Россия на пути радикальной социально-экономической модернизации

Россия  на пути радикальной  социально-экономической  модернизации.

После августовских событий 1991 г. Б.Н. Ельцин для проведения радикальных экономических реформ назначил на ключевые позиции в Правительстве  группу молодых политиков во главе  с Е.Т. Гайдаром. Новые министры А.Н. Шохин, А.Б. Чубайс были сторонниками так  называемой «шоковой терапии», что  предполагало быстрое достижение макроэкономической стабилизации (равновесия между платежеспособным спросом и товарным предложением). Намечалось единовременно «разморозить»  все цены, освободить от ограничений  доходы, проводить жесткую кредитно-денежную политику, в сжатые сроки осуществить  приватизацию государственной собственности. Президент и правительство заявили, что рыночные реформы будут благодатны для всех.

В начале 1992 г. Правительство  освободило цены на большинство товаров  от государственного контроля. Одновременно резко ограничивался доступ к  дешевым банковским кредитам (учетная  ставка Центробанка быстро выросла  в несколько раз). До минимума сводились расходы на социальные нужды. Существенно сокращались затраты на содержание армии. Реформаторы предполагали примерно пятикратное повышение цен, но на деле цены выросли в течение года более, чем в 100 раз. Уже через два месяца после начала реформ Правительство было вынуждено повысить зарплату примерно на 70%, но это вызвало лишь новый виток роста цен. Моментально обесценились и вклады населения в Сбербанке. Большинство граждан страны в течение нескольких месяцев оказались за чертой бедности.

Предприятия-монополисты  при отсутствии конкуренции и  отлаженных механизмов регулирования  спроса и предложения продолжали взвинчивать цены, попадая при  этом в порочный круг: каждое новое  повышение оборачивалось для  них ростом тарифов на перевозку  товаров, цен на сырье и энергию. Надежды на сдерживание инфляции рухнули. Быстрый рост взаимных неплатежей предприятий привел к тому, что  Правительство вынуждено было вновь  резко расширить кредитование народного  хозяйства. Выпуск наличных денег за 1992 г. увеличился в 20 раз по сравнению  с 1991г.

Многие предприятия, научно-исследовательские институты, конструкторские бюро в советское  время были обеспечены военным заказом. Продуманной концепции перехода их на «мирные рельсы» у Правительства  не было. В результате многие производства, передовые в мире по своим научно-техническим  достижениям, перешли на выпуск дешевого ширпотреба. Начался интенсивный  технологический регресс большинства  отраслей экономики, дисквалификация  специалистов.

С осени 1992 г. Правительство  развернуло «малую» приватизацию (разгосударствление кафе, ресторанов, предприятий в  сфере услуг, магазинов). В конце 1992 г. каждый гражданин страны получил  приватизационный чек (ваучер) номинальной  стоимостью 10 тыс. рублей, который он мог вложить в акции приватизируемых  предприятий и различных инвестиционных фондов. Это предполагало в будущем  получение процентов с прибыли  в соответствии с количеством  вложенных чеков. В стране началась неконтролируемая скупка приватизационных чеков (до весны 1993 г. по ценам в два  и более раза ниже их номинальной стоимости). Для определенной категории предприимчивых людей, частных банков, мафиозных групп приватизационный чек стал средством извлечения значительной прибыли.

В 1992 г. Россия вступила в Международный валютный фонд (МВФ). Правительство рассчитывало получить крупные займы в твердой валюте для усиления рыночных реформ. Но МВФ, страны «Большой семерки» обещанные  займы не предоставили, ссылаясь на неустойчивую политическую ситуацию в  России. Положение в экономике  стремительно ухудшалось. Началась деградация социальной сферы (сокращение числа  детских садов, падение объемов  жилищного строительства). На этом фоне начался гигантский рост предпринимательства  в сфере обращения (различные  формы посредничества) и финансовых спекуляций. Новая политическая элита, боровшаяся со старым режимом под  лозунгом уничтожения привилегий, за социальную справедливость, придя к  власти, стала распоряжаться государственной  собственностью как своей личной. В декабре 1992 г. Гайдар вынужден был  уйти в отставку. Главой правительства  стал В.С. Черномырдин, признавший необходимость  внесения определенных корректив в курс на рыночную экономику.

В условиях своеобразного  двоевластия, летом 1993 г. Верховный  Совет Российской Федерации приостановил действие президентских указов по приватизации. До октября 1993 г. экономическое развитие страны находилось в своеобразном плену  у политического противостояния Правительства с Верховным Советом. В погоне за популярностью Верховный  Совет принял ряд законов (о социальных гарантиях военнослужащим, о помощи жителям северных районов), совершенно не обеспеченных соответствующими финансами. В свою очередь Правительство  принимало решения и осуществляло новые расходы, не предусмотренные  заранее в бюджете государства.

Декабрьские выборы 1993 г. в Федеральное Собрание Российской Федерации (в Совет Федерации  и Государственную Думу) в соответствии с новой Конституцией серьезно изменили расстановку политических сил в  стране. Правительство провозгласило  вместо неуправляемой «шоковой терапии» стратегию активной стабилизации (выборочная поддержка перспективных отраслей народного хозяйства, умеренно жесткая  финансовая политика, снижение темпов инфляции). В результате настойчивой  критики оппозиции должности  вице-премьера лишился А. Чубайс, с  именем которого чаще всего связывались  неудачи экономических реформ и  потери бюджета при проведении приватизационных мероприятий.

Однако в 1994 г. курс радикальных рыночных реформ, по сути, остался прежним. Темпы приватизации не только мелких, но и крупных предприятий  усилились. К концу года более 70% из них были акционированы.

Ситуация в  российской экономике все более  осложнялась. Производственные инвестиции снизились на 33%, в 1995 г. – на 21%. Россия по-прежнему являлась страной, чрезвычайно  непривлекательной для иностранных  инвестиций.

Наоборот, Россия упорно превращалась в своеобразного  инвестора и кредитора западных стран. Нелегальный вывоз капиталов  из страны составил десятки миллиардов долларов ежегодно. Оседавшая на руках у населения внутри страны валюта явилась, по сути, формой беспроцентных кредитов для США и Германии, чьи деньги предпочитали иметь россияне из-за обесценивания курса рубля.

В 1996 г. завершилась  первая «пятилетка» новой российской государственности. Экономические  ее итоги неутешительны. Производительность в российской промышленности снизилась  на 45%. 13% трудоспособного населения  страны оказались безработными. Резко  обозначилось социальное расслоение в  обществе. Разрыв в уровнях душевого дохода между верхними по доходам 10% населения и низшими 10% вырос до отношения 20:1. Разрекламированные правительством социальные новшества (страховая медицина, негосударственные пенсионные фонды) оказались абсолютно неэффективными. Появилась проблема хронической задержки в выплате зарплаты, пенсий. Невиданного ранее размаха достигла в стране преступность.

В последующие  годы, вплоть до наступления нового века, прогресса в развитии России на пути радикальной социально-экономической  модернизации достигнуто не было. Реальное управление экономикой страны все более  стало направляться извне – через  Международный валютный фонд, всевозможные переговоры и консультации с лидерами развитых государств. Особенно характерен в этом 1998 г., знаменательный «обвалом рубля». Вместо В.С. Черномырдина правительство  на несколько месяцев возглавил  молодой реформатор С.В. Кириенко, который  заявил, что будет всячески содействовать  реализации экономической программы, разработанной для России МВФ. Это  означало, что политика денежной финансовой стабилизации стала самодовлеющей, не сопровождаться инвестициями в производство, ростом материального сектора.

Такая политика держалась (с 1994 г.) на операциях с  реализацией Государственных казначейских облигаций (ГКО) и Облигаций федерального займа (ОФЗ), которые были главным  источником дохода государства. Доходность российских ГКО многократно превышала  доходность аналогичных долговых ценных бумаг на любом другом финансовом рынке мира. На спекулятивных операциях  по покупке у Центрального банка  коммерческими банками ГКО и  их перепродаже только в столице  сотни тысяч людей имели большие  долларовые доходы. На рынок ГКО  получили допуск иностранные инвесторы, так называемые нерезиденты. Только в январе 1998 г. доходность от покупки  ГКО нерезидентами в реальном выражении составляла 26%, в мае  – июне она достигала 60-80%.

На обслуживание долга у государства стало  уходить 30-40% доходов бюджета. Для  поддержания установленного сразу  на 1997-2000 гг. завышенного фиксированного курса рубля (6,2 за доллар) Центральный  банк вынужден был продавать валюту – прибегать к долларовым интервенциям на бирже. Коммерческие банки получали валюту и тоже, как и нерезиденты, переправляли ее за рубеж. Скупать доллары  стало и население. Вызванный  государственной «пирамидой ГКО» кризис доверия рублю привел экономику  России в катастрофическое состояние. Резко поднялись цены, особенно на импортные товары, продукты питания. Премьер Кириенко получил отставку.

Надежды народа на возможность выздоровления экономики  страны стали укрепляться, когда  в течение нескольких месяцев  правительство возглавляли известный  государственный деятель Е.М. Примаков и опытный производственник и экономист Ю.Д. Маслюков в качестве первого вице-премьера. Эти лидеры стремились в первую очередь остановить разрушение научно-промышленного потенциала страны. Однако Президента Ельцина не устраивал возрастающий авторитет самостоятельного правительства и оно было отправлено в отставку.

В 2000 г. страна вошла  с программой правительства М.М. Касьянова «Стратегия развития России до 2010 года», в которой по существу обозначен прежний курс на либеральные  реформы, чтобы приобщить Россию к мировой цивилизации через  вхождение в мировой рынок. Авторитетные экономисты выступили за корректировку  курса реформ, необходимость учета  того, что вся инфраструктура индустриального, технологического, научно-технического потенциала страны сформировалась в  принципиально иных условиях и для  ее адаптации к действительной рыночной среде необходим переходный период. Стабилизация экономической ситуации при одновременной приватизации государственной собственности  не должна приносить в жертву основополагающую цель реформы – повышение уровня жизни россиян. Опыт показал, что  нельзя абсолютизировать рынок и  недооценивать сферу производства. Основываясь на этом опыте, Второй Всероссийский  съезд товаропроизводителей (2000 г.) утвердил конкретную программу развития реального сектора экономики, подготовленную на основе предложений ведущих экономических  институтов страны, рекомендаций Федерального собрания и регионов.

 
Культура современной  России

Начало XXI века привнесло  в жизнь российского общества относительную стабильность, которая  позволяет сделать попытку проанализировать те тенденции, которые появились  в сфере культуры с развалом СССР.  
Процессы культурного развития не прерываются с распадом государственных структур и падением политических режимов. Культура России последних полутора десятилетий органически связана с прошлыми периодами истории нашей страны. При этом новая политическая, экономическая и социальная ситуация не могли не сказаться на культурной сфере, поскольку заметно повлияли на менталитет, мировоззрение и интеллектуальные устремления сограждан.  
В начале 90-х государство перестало диктовать культуре свои требования, лишив ее таким образом гарантированного заказчика. Однако вместе с идеологической свободой появилась необходимость перехода культуры на самообеспечение, что, конечно же, изменило самый принцип функционирования большей части институтов культуры: повсеместно происходил отказ от порой чисто дидактических принципов в пользу потакания запросам среднестатистического человека, иными словами, востребованная массовая культура наконец-таки получила доступ к глазам, ушам и сердцам людей. 
Вместе с тем, после того, как из нашей жизни исчезла "руководящая и направляющая роль партии", перед обществом встал вопрос о том, в каком направлении должно происходить развитие. Диапазон поисков был и остается достаточно широким - от следования западным образцам до увлечения Востоком. Нельзя сказать, что российская ситуация в этом смысле уникальна - развитие средств коммуникации привело к активному взаимопроникновению культур, которое хотя и началось еще с позапрошлого века, но подобного размаха достигло только в последние годы, что позволяет говорить о культурном аспекте глобализации. Даже само слово "глобализация", раздающееся на каждом углу, воспринимается простым человеком, не экономистом или политиком, прежде всего как глобализация культурная. 
Каких хобби сейчас только не встретишь! Одни увлеклись китайской кухней, другие подались в индуизм и ездят прочищать чакры в Индию, третьи ходят в одежде цветов национального флага Ямайки, называют себя растаманом и хотят, чтобы Джа забрал их в Эфиопию, а четвертые уже жить не могут без расплодившихся, как грибы после дождя, даже в спальных районах Москвы японских сусечных, а обычную еду едят исключительно палочками. Параллельно у общества появилась потребность, обусловленная, по всей видимости, неким коллективным инстинктом сохранения собственной идентичности, - в исконно русских элементах культуры. Снова, как и на рубеже XIX-XX веков, "наевшись" европейской культуры, образованные слои населения потянулись к истокам: в моду входит все русское и народное, порой не без оттенка лубочности. Встретить по весне в метро юношу с длинными волосами и в косоворотке - далеко не редкость, а уж какой размах год от года приобретают празднования исконных языческих праздников - Масленицы, Ивана Купалы, Святок и пр.! Учитывая современные экономические условия, эту русофилию нельзя списать только на очередную "высоколобую" идею сохранения национального самосознание, возникшую как реакция отторжения на распространение "буржуйских" праздников типа дня св. Валентина и дня св. Патрика. Дело еще и в том, что для простых людей, лишившихся в своей массе доступа к культуре, народные праздники остаются практически единственно возможной формой досуга. И, правда, чем не заманчиво провести всей семьей или с друзьями день на свежем воздухе, поучаствовать в народных играх, попробовать блинов и медовухи, попрыгать через костер? В то же время, успокоившись после взрыва демократии начала 90-х, люди, которые еще застали Советский Союз, стали испытывать ностальгию по атрибутом советского застоя. Вовремя сориентировавшиеся владельцы клубов и заведений общепита могут за умеренную плату предоставить возможность почувствовать себя членом партийной элиты и поужинать в заведении, копирующем интерьеры номенклатурно ориентированных ресторанов эпохи Советов. 
Признаться, несложно понять истоки ностальгии по советским временам, особенно после попытки провести вечер, а то, не дай Бог, и будний день в компании телевизора. Переход телевидения на самоокупаемость привел к тому, что эфир заполняется тем, что лучше смотрится, а рейтинг определяет сетку телевещания. Очевидно, что развлекательные программы привлекают больше телезрителей, чем, скажем, образовательные. В итоге, большая часть каналов носит практически стопроцентно развлекательный характер. Количество телешоу, не сильно отличающихся друг от друга, не поддается исчислению, занимая самое прайм-таймовое время, а у производителей всенародно любимых латиноамериканских сериалов, похоже, начался творческий кризис: сюжеты их кино-шедевров не укладываются в мозгу психически здорового человека. Поняв, что домохозяйки - вполне интересная целевая аудитория для многих рекламодателей, теледеятели соревнуются изо всех сил, стараясь не дать заскучать хранительницам домашнего очага. Похоже, уже ни у кого не осталось сомнений в том, что лучше всего готовится борщ и протирается пыль именно под аккомпанемент ток-шоу и сериалов. Однако прайм-тайм - тоже не время, когда телевидение может позволить себе интеллектуально напрячь уставшего после работы зрителя. Если советское телевидение было одним для всех, то сейчас программы стали точно ориентироваться на свою узкую целевую аудиторию. Надо отметить, что в последние год-два появились тенденции создания универсального телепродукта (сериалы "Московская сага" и "Идиот" были лидерами по рейтингу и обсуждались с одинаковым интересом и в очереди в поликлинику, и в коридорах вузов, и в курилках офисов). Но, даже несмотря на подобные всплески интеллектуального единения, создается ощущение, что средства массовой информации навязывают некую интеллектуальная стратификацию населения.  
С началом рыночных отношений исчезла былая советская расслабленность граждан. Принцип "солдат спит - служба идет" сменился на "волка ноги кормят". Вот почему у экономически активного гражданина становилось все меньше и меньше времени на массовые мероприятия из разряда митингов и демонстраций - после ненормированного рабочего дня идти на улицу в поддержку кого бы то ни было уже не хочется. Таким образом, политика становится развлечением студентов и пенсионеров, а остальные, погрузившись в политическую апатию, предпочитают участвовать в событиях неполитической направленности - концертах, open - эйрах, многодневных музыкальных фестивалях.  
В сфере музыки с появлением специализированных телеканалов и музыкальных FM-радиостанций, деление музпроизведений стало происходить по принципу "формат" / "не формат". Стремление вписаться в "формат" заставляет музыкантов идти на компромисс: рокеры попсеют, появилось понятие рокопопс, поп-исполнители не брезгуют кожаными куртками и гитарными запилами, а оперные певцы превращаются в звезд шоу-бизнеса. 
Если происходящее в музыкальной сфере можно обозначить как практически безграничное разрастание мэйнстрима, то с книгами происходит обратное. При советской власти идеологически не подходящая литература, "неформат" в нынешних терминах, просто не печаталась, в то время как сейчас издается всё и даже больше. Видимо, подобное изобилие, которое положило конец книжному дефициту, привело к потере книгой былого сакрального значения, когда не дай Бог, загнешь уголок страницы или поставишь галочку на полях. Хорошие книги были дефицитом, а приличные библиотеки собирались из поколения в поколение. Издательский бум, когда российские читатели наверстывают многолетнее отставание от западного мира и знакомятся с десятками и сотнями давно ставших классиками в западном мире авторов всего в течение нескольких лет, - приводит к тому, что простому человеку достаточно сложно сориентироваться на просторах книжных магазинов. Тут на помощь приходят специальные программы о книжных новинках на телевидении и рубрика "книги", присутствующая в любом уважающем себя глянцевом журнале. Появилась и концепция книги для отдыха или книги для "чтения в метро". Даже формат у них специальный - легко влезает в карман или небольшую женскую сумку. Содержание таких книг не должно нагружать мозг, стиль должен быть простым, а сюжет интересным. Поскольку второй раз читать подобную книгу не будешь, то по своей сути она приравнивается к газете, которую, прочитав, можно использовать в хозяйственных целях. Собирание "библиотеки" превратилось в тяжелую задачу, и вовсе не из-за дефицита книг, а наоборот - непонятно, где стоящая литература, которая будет актуально годы спустя, а где - просто макулатура.  
Нельзя не упомянуть и о таком новом феномене современной общественной жизни, как Интернет. Сложно переоценить значение Интернета в современной культуре, ведь он является уникальным средством коммуникации и местом хранения информации, которые делают культуру более доступной, демократичной и дают возможность развиваться различным маргинальным направлениям в культуре и искусстве, которые не выжили бы в реальном мире. Особое значение имеет Интернет для провинции: люди из маленьких городов, да и из больших городов за пределами Центральной России получают возможность участвовать в культурной жизни столицы и всего мира.  
Таким образом, сейчас, в начале XXI века, невозможно выделить какой-то один, основной вектор развития культуры, да это и не нужно. В какую бы сторону ни стала развиваться Россия в нынешнем столетии, русская культура останется главным богатством страны и залогом единства нации.