Реформы и контрреформы во 2 половине 19 века

Предпринятые послабления  и огромный читательский интерес  в обществе проявились прежде всего  в резком увеличении числа периодических  изданий. К 1860 г. их число возросло до 230 наименований. Одновременно росли тиражи и число наименований книг. Только в 1860 г. вышло 2085 книг. Издательская и книготорговая деятельность получают развитие не только в культурных центрах, но и в провинции. Правительство с большой тревогой следило за развитием печати. Эти настроения хорошо отражены в словах Александра II: «Теперь не время гладить наших журналистов по голове». Однако в условиях революционной ситуации было невозможно пойти на запретительные меры. Поэтому правительство предпринимает усилия «сделать печать средством влияния и элементом власти». Этому курсу соответствовали издания известного реакционного публициста М. Н. Каткова. В верховных кругах считалось полезным «разоблачать» в печати «крайние увлечения» Герцена и Огарева. Одновременно с этим администрация стремилась ограничить появление новых журналов.32

Как только наметился  спад революционной ситуации, царизм предпринимает осторожные шаги по наступлению  на печать. 12 мая 1862 г. были утверждены «Временные правила» по печати. На первый взгляд они носили благожелательный характер по отношению к изданиям, но стремились дозировать меру критики для разных слоев населения. Так, материалы о «несовершенстве законов», «недостатках и злоупотреблениях администрации» разрешалось помещать только в изданиях с подписной ценой не ниже 7 руб. в год, так как эти дорогие издания недоступны для народа. Подобный же порядок был установлен и для книг. Были установлены санкции по отношению к издателям: министрам внутренних дел и народного просвещения в административном порядке предоставлялось право приостанавливать любые издания сроком до 8 месяцев. Широковещательные декларации «Временных правил» существенно ограничивались особыми секретными приложениями, предусматривавшими проверку сочинений.

6 апреля 1865 г. вышел  новый закон о «некоторых облегчениях  и удобствах отечественной печати». Внешне он также носил весьма либеральный характер. В нем получили развитие некоторые положения «Временных правил». От предварительной цензуры освобождались все периодические издания, но при этом особо оговаривался порядок судебных преследований за нарушение законов о печати. Характерно, что царизм намеренно запутал законодательство по издательским делам: новый закон был издан как дополнение к закону 1828 г. Это означало, что все частные указы, принятые за четыре десятилетия, включая реакционные меры второй четверти XIX в., продолжали действовать, создавая неразбериху и внося противоречия, но облегчая тем самым преследования. Характерно и другое — административная деятельность часто расходилась с законодательством, не считалась с ним. Например, при закрытии журнала «Современник» царизм даже формально не прибегнул к судебному разбирательству, предусмотренному законодательством. Вопреки установленным правилам, около половины периодических изданий остались под надзором предварительной цензуры. Либеральное заигрывание продолжалось недолго. Во второй половине 60-х — начале 70-х гг. правительство начало открыто вводить ограничения в отношении газет и журналов.

§8. Незавершенность реформ

Внутренняя политика 60—70-х гг. отмечена проведением ряда реформ, изменением общего политического курса царизма, который стал больше учитывать потребности страны в условиях капиталистического развития. Рассматривая совокупность всех изменений в России после 1861 г., В. И. Ленин называет это явление «...шагом по пути превращения феодальной монархии в буржуазную монархию».33 В этом определении заложен один из основополагающих выводов относительно пореформенного развития.

Вместе с тем все  политические преобразования были проведены  при полном сохранении принципов  и основ самодержавия. Это происходило даже тогда, когда невозможность прежних абсолютистских приемов управления была налицо. Примером может служить вопрос о создании Совета министров В условиях проведения реформ как никогда вставала необходимость единства действий всех центральных государственных учреждений. По мнению ряда высокопоставленных деятелей, достигнуть этого возможно было путем создания кабинета министров, возглавляемого премьером и состоящего из представителей одного политического направления. Такое правительство должно было гарантировать политику от малообоснованных решений, принимаемых императором во время встреч с тем или иным министром. В критические для царизма годы революционной ситуации был создан Совет министров, который, согласно закону от 12 ноября 1861 г., объявлялся высшим административным органом. Однако значение его было номинальным. Проблема единства государственной политики осталась нерешенной, что проявилось в отсутствии единой политической программы правительства, значительных колебаниях его политического курса и в постоянных разногласиях среди высшей бюрократии Царизм это полностью устраивало, ибо единое мнение в правительстве принижало значение самодержавной власти. Чтобы не связывать себя никакими обязательствами, царизм категорически отвергал возможность создания и представительного органа, даже без законодательных функций, таким образом, сохранение самодержавия было главным пережитком, который предопределял половинчатость и непоследовательность в модернизации государственного строя России.34

1 марта 1881 г. Александр  II одобрил проект правительственного  сообщения о созыве представителей земств. На 4 марта было назначено слушание этого вопроса в Совете министров. Однако убийство Александра II изменило ход дальнейших событий.

Глава 3. Контрреформы.

§1. Усиление политической реакции.

Период 80-х — начала 90-х гг. характеризуется наступлением царизма на прогрессивные ростки, которые появились в результате реформ предшествующих десятилетий. Этот период отмечен серией реакционных преобразований, направленных на пересмотр сложившейся системы буржуазного законодательства, которые в советской историографии принято называть контрреформами. Понятие контрреформ имеет широкий смысл и включает не только реакционные законы, направленные на возврат к дореформенным политическим порядкам. Под контрреформами подразумевается весь политический курс правительства Александра III, которое повседневными административными действиями демонстрировало пренебрежение к вопросам самоуправления, соблюдению существовавшего законодательства, общественному мнению. В эти годы царизм действует не только наперекор потребностям времени, но и во многом вопреки даже интересам дворянства, которые изменились в условиях пореформенного развития. В 80-х гг. особенно заметно выступают самодовлеющие черты самодержавия, проявляется влияние бюрократических кругов. Если в предыдущий период наблюдалась внешняя готовность к реформам, даже когда их и не собирались осуществлять, то в период контрреформ правительство упрямо повторяло о своей твердости, отказе от уступок даже тогда, когда оно их фактически совершало.

Еще в 70-х гг. в правительственных  кругах и реакционной печати получает распространение взгляд, что все беды, и, прежде всего революционное движение, происходит от реформ. В условиях пореформенного развития стали забываться впечатления от революционного натиска середины века, сбитого отменой крепостного права и последующими реформами. На первый план выдвинулось общественное движение, питательной средой которого было недовольство реформами, точнее — недовольство их ограниченностью. Реакционные правительственные деятели делали из этого вывод, что лучший способ погасить политический канал — это ликвидировать общественный элемент в управлении страной и развернуть широкую карательную деятельность против революционеров. В обстановке спада революционной ситуации на рубеже 70—80-х гг. этот курс был обречен на провал далеко не сразу.

§2. Сущность политики царизма

Правительственный курс после 1 марта 1881 г., намеченный в манифесте 29 апреля, не вызывал сомнений относительно его реакционной направленности. Общим направлением была идея о первенствующей роли дворянства. Однако порвать с прежним курсом одним росчерком пера царизм не мог. Сохранялся страх перед террористической деятельностью народников; требовалось время для оценки политической обстановки, определения размаха революционного движения; сам царизм нуждался во внутренней перегруппировке и консолидации своих сил.

Перестройка политики хорошо прослеживается на примере Особой комиссии по подготовке новой реформы местного управления под председательством М. С. Каханова (в исторической литературе ее принято называть «кахановской комиссией»).35 Задумана была эта комиссия еще до 1 марта 1881 г., как бы в развитие политического курса 60—70-х гг. В условиях первых месяцев правления Александра III, когда еще не определились контуры будущих реакционных преобразований, царизм согласился на ее работу (ноябрь 1881 г.). По мере усиления позиций реакционеров выводы кахановской комиссии правительством все больше игнорировались, пока, наконец, в 1885 г. она не была окончательно распущена, так и не оставив после себя практических результатов.

Политическая переориентация царизма во многом зависела от перестановок в правительстве. Изменения начались очень быстро. Отставку получили либерально настроенные министры М. Т. Лорис-Меликов, Д. А. Милютин, А. А. Абаза. Активную роль начинают играть откровенные реакционеры Д. А. Толстой, К. П. Победоносцев, близким советником царя становится кн. В. П. Мещерский. Облик правительственных деятелей хорошо прослеживается на примере назначенного в мае 1882 г. на ключевой пост министра внутренних дел Толстого. По отзывам современников, «он принципиально не доверял почти никому и лишен был того внутреннего подъема, который один способен внушить и поддерживать плодотворную мысль». Его главными принципами были «ненависть к выборным должностям, предположение, будто бы виц-мундир обеспечивает пригодность и благонамеренность чиновника».36 В государственных делах он разбирался слабо, что было замечено еще в период его пребывания на посту министра просвещения. Толстой окружил себя малопривлекательными помощниками, такими, как И. Н. Дурново и В. К. Плеве.

В этот же период становится особенно разнузданной реакционная публицистика М. Н. Каткова, который развернул травлю прогрессивных деятелей страны и отстаивал сословное начало в борьбе с либеральными взглядами. Сам Катков не ограничивался ролью публициста. Находясь в тесном контакте с Победоносцевым и другими высокопоставленными деятелями, он оказывал прямое влияние на многие политические решения.

Реакционная концепция  контрреформ в основном складывается к середине 80-х гг. Она составилась из традиционных догм: божественное происхождение самодержавия и божественный промысел как основа его политики, противопоставляющиеся кощунственным и единичным планам политических реформ; полная централизация власти; осуждение земского и городского самоуправления как не соответствующих традиционным устоям русской жизни; воинствующий шовинизм. Интересы дворянства рассматривались в традиционном, дореформенном понимании. В качестве типичной фигуры представлялся помещик-крепостник, владелец земли.

Подобный взгляд уже  не отражал тех перемен, которые  произошли в пореформенной России. К 80-м — началу 90-х гг. само понятие «дворянство» уже не соответствовало представлениям о сословии, интересы которого зависели исключительно от обладания землей и сложившихся аграрных отношений. Еще в 1863 г. были сняты ограничения в предпринимательской деятельности для лиц, находящихся на государственной службе, которые в основном были дворянами. В результате некоторые дворяне-чиновники стали заводить свои предприятия, многие вступали в акционерные общества, занимали по совместительству щедро оплачиваемые посты директоров банков и фирм, выступали в качестве администраторов, советников, консультантов. Это касалось в первую очередь сравнительно узкой группы чиновничества, занимавшего высокие должности в административном аппарате, но именно эта часть дворянства была наиболее влиятельной и чаще всего выступала от имени всего сословия. С другой стороны, многие помещики и даже аристократы стали фабрикантами. Сферой дворянского предпринимательства была сахарная промышленность, где руководящие позиции заняли земельные магнаты — Барятинские, Долгоруковы, Юсуповы, Бобринские и др. Почти все имущие дворяне в той или иной форме превратились в рантье, живя на проценты от своих вкладов. Одновременно наблюдается проникновение в верхи дворянства разбогатевших выходцев из других сословий. Поддерживаемое богатством быстрое продвижение по службе, «особые заслуги», благотворительная деятельность открывали для них путь во дворянство. Так, дворянство получили крупные железнодорожные подрядчики Поляковы, Губонины, купцы Рукавишниковы, фабриканты Гинзбурги, Прохоровы, Терещенко, Воронины и др. Но в целом стародворянская психология сохранилась. Торгашество, кропотливое «выжимание» прибыли были чужды дворянству, но буржуазное предпринимательство в его среде уже не осуждалось. Строилось оно на привилегиях, которые были связаны с близостью дворян-предпринимателей с властью. Дворянское предпринимательство было менее динамичным по сравнению с купеческим и поэтому постоянно нуждалось в поддержке властей, льготных кредитах и искусственно создаваемых преимуществах. Привилегии дворянства вызывали раздражение остальной буржуазии, которая стремилась любыми средствами преодолеть их. Предпринимательство дворянства и купечества по-прежнему противоречило друг другу. Но многое изменилось. Буржуазное развитие страны порождало новую природу дворянства, значительно изменяло интересы сословия.

Между тем царизм 80-х  гг. недооценил новую природу дворянства и отстаивал - отжившие патриархальные порядки, чем наносил дворянству скорее вред, чем пользу. Например, в 1884 г. правительство ввело запрещение для чиновников пяти высших классов совмещать службу с деятельностью в частных предприятиях. Так искусственно консервировал отжившие формы землепользования. Отчасти правительство признавало экономическую неоправданность установленного порядка и в 1893 г. приняло закон об ограничении прав общины на переделы земли и закрепление наделов за крестьян нами. По новому положению за передел должно проголосовать не менее 2/3 сельского схода и интервал между переделами не мог быть меньше 12 лет. Этот шаг был направлен на защиту интересов зажиточной части крестьянства, но не облегчил выхода из общины беднейших слоев. Более того, в том же году был принят закон, запрещавший закладывать надельные земли, ограничивавший залог и продажу крестьянских земель, что закрепляло малоземелье крестьян, которое было выгодно только для наиболее отсталых помещичьих имений, использовавших полукрепостнические формы эксплуатации.

Показательно и отношение  царизма к переселенческой политике. Имея значительный резерв свободных земель, ради интересов помещиков и незыблемости пресловутого принципа патриархальности государство сдерживало переселение крестьян из густонаселенных районов. Мероприятия царизма по аграрному вопросу показывают мелкомасштабность политики, отсутствие позитивной основы, что приобретало вид топтания на месте.

§3. Царизм и самоуправление

Земство в 80-х гг. рассматривалось  как враждебная сила, поэтому правительство  всячески стремилось к усилению административного начала в управлении. В эти годы царизм снисходительно относился к произвольным действиям губернаторов по отношению к земствам, не придавая значения даже грубым нарушениям законов. Само правительство с нескрываемым раздражением встречало любые, даже самые безобидные инициативы земств. Так, например, была отклонена просьба Вологодского губернского земства о проведении выставки сельскохозяйственного скотоводства и молочного хозяйства. За беспричинными отказами скрывалось стремление ограничить значение земств, унизить возраставшее влияние земских деятелей. Отмечая это явление, В. И. Ленин писал: «Всемогущая чиновничья клика не смогла ужиться с выбранным всесословным представительством и принялась всячески травить его» 37.

Не ограничиваясь третированием земств, правительство вынашивало планы создания новых начал в местном управлении. Попытки их реализации прослеживаются прежде всего в законе 12 июля 1889 г. о земских участковых начальниках. В 40 губерниях создавалось 2200 земских участков (по 4—5 на каждый уезд), которые должны были заменить мировых посредников, уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд (мировой суд сохранялся только в Петербурге, Москве, Одессе). Во главе участков ставились земские начальники с широким кругом полномочий: контроль над общинным самоуправлением крестьян, рассмотрение судебных дел, ранее принадлежавших мировому суду, утверждение приговоров волостного суда, решение земельных вопросов и т. д. В этом законе содержался отказ от ряда принципиальных положений предшествующих лет. Если введение должности мировых посредников хотя бы декларировало достижение согласия между крестьянами и помещиками, то земские начальники должны были решать эти вопросы административным путем с классовых позиций помещиков. Если мировые суды создавались на выборных началах, то в новых условиях судебное разбирательство осуществляло лицо, абсолютно независимое от общественного мнения. В связи с ликвидацией мирового суда возрастало значение волостных крестьянских судов, которые существовали вопреки принципу бессословного суда. Особый статус земских начальников означал произвольное усиление власти дворянского государства над крестьянством и другими непривилегированными сословиями. Это усиливалось тем, что должности земских начальников могли занимать только лица дворянского происхождения, обладавшие значительным земельным цензом или еще более высоким цензом на другие виды собственности. При многообразии функций земских начальников закон не требовал от них высокой компетентности, и к занятию этой должности могли быть допущены даже лица, имевшие «незаконченное домашнее» образование, что являлось своеобразным попустительством их произволу.