p>
Вместе с
тем в политике Екатерины II
имелись и качественные новшества, которые
позволяют характеризовать ее время как
период “просвещенного абсолютизма”.
“Просвещенный абсолютизм” не был изолированным
фактом русской политической жизни. В
роли “просвещенных” монархов выступали
и прусский король Фридрих II, и шведский
— Густав III, и австрийский император Иосиф
II. Историки по-разному оценивают цели
и суть политики “просвещенного абсолютизма”.
Так, Н. П. Ерошкин отождествляет ее с “пропагандой
показного либерализма”. “Образ “просвещенной”
государыни на троне России, — пишет он
о Екатерине II, — должен был внести успокоение
в общественное мнение Западной Европы
и России перед фактом узурпации престола,
укрепить царистские настроения в среде
крестьянства, внушить народным массам
мысль, что взгляды и действия императрицы
милосердны, справедливы и гуманны”. Н.
М. Дружинин связывал политику “просвещенного
абсолютизма” с развитием нового, капиталистического
уклада и обострением классового антагонизма
между крестьянскими массами и властвующим
дворянством. В этих условиях, по его мнению,
более проницательные и активные правители
“сознательно искали совета и даже гласной
поддержки крупных мыслителей эпохи для
гибкого и постепенного приспособления
существующего порядка к новым социально-экономическим
отношениям”.
Есть основания считать, что Екатерина
II, в молодые годы с жадностью штудировавшая
труды французских просветителей — Вольтера,
Руссо, Монтескье, Дидро, Даламбера, искренне
увлекалась некоторыми их идеями. “Я хочу,
чтобы страна и подданные были богаты,
— вот принцип, от которого я отправляюсь,
— писала она еще до воцарения. — ...Я хочу,
чтоб повиновались законам, а не рабов...”.
В течение двух лет Екатерина трудилась
над программой своего царствования и
предложила ее в 1767 г. в форме “Наказа”
созванной Комиссии о сочинении нового
Уложения. В качестве исходных положений
в “Наказе” торжественно декларировались
идеи естественного права и общего блага;
объявлялось, что задача государства и
власти — не та, “чтоб у людей отнять естественную
их вольность, но чтобы действие их направить
к получению самого большего ото всех
добра”. Вместе с тем обосновывалась неограниченная
власть, аргументы заимствовались у писателей
просветительного направления— это огромность
государственного “пространства”: “Государь
есть самодержавный, ибо никакая другая,
как только соединенная в его особе власть,
не может действовати сходно со пространством
столь великого государства”. Чтобы предотвратить
вырождение монархии в деспотию, императрица
предлагала утвердить в стране принцип
строгой законности, установить равенство
всех граждан перед законом. “Наказ”
намечал также направления экономической
политики — Екатерина II выступала против
сохранения монополий, за свободу торговли
и промышленности. Руководствуясь принципами
французского Просвещения, автор “Наказа”
принципиально высказывается против крепостного
права, поскольку оно противоречит “закону
естественному”, но требования освобождения
“рабов” не выдвигала. Программа Екатерины
II оказывалась, таким образом, внутренне
противоречивой: с одной стороны, она провозглашала
передовые истины просветительской философии,
а с другой — сохраняла самодержавие,
господство дворянства, крепостное право.
Сам созыв Уложенной комиссии 1767 г. явился
ярким проявлением политики “просвещенного
абсолютизма”. Комиссия была задумана
как сословно - представительное совещание,
в работе которого должны были принять
участие все сословия государства, кроме
помещичьих крестьян. Правда, открытая
с большой торжественностью и широко разрекламированная
Комиссия не решила своей главной задачи
— не создала нового кодекса законов,
основывающегося на “Наказе” императрицы.
Но принципы “просвещенного абсолютизма”,
провозглашенные в “Наказе”, нашли свое
воплощение в законодательной деятельности
Екатерины П. Уже в 1762—1763 гг. были изданы
указы, которые нанесли удар в системе
монополий в сфере торговли и промышленности.
Особое значение имел указ от 23 октября
1763 г., которым повелевалось, “чтоб отныне
впредь всем, кто пожелает разного звания,
фабрики и заводы... строить и размножать”.
17 апреля 1767 г. было предписано “никакое
ремесло и рукоделие, каким городские
жители безгрешное пропитание себе промышлять
могут, не запрещать” — объявлялась, таким
образом, свобода городских промыслов.
Принцип свободной промышленности торжественно
возвещался в манифесте от 17 марта 1775 г.:
отменялись казенные сборы с промышленных
предприятий, каждый получал право “заводить
станы всякого рода и на них производить
всякого рода рукоделия без других на
то дозволений или приказаний”.
Однако не могло быть подлинной свободы
хозяйственной жизни, пока сохранялось
крепостное право. Внутренние противоречия
“Наказа” нашли себе полное соответствие
в политике Екатерины II по крестьянскому
вопросу. С одной стороны, в 1766 г. она анонимно
поставила перед Вольным экономическим
обществом конкурсную задачу о целесообразности
обеспечить помещичьих крестьян правом
на движимую и земельную собственность.
Императрица, несмотря на настойчивые
требования аристократии, не пошла на
то, чтобы разделить все населенные казенные
земли между помещиками, сохранила сословие
государственных крестьян, ограничившись
спорадическими, хотя и крупными, пожалованиями
“свободных сельских обывателей” частным
владельцам (преимущественно в бывших
польских имениях). Лифляндскому дворянству
Екатерина II “советовала” воздерживаться
от чрезвычайных поборов с крестьян.
Но, с другой стороны, при Екатерине II дворянство
добивается почти безграничных полномочий
в отношении своих крепостных. В 1763 г. было
установлено, что крепостные крестьяне,
которые решились “на многие своевольства
и продерзости”, должны “сверх подлежащего
за их вины наказания” оплачивать все
расходы, связанные с высылкой воинских
команд на их усмирение. В 1765 г. императрица
разрешила помещикам ссылать по своей
воле крепостных в Сибирь на каторгу. Наконец,
в августе 1767 г. был издан указ, который
объявлял государственным преступлением
любую жалобу крестьян на своих помещиков
и предписывал подвергать жестокому наказанию
тех, кто составлял и подавал жалобы. Таким
образом, дворянин становился полновластным
судьей и его действия в отношении крестьян
не подлежали контролю со стороны органов
государственной власти, суда и управления.
В целях усиления абсолютизма были перестроены
органы центральной власти. Екатерина
II считала, что Сенат присвоил себе слишком
большую власть, и в 1764 г. реформировала
его, разделив на 6 департаментов (4 в Петербурге
и 2 в Москве). Каждый департамент при этом
выступал как самостоятельное подразделение
со своим кругом дел и своей канцелярией,
что разрушало единство Сената, ослабляло
его. Необычайно возросла роль личной
канцелярии императрицы. Подготовка законодательных
актов с 1768 г. сосредоточилась в Совете
при высочайшем дворе; создание его еще
раз ярко продемонстрировало стабильность
высших советов при особе монарха как
института русского абсолютизма.
Реформирование местного управления в
первую очередь решало задачу усиления
власти монарха. Екатерина II собственноручно
начертала проект “Учреждения об управлении
губерниями”, получивший в 1775 г. силу действующего
закона. Закон этот централизовал местное
управление, увеличив количество губерний
и уездов и наделив наместников (под властью
каждого наместника, как правило, объединялось
2 — 3 губернии), непосредственно подчиненных
императору, широкой единоличной властью.
Вместе с тем в основу “Учреждения” 1775
г. были положены идеи Просвещения XVIII
в.: выборность суда и отделение его от
администрации, придание ему характера
сословного “суда равных”. Наряду с трехъярусной
системой выборных судебно - сословных
учреждений (уездный суд в уезде и верхний
земский суд в губернии — для дворян, городовой
суд и губернский магистрат — для горожан,
нижняя и верхняя расправы — для государственных
крестьян) в губерниях создавался совестный
суд из представителей трех сословий,
который выполнял функции примирительной
или третейской инстанции. Именно этому
суду каждый, содержавшийся в тюрьме более
трех дней, не извещенный о причине ареста
и не подвергнутый допросу, мог подавать
жалобу, и если он не был заподозрен в тяжелом
преступлении, то освобождался на поруки
(попытка заимствовать английскую гарантию
неприкосновенности прав личности). Влияние
идей Просвещения еще более чувствуется
в создании губернского Приказа общественного
призрения, тоже состоявшего из выборных
представителей от дворян, горожан и государственных
крестьян и обязанного помогать населению
в строительстве и содержании школ, больниц,
богаделен, сиротских и работных домов.
Стремясь создать более реальные гарантии
“просвещенной монархии”, Екатерина
II начала работать над жалованными
грамотами дворянству, городам и государственным
крестьянам. Грамоты дворянству и городам
получили силу закона в 1785 г. Жалованная
грамота дворянству закрепляла за каждым
потомственным дворянином свободу от
обязательной службы, от государственных
податей, от телесного наказания, право
собственности на движимое и недвижимое
имущество, право судиться только “равными”
(т. е. дворянами), вести торговлю, заводить
“фабрики, рукоделия и всякие заводы”.
Дворянское общество каждого уезда и каждой
губернии закрепляло за собой право периодически
собираться, избирать сословных предводителей,
иметь собственную казну. Правда, императрица
не забыла поставить дворянские собрания
под контроль генерал-губернаторов (наместников).
Согласно грамоте городам представители
“среднего рода людей” (мещане), подобно
дворянам, получили личные и корпоративные
права - наследственную неотъемлемость
сословного звания, неприкосновенность
и свободное распоряжение собственностью,
свободу промышленной деятельности. Из
состава жителей городов выделялись торговцы,
записанные в гильдии и получившие особые
привилегии - откупаться деньгами от рекрутской
повинности и быть свободными от казенных
нарядов. Кроме того, купцы 1-й и 2-й гильдий,
как и именитые граждане (ученые, художники,
банкиры, оптовые торговцы и т. д.), освобождались
от телесных наказаний. Городское общество
рассматривалось как юридическое лицо;
оно имело право обсуждать и удовлетворять
свои нужды, избирать городского главу.
Объединяющим центром городского самоуправления
становилась городская “общая дума”
из депутатов от всех категорий городского
общества. Руководствуясь общими принципами
свободы экономической жизни, законодательница
разрешала жителям деревень “свободно,
безопасно свои произрастания, рукоделия
и товары в город возить и потребное для
них из города вывозить”.
Проект “Сельского положения” не был
доведен до конца. Французская революция
изменила отношение Екатерины II к идеям
Просвещения. В 1794 г. в одном из писем она
заявляет, что деятельность философов
ведет лишь “к разрушению”: “что бы они
ни говорили и ни делали, - продолжала она,
- мир никогда не перестанет нуждаться
в повелителе... лучше предпочесть безрассудство
одного, чем безумие многих, заражающее
бешенством двадцать миллионов людей
во имя слова “свобода”. Реакционный
поворот наблюдался и во внешней политике
Екатерины П. Вообще внешнеполитическая
деятельность “просвещенной” императрицы
сопровождалась большими успехами. В результате
двух войн с Турцией (1768 - 1774 и 1787 - 1791 гг.)
весь северный берег Черного моря, Крым
и новороссийские^ степи отошли к России.
Была решена и польская проблема - по первым
двум разделам Польши (1773 и 1793 гг.) с Россией
воссоединились Правобережная Украина
и Восточная Белоруссия. Однако на почве
ненависти к французской революции и развернувшейся
под ее влиянием освободительной борьбы
поляков Екатерина II в 1793 г. согласилась
на отторжение от Речи Посполитой и польских
земель - к Пруссии по второму разделу
отошли Гданьск, Торунь и значительная
часть Великой Польши. В 1794 г. в Польше
вспыхнуло восстание — борьбу за освобождение
родины возглавил генерал Тадеуш Костюшко.
Но Екатерина II поспешила сурово расправиться
с повстанцами. В Польшу были введены русские
войска, которыми командовал А. В. Суворов.
Раненный в одном из боев Костюшко был
захвачен казаками. Видя бегство сподвижников
и свой неминуемый плен, Костюшко бросил
саблю и, падая с коня, с отчаянием произнес:
“Конец Польше”.
Разгром мятежных поляков завершился
в 1795 г. третьим разделом страны. Речь Посполитая
как государство перестала существовать.
К России на этот раз отошли Курляндия,
Литва, Западная Белоруссия и западная
часть Волыни. Исконно польские земли
были поделены между Австрией и Пруссией.
4.
Заключение
В ее всесветной славе
русское общество впервые почувствовало
свою международную силу, она открыла
ему его самого: Екатериною восторгались,
как мы восторгаемся артистом, открывающим
и вызывающим в нас самим нам
дотоле неведомые силы и ощущения;
она нравилась потому, что через
нее стали нравиться самим
себе. Русские при Екатерине почувствовали
себя не только людьми, но и чуть не
первыми людьми в Европе. За это
не ставили ей в счет ни ошибок ее
внешней политики, ни неудобств внутреннего
положения.
Общее настроение сглаживало эти
неровности, вследствие которых империя
последних лет царствования представляла
по закону, по общему впечатлению стройное
и величественное здание, а вблизи,
в подробностях – хаос, неурядицу,
картину с размашистыми и небрежными
мазками, рассчитанными на дальнего
зрителя.
Более тысячи лет державе Российской;
все было на многострадальной земле:
и горе, и радости, и взлеты, и
падения. «Река времени в своем
течении уносит все дела людей
и топит в пропасти забвения народы,
царства и царей», - писал Г.Р. Державин.
Забвения все же нет. Скорее наоборот
– историческая память хранит много
поучительного процесса: наивно и
ненаучно представлять этот процесс
в виде беспрерывного движения вперед
и выше к «сияющим вершинам, которые
уже видны». В жизни, в отличие
от утопических книжек и рифмованных
лозунгов, все иначе. Приходиться
вновь и вновь обращаться к
опыту прошлого; вопрошая прошлое, мы
глубже понимаем настоящее и, наверное,
становимся умнее, обогащенные опытом
пращуров даже пытаемся вопрошать грядущее;
нельзя же великому народу, поднимая целину
истории, совершенно не знать конечных
целей движения. Изучение прошлого
и помогает расставить вешки на избранном
пути. Великие исторические события
и лица, в них задействованные,
к которым мы обращаемся, - к сожалению,
только в дни торжеств и горестей
народных, отмечая славные годовщины,
праздничные юбилеи, памятные даты,
- дают немало поучительного в этом
отношении.… Ибо наши дни отмечены
быстрым нарастанием интереса к
истории. Интерес этот вполне понятен.
Не находя в сухих академических
фолиантах живых исторических лиц,
получив лишь головную боль от бесконечных
рассуждений о действии объективных
законов, сопровождаемых перечислением
пудов чугуна и стали, рогов и
копыт крупного и мелкого скота,
читатель так и не находит ответа
на тревожащие его вопросы. Он ищет живое,
образное описание прошлого, чтобы разобраться
с привлечением опыта предков в собственных
жизненных наблюдениях, своих сомнениях
и надеждах.
Старая русская
историческая мысль содержит ценнейший
опыт анализа прошлого, и в том
числе – опыт управления государством.
К тому же старая историческая литература
имеет ряд и других достоинств,
которых нет в новейших многотомных
изданиях: старую литературу интересно
читать, ибо создатели ее могли
не только исследовать прошлое, но и
образно воссоздать его, они были
знатоками «человеческих душ», и
меры этих душ они создали на основе
летописей.
Список использованной
литературы:
1.
Каменский А.Б. Екатерина II // Вопросы
истории. – 1989. - №3.
2.
Брикнер А. “История Екатерины Второй”,
М., 1991.
3.
Каменский А.Б. «Под сенью Екатерины…»
Вторая половина XVIII в. – СПб.,
1992.
4.
Каменский А.Б. “Жизнь и судьба
императрицы Екатерины Великой”,
М, 1997г.
5.
Омельченко О.А. «Законная монархия»
Екатерины II: Просвещенный абсолютизм
в России. – М.,1993.
6.
Пресняков А.Е. Российские самодержцы.
– М., 1990.