Термин «историчность»
впервые появился в немецкой философской
литературе более 180 лет назад, но его
нельзя отнести к числу тех
понятий, без которых не может
обойтись ни один словарь по философии.
«Историчность» берет
свое начало в глубине топологических
изменений исторического сознания:
примерно с 1750 г. в немецком языке
утверждается обозначение для новой
идеи «собственно истории». История
перестает быть собранием примеров
из прошлого и соединяет теперь в
одно целое событие и его репрезентацию.
Важнейшей причиной этого послужила
поспешность, с которой мыслители
того времени постарались решить
проблему единства истории пантеистическими
и объективно-идеалистическими теориями
ее прогрессивного развития. Философия
истории, вооруженная принципом
историзма, заслонила непосредственный
опыт открытости истории будущему,
непредсказуемость истории и
уникальность каждого человеческого
существа, — что в целом и
составляет условия креативности и
подлинности исторического события.
В свою очередь, этому было свое объяснение,
отсылающее нас к историческому
сознанию: для похожего, по выражению
Лессинга, на мечтателя человека рубежа
XVIII-XIXeB. «невозможно ждать будущее,
и он сам стремится ускорить его,
для чего ему приобретать, если то,
что он полагает лучшим, на деле не может
быть реализовано в качестве лучшего
в течение времени его жизни?»
Это самоускорение временности
отбирает у настоящего возможность
испытать его как настоящее и
скрывается в будущем, в котором
не схваченное протекающее настоящее
оказывается заложником исторической
философии. Именно с этим «кризисом»
исторического сознания, который
в последующем получал все
новые формы, и связаны трудности
на пути к подлинному месту тематики
историчности в гуманитарном знании.
Призыв вернуться к природе, её универсальному
един-ству, интерес к пантеистической
философии Спинозы, понятой с
органической точки зрения, виталистическое
рассмотрение природы разделила
целая плеяда немецких мыслителей последних
десятилетий XVIII в.: Гердер, Лессинг, Гёте,
Шиллер, В. фон Гумбольдт, Гельдерлин,
Шеллинг, романтики — Новалис, Шлейермахер,
братья Шлегели. Ещё одной чертой
того времени было увлечение классической
античной поэзией и культурой. Благодаря
Ф. Шлегелю в 1795 г. стало популярным
происходящее от Бюргера и И. Босса
слово «Griechheit», которое, хотя и было
высмеяно Шиллером, использовалось как
устойчивый термин В. фон Гумбольдтом
в его рассуждении о греческом
характере 1808 г.
Философское и историческое
сознание XVII а. в целом, а не в пределах
одной только философии истории
позволяет обнаружить зазор между
«так называемой историчностью» и собственной
тематикой историчности. Неожиданным,
но вероятным выглядит утверждение,
что достаточно близко к подлинной
тематизации историчности находился
И. Кант. По крайней мере, об этом говорит
его безоговорочно положительный
ответ на первый из поставленных вопросов.
Метаисторический характер понятия
«историчность» тематически сближает
его с этикой Канта. В основе и
того, и другого лежит поиск
критерия возможности исторических
преобразований, что уже на рубеже
XVIII-XIX вв. стало для человека решающим
вопросом его жизненного выбора. Таким
образом, исторический опыт и философия
XVII в. закладывают основы для темы
историчности. Это дает право рассматривать
последующие попытки её тематизации
в экзистенциализме, феноменологии
и герменевтике лишь как варианты
самостоятельной темы философии, требующей
для своего раскрытия автономии
метода и собственной группы понятий.