Политика Хрущева

    Н.С. Хрущев родился в 1894 г. в селе Калиновка Курской губернии. С 12 лет уже работал на заводах и шахтах Донбасса. В 1918 г. Хрущева принимают в партию большевиков. Он участвует в гражданской войне, а после ее окончания находится на хозяйственной работе. Был делегатом от Украины на IV и XV съездах ВКП (б). В 1929 поступил учиться в Промышленную академию в Москве, где был избран секретарем парткома. На XVII съезде ВКП (б), в 1934 г., Хрущева избирают членом ЦК, а с 1935 г. он возглавляет Московскую городскую и областную партийные организации. В 1938 г. становится первым секретарем ЦК КП (б) Украины и кандидатом в члены Политбюро, а еще через год – членом Политбюро ЦК ВКП (б). В марте 1953 г., после смерти Сталина, целиком сосредотачивается на работе в ЦК, а в сентябре 1953 г. избирается Первым секретарем ЦК. С 1958 г. – Председатель совета министров СССР. На этих постах находился до 14 октября 1964 г. Октябрьский (1964) пленум ЦК КПСС освободил Н.С. Хрущева от партийных и государственных должностей «по состоянию здоровья». Умер 11 сентября 1971 года.

    Внешняя политика Хрущева.

      Важнейшим направлением внешней политики СССР в первые послевоенные годы являлось формирование прочной системы безопасности страны как в Европе, так и на ее дальневосточных рубежах. Внутренняя эволюция СССР после смерти Сталина повлекла новую ориентацию страны и в сфере внешней политики. Журналистские сообщения изменились: они заметно смягчились. Для людей это было удивительно: ведь раньше людям твердили только о негативных чертах Запада. Пресса начала писать не только о том, что плохого произошло в других странах, но и о том полезном, что можно там найти. Обновляя контакты с зарубежными странами, Советское правительство старалось расширять торговые отношения. Это было выгодно не только СССР, но и западным странам, которые получили возможность выхода на новый, обширный рынок своей продукции, чего они были лишены после второй мировой войны. Новые отношения с внешним миром не могли ограничиваться только экономикой. Правительство СССР установило прямые контакты и начало обмен делегациями с парламентами других стран. Событием, изменившим расстановку сил в послевоенном мире, стал запуск 4 октября 1957 года первого искусственного спутника Земли. С этой даты начался отсчет «космической эры». Превосходство советской науки было усилено первыми временными неудачами аналогичных экспериментов в США. Кульминацией стал день 12 апреля 1961 года: впервые человек, советский космонавт Юрий Гагарин, совершил орбитальный полет вокруг Земли. Успехи СССР в освоении космического пространства явились результатом деятельности блестящей группы ученых, возглавляемых академиком Королевым. Идея обогнать американцев в запуске спутника исходила как раз от него. Хрущев был горячим сторонником Королева. Успех этих начинаний имел огромный политический и пропагандистский резонанс в мире. Дело в том, что СССР был окружен кольцом американских военных баз, на которых находилось ядерное оружие, т.е. Советский Союз находился фактически под прицелом США. Для СССР же США оставались практически неуязвимыми, так как у него не было таких баз. Теперь же положение в корне изменилось: Советский Союз отныне владел не просто ядерным оружием, но и межконтинентальными ракетами, способными доставить его в заданную точку мира. С этого времени США утратили неуязвимость из-за океана. Теперь и они оказались под той же угрозой, что и СССР. Если до этого момента в мире существовала одна сверхдержава, то теперь появилась вторая, более слабая, но имеющая достаточный вес для определения всей мировой политики. На американцев, недооценивавших возможности своего противника, это произвело шоковое впечатление. США и всему миру отныне пришлось учитывать мнение Москвы в решении международных вопросов. Положительным сдвигом в международной обстановке стало совместное обсуждение главами ведущих государств, впервые после окончания второй мировой войны, современных проблем. А первой такой встречей было совещание в Женеве 18–23 июля 1955 г. глав правительств СССР, Англии, Франции и США. Хотя к каким-либо договоренностям прийти не удалось, но даже просто сам факт созыва этого совещания имел положительное значение. В ядерной гонке Советский Союз к удивлению США достиг значительных успехов.

    Внешняя политика СССР в середине 60-х — середине 80-х гг. была направлена на достижение трех главных целей: укрепить свое влияние в социалистическом содружестве, сплотить мировую систему социализма, не допустить отпадения от нее каких-либо стран; улучшить отношения с развитыми странами Запада, прежде всего с США, ФРГ, Францией, обеспечить мирное сосуществование с ними; расширить сферу своего влияния в «третьем мире», активизировать военно-техническое и экономическое сотрудничество с развивающимися странами. 

    Отношения с социалистическими странами 

    В 1964—1985 гг. в отношениях с социалистическими странами СССР придерживался так называемой «доктрины Брежнева»: всеми силами сохранять социалистический лагерь, максимально укрепляя в нем руководящую роль СССР и фактически ограничивая суверенитет союзников. Впервые «доктрина Брежнева» была применена при вводе войск пяти стран Варшавского Договора в Чехословакию в августе 1968 г. для подавления признанных антисоциалистическими процессов («пражская весна»). Но реализовать эту доктрину в полной мере не удалось. Особую позицию занимали Китай, Югославия, Албания, Румыния. В начале 80-х гг. выступления профсоюза «Солидарность» в Польше едва не заставили советское руководство воспользоваться пражским опытом. К счастью, этого удалось избежать, но нарастание кризисных явлений в социалистическом мире было очевидно для всех. 

    Особенно  напряженно складывались отношения  с Китаем. Китайская коммунистическая партия, как и КПСС, претендовала на лидерство в мировом коммунистическом движении. Конфликт зашел так далеко, что Китай выдвинул к СССР территориальные претензии, а в 1969 г. спровоцировал военные столкновения в районе острова Даманский. 

    В 70-е гг. китайское руководство  резко критиковало «советский гегемонизм», сведя на нет экономическое и политическое сотрудничество с СССР.  

    Отношения со странами Запада 

    Вторая  половина 60-х — 70-е гг. — время  разрядки в отношениях СССР с капиталистическими странами. Ее инициатором выступил французский президент Шарль. де Голль. 

    В 1970 г. Л. И. Брежнев и канцлер ФРГ В. Брандт подписали договор, признавший послевоенные границы в Европе. В 1972 г. аналогичные договоры ФРГ подписала с Польшей и Чехословакией. В первой половине 70-х гг. СССР и США заключили ряд соглашений об ограничении гонки вооружений. Состоялись официальные встречи советско- го и американского руководства на высшем уровне (1972, 1973, 1974, 1978). В 1975 г. в Хельсинки 33 государства Европы, а также США и Канада подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе о принципах межгосударственных отношений: уважение суверенитета и целостности, невмешательство во внутренние дела, уважение прав человека и др. Итоги Хельсинкского совещания Восток и Запад понимали по-разному. США и их европейские союзники подчеркивали гуманитарные аспекты достигнутых договоренностей (права человека, неприкосновенность личности и др.). 

    СССР  придавал основное значение принципам  невмешательства во внутренние дела, нерушимости послевоенных границ в Европе; суверенного равенства и уважения прав, присущих суверенитету, включая право свободно выбирать и развивать свои политические, экономические и культурные системы. 

    Разрядка  вообще была противоречивым явлением. Она стала возможной не в последнюю очередь потому, что к 1969 г. СССР добился военно-стратегического паритета (равенства) с США. Сверхдержавы продолжали вооружаться. Гонка вооружений стремительно усиливалась. СССР и США противостояли друг другу в региональных конфликтах, в которых они поддерживали воюющие друг против друга силы (на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, в Эфиопии, в Анголе и др.). 

    В 1979 г. СССР ввел в Афганистан ограниченный военный контингент. Разрядка этого испытания не выдержала. Наступили новые заморозки. «Холодная война» возобновилась. Взаимные обвинения, ноты протеста, споры и дипломатические скандалы стали неотъемлемыми элементами системы международных отношений в первой половине 80-х гг. Отношения между СССР и США, ОВД и НАТО заходили в тупик.  

    СССР  и страны «третьего мира»  

      Как было сказано, отношения со странами «третьего мира» в значительной степени подчинялись логике стратегического противостояния СССР и США. На Ближнем Востоке СССР занимал однозначно проарабскую позицию, поддерживая дружественные отношения с Сирией и Египтом, лидерами арабского мира. Когда в 1979 г. президент Египта А. Садат заключил мирный договор с Израилем, контакты с ним были фактически заморожены. 

    В период американской агрессии во Вьетнаме (1964—1975) СССР оказал значительную военно-техническую помощь Демократической Республике Вьетнам. Поддерживал СССР и антиамериканских повстанцев в Никарагуа. Активная политика проводилась в Африке, где под советским влиянием находились Мозамбик, Ангола, Гвинея-Бисау, Эфиопия.

    Введение  советских войск в Афганистан (декабрь 1979) положило начало длительному военному конфликту, в котором СССР понес большие человеческие, материальные, моральные потери. Это была грубейшая ошибка, трагические последствия которой напоминают о себе до сих пор.

    Карибский кризис 1962 г.

    22 октября 1962 г. в Москву пришло сообщение о том, что президент США Джон Кеннеди сделает в 7 часов вечера важное внешнеполитическое заявление по телевидению. Эта новость, поступившая по каналам разведки, вызвала переполох в Кремле, и было срочно созвано заседание Президиума ЦК КПСС. Открывая его, Н.С. Хрущев сразу заговорил о Кубе, куда к этому времени были доставлены советские войска и стратегические ракеты.  
 
В июле 1962 г. в Москву прибыла военная делегация Кубы во главе с Раулем Кастро. Она вела переговоры с военными руководителями СССР о предоставлении Кубе военной помощи. Переговоры шли долго, а 3 и 8 июля в них принимал участие и Хрущев. Можно с уверенностью предположить, что именно в эти дни было принято решение о размещении на Кубе ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками и бомбардировщиков, способных нести атомные бомбы, и были согласованы детали их отправки. 
 
Когда на советские корабли грузилось это грозное оружие и корабли один за другим отплывали в далекий путь, Хрущев предпринял самую продолжительную поездку по стране за все время пребывания у власти. Несомненно, что эта поездка имела характер отвлекающего маневра. Хрущев побывал в Петрозаводске, в Мурманске и Мурманской области, присутствовал на учениях военных кораблей Северного флота, причем в учениях принимали участие и первые советские атомные подводные лодки.  
 
Из Мурманска он вылетел в Архангельск и Архангельскую область, где ранее никогда не бывал. С севера Хрущев поехал на юг — в Тульскую, Орловскую и Курскую области. Он осмотрел стройки на Курской магнитной аномалии и провел день в своей родной Калиновке, пригласив сюда с Украины Подгорного и Щербицкого, а из Москвы Полянского, чтобы показать им процветающее хозяйство колхоза. Конец июля он провел на Украине — в Кременчуге, Днепропетровске, Херсоне и сельских районах, большую часть августа отдыхал в Крыму и на мысе Пицунда возле г. Гагры. В гостях у Хрущева побывали и король Афганистана Мухаммед Захир Шах, и глава ГДР Вальтер Ульбрихт, и исполняющий обязанности Генерального секретаря ООН У Тан, и американский фермер Р. Гарст. 
 
Но самая важная встреча состоялась у Хрущева с кубинскими лидерами Э. Че Гевара и Э. Арагонесом.  
Операция по переброске на Кубу ракетного и атомного оружия шла в августе 1962 г. полным ходом. После отдыха в Пицунде Хрущев вылетел в Среднюю Азию, где знакомился с предприятиями Туркмении, Таджикистана и целую неделю провел в Узбекистане. Только 10 октября, когда советские ракеты уже находились на острове и шла работа по устройству пусковых площадок и сборка доставленных по частям бомбардировщиков ИЛ-28, Хрущев вернулся в Кремль.  
 
Сообщение о советской военной помощи обеспокоило американских политиков и военных. Наблюдение за Кубой было усилено. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз сооружает на Кубе стартовые площадки для зенитных управляемых ракет (ЗУР), которые считаются оборонительным оружием. Велось интенсивное строительство крупного рыбацкого поселка, под видом которого, как полагало ЦРУ, СССР создает крупную судоверфь и базу для советских подводных лодок.  
 
Американское правительство не только выразило свою «озабоченность» через посла СССР А. Добрынина, но провело в районе Кубы крупные маневры, в которых участвовало 45 военных кораблей и 10 тысяч морских пехотинцев. Увеличилось число разведывательных полетов «У-2», непрерывно фотографировавших территорию Кубы, что можно было делать, не нарушая воздушного пространства острова.  
 
Президент Кеннеди попросил Конгресс разрешить призвать в армию 150 тысяч резервистов. 4 сентября Кеннеди сделал публичное предостережение: США ни при каких условиях не потерпит размещения на Кубе ракет класса «земля-земля» и другие видов наступательного оружия.  
 
Поставляя Кубе ракеты и бомбардировщики, СССР не нарушал норм международного права, так как Куба являлась суверенным государством и характер оказываемой ей военной помощи определялся лишь компетенцией СССР и Кубы.  
 
Создавая военные базы на территории Турции, Японии, Норвегии, Ирана, Италии или ФРГ и размещая в непосредственной близости от советских границ ракеты и бомбардировщики с ядерным оружием, Соединенные Штаты не спрашивали разрешения СССР. Американская ракета, запущенная с турецких баз, могла достигнуть любой цели на европейской части СССР менее чем за 10 минут, тогда как советские межконтинентальные ракеты могли достигнуть территории США примерно за 25 минут. Соединенные Штаты могли использовать против СССР ракеты всех видов радиусов действия, тогда как СССР мог использовать против США только самые крупные межконтинентальные ракеты. Военно-стратегического паритета между нашими странами в начале 60?х гг. не существовало, и именно это обстоятельство породило мысль о создании ракетных установок на Кубе, примерно в 90 милях от берегов США.  
 
Тем самым предполагалось ликвидировать дисбаланс в размещении ядерного оружия.  
 
Однако Хрущев, его советники и союзники недооценили решимость и возможности США противостоять появлению советских ракетных баз в Западном полушарии. Ибо кроме норм международного права существовала так называемая доктрина Монро, главный принцип которой определялся словами: «Америка для американцев». Эта доктрина была в одностороннем порядке провозглашена еще в 1823 г. президентом США Д. Монро с целью предотвратить восстановление испанского господства в Латинской Америке.  
 
Естественно, что доктрина Монро не признавалась как норма международного права европейскими государствами ни в XIX, ни в XX веке, так как многие из этих государств еще сохраняли в Западном полушарии свои колонии или зависимые территории. Не признавала этой доктрины и Россия, владевшая Аляской и претендовавшая на некоторые территории к югу от Аляски. Не признавали доктрины Монро и многие государства Латинской Америки, оказавшиеся постепенно в экономической и политической зависимости от США. Но для США доктрина Монро оставалась еще одним из главных принципов внешней политики. Правящие круги Соединенных Штатов были готовы идти на риск большой войны, чтобы предотвратить создание советских военных баз на Кубе.  
 
Советское руководство оставило без внимания демарш президента США и маневры американского флота. А. Добрынин просил Роберта Кеннеди заверить своего брата-президента, что на Кубе не будут устанавливаться ракеты типа «земля — земля». 12 сентября в советских газетах появилось сообщение ТАСС: «Правительство СССР уполномочило ТАСС заявить, что Советскому Союзу не требуется перемещения в какую-либо другую страну, например в Кубу, имеющихся у него средств для отражения агрессии, для ответного удара. Наши ядерные средства являются настолько мощными по своей взрывной силе и Советский Союз располагает настолько мощными ракетоносителями для этих зарядов, что нет нужды искать место для их размещения где-то за пределами СССР».  
 
То же самое говорилось и в личном послании Хрущева Джону Кеннеди. Хрущев писал, что президент США может быть уверен, что ни при каких обстоятельствах ракеты «земля — земля» на Кубу не будут посланы.  
 
В конце сентября и в начале октября сильная облачность в районе Кубы не позволяла проводить фоторазведку. Это облегчало скрытное проведение работ по созданию пусковых установок. Хрущев и Кастро рассчитывали, что все работы будут завершены раньше, чем разведка США обнаружит, каким именно оружием располагает теперь Куба. Как откровенно писал позднее в своих мемуарах Хрущев, «этой силы было достаточно, чтобы разрушить Нью-Йорк, Чикаго и другие промышленные города, а о Вашингтоне и говорить нечего. Маленькая деревня».  
 
Различного рода слухи о ракетах на Кубе и ведущихся там строительных работах доходили до американцев. Но у них не имелось ясных доказательств. Только 10 октября они смогли возобновить фоторазведку, и полученные фотографии их крайне обеспокоили. Они увидели автомобильные дороги там, где десять дней назад темнели джунгли. Кеннеди приказал расширить фоторазведку, но на Кубу обрушился еще один тайфун, и новые снимки удалось сделать только 14 октября. Американские самолеты снимали не только с большой высоты, но и с малой — 130 метров. Тысячи снимков ясно показали специалистам, что речь идет уже не о зенитных ракетах, а о ракетах «земля — земля», способных нести ядерное оружие.  
 
Новые снимки, полученные 17 октября, позволили увидеть несколько новых пусковых площадок, на которых расположились не менее 16 ракет, дальность которых, по заключению экспертов, превышала тысячу миль. Члены созданного Кеннеди исполнительного комитета Национального совета безопасности уже не сомневались в грозящей Америке опасности и требовали ответных действий, правда, они еще расходились во мнениях о характере и масштабах этих действий. Джон Кеннеди и его брат Роберт выступали за полную морскую блокаду Кубы. Военные лидеры настаивали, однако, на массированной бомбардировке всех пусковых установок, на которых уже проводился монтаж доставленных ракет. Войска и авиация стягивались в районы, максимально приближенные к Кубе. Но президент США временно отклонил предложение о немедленной военной атаке, приказав, однако, начать блокаду.  
 
Советский Союз продолжал утверждать, что на Кубе нет никаких ракет; полученные же военной разведкой и ЦРУ фотоснимки были убедительным свидетельством для американских военных, но не для мирового общественного мнения, которое не исключало возможности фальсификации.  
 
В Карибском регионе развернулась армада из 180 военных кораблей. Американские войска во всем мире приводились в состояние повышенной готовности. Атомные подводные лодки с ракетами «Полярис» изменили свои курсы в соответствии с полученными секретными приказами. Стратегические бомбардировщики на всех базах получили приказ подняться в воздух с полной ядерной нагрузкой, и как только один из них приземлялся для заправки и отдыха, другой поднимался в воздух. На Флориде были развернуты шесть дивизий, дополнительные войска перебрасывались на военную базу в Гуантанамо на Кубе. 22 октября президент США Дж. Кеннеди выступил по телевидению. Он объявил о блокаде Кубы и о причинах, которыми были вызваны действия США. «Это лишь первый шаг, — заявил Кеннеди, — Пентагон получил приказ к проведению дальнейших военных мер». Речь Кеннеди, продолжавшаяся около 20 минут, повергла не только США, но все западные страны в состояние нервного ожидания. Военный министр США Р. Макнамара готовил бомбардировку и оккупацию Кубы, что требовало, по его подсчетам, 250 тысяч солдат, 90 тысяч бойцов морской пехоты и более ста десантных судов.  
 
Конечно, Хрущев немедленно узнал о выступлении Кеннеди. Советская разведка докладывала ему обо всех военных приготовлениях США. Хотя в Кремле, как и в Белом доме, шли непрерывные совещания политиков и военных, советские средства информации ничего не сообщили 23 октября о выступлении Кеннеди и о блокаде Кубы. Все работы по установке ракет на Кубе проводились круглосуточно, но для окончания этих работ и приведения ракет в боевую готовность требовалось еще несколько дней. Хрущев хотел иметь на Кубе мощную ракетную базу, но он не хотел войны, опасность которой все возрастала. Для него важнее всего было в эти дни понять — являются ли действия США блефом, или же американцы действительно готовятся нанести мощный удар по Кубе и советским ракетным установкам.  
 
24 октября Советское правительство заявило решительный протест против блокады Кубы и других военных мероприятий США. СССР просил немедленно созвать Совет Безопасности ООН. Министр обороны СССР приказал привести вооруженные силы страны в состояние повышенной боевой готовности, отменить отпуска и задержать демобилизацию старших возрастов. Советский Союз продолжал отрицать наличие на Кубе наступательного оружия, заявляя, что там находится только оружие, необходимое для самообороны, и что «с требованием об удалении этой техники не может согласиться ни одно государство, дорожащее своей независимостью». На Кубе Фидель Кастро объявил о проведении всеобщей мобилизации. На срочно созванном заседании Совета Безопасности советский представитель В. Зорин решительно отрицал наличие на Кубе ракет с ядерным оружием. В это время на пути к Кубе находилось более 20 советских кораблей, и первые из них приближались к линии блокады. Хрущев вел себя внешне спокойно и вечером 23 октября посетил Большой театр, понимая, что за океаном внимательно следят за каждым его шагом.  
 
Президент США направил Хрущеву письмо с призывом соблюдать правила блокады. Кеннеди писал, что США не намерены открывать огонь по советским кораблям. «Мое желание, чтобы оба мы держались осмотрительно и не допускали, чтобы события осложнили положение и еще более затруднили контроль над ним». Это послание не было опубликовано в СССР, как и призыв У Тана приостановить перевозку оружия на Кубу. Аналогичный призыв исходил и от 89?летнего английского философа Бертрана Рассела.  
 
Кеннеди получил сообщение о появлении в Карибском море советских подводных лодок, являвшихся серьезной угрозой для американских авианосцев. Утром 24 октября два советских судна приблизились к линии блокады в 500 милях от Кубы. Их прикрывала подводная лодка. Навстречу шел авианосец «Эссекс» с вертолетами, оснащенными для борьбы с подводными лодками. Р. Макнамара отдал приказ — в случае необходимости атаковать советскую подводную лодку глубинными бомбами со слабыми зарядами, чтобы заставить ее всплыть на поверхность. Но Хрущев не хотел рисковать и приказал советским судам остановиться на линии блокады, предложив Кеннеди срочную встречу. Кеннеди ответил, что он готов встретиться с Хрущевым, но только после удаления с Кубы советских ракет. Воздушная разведка показывала, что эти ракеты будут готовы к действию через несколько дней. Над Кубой дважды в день пролетали эскадрильи из восьми низко летящих американских самолетов. Другие самолеты непрерывно следили за советскими подводными лодками. Монтаж ракетных установок и бомбардировщиков продолжался.  
 
На Кубу вылетел А.И. Микоян, чтобы наблюдать за ситуацией вблизи и увязывать действия Советского правительства с действиями Кубы. Один из американских самолетов был сбит, и летчик погиб. Хрущев опасался, что Кастро может предпринять какой-либо неосмотрительный и опасный шаг. В своих первых посланиях к Кеннеди Хрущев придерживался угрожающего тона. Он называл действия Кеннеди «чистейшим бандитизмом», «безумием выродившегося империализма» и заявлял, что СССР не будет считаться с блокадой и сумеет защитить свои права.  
Напряжение нарастало.  
 
26 октября Кеннеди отдал приказ о подготовке к вторжению на Кубу. Узнав о гибели американского летчика, он приказал увеличить в несколько раз число самолетов, проносящихся над островами. Вечером 26 октября Кеннеди получил от Хрущева новое письмо, составленное в иных выражениях, — оно не появилось в советских газетах.  
 
Письмо было продиктовано лично Хрущевым и даже не отредактировано. Советский премьер убедился, что действия США не являются блефом и что мир оказался на краю пропасти. Теперь и Хрущев просил Кеннеди проявить сдержанность, ибо «если разразится война, то остановить ее будет не в нашей власти. Я сам участвовал в двух войнах и знаю, что война кончается только после того, как прокатится по всем городам и селам, сея повсюду смерть и разрушение».  
 
Хрущев не отрицал теперь, что на Кубе имеются советские ракеты, а блокада не имеет смысла, так как все оружие уже доставлено на Кубу. Но ракеты находятся под контролем советских офицеров и не будут использованы для нападения на США. «В этом отношении, — писал Хрущев, — вы можете быть спокойны. Мы находимся в здравом уме и прекрасно понимаем, что если мы нападем на вас, вы ответите нам тем же. Но тогда это обернется и против нас, и я думаю, что вы это тоже понимаете. Из этого следует, что мы люди нормальные. Как же мы можем допустить, чтобы произошли те несуразные действия, которые вы нам приписываете. Только сумасшедшие могут так поступать или самоубийцы, желающие и сами погибнуть и весь мир перед тем уничтожить». Хрущев предлагал Кеннеди снять блокаду и дать обязательство не вторгаться на Кубу. В этом случае СССР заберет и уничтожит доставленное на Кубу ракетное оружие.  
 
Это письмо предлагало компромисс. Правда, уже на следующее утро, еще не получив ответа на отправленное письмо, Хрущев направил новое послание к Кеннеди, в котором требовал, чтобы американцы убрали свои ракеты с турецкой территории. Хрущев предлагал провести в течение 2–3 недель переговоры с США по всему комплексу возникших проблем. Это не устраивало Кеннеди, и он ответил только на полученное вечером 26 октября письмо, оставив без внимания следующее. Кеннеди заявил о готовности США снять блокаду с Кубы, и о том, что США не будут нападать на Кубу, если из этой страны Советский Союз уберет наступательное оружие.  
 
Одновременно, используя более конфиденциальные каналы, Кеннеди заверил Хрущева, что США уберут свои ракеты из Турции, но позднее, после ликвидации кризисной ситуации. В любом случае Кеннеди требовал немедленного прекращения всех работ по установке ракет на Кубе и удаления под наблюдением ООН всего наступательного оружия с острова. В конфиденциальном порядке Кеннеди давал понять Хрущеву, что даже при желании президент США не в состоянии слишком долго сдерживать более жесткую реакцию американских властей на действия СССР.  
 
Послание Кеннеди от 27 октября было опубликовано в советской печати, что являлось, в сущности, официальным признанием присутствия советских ракет на Кубе. Не без внутреннего сопротивления, но Хрущев принял предложение Кеннеди. У него оставалось мало времени и маленький выбор: или военные действия, или уступка. И он решил уступить. 
 
В письме от 28 октября Хрущев заявлял: «Я отношусь с пониманием к вашей тревоге и тревоге народов США в связи с тем, что оружие, которое вы называете наступательным, действительно является грозным оружием».  
Хрущев писал далее, что коль скоро США заявляют, что не совершат нападения на Кубу, то и мотивы, побудившие СССР поставить Кубе новое оружие, отпадают. Налицо все необходимое для ликвидации конфликта. Поэтому Советское правительство отдало распоряжение о демонтаже и возвращении в СССР всего этого оружия.  
 
Это был решающий шаг в ликвидации Кубинского кризиса. Обмен посланиями между Кеннеди и Хрущевым происходил помимо Ф. Кастро, который получал информацию от Микояна. Но Кастро не считал заверения американского президента достаточной гарантией для Кубы. Кастро требовал прекращения полетов разведывательных самолетов США, прекращения торгового эмбарго и ликвидации на территории Кубы военно-морской базы США. Микояну пришлось потратить много усилий, чтобы убедить Кастро не создавать дополнительных препятствий к удалению советских ракет. Разумеется, у ООН не имелось никаких экспертов по ракетам. Чтобы не оставлять никаких сомнений в своем миролюбии, Хрущев разрешил американским экспертам осмотреть советские корабли и пересчитать увозимые в трюмах ракеты.  
 
Некоторые журналисты писали тогда, что Хрущев проиграл этот раунд с Кеннеди, что удаление ракет явилось унижением для СССР и т. п. Сам Кеннеди вовсе не был настроен праздновать победу. За возникновение кризиса ответственность разделяли и советские, и американские руководители, но и Хрущев, и Кеннеди проявили в решающие часы разумную сдержанность, не позволив событиям перерасти в разрушительную войну. В Вашингтоне имелось немало влиятельных государственных деятелей, которые с самого начала настаивали на действиях, ведущих только к войне.  
 
Можно предполагать, что и в окружении Хрущева не все были согласны с его решением — удалить ракеты с Кубы. И если престиж Кеннеди после Карибского кризиса заметно поднялся, то надо сказать, что поднялся и международный престиж Хрущева, который сумел вовремя остановиться и уступить. Но не следует забывать и о том, что согласие СССР демонтировать и увезти ракеты и бомбардировщики с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем за сутки до назначенной правительством США атаки военно-воздушных сил, морских и сухопутных частей, атаки, которая вместе с советскими ракетами, офицерами, специалистами уничтожила бы и новое кубинское государство, а стало быть, привела и к ответным мерам со стороны СССР.  
 
В послевоенный период мир еще никогда, ни до, ни после Карибского кризиса, не подходил так близко к пропасти новой мировой войны. 
 
Через год после окончания кризиса был убит президент Кеннеди, через два года смещен со всех постов Хрущев. Из участников этой драмы остался у власти лишь Фидель Кастро. Но по сей день не утратили значения уроки Карибского кризиса. Они показали, что при наличии доброй воли руководители больших и малых стран, каковы бы ни были их политические убеждения, способны преодолеть любые барьеры и сохранить мир.