Первая опиумная война в Китае

     Реферат на тему

     ПЕРВАЯ  «ОПИУМНАЯ» ВОЙНА 

     ПЛАН 

     1. Усиление контактов Китая с внешним миром

     2. Обострение англо-китайских отношений

     3. Боевые действия «опиумной» войны

     4. Нанкинский мир

     Литература

      1. Усиление контактов  Китая с внешним миром 

     Середина XIX в. стала переломным периодом в истории Китая. Этот перелом был связан с насильственным приобщением китайского общества к формам цивилизации, выработанным европейской ветвью мирового развития. Капитализм представлял собой общественное явление глобального порядка, имевшее в качестве своей экономической основы сложившийся к середине XIX в. мировой рынок в самой капиталистической цивилизации были воплощены и те ценности, многие из которых возникли в европейской истории еще в эпоху античности. К их числу можно отнести автономный характер статуса личности, разделение таких сфер общественной жизни, как власть, собственность, политика, религиозная деятельность, каждая из которых была представлена обособленным социальным институтом. К этому надо добавить и определенные представления о времени, а стало быть и о том, что принято называть историческим процессом. В христианстве, ставшем духовной основой жизни на средневековом Западе, содержалась идея о начале и конце истории, которые соединяет восхождение человека и общества в целом к пределу, воплощенному в едином Божественном начале. Китайская же традиция, как мы видели, основана на иных ценностях и представлениях.

     Китайская империя, несмотря на обнаружившиеся в  конце XVIII в. приметы нового династийного (но не системного) кризиса, была вполне способна не только разрешать возникавшие проблемы способами, неоднократно опробованными в истории китайской государственности, но и обеспечивать экономический рост (расширение посевных площадей, увеличение производимого продукта, рост населения, усложнение торговых связей и т.д.). Правда, с европейской точки зрения это был «рост без развития», если под развитием понимать усложнение технологических связей между человеком и природой, интенсификацию самих технологий и смену соответствующих этим процессам общественных форм. То есть можно сказать, что китайское общество нисколько не нуждалось в экономических или духовных ценностях западной цивилизации, и они могли быть только навязаны ему.

     В этом и состоит драма китайской (и шире — мировой) истории, к которой часто подходят с этической точки зрения. Более нравственно было бы, очевидно, если бы Восток и Китай как его часть были предоставлены самим себе, течению своего циклического времени. Но в этом случае капиталистический Запад перестал бы быть самим собой, да и история никогда не стала бы в полном смысле слова всемирной. В этом свете экспансия мирового капитализма на основе складывания мирового рынка предстает как «естественноисторический» процесс.

     На  рубеже XVIII—XIX вв. западные державы, и в первую очередь Англия, все более настойчиво пытаются проникнуть на китайский рынок, который в это время едва приоткрыт для иностранной торговли. Со второй половины XVIII в. вся внешняя торговля Китая могла проходить лишь через Гуанчжоу (за исключением торговли с Россией, которая велась через Кяхту). Все иные формы торговых отношений с иностранцами были запрещены и строго карались по китайским законам. Китайское правительство стремилось контролировать отношения с иностранцами, и с этой целью число китайских торговцев, которым было разрешено иметь с ними дело, было сокращено до минимума. Всего лишь 13 торговых фирм, составивших корпорацию гунхан, имели право вести дела с иностранными купцами. Действовали они под придирчивым контролем чиновника, присланного из Пекина.

     Самим иностранным купцам было разрешено  находиться на китайской территории лишь в пределах небольшой концессии, расположенной недалеко от Гуанчжоу. Но даже и на территории этого поселения  они могли быть только в течение  нескольких месяцев, летом и весной, когда собственно и велась торговля. Китайские власти стремились не допустить распространения среди иностранцев сведений о Китае, справедливо полагая, что они могут быть использованы для проникновения в страну, минуя чиновничий контроль. Самим китайцам под страхом смерти запрещалось обучать иностранцев китайскому языку. Более того, запрещался даже вывоз книг, поскольку они также могли быть использованы для изучения китайского языка и получения информации о стране.

     Развитию  торговли мешало также то, что импортные пошлины в результате манипуляций местных чиновников в некоторых случаях достигали 20% от стоимости товара, в то время как официально установленная норма составляла не более 4%. Иногда иностранные торговцы сталкивались с ситуациями, которые интерпретировались ими как обман и мошенничество со стороны китайских партнеров, хотя на самом деле это было результатом обычного чиновничьего произвола. Нередко представитель центральных властей, присланный контролировать торговлю и собирать средства для центральной казны, обирал купцов, входивших в гунхан. Купцы брали кредит у иностранцев для покупки товаров, а впоследствии не могли его вернуть, так как вынуждены были делиться теперь уже занятыми средствами с могущественным пекинским наместником.

     На  протяжении веков экспорт товаров из Китая преобладал над импортом. В Европе среди высших слоев общества огромным спросом пользовались чай, шелковые ткани, китайский фарфор. За купленные в Китае товары иностранцы расплачивались серебром. Вывоз товаров из Китая и соответственно приток туда серебра увеличился после принятия английским правительством в 1784 г. решения о снижении таможенных пошлин на импортируемый из Китая чай. Данное решение было продиктовано стремлением ликвидировать контрабандную торговлю в обход таможенных застав. Результат не заставил себя ждать: контрабандная торговля резко сократилась, таможенные сборы возросли, увеличился общий объем торговых операций с Китаем, что повлекло за собой резкое увеличение оттока серебра из английской денежной системы. Это обстоятельство рассматривалось английским правительством как таящее угрозу денежной системе Британии и ее экономике в целом.

     Перед правящими кругами Англии, таким  образом, была поставлена непростая  задача: добиться от китайского правительства, совсем не желавшего того, более широкого открытия китайского государства для иностранной торговли и подведения под нее договорно-правовой основы. Важной представлялась также проблема изменения структуры торговых отношений между двумя государствами. Английские купцы стремились найти такие товары, которые имели бы спрос на китайском рынке и экспортом которых можно было бы оплатить вывоз китайского чая, шелка и фарфора. 

     2. Обострение англо-китайских отношений 

     Попытки Англии установить дипломатические  отношения с китайской империей на основе принятых в европейском мире принципов, предпринятые в конце XVIII — начале XIX в., не увенчались успехом. В 1793 г. в Китай была послана миссия под руководством лорда Джорджа Маккартни. Это был и широко образованный человек и опытный дипломат, в течение нескольких лет возглавлявший английское посольство в России. Миссия была послана на средства английской Ост-Индской компании, но при этом представляла интересы английского правительства. Маккартни прибыл в Китай на борту 66-пушечного военного корабля в сопровождении большого количества представителей научных и артистических кругов Англии. В состав экспедиции входили еще два судна, нагруженные образцами продукции, производимой английской промышленностью.

     Цели  английской экспедиции были сформулированы в предложениях, обращенных британскими дипломатами к китайскому правительству. В них не было ничего, что могло бы восприниматься как стремление установить неравноправные отношения с Китаем или тем более посягнуть на его суверенитет. Они состояли в следующем: обе стороны обмениваются дипломатическими представительствами; Англия получает право создать постоянное посольство в Пекине; китайский посол может прибыть в Лондон; кроме Гуанчжоу для внешней торговли открываются еще несколько портов на китайском побережье; китайской стороной с целью устранения произвола со стороны чиновников устанавливаются таможенные тарифы, которые публикуются. И только последнее требование может рассматриваться как попытка ущемить в некоторой степени суверенитет Китая: английский дипломат обратился с просьбой предоставить британским купцам какой-либо остров вблизи китайского побережья, который можно было бы превратить в центр английской торговли в Китае. При этом делалась ссылка на имеющийся прецедент — остров Макао, находившийся под контролем португальцев.

     Переговоры  проходили в обстановке, скорее, взаимной благожелательности, чем враждебности. Английская миссия была любезно принята  императором Цяньлуном, тем не менее  не выразившим желания пойти навстречу  английским предложениям. Для правительства Поднебесной империи Великобритания могла в лучшем случае претендовать на звание зависимого варварского государства, с которым Китай поддерживал бы дружеские отношения. Английским посланцам было сказано, что в Китае есть все необходимое и он не нуждается в английских товарах, образцы которых, привезенные Маккартни, были приняты в качестве дани. Таким образом, Китай отклонил предложение вступить в мир современных экономических и международных отношений на равноправной основе. Тем не менее суверенная китайская держава и с нравственной, и с юридической точки зрения имела полное право сохранять свою замкнутость и почти полную изоляцию от окружающего мира.

     Еще меньший результат с точки  зрения установления межгосударственных отношений имела английская миссия под руководством лорда Амхерста, прибывшая в Китай в 1818 г. Ее представители вели себя вызывающе, китайские же власти вообще отказались вести с ними переговоры.

     Итак, в первые десятилетия XIX в. в отношениях между Китаем и Западом, в первую очередь Китаем и Англией, возникли острые противоречия: торговля между двумя сторонами все расширялась, меняя свой характер, однако международно-правовые институты, способные регулировать ее, отсутствовали.

     Не  менее сложной для английской стороны была и проблема изменения характера торговли между двумя странами с тем, чтобы это не противоречило меркантилистским принципам английской политики. Однако китайский внутренний рынок, фантастически емкий по европейским масштабам, был) ориентирован на местное производство. Слова, произнесенные императором Цяньлунйм о наличии в стране всего, что только можно пожелать, были констатацией реального положения дел. Вот как об этом писал Р. Харт, лучший во второй половине XIX в. западный знаток Китая, проживший в этой стране не один десяток лет и длительное время занимавший здесь пост главы таможенной службы: «Китайцы имеют лучшую на свете еду — рис; лучший напиток — чай; лучшие одежды — хлопок, шелк, меха. Даже на пенни им не нужно покупать где бы то ни было. Поскольку империя их столь велика, а народ многочисленен, их торговля между собой делает ненужными всякую значительную торговлю и экспорт в зарубежные государства».

     Английские  торговцы упорно пытались отыскать товар, который был бы принят китайским  рынком. В конце XVIII в. стали проступать очертания следующей конфигурации торговых связей на Дальнем Востоке. Англия поставляет ткани фабричного производства в Индию, индийские же товары поступают на китайский рынок. Однако китайский рынок не стремился принять не только английское сукно, но и индийский хлопок. И все же такой товар в конечном счете был найден — им оказался опиум, традиционным производителем которого (и экспортером в Китай) была держава Великих моголов еще до ее превращения в английскую колонию.

     Опиум был известен в Китае как медицинское средство начиная с VIII в. Предполагается, что он был завезен в Китай арабскими купцами. Однако как наркотическое вещество опиум становится известен с XVIII в. благодаря распространению его в период оккупации голландцами Тайваня. В XVIII в. курение опиума распространяется среди жителей ряда приморских провинций Южного Китая, а в конце XVIII в. опиекурение становится серьезной общественной проблемой, существование которой начинает признаваться правительственными кругами. Характерно, что эта губительная страсть охватила в первую очередь верхи китайского общества — чиновничество, а также тех, кто входил в «восьмизнаменную систему».

     Именно  опиум как, пожалуй, наиболее удобный  товар для торговли с Китаем был  избран английскими купцами в качестве средства выравнивания торгового баланса между странами. В Индии выращивание мака было превращено в монополию Ост-Индской компании, обязывающей индийских крестьян производить это растение и сдавать его в качестве налога коллекторам компании. Купцы, имевшие патент компании, доставляли его к китайскому побережью. Здесь опиум продавали китайским купцам, разумеется, за серебро, которое впоследствии использовалось для закупки чая и других товаров, вызывавших интерес англичан. Таким образом, с точки зрения коммерческих интересов англичан проблема была решена: серебро продолжало питать артерии британской экономики и при этом импорт из Китая продолжал расти.

     Но  возникшая ситуация имела и определенную нравственную сторону, что отчетливо  осознавалось как на Западе, так и на Востоке. Торговля опиумом вполне справедливо рассматривалась общественным мнением и в самой Англии, и в Китае как аморальный, недостойный путь решения коммерческих проблем. Характерно, что руководство Ост-Индской компании запретило распространение опиума в Британской Индии, а вывоз его в Китай стремилось преподнести как частное дело коммерсантов, торговавших с этой страной. Резкой критике опиеторговля неоднократно подвергалась и представителями оппозиции в британском парламенте. В самом Китае ввоз опиума неоднократно запрещался, в частности императорскими указами 1796 и 1800 гг.

     Однако  огромные прибыли, которые получали английские купцы, Ост-Индская компания и Британия в целом, заставляли продолжать торговлю наркотиком. Если в середине XVIII в. в Китай в течение года ввозилось в среднем 400 ящиков опиума, то к 40-м годам XIX в. их число уже составляло около 40 тыс. К этому времени прибыли от торговли опиумом перекрыли доходы от импорта шелка и чая. К 1836 г. доходы британцев от опиеторговли составили 18 млн лянов серебра, что превышало полученный доход в результате операций с чаем и шелком. Прибыли самой Ост-Индской компании от экспорта опиума превышали одну десятую всех доходов компании.