Особенности исторического процесса в России

Л. В. Милов

Особенности исторического процесса в России1

Проблема изучения особенностей исторического процесса в России многопланова. В данном сообщении будет уделено внимание одному из важнейших моментов, определивших специфику исторического процесса в России, становления ее общества и государственности. Речь пойдет о роли природно-климатического фактора, о которой в общем плане еще в XIX в. писал СМ. Соловьев. Моя цель - выявить механизм влияния этого фактора на развитие общества.

Констатируя господство на территории Восточной Европы преимущественно умеренного континентального климата, следует подчеркнуть, что на итоги земледельческой деятельности населения исторического ядра России в течение многих столетий губительнейшим образом влияли весенние и осенние заморозки (чего нет, в частности, в Скандинавии). В дополнение к этому нужно отметить и переменчивый характер летней погоды (то жара и засуха, то холодно-дождливое ненастье), влекущий за собой неурожаи. В более южных районах постоянной угрозой была и остается поныне жестокая засуха (за исключением, быть может, западной части Предкавказья).

Главным же и весьма неблагоприятным следствием нашего климата является короткий рабочий сезон земледельческого производства. Так называемый беспашенный период, когда в поле нельзя вести никакие работы, длится в средней полосе России семь месяцев. Побывавший в Москве в 1568- 1569 гг. секретарь английского посольства Джордж Турбервилль писал: "Семь месяцев в году здесь холод так велик, что только в мае свой надел идет пахать мужик" (перевод B.C. Давиденковой-Голубевой). В южных районах эта пора немного короче (6 месяцев).

Данное обстоятельство означает, что столетиями русский крестьянин для выполнения земледельческих  работ (с учетом запрета на труд по воскресеньям) располагал примерно 130 сутками в год. Из них около 30 суток уходило на сенокос. В итоге однотягловый хозяин с семьей из четырех человек имел для всех видов работ на пашне (исключая обмолот снопов) лишь около 100 суток. В расчете на десятину (около 1 га) обычного крес- тьянского надела это составляло 22-23 рабочих дня (а если он выполнял полевую барщину, то, например, в ХУШ в. - почти вдвое меньше).

Для более четкого  уяснения данной ситуации замечу, что в таких европейских странах, как Англия и Франция, "беспашенный" период охваты- вал всего два месяца (декабрь и январь). Известный русский агроном И.И. Комов, живший в XVIII столетии, подчеркивал: "У нас ... лето короткое бывает и вся работа в поле летом отправляется ... В южных странах Европы, например, в Англии под ярь и зимою пахать могут, а озимь осенью, в

1 С незначительными изменениями статья опубликована в «Вестнике Российской Академии наук» (2003. Т.73. No 9. С. 771-778).

октябре, в ноябре сеять... Поэтому у нас еще больше, нежели в других местах, работою спешить должно"2. Налицо колоссальное различие с Западом. Возможность интенсификации земледелия и сам размер обрабатываемой пашни на Западе были неизмеримо больше, чем в России. Это и 4-6-кратная пахота, и многократное боронование, и длительные "перепарки", что позволяло обеспечить чистоту всходов от сорняков, достигать почти идеальной рыхлости почвы и т.д. Больше того, в силу этих обстоятельств крестьянин на Западе мог вести размеренный образ жизни, успевая, помимо полевых работ, производить множество других трудовых и бытовых операций.

На Западе Европы данное обстоятельство обусловило еще  на заре цивилизации интенсивный процесс  трансформации общины как формы  производственного сотрудничества коллектива индивидов в общину как социальную организацию мелких собственников-земледельцев. Раннее упрочение индивидуального крестьянского хозяйства стимулировало возникновение частной собственности на землю, а затем концентрацию земельной собственности и формирование слоя крупных феодальных землевладельцев. Конечным итогом подобной эволюции явилось станов- ление своеобразного типа государственности, которому практически не были свойственны хозяйственно-экономические функции по созданию и поддержанию всеобщих условий производства либо они были сведены к минимуму. При таком варианте развития центр тяжести всегда оказывался "внизу": в крестьянском хозяйстве, в хозяйстве горожанина-ремесленника и купца. Феодальная сеньория и городская коммуна были максимально активны в реализации своих административных, социальных и социокультурных функций.

Отсюда проистекало  удивительное богатство и разнообразие форм индивидуальной деятельности, бурное развитие культуры, искусства, раннее становление науки. Нет необходимости  упоминать о фундаментальном основании этих процессов - быстром и широком развитии ремесла и торговли, раннем формировании капитализма.

В России складывался  кардинально иной уклад жизни, больше того, иной тип государственности. Поскольку рабочий сезон в земледелии был вдвое короче, чем в основных странах Западной Европы, то о возможностях Запада не могли мечтать даже крупные землевладельцы. В середине ХУШв. только монастырское хозяйство достигло затрат труда на обработку земли, равных 39-41 человеко-дню в расчете на десятину в двух полях (яровом и озимом). Причем общие затраты труда составляли примерно 70 человеко- дней на десятину3. Достигалось это путем концентрации большого количества рабочих рук на сравнительно некрупных монастырских пашнях, что было не по силам большинству дворянских поместий. Благодаря этому

2 Комов И. О земледелии. - М., 1788. С. 1 - 2. 3Милов Л.В. О производительности труда в земледелии России в середине XVIII в. (по материалам

монастырской барщины)//Исторические затеки. 1970. Т. 85.

монастыри по затратам труда в какой-то мере не уступали Западу. Зна- комство с данными по семи северным регионам Франции примерно того же времени показывает, что, в частности, в Парижском регионе в крупных хозяйствах затраты труда на десятину поля под пшеницу составляли также около 70 человеко-дней. Из них непосредственно на обработку земли уходило, как и в русских монастырях примерно 40 человеко-дней4. Разница состояла в том, что во Франции работать с землей можно было в два раза дольше, чем в России, а это подразумевало и разный уровень агрикультуры, и разную интенсивность труда.

Что касается обычного крестьянского хозяйства, то в условиях российского Нечерноземья земледелец, как уже говорилось, мог затратить  на обработку земли в расчете  на десятину всего 22-23 дня (а барщинный крестьянин - вдвое меньше). Значит, если он стремился получить урожай на уровне господского, то должен был выполнить за 22-23 дня объем работ, равный 40 человеко-дням, что было невозможно даже путем чрезвычайного напряжения сил всей семьи, включая стариков и детей. Ведь чтобы вспахать сохой десятину, нужно потратить даже на нетяжелой почве в среднем четыре дня. Причем это будет легкая вспашка с заглублением на вершок (4.5 см) при желательной глубине в 15-20 см. Если вспахать десятину дважды, то придется пройти по полю с лошадью и сохой около 100 км. Если же пашню "троить", то потребуется проделать путь примерно в 160 км, то есть предпринять огромный и тяжкий труд в условиях постоянного дефицита времени. В период уборки урожая темпы работ также должны были быть предельно высоки.

Конечно, редко  кому удавалось выдерживать такой напряженный труд в течение многих лет подряд, поэтому в реальности большинство обес- печивало относительно качественную обработку полей за счет сокращения возделываемой пашни. По обобщенным данным статистического описания России второй половины XVIII в. (так называемые "Экономические примечания к Генеральному межеванию"), обеспеченность пашней в исто- рическом центре России в пересчете на мужскую (ревизскую) душу достигала всего 3-3.5 десятины в трех полях, а на тягло (то есть на две души мужского пола) - около 7 десятин. Когда же мы обращаемся к сведениям о размерах посевов из губернаторских отчетов, то выясняется, что посевы со- ставляли в среднем на мужскую душу около 1.25 десятины в яровом и озимом поле, то есть на крестьянскую семью из четырех человек - около 2.5 десятины5.

Таким образом, весьма суровые объективные обстоятельства, прежде всего, чрезвычайно сжатый  во времени рабочий сезон, давали возможность обработать с соблюдением минимальных норм агрикультуры лишь очень

4 Grantham G. The Growth of Labor Production ofWheat in the "Cing Grosses Fermers" of France. 1750- 1929// Bruce M., Campbell S. and Orierton M. Land, Labor and Livestock. Manchester: Manchester U. Press, 1991. 5 Рубинштейн НЛ. Сельское хозяйство России во второй половине XVIII в. (историко-экономичес- кий очерк). М., 1957. С. 202.

небольшой надел  земли. Увеличение надела в XIX столетии не привело к принципиальному  изменению ситуации; существенное же расширение посевов в южных районах, на черноземах сопровождалось резким падением качества обработки почв.

Учитывая вышеизложенное, не покажется удивительным, что в  течение многих веков урожаи в  России были очень низкими. Сведения, касающиеся отдаленных времен, скудны и фрагментарны. Однако встречаются весьма впечатляющие факты. Так, в Пространной редакции Русской Правды - юридическом памятнике начала ХП в., в списках, имеющих дополнения, относящиеся, по некоторым оценкам, к XIII-XIV вв., есть своего рода математические прогнозы относительно того, как вырастет некое хозяйство в течение 12 лет, если ничего из получаемого не тратить, а только копить. В литературе эти расчеты известны, сколько-нибудь серьезного интереса они не вызывают (в них много грубых ошибок, а логику подсчета нарастающей численности приплода скота уловить довольно трудно). Однако в указанных статьях встречаются важные сведения о типичной урожайности основных культур (ржи, овса, полбы, ячменя). Средняя за 12 лет исходная для расчета цифра урожайности этих культур ошеломляюще низка: всего сам-1.5. К сожалению, мы не имеем данных о плотности высева в ХП-XIV вв., но в реалиях XVIII-XIX вв. такая урожайность при средней плотности высева в 12 пудов на десятину (192 кг) составит по ржи 288 кг валового сбора, а чистый сбор - всего 96 кг с десятины.

В России на протяжении веков в сельской местности  на пропитание взрослого едока в  год требовалось 24 пуда зерновых. Значит, сам-1.5 с десятины, если весь посев  на тягло (4 человека обоего пола) занимал 2.5 десятины, - всего около 18 пудов чистого сбора, чего даже на одного едока не хватит. По-видимому, в реальности ХП-XIV вв. посев должен был быть сильно увеличен, а обработка поля максимально упрощена.

Единичные данные по новгородским "волосткам" [административно- территориальные единицы, входившие в состав волости – авт.] можно получить, анализируя сведения новгородских писцовых книг конца XV- начала XVI в.: урожайность зерновых культур колебалась в пределах сам-1.5, сам-2.2, сам-2.76. Чуть более утешительные, хотя и отрывочные, сведения относятся к концу XVI-началу XVII вв. (1592-1604 гг.). Это данные по селам Иосифо-Волоколамского монастыря во Владимирском, Суздальском, Твер- ском, Старицком, Волоцком и Дмитровском уездах за отдельные годы. Урожайность ряда составляла от сам-2.4 до сам-3.3, овса - от сам-1.8 до сам- 2,56, пшеницы - от сам-1.6 до сам-2.0. При средней плотности высева в 12 пудов на десятину урожай сам-2.4 означает чистый сбор около 29 пудов или 4.6 ц.

В конце XVII в. на основной территории России преобладали  очень

6 Горская НА., Милов Л.В. Некоторые итоги и перспективы изучения аграрной истории Северо- Запада России // История СССР. 1982. No 2. С. 75, 76.

низкие урожаи. В Ярославском уезде рожь давала от сам-1.0 до сам-2.2, овес от сам-1.0 до сам-2.7. В Костромском уезде урожайность ржи колебалась от сам-1.0 до сам-2.5. В северо-западных уездах урожайность ржи была выше - от сам-2.4 до сам-5.3. В районе Кирилло-Белозерского монастыря, где почвы отличались плодородностью, в 70-80-х годах XVII в. урожаи иногда были очень высоки: рожь - сам-10.0, овес - сам-5.07. К сожалению, мы располагаем только отрывочными данными, так сказать, "точечного" характера.

Более надежные сведения об урожайности имеются по отдельным годам конца XVIII в.: это сводные по губернские показатели. В Московской губернии в 1788, 1789, 1793 гг. средняя по всем культурам урожайность составляла сам-2.4; в Костромской (1788, 1796) - сам-2.2; в Тверской (1788- 1792) средняя по ржи - сам-2.1; в Новгородской - сам-2.8; в Калужской средняя по ржи за девять лет в интервале 1782-1796 - сам-3.3; в Рязанской в интервале 1786-1790 - сам-2.5; в Тульской средняя по ржи (1781-1789) - сам- 2.5, а в 90-е годы сам-4.9; в Тамбовской в интервале 1782—1796 — сам-2.8; в Орловской за семь лет в интервале 1782-1796 средняя по ржи - сам-3.7; в Курской в интервале 1782-1797 общая средняя - сам-4.2; наконец, в Воронежской (1785-1792) средняя урожайность ржи - сам-4.38.

Сопоставление ориентировочных данных по размеру посева на тягло, урожайности в "самах" и по величине чистого сбора на душу населения за те же годы позволяет, хотя бы в первом приближении, оценить эффективность мер по увеличению посева на фоне действия природно-климатических факторов. Так, в Нижегородской губернии в 1795 г. при высеве в расчете на тягло 5.6 четвертей (около 7 ц) в условиях сильного неурожая (сам-2.5, то есть всего 17.9 ц с 2.5 десятины пашни) чистый сбор был очень мал: 2 чет- верти на душу населения, или 16.4 пуда (норма питания - 24 пуда). В следующем, 1796 г. при том же высеве урожай был обычным (сам-3.3), и чистый сбор оказался благополучным - 3.2 четверти на душу (25.6 пуда). В Рязанской губернии в 1781 г, при посеве в 5.7 четверти на тягло (7.3 ц) и при- личном урожае в сам-3.7 (27 ц) чистый сбор составил 3.8 четверти на душу населения (30.4 пуда). В 1782 г. при том же посеве (5.4 четверти) и более высоком урожае (сам-4.3) чистый сбор оказался заметно больше (36 пудов)9.