Лидеры Центральной Рады об Октябрьской Революции

       Министерство  образования и науки Украины

       Таврический национальный университет им. В.И. Вернадского

       Исторический  факультет

       Кафедра истории Украины  
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Реферат 

       Лидеры  Центральной Рады об Октябрьской Революции  
 
 

       Выполнил:

       Студент 4 курса

       заочной  формы обучения                                              Бекиров Нури                                                  
 
 
 
 

       Проверил:

       кандидат  исторических наук,

       доцент  кафедры истории Украины 

       и вспомогательных исторических дисциплин               Кожекин А. Г.                                               
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Симферополь 2011 

     История Октября постоянно подвергается фальсификации со стороны идеологов  буржуазии и ее «троянских коней» - оппортунистов. Эти фальсификации, которые с течением времени становятся все более изощренными и коварными, мешают трудящимся, коммунистам во всей полноте понять величие идей Октябрьской революции и извлечь уроки из ее исторического опыта.

     Одним из первых, кто начал искажать содержание и характер Октябрьской революции были украинские буржуазные националисты - председатель Центральной рады (с марта 1917 г. По апрель 1918 г.) М.Грушевский, премьер Центральной рады и один из лидеров Директории В.Винниченко, деятели Центральной рады, Гетманата и Директории - Д.Дорошенко, Б.Мартос, И.Мазепа, В.Липинский, А.Шульгин, П.Христюк и другие.

     Так, основатель буржуазно-националистической историографии М.Грушевский в своей  «Iлюстрованiй icтopii Украiни з додатком Нового перiоду Icтopii Украiни за роки вiд 1914 до 1919» рассматривает события на Украине исключительно через призму «государственно-творческой» деятельности Центральной рады, которая в ответ на сообщение из Петрограда о свержении Временного правительства ответила фарисейским провозглашением Украинской Народной республики. Революционный переворот в Петрограде Грушевский представляет как событие локального характера. Он и словом не обмолвился о Втором Всероссийском съезде Советов, каждый пятый делегат которого являлся представителем украинского народа, и который заявил о переходе государственной власти в Центре и на местах к Советам народных, солдатских и крестьянских депутатов.

     Борьба  трудящихся Украины за установление Советской власти выдается Грушевским за «проявления большевистской инвазии». Под давлением фактов он все-таки признает, что «все время Украина жила в состоянии внутренней борьбы», но замалчивает, что это состояние было обусловлено банкротством Центральной рады, которая до последнего своего дня (29 апреля 1918 г.) Противодействовала проведению в жизнь декретов о мире, земле, отмене капиталистической собственности на фабрики и заводы, принятым Вторым Всероссийским съездом Советов. Главную причину падения Центральной рады Грушевский объясняет «военной интервенцией с Севера».

     Необъективность Грушевского проявилась и в том, что Первый Всеукраинский съезд Советов[1] , который в декабре 1917 года, выражая волю трудящихся масс, провозгласил себя высшим органом власти на Украине и избрал рабоче-крестьянское правительство, он называет фальшивым, а части Красной Армии, освободившие Харьков, а со временем и Киев от буржуазно-националистического отребья, - не иначе как «большевистскими бандами».

     Описание  исторических событий, связанных с  Октябрьской революцией, М.Грушевский строит на основе им же изобретенной антинаучной схемы, суть которой составляют теории «исключительности» украинского народа, «отрубности» его истории от исторических путей русского и белорусского народов, «безбуржуазности» украинского общества, «единого потока».

     Еще до Октябрьской революции передовые  деятели украинской культуры увидели, что историография М.Грушевского  и его единомышленников оказалась  в тупике и носит реакционный, шовинистический характер. Не случайно И.Франко в ноябре 1915 г. Решительно выступил против того, чтобы «на разных языках толочь и перемалывать фальшивые исторические конструкции проф. М.Грушевского, слабость и непрочность которых уже теперь чувствует каждый историк».[2]

     Грушевский  утверждал, что эксплуататорами  в Украине являются чужеземцы - русские, евреи, поляки. Он не замечает того, что  в условиях капитализма нации  социально разделены на две части - на эксплуататоров и эксплуатируемых. Направляя свой гнев против чужеземцев, Грушевский прикрывал эксплуатацию украинского народа, чинимую собственными паразитами - украинскими буржуа в лице Яхненко, Терещенко, Семиренко, Кочубея, Рымаренко и тысячами таких как они. Подобные утверждения в свое время остро осудил П.Грабовский -украинский революционер-демократ.

     «Наибольшей несусветицей, - писал он в 1900 г. - есть то, что Украина, якобы была когда-то единым, неделимым телом с точки  зрения национальных интересов... Как  хотят утвердить наши псевдопатриоты, - такой Украины никогда не существовало и не существует... Сказать, что украинский шляхтич, иерарх или казак следовал к той же цели, что и посполитый, что все они были заняты одними мыслями и делами, одинаково боролись за украинскую идею, - значит тешить себя и читателей сказками, закрывая глаза на события действительной жизни, закрывать уши, чтобы не слышать голос науки и разума».[3]

     Грушевский  сознательно закрывал глаза и  уши на тот выявленный переписями населения за 1987 и 1913 годы факт, что основная масса национальных богатств на Украине (и особенно пахотных земель) находилась в руках украинских помещиков, фабрикантов и заводчиков. Основную двигательную пружину общественного развития он видел в межнациональных антагонизмах, и поэтому не переставал внушать своим слушателям и читателям, что Россия-де является врагом Украины, и что все напасти идут с Севера.

     Несколько более объективным в описании революционных событий на Украине  оказался один из экс-премьеров Директории Исаак Мазепа. В своей трилогии «Украiна в огнi й 6ypi революцii» он не обходит молчанием факты о выступлениях трудящихся Украины против Центральной рады, хотя и пытается обвинить в этом российских большевиков, увлекавших обездоленных крестьян и рабочих своими социалистическими призывами. «Революция началась и развивалась, - писал он, - под знаком идей демократии и социализма, которые были чрезвычайно популярными в массах. Лозунги «Земля и воля», «Демократическая республика», «Вся власть Советам» господствовали над всеми другими. С недемократическими и несоциалистическими призывами нельзя было показаться на люди. Влияние буржуазных партий быстро свелось почти к нулю. Словом, уже в первой стадии революции, во времена власти Львова и особенно Керенского стала почти невозможной какая-нибудь более широкая политическая работа вне лозунгов и программ социалистических партий, которые большей частью стояли на почве демократического переустройства бывшей царской империи». По этим причинам, - по свидетельству И. Мазепы, - буржуазно-националистические партии, входившие в состав Центральной рады, начали срочно перелицовываться в социалистические. Что до «малосознательных народных масс», то они, по словам Мазепы, пошли за привлекательными лозунгами большевиков»... «Власть Центральной рады с каждым днем начала утрачивать почву под ногами.» [4]

     Не  ясно ли, что украинский народ был  заряжен тем же революционным  духом, что и российский народ. Как свою родную он принял большевистскую программу социалистического переустройства общества и отверг домогательства буржуазных националистов сохранить антинародный буржуазный строй. У трудящихся Украины проявился классовый инстинкт. Они быстро разобрались в том, что Центральная рада лишь по названию состоит из представителей социалистических партий, на деле же в Раде господствовали представители буржуазных и мелкобуржуазных партий. Об этом откровенно заявил не кто иной, как лидер партии украинских социал-демократов и глава правительства Центральной рады Владимир Винниченко. «Мы понимали революцию, - пишет он в трилогии «Вiдбудова нацii», - как буржуазно-демократическую. Мы никоим образом не покушались на буржуазно-демократический строй и поэтому со стороны несоциалистических элементов не могли встретить никакого сопротивления себе. МЫ В СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ БЫЛИ ТОЛЬКО РЕСПУБЛИКАНЦАМИ и ДЕМОКРАТАМИ, А НЕ СОЦИАЛИСТАМИ. (выделено нами - авторы) (Но только республиканцами и демократами были и те самые «социалисты» - меньшевики и эсеры, которые так боялись нашей социалистичности.»)[5]

     Продолжая эту мысль Винниченко далее заметил, что не были «социалистами меньшевики и эсеры»,[6] которые так рьяно поддерживали Временное буржуазное правительство России.

     Классовое родство Украинской Центральной  рады и Временного правительства  в Петербурге проявлялось в политике этих властных структур. После Февральской революции Центральная рада выполняла роль краевого органа Временного правительства, что нашло отражение в первых двух универсалах.

     Центральная рада поспешила проявить солидарность с Временным правительством, которое  с согласия меньшевистско-эсеровских Советов расстреляло 4 июля мирную демонстрацию рабочих Петрограда. В телеграмме Генеральный секретарь Центральной рады заверял Временное правительство в своей «энергичнейшей поддержке» «против попыток большевиков свергнуть власть законного коалиционного министерства».

     Как и Временное правительство, Центральная  рада оказалась неспособной решить ни одного сколько-нибудь значительного  вопроса для судеб Украины. Она  не дала народу ни мира, ни земли, ни свободы. Украинские войска, поддерживавшие Центральную раду, продолжали бессмысленную войну «до победного конца», к чему их призывал военный министр Симон Петлюра. Крестьяне не получили обещанную землю, общество в целом - свободу от эксплуатации. Центральная рада, - по словам И.Мазепы,- «при всех своих патриотических чувствах...плелась в хвосте революционных событий, не имела ясного плана и твердой воли». Отсутствие ясного взгляда на дела у деятелей Центральной рады, по словам того же автора,» проявилось особенно ярко при решении земельного вопроса на Украине».[7] Правительство Центральной рады подготовило проект земельного закона, согласно которому земля оставалась в руках помещиков и кулаков. Изъятию подлежала лишь та земля, которая превышала норму в 40 десятин. И неслучайно этот проект, узаконивавший помещичье и кулацкое землевладение, был отвергнут крестьянами Украины.

     Такой же классовой логике следовала Центральная  рада в отношении к империалистической войне. Вместе с Временным правительством она выступала за ее продолжение до победного конца. Этот антинародный курс Центральной рады согласовывался с характером внешней политики стран Антанты, особенно Англии и Франции, которые за участие в войне против Германии и Австро-Венгрии обещали финансовую и техническую помощь «для организации и возрождения Украины». В силу этого, - отмечает Мазепа, -

     «к  сепаратным переговорам с Германией  и Австрией Центральная рада приступила уже только после того, как российская большевистская власть начала в ноябре переговоры с Центральными государствами и в конце декабря 1917 года подписала с ними перемирие на фронте. Все это сеяло неудовлетворение в украинских массах и укрепляло почву для большевистской пропаганды в Украине».[8] А в конечном счете Центральная рада и представляющие ее буржуазные и мелкобуржуазные партии, как замечает О. Субтельный, «утратили связь с массами»[9].

     Одним из главных направлений «государственно-творческой деятельности» Центральной рады стало создание национальных вооруженных  сил. Летом 1917 г. Около 300 тысяч украинских солдат, проходивших службу в российской армии под воздействием националистической пропаганды реорганизовались во «всеукраинские» формирования и приняли присягу на верность Центральной раде.

     Однако  создание вооруженных сил Украины  оказалось в руках авантюристов, которых больше всего занимала собственная  карьера. На данное обстоятельство обратил внимание в своих мемуарах бывший министр Центральной рады и гетманского правительства Дмитро Дорошенко. Во главе армии, пишет он, стали люди «не сумевшие отделить военное дело от партийных задач и внесшие в формирование украинской армии все дурные приемы дешевой демагогии и узкого политиканства. Во главе генерального секретариата по военным делам стал С.В.Петлюра, человек штатский, имевший к военному делу лишь то отношение, что с 1916 г. Он состоял помощником уполномоченного земского союза на Западном фронте. Он окружил себя молодыми прапорщиками военного времени, матросами, писарями, военными чиновниками - это и был штат неокрепшей армии. Ко всем старым офицерам, хотя бы они были и чистокровными украинцами, Петлюра и его ближайшие помощники относились с глубоким недоверием. Шли по большей части авантюристы, вроде полковника Капкана (командира первого украинского полка имени Б. Хмельницкого), форменного бандита -полковника П-ка, типичного проходимца и авантюриста штабс-капитана Б-го и прочих... Понятно, что такие люди ничего прочного создать не могли,... В распоряжении Центральной рады находились осенью 1917 года всего несколько «полков», представлявших из себя скорее отряды партизанов под командою своих атаманов чем регулярные войсковые части. Эти дружины удальцов, носившие трескучие названия: «Полк имени гетмана Сагайдачного», «Полк имени Дорошенко», «Полк имени Грушевского» и т.д. - не выдержали...пробы при первом же серьезном испытании»[10].