Культ Сталина

Культ Сталина - одного из более жестоких и своекорыстных  диктаторов в истории человечества, и по сей  день остается, пожалуй, наименее проясненной для общественного  сознания и понятой им безмерной  трагедией, которой отмечен XX век. Иначе, откуда бы взяться столь настойчиво рождаемой мощной волне призывов  "покончить с критикой", " не тревожить память", "не очернять славное прошлое"? Если мы уступим  агрессивному  нежеланию знать  всю правду и только правду о минувшем, не обречем ли мы уже сегодня на новую трагедию  самих себя и  на "судьбы безвестные" наших детей? У нас уже есть в этой области  печальный опыт. Сокрушительная, казалось бы, волна разоблачения Сталина  и его культа, последовавшая после XX съезда, не смогла выкорчевать из народного сознания демонических мифов,

 связанных с  его именем, - прошло немного времени,  изменились условия, и вся эта  демонология снова принялась   бурно возрастать. И дело было  не только в воле сверху, диктовавшей  реабилитацию вождя, сначала исподволь  и  незаметно, а затем все  более открыто и целеустремленно  - этому способствовали и мощные  токи снизу, пресловутым символом  которых стали сталинские фотографии  на стеклах трудяг-грузовиков. Мы  глубоко убеждены, что такой поворот,  в конце 50-х - начале 60-х казавшийся  немыслимым, во многом  стал возможен  потому, что разоблачение Сталина  не сопровождалось глубоким осмыслением  его фигуры - а  главное, порожденной  им модели развития - в общественном  сознании нашей страны. Время  истории, привычно и сострадательно  превращая в шрамы вчерашние  мучительные ожоги драм и   трагедий отдельных людей и  целых народов, способно удержать  цепкой и неподкупной памятью  своей правду  фактов, дающих в  естественной сцепке и последовательности  единственный и верный шифр  к прочтению  интерпретации  самой истории. Свыше 30 лет  был недоступен нашей широкой  общественности доклад Н. Хрущева   о культе личности Сталина,  хотя с позиций сегодняшнего  дня мы видим всю его ограниченность  и  недоговоренность, чрезмерную  сосредоточенность на личности, а не на феномене сталинизма. Всего лишь год- полтора назад  сквозь толщу спрессовавшихся  лет прорвались к нынешним  поколениям голоса Н. Бухарина, Ф. Раскольникова, М. Рютина. Возможно, именно под воздействием накопившейся энергии казавшегося нескончаемым ожидания столь стремительно раскручивается ныне пружина исторической памяти, не только  донося до нас правдивую картину нашего собственного прошлого, но и давая обществу силу двигаться в сторону лучшего будущего. Ставшие теперь известными нам факты, свидетельства, воспоминания, очень скудные пока документы многих потрясли, перевернули их сознание, вызвав мучительную переоценку того, что представлялось им  устоявшимися жизненными ценностями. Страдания эти можно понять. Но ведь в основе их не правда, сказанная сейчас, а ложь, что сеялась в прошлом. Жить на лжи невозможно. Эта древняя истина в наши дни обрела вовсе не  абстрактное, а вполне конкретное, почти осязаемое наполнение. Иногда спрашивают: " А правда ли все, что сейчас говорится о Сталине? ", "Может, это - новая ложь? "  Такие вопросы можно понять: народ наш столько обманывали, что мы не можем требовать от него новой слепой  веры. Часто звучат и такие предостережения: " Подождем, пока откроются архивы тогда узнаем всю правду". Но  истина черпается не только из хранилищ документов, как бы они не были важны. И, кроме того, где гарантии, что Сталин и его подручные не уничтожили наиболее компрометировавшие документы. Иосиф или Сосо, четвертый ребенок в семье сапожника В. Джугашвили, родился в маленьком городе Гори  Тифлиской губернии 21 декабря 1879 г. В 11 лет Иосиф поступил в духовное училище. Там он изучил русский язык, который навсегда остался для него чужим, и стал атеистом. Из низшей духовной школы молодой атеист перевелся, однако, в духовную  семинарию в Тифлисе. Его первые политические мысли были ярко окрашены национальным романтизмом. Сосо  усвоил себе конспиративную кличку Коба, по имени героя грузинского патриотического романа. Близкие к нему  товарищи называли его этим именем до последних лет; сейчас они почти все расстреляны. Уже в те годы  товарищи отмечали у Иосифа склонность находить у других только дурные стороны и с недоверием относиться к бескорыстным побуждениям. Он умел играть на чужих слабостях и сталкивать своих противников лбами. Кто пытался сопротивляться ему или хотя бы объяснить ему то, чего он не понимал, тот накликал на себя  "беспощадную вражду".  Коба хотел командовать другими. Закончив духовную школу в 20 лет, Коба считает себя революционером и марксистом. Он пишет прокламации на грузинском и плохом русском языках, работает в нелегальной типографии, объясняет в рабочих кружках тайну прибавочной стоимости, участвует в местных комитетах партии. Его революционный путь отмечен тайными переездами из одного кавказского города в другой, тюремными заключениями, ссылкой, побегами, новым коротким периодом нелегальной работы и новым арестом. После раскола между большевиками и меньшевиками в 1903 г. осторожный и медлительный Коба  выжидает полтора года в стороне, но потом примыкает к большевикам. На Кавказе, где живы были еще традиции  разбоя и кровавой мести, террористическая борьба нашла смелых исполнителей. Убивали губернаторов, полицейских, захватывали казенные деньги для революции. Про Сталина ходили слухи, что он принимал участие в террористических актах, это не было доказано. Однако, это не значит, что он стоял в стороне от  террористической деятельности. Он действовал из-за кулис: подбирал людей, давал им санкцию партийного  комитета, а сам своевременно отходил в сторону. Это более соответствовало его характеру. Только в 1912 году Коба, доказавший в годы реакции свою твердость и верность партии, переводится с провинциальной арены на национальную. С этого времени кавказец усваивает русский псевдоним Сталин, производя его от стали. В этот период это означало не столько личную характеристику, сколько характеристику  направления. Поверхностные психологи изображают Сталина как уравновешенное существо, в своем роде целостное дитя природы. На самом деле он весь состоит из противоречий. Главное из них: несоответствие честолюбивой  воли и ресурсов ума и таланта. Что характеризовало Ленина, - это гармония духовных сил: теоретическая мысль, практическая проницательность, сила воли, выдержка, - все это было связано в нем в одно активное целое. Он без усилий мобилизовал в один момент разные стороны своего духа. Но его умственные способности будут измеряться какими-нибудь десятью-двадцатью процентами, если принять за единицу измерения Ленина. В свою  очередь, в области интеллекта у Сталина новая диспропорция: чрезвычайное развитие практической  проницательности и хитрости за счет способности обобщения и творческого воображения. Ненависть к сильным мира сего всегда была его главным двигателем как революционера, а не симпатия к угнетенным, которая так согревала и облагораживала человеческий облик Ленина. Его честолюбие не давало ему покоя как внутренний  нарыв и отравляло его отношение к выдающимся личностям, мнительностью и завистливостью. В Политбюро он  почти всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей первобытных, решительных и не связанных предрассудками он становился ровнее и приветливее. В тюрьме он легче сходился с уголовными арестантами, чем с политическими. Грубость представляет органическое свойство Сталина. Но с течением времени он сделал из  этого свойства сознательное орудие. В борьбе Сталин никогда не опровергает критики, а немедленно поворачивает ее против противника, придав ей самый грубый и беспощадный характер. Чем чудовищнее обвинения, тем лучше. Политика Сталина, -  говорит критик, нарушает интересы народа. Сталин отвечает: мой противник - наемный агент фашизма. Этот  прием, на котором построены московские процессы, мог быть смело увековечен в учебниках психологии как "рефлекс Сталина".  Сталин - человек военный или, во всяком случае, разыгрывающий роль военного. Свое пристрастие к военному чину и мундиру он окончательно реализовал в пышном титуле генералиссимуса, который он сам себе  присвоил. Однако и в ранние революционные годы Сталин уже носил сапоги, шинель и свои знаменитые усы - намек на принадлежность к военной касте русского большевизма. Главной пружиной политики самого Сталина является ныне страх перед порожденным им страхом. Сталин лично не трус, но его политика отражает страх касты привилегированных выскочек за завтрашний день. Сталин всегда не доверял массам; теперь он боится их. Столь поразивший всех союз Сталина с Гитлером  неотвратимо вырос из страха бюрократии перед врагом. В фюрере хозяин Кремля находит не только то, что есть в нем самом, но и то, чего ему не хватает. Гитлер, худо или хорошо, был инициатором большого движения. Его идеям, как ни жалки они, удалось объединить  миллионы. Не Сталин создал аппарат, а аппарат создал Сталина. Но аппарат есть мертвая машина, которая не  способна к творчеству. Бюрократия насквозь проникнута духом посредственности. Сталин есть самая выдающаяся  посредственность бюрократии. Сила его в том, что инстинкт самосохранения правящей касты он выражает  тверже, решительнее и беспощаднее других. Но в этом его слабость. Он проницателен на небольших расстояниях. Исторически он близорук. Выдающийся тактик, он не стратег. Сознание своей посредственности Сталин  несет в самом себе. Отсюда и его потребность к лести. Овации во славу себе Сталин поощрял и, случалось, расстреливал тех, кто мало ему аплодировал. Сталин  упивается собственной властью. Он проявлял личную мстительность, злопамятство, садизм и прочие темные  страсти, свойственные его натуре. И при этом не считался ни с какими классовыми интересами и действовал даже  вопреки этим интересам - обнаруживая исключительную личную жестокость, личное коварство и личную жажду  власти. Кульминация Сталина - 1937 г., когда он ликвидировал всех своих мнимых и действительных противников  партии. Сталинская иррациональность заключалась в том, что сажали и убивали вчерашних героев революции, убивали своих, самых преданных членов партии, которые умирали подчас с клятвой верности Сталину на устах. Это кажется безумием. И существует версия, что Сталин просто был сумасшедшим, который все это устроил и  организовал, вопреки своим собственным партийным интересам. На самом деле Сталин поступал совершенно  логично со своей точки зрения, и даже в чем-то следуя ленинской политике. Но если все-таки допустить, что  Сталин был безумцем, который правил государством в течение нескольких десятилетий, не встречая никаких  помех и сопротивления, то значит само государство, созданное Лениным, несло в себе такую возможность. В сталинскую эпоху любое высказывание, выражающее легкую критику государства и Сталина, рассматривалась как буржуазная агитация и пропаганда. Да и высказываться было не обязательно. Достаточно  было подозрения, что человек мыслит как-то не так. Достаточно было случайной оговорки или опечатки. И коллективизацию, и чистки 30-х годов, и многое другое, что проводил Сталин, в принципе допустимо  рассматривать как перманентную революцию. Но здесь важно другое - то, что Сталин свои портреты и ликование  в свою честь рассматривает как победу над Троцким, некогда его врагом и конкурентом. В то же время Сталин  вину за собственный культ старается спихнуть на мифических "вредителей", которые якобы хотят его  дискредитировать. Этим он развязывает себе руки для дальнейших расстрелов - в том числе и тех, кто был ему  предан. Наконец, Сталин извиняет этот культ наивностью рабочих и крестьян, которыми он правит. За этим  скрывается тайная мысль Сталина, которую он и осуществил на практике, что только так этим наивным народом и  народом вообще и можно, и нужно править. Исследователи говорят, что Сталин обладал исключительно  гениальной способностью. Он как никто разбирался в людях и видел их насквозь. Поэтому очень умело подбирал кадры. Людей талантливых или самостоятельных в руководстве он  уничтожал и окружил себя исполнителями, которые никак не могли конкурировать с ним, да и боялись этого пуще  огня. Кроме того, удивительно разбираясь в людях, он умел так их расставлять и стравливать между собой, что, в  конечном счете, это шло на пользу ему одному. В результате его жертвы располагались как бы цепями, подчас  предварительно сыграв роль палачей. Сталин умел очаровывать людей своими мягкими и обходительными манерами. Умел сохранять маску  непроницаемости, за которой скрывалось что-то непредсказуемое... И умел - одной лишь неторопливой  интонацией сообщать глубочайшую мудрость простым и плоским речением. Сама власть его привлекала, помимо прочего, как игра человеческими жизнями. Глубоко зная людей и  глубоко их презирая, Сталин к ним относился как к сырому материалу, с которым можно делать что угодно, осуществляя в истории некий замысел своей личности и судьбы. Он был в собственных глазах единственным  актером-режиссером, а сценой была вся страна и шире - весь мир. В этом смысле Сталин был по натуре  художником. Отсюда, в частности, и многие отклонения Сталина от Ленина в сторону культа собственной  личности. Отсюда же и его капризный деспотизм, а также подготовка и развертывание судебных процессов как  сложно-увлекательных детективных сюжетов и красочных спектаклей. И его спокойная маска на публике, маска  мудрого вождя, который абсолютно уверен в своей правоте и непогрешимости и поэтому всегда спокоен. Хотя в  душе, наверное, у него клокотали страсти. Сталин любил заманивать свою жертву оказанным почетом и в то же время, иногда немного пугать, выбивая из равновесия, играя как кошка с мышью. Сталин любил держать человека на приколе, оставляя его на  высоком посту, но арестовав жену, брата или сына. Перед тем как расстрелять, он, случалось, повышал человека в  должности, создавая у того ложное ощущение, что все благополучно. Сталин как бы проверял на людях силу и магию своей власти, и, если человек проявлял покорность, иногда  оказывал милость. Но здесь не было строгой закономерности. Человек мог как угодно ползать перед ним на брюхе, а Сталин его топтал. В игре с человеком и над человеком Сталину важно было придать своей власти  непостижимую загадочность, высшую иррациональность. В нем была, по всей вероятности, и самая подлинная  иррациональность, но Сталин ее еще сгущал, театрализовывал и декорировал. Это соответствовало и жившей в нем художественной струне, и стремлению придать своей власти  религиозно-мистический акцент, и его скрытному, всегда как бы затаенному характеру. Сталин наслаждался, владея жизнью и смертью людей, которым он мог принести зло, а мог и принести  добро. Сталин стоял как бы уже по ту сторону добра и зла. И, сознавая это, чаще всего прибегал к черному юмору, который заключался в колебаниях смысла, так что зло могло обернуться добром и наоборот. Когда, допустим, Сталин проявлял ласковость к человеку и в то же время показывал когти, угрожая его убить. Но та же угроза убить могла закончиться вознаграждением. В этой безграничной возможности подменять добро злом и наоборот  проявлялась непостижимая загадочность Сталина. И потому лучшим выражением сталинского юмора был - труп. Но не просто труп и не труп врага, а труп друга, который любил Сталина и которому все же Сталин почему-то  доверял... Это проявлялось и в большой политике. Сталин убил Кирова, а затем, приписав это убийство своим идейным противникам, развязал цепь показательных судебных процессов. Это был гениальный ход сталинской  тактики и политики. Сталин - это человек, развращенный властью, но как никто понимавший природу власти. И одна из самых главных пружин сталинской власти тайна, которой он себя окружил. Сталин угадал, что сила власти во многом в ее тайне. Сталин не просто безжалостный диктатор, но своего рода гипнотизер, сумевший поставить себя на  место Бога и внушить людям соответствующее отношение. Сталин понимал, что власть должна быть  таинственной, и этой таинственностью как бы окутан культ Сталина. Отсюда и ощущение, что Сталин все знает, все видит. То есть, присвоение себе божественных полномочий - всеведения. При Сталине невероятно разросся  аппарат тайной полиции, проникая во все поры советского общества. Но помимо своих прямых, карательных функций, это имело еще значение величайшей таинственности, с какой осуществляет свое дело всеведущая и всемогущая власть. Магическое воздействие Сталина распадается на две части - светлую и темную. Днем ликуют народы, возводятся постройки, совершаются парады, расцветает искусство социального реализма. Но главные дела  производятся ночью - и аресты, и расстрелы, и политические интриги, и гос. заседания. Этот ночной стиль жизни отвечал тайне, которую Сталин вложил в само понятие, в само содержание власти. Сталин был трудным соперником, партнером по переговорам. Об этом говорят многие видные  политические деятели, дипломаты той эпохи, прежде всего Черчиль. Сталин в большинстве случаев достигал  того, чего он хотел достичь на переговорах. Многие объясняют его успехи актерскими способностями, поскольку он умел обворожить собеседников. Сталин разбирался в том, как нужно производить хорошее впечатление на  партнеров по переговорам, так же точно умел это делать и в отношении масс. Сталин был все-таки вдумчивым политиком, который проявлял внимание к мельчайшим деталям, независимо от того, относилось ли это к дипломатическим переговорам или к содержанию его выступлений. Его речи всегда отвечали требованиям данного момента. Он точно знал, как нужно идти в направлении намеченной  цели: прямо, через трупы врагов или друзей, или надо было идти на маневр, выбирать кружные пути. Объяснять только болезнями или садизмом нельзя даже те факты, в которых вполне явственно проявлялись симптомы его душевного заболевания. Прежде всего следует указать на такую его черту, как склонность подвергать  арестам родственников своих самых ближайших сотрудников. Он даже иногда не скрывал, что эти аресты  преследуют одну цель - как можно ближе привязать к нему человека, членов семьи которого он держал  своеобразными заложниками. Диктатура стала хранительницей его административно-бюрократической системы. Сталин пытался подавить любые исторические тенденции, которые угрожали его власти. Сталинская система действовала не по  законам мафии, но принимала ее определенные черты. В связи с этим прежде всего следует указать на систему  круговой поруки: либо ты становишься частью механизма уничтожения, либо погибал. Сталин всегда стремился замаскировать свои поступки, скрыть свою роль в руководстве машиной террора. В истории периодически возобновлявшихся волн репрессий имели место случаи, когда некоторые люди  признавались невиновными в инкриминируемых им преступлениях. В этих случаях Сталин вмешивался в дело и  снимал тех, кто был виновен в нарушении законности. Сталин всегда умел найти виновных в совершенных  "ошибках" и тем самым направлял недовольство народа в определенное русло. Видимо, человек с другим  характером вряд ли мог бы проводить такую политику. Сталин, однако, не терпел, чтобы сияние власти, исходящее от него, каким-то образом затрагивало тех, кто  стоял рядом с ним, его родственников или членов семьи. Свои основные решения Сталин никогда не принимал в состоянии невменяемости. Он всегда изучал  другие точки зрения, очень часто запрашивал мнение того или иного специалиста. Сталин далеко переступил рамки репрессивных мер, которые были необходимы для сохранения его личной  диктатуры. Здесь на первый план выступают черты его личности, независимые от исторической обстановки, проявляется чрезвычайно мстительный характер этого человека. Отличительной чертой характера Сталина было  то, что он никогда не забывал и не прощал конфликтов, имеющих место в еще дореволюционный период, во  время дискуссий в партии, ни критики, нападок в адрес своей персоны. Данный реферат не претендует на широкое и глубокое раскрытие темы для этого нужны длительные и  основательные исследования. Как ни оценивать историческую роль Сталина, с какой стороны ни подходить к ней, одно очевидно: имя Сталина неотделимо от рождения нового общественного устройства в Советском Союзе и за  его пределами. Вместе со Сталиным ушла в могилу его личная диктатура, но общественно и экономическая  структура, связанная с его именем, пережила своего создателя. Историческое "наследие" Сталина и ныне порой возникает как призрак, оно давит на мышление новых  поколений, на их деятельность, что подтверждается последними событиями нашей жизни.