Крестьянская реформа 1861 г

Капиталистическая система, при которой обработка помещичьей земли производилась вольнонаемными рабочими с применением машин и минеральных удобрений, преобладала в Прибалтике, на Правобережной Украине, в Новороссии и на Северном Кавказе. Батраки рекрутировались из беднейших крестьян, которые продавали или бросали свои мизерные наделы и уходили на заработки. Число батраков в 1890 году достигало 3,5 млн. человек (около 20% всего мужского населения рабочего возраста).

Процесс развития капитализма в сельском хозяйстве России вел ко все большему распространению капиталистической системы помещичьих хозяйств и вытеснению отработочной. При этом земля разорившихся помещиков сплошь и рядом попадала в руки наиболее крупных дворян, а также купцов и сельской буржуазии.

Осуществление серии законодательных актов по ликвидации крепостного права и урегулированию землепользования, землевладения и по­винностей «Свободных сельских обывателей» в Российской империи, с одной стороны, уравняло в гражданских правах крестьян, создав унифицированное «податное сословие», с другой – узаконило огромное различие в условиях существования отдельных разрядов крестьян. Феодальное «попечительство», имевшее своей целью сохранить хозяйство крестьянина как пригодный объект эксплуатации, уступило место «свободному» буржуазному грабежу. Первая массовая «чистка земель» для капитализма, как и буржуазный по своему характеру выкуп, переложили всю тяжесть неизбежного исторического прогресса на плечи многомиллионного крестьянства[27].

И то, что в России после реформы «в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века» является прямым следствием исторического подвига российского крестьянства.

Глава III Итоги реформы

Итоги крестьянской реформы неоднозначны. С одной стороны, она дала толчок развитию капитализма в сельском хозяйстве и промышленности. С другой стороны, реформа законсервировала крепостнические отношения, возложив на крестьян всю тяжесть выкупной операции, обрекая их на малоземелье и истощение хозяйства. В результате создать слой мелких собственников в России не удалось.

Если иметь в виду точный смысл законодательства 1861 г., то надо признать, что оно и не было рассчитано на единовременную перестройку помещичьего и крестьянство хозяйств, тем более – на единовременный переворот в экономике в целом. Время достижения конечной цели реформы – отделения крестьянского хозяйства от помещичьего и образования крестьянской земельной собственности – не устанавливалось, хотя предполагалось, что переход всех крестьян на выкуп совершится через 20 лет. Этот расчет Н. Милютина оправдался с абсолютной точностью: уже к 1870 г. около половины временнобязанных крестьян перешло на выкуп, к 1881 г. их стало 85%, и тогда правительство признало обязательным выкуп для оставшихся15%[28].

С переходом на выкуп надельной земли крестьяне номинально становились собственниками, однако сам по себе этот юридический статус не означал свободного развития самостоятельного мелкого крестьянского хозяйства, к чему стремились реформаторы. Ряд важных положений реформы, на которые они вынуждены были пойти, затруднял осуществление конечной цели. Вопрос о влиянии отмены крепостного права на развитие помещичьего и крестьянского хозяйства еще недостаточно изучен.

«Отрезки» от дореформенных крестьянских наделов, которых стремились всеми силами избежать реформаторы, в результате нажима консерваторов на проекты Редакционных комиссий стали нормой.

Общие средние данные о крестьянском землевладении в целом по европейской России содержатся в исследовании П.А. Зайончковского[29]. Определенная им величина «отрезки» в 20% дореформенного надела общепризнанна в литературе. Однако в последние годы наметились новые подходы к изучению реализации реформы. Региональные исследования проведения в жизнь крестьянской реформы на Севере и Северо-Западе России с применением современных методик обработки таких массовых источников, как уставные грамоты и выкупные акты, привели историков к выводу, что более важным последствием отмены крепостного права была не величина «отрезки» и даже не величина повинностей и выкупных платежей, а «нивелировка наделов, которая нарушала сложившийся уклад ведения хозяйства»[30].

Суть процесса наделения крестьян землей состояла в исчезновении как очень больших, так и очень маленьких наделов. Вместе с тем, Хок считает, что результаты реформы нельзя трактовать как «несправедливую государственную политику», имевшую «нежелательные социальные и экономические последствия». Он подверг критике представление о «грабительском характере реформы». Обстоятельно рассматривая ошибочность методики обработки статистических данных и опоры на их среднее значение, Хок полагает что общая стоимость крестьянской надельной земли превышала выплаченные крестьянами выкупные платежи. В результате своего исследования он делает важное заключение, что земельные наделы, которые получило подавляющее большинство крестьян, вели к созданию самообеспечивающегося хозяйства, а отмена крепостного права могла в итоге привести к преобладанию крестьянской семейной фермы в аграрном развитии страны[31].

Эти выводы Хока совершенно расходятся с устоявшимися в литературе представлениями, основанными на результатах многолетних исследований. Признавалось, что организация выкупной операции не обеспечивала условий для создания самостоятельного крестьянского хозяйства. При переходе крестьян на выкуп государство немедленно выплачивало помещику 75-80% выкупной суммы, взимая затем с крестьян этот долг с процентами в виде выкупных платежей. Они должны были взиматься в течение 49 лет, но события 1905 г. положили конец выкупной операции. К тому времени крестьяне успели выплатить государству сумму, вдвое превышавшую изначальный размер выкупа. Высокие платежи препятствовали развитию крестьянского хозяйства. В свою очередь, из суммы, выдававшейся помещикам, государство вычло их старые долги казне. Это наряду с другими причинами затрудняло становление после отмены крепостного права предпринимательского хозяйства на базе помещичьих имений. В итоге значительная часть земли дворян-собственников сдавалась в аренду крестьянам.

В отличие от аграрных преобразований в Австрии и Пруссии, опыт которых учитывался при подготовке законодательства 1861 г., самодержавие не вложило в крестьянскую реформу ни рубля. Напротив, оно сделало ее выгодной для государства. Наряду с малоземельем, обременительными повинностями и выкупными платежами, сдерживала развитие инициативы, самостоятельности, применение новой агротехники в крестьянском хозяйстве община[32]. Вообще следует признать, что, сохраняя общину, Положения 19 февраля в определенной степени расшатывали понятия крестьян о собственности. Кроме того, сохранение переделов земли, круговой поруки, специфических форм землепользования означало закрепление преобладания коллективизма над индивидуализмом, «мы» над «я». Это было более чем существенное отличие от западных моделей аграрных преобразований. Слабость понятий о собственности в сознании нации, слабость позиций собственников открывали путь к усилению бюрократии независимо от либеральных целей реформаторов.

Противоположность ставших традиционными выводов новым подходам, предложенным в современной литературе, приводит к одному несомненному заключению: проблема реализации реформы 1861 г. требует пристального внимания и дальнейших конкретных исследований, в первую очередь региональных. И они уже появляются. Так, Д.В. Ковалев пришел кыводу, что в московском регионе к концу XIX в. развернулся беспрецедентный для России процесс перехода крестьянских общин от традиционного трехпольного хозяйства к интенсивному многопольному с ориентацией на производство новых товарных видов сельскохозяйственной продукции. Вместе с тем, развитие неземледельческих промыслов привело к всплеску промысловой миграции крестьянства. Возникновение противоречия между традиционными социально-правовыми институтами и менявшимися реалиями пореформенной деревни требовало законодательных решений. Это создавало объективные предпосылки для аграрных преобразований П.А. Столыпина[33].

Интересный и перспективный подход к изучению реализации крестьянской реформы на микроуровне наметил А. Уайлдмен. Учитывая не только цифровой материал, но сам текст уставных грамот, он пришел к выводу, что «отрезки» производились часто по просьбе самих крестьян, заинтересованных в сокращении повинностей, а не в получении большего участка земли. С другой стороны, нужда в деньгах объясняет нежелание помещиков иногда производить «отрезку» надела даже тогда, когда крестьяне этого требовали. А в целом система максимальных и минимальных наделов, принятая реформой, как считает Уайлдмен, обеспечивала, в первую очередь, финансовые интересы государства. Такой подход позволяет понять не только сам факт состоявшейся сделки, но и мотивацию поведения сторон, их представление о своих хозяйственных интересах. Еще одно направление в изучении реализации реформы намечено в специальном исследовании о крестьянах-дарственниках, их хозяйственном положении по сравнению с вышедшей на выкуп деревней[34].

Разумеется, аграрный сектор после отмены крепостного права развивался. Помещики-предприниматели и часть зажиточных крестьян, сумевших воспользоваться новой ситуацией, в некоторых регионах страны активно развивали товарное хозяйство. Сбор хлеба вырос за вторую половину XIX в. в два раза, хлебный экспорт России – в 5.5 раз (7324 млн. т). К 1890-м годам на рынок поступало 50% от чистого сбора хлебов. Землевладение постепенно, но неуклонно утрачивало исключительно сословный характер. К началу XX в. дворянство сохранило только 60% своей земельной собственности. Росло землевладение крестьян-предпринимателей. Вместе с тем далеко не для всей массы крестьян товарное рыночное хозяйство стало реальностью.

В правовой сфере сословная обособленность крестьянства, сохранявшаяся по «Положениям» 19 февраля 1861 г., в которой степени преодолевалась при реализации земской и судебной реформ. Сопоставление итогов выборов в уездные земские собрания по 24-м губерниям в трехлетие 1865-1867 гг. с аналогичными сведениями за 1883-1886 гг. свидетельствует, что доля гласных-крестьян была существенной и оставалась примерно на одном уровне (изменившись от 38.8% до 37.6%), хотя и несколько уступала дворянскому представительству (42.5 - 43.8%)[35]. При этом в большинстве центрально-промышленных, южных степных и юго-восточных губерний социальный состав уездных гласных заметно изменился: выявилась тенденция уменьшения представительства дворян и увеличения крестьян. Еще более интересно, что крестьянское представительство увеличилось в первую очередь за счет крестьян-собственников, в то время как число гласных крестьян-членов сельских обществ – сократилось. Косвенно это свидетельствовало о процессе выделения крестьян-собственников из общей массы, но на отдельных территориях.

В составе судов присяжных также наблюдалось значительное, а в провинции – преобладающее число крестьян (в 20-ти провинциальных губерниях в 1883 г. в составе присяжных заседателей находилось: дворян и чиновников – 14.9%, крестьян – 57.4%, купцов – 9.4%, мещан – 18.3%)[36]. Подавляющая часть присяжных-крестьян не обладала имущественным цензом. Они становились участниками этого института как выборные должностные лица крестьянского общественного самоуправления, созданного Положениями 19 февраля 1861 г.

Вместе с тем наличие волостного, сословно-крестьянского суда создавало дуализм судебной системы, сохраняя изолированность крестьянства. Однако этот факт не дает основания для общего вывода, что крестьянская реформа замедлила интеграцию крестьянства в общегражданскую жизнь и закрепила раскол России на «традиционное» и «вестернизированное» общество[37]. Сословность крестьянского самоуправления и волостной суд в реформе 1861 г. вводились в связи с упразднением вотчиной власти помещика, что и объясняет их целесообразность. Они не были конечной целью законодателя, а только временной, неизбежной структурой на пути к всесословности.

В том же направлении приобщения крестьянства к новой всесословной организации русского общества действовала и такая важная законодательная мера, как отмена рекрутской системы комплектования армии. Хотя Устав 1 января 1874 г. предоставлял преимущества по образованию, тем не менее, переход к всесословной воинской повинности стоит в ряду принятых в начале 1860-х гг. Великих реформ. Эта последняя из реформ Александра II состоялась под большим влиянием международной обстановки, опыта европейских войн, наглядно подтвердивших преимущество современной системы комплектования армии, способной к быстрому развертыванию и мобилизации. Велика была и личная роль Александра II, давшего в ноябре 1871 г. согласие на переход к всесословной воинской повинности и не отступившего от своего решения. Во всех остальных сферах государственной жизни реформаторская деятельность с середины 1860-х гг. продолжалась по инерции, без прежней энергии и параллельно с «новеллами», корректирующими уже принятые реформы. Несомненно, что реформаторские усилия самого царя-освободителя с середины 1860-х гг. утратили прежнюю энергию и инициативу. И причин этому было немало. После успешно начатых реформ, победоносного завершения в 1864 г. полувековой Кавказской войны, подавления Польского восстания 1863-1864 гг. и проведения радикальных аграрных и других преобразований в Царстве Польском, восстановления Сейма и конституционного порядка в Финляндии в 1863 г. царь-освободитель столкнулся с неожиданными трудностями и глубокими личными переживаниями. Недовольное отменой крепостного права, русское дворянство заявило свои претензии на политические права; только что открывшиеся земские собрания, особенно Петербургское, проявили самостоятельность, излишнюю в глазах власти[38]. В апреле 1865 г. в возрасте 21 года неожиданно умер наследник престола цесаревич Николай Александрович. 4 апреля 1866 г. Д. Каракозов стрелял в Александра II у ворот Летнего сада. Известие, что Караказов – русский потрясло Александра II больше, чем само покушение. Император потерял вдохновение, которое сопутствовало ему и поддерживало его в первые, самые светлые и плодотворные 10 лет царствования (много свидетельств этому находим в его письмах Барятинскому).

Резюмируя рассмотренные нами вопросы, можно сделать ряд выводов.

Наступление нового этапа реализации реформы (по истечении девятилетнего срока со дня издания «Положений 19 февраля») не внесло чего-либо принципиально нового. Отказы крестьян от наделов не получили, да и не могли получить массового распространения. Не говоря уже о том, что отказы от наделов были обставлены целым рядом ограничений, затруднявших крестьянам их осуществление, на это имели право только те крестьяне, которые к тому времени не выкупили еще своих наделов.