Контрнаступление русской армии. Изгнание Наполеона из России

Командный состав русской  армии, как положено при феодализме, комплектовался не по способностям, а  по сословному принципу - исключительно  из дворян. Российский генералитет  в 1812 году был отягощен не столько  доморощенными бездарностями из дворянской знати, сколько иностранцами. Александр I доверял генералам с иностранными фамилиями больше, чем русским, но не ставил высоко ни тех, ни других. 

Пороки феодально-крепостнического режима сказались и в боевой подготовке русских войск. Наконец и материальное обеспечение русской армии в 1812 году страдало недостатками, производными от феодальной системы. Самым острым был недостаток вооружения - и по количеству, и по качеству.  
 

Русская артиллерия почти не уступала французской ни количественно, ни качественно, но это  было достигнуто крайним напряжением  сил и средств, с вопиющими  издержками. Зато обеспечить армию  продовольствием царизм не смог. 

После Аустерлица русская  армия стала перестраиваться  на французский манер. У Наполеона  заимствована организационная структура  армии. Перенимался с 1806 до 1812 г.  и боевой опыт Наполеона. Уступая  противнику в одних компонентах, русская армия в других была равна  ему или даже превосходила его. Она  имела не меньший боевой опыт. Русский  солдат всегда отличался храбростью, стойкостью, выносливостью и, в чем  он привык быть сильнее любого врага, мощью штыкового удара. Русский  командный состав, хотя в целом  и уступал наполеоновскому, был  представлен к началу войны 1812 года не только высокородными и чужеземными  посредственностями, но и талантливыми генералами, которые могли поспорить  с маршалами Наполеона. Первыми  в ряду таких генералов (не считая оказавшегося в начале войны не удел  М.И. Кутузова) стояли Барклай де Толли  и Багратион. Михаил Богданович Барклай  де Толли (1761 - 1818 ) - потомок шотландских  дворян, был командующим 1-й армией. 2-й армией командовал князь Петр Иванович Багратион (1765 - 1812). 

Итак, по боевому  опыту и качеству высшего командного состава русская армия в 1812 г.   почти не уступала наполеоновской. В двух отношениях она безусловно превосходила противника. Во-первых, она  была национальной армией, более однородной и сплоченной, чем разноплеменное войско Наполеона, а во-вторых, ее отличал  несравненно более высокий моральный  дух: солдатская масса одушевлялась патриотическим настроением, ненавистью к захватчикам и желанием освободить от них свою Родину, победить или  умереть. Г.Р. Державин отразил это  настроение в проникновенных строках, обращенных к России: 

Скоро ты ляжешь трупом зримо, 

Чем будешь кем побеждена! 

       Державин Г.Р. Соч. Т.2, с.662. 

В общем русская  армия в 1812 г.  при всех ее недостатках  имела и больше достоинства. Как  заметил Ф.Энгельс, она несла на себе «печать института обогнавшего  общий уровень развития цивилизации  в стране» (1.Т.11, с.483). Но армия Наполеона  была сильнее. При том соотношении  сил между Россией и Францией, которое сложилось к 1812 г. Наполеон мог рассчитывать на успех. Все чисто  военные факторы он предусмотрел. Не учел он однако превосходящего обстоятельства, которое, собственно, и решило исход  войны, а именно -что вместе с армией поднимется на борьбу с нашествием весь русский народ. 
 
 
 

ПЛАНЫ СТОРОН. 
 

По пути к Неману Наполеон изложил свой план: 

 «Я открою кампанию  переходом через Неман. Закончу  ее в Смоленске и Минске. Там  я остановлюсь. Укреплю эти  два пункта и займусь в Вильно, где будет моя квартира, организацией  Литовского государства...». 

Поставив перед  собой цель принудить царя к Миру, выгодному для Франции, Наполеон полагал, что царская власть в  Петербурге  после нескольких дворцовых  переворотов XVIII в. Не может быть прочной. В самом начале войны он рассчитывал  даже на оптимальный вариант своего плана, согласно которому первый же решительный  удар «Великой армии» мог привести к тому, что Александр I из-за страха, с одной стороны, перед французское  нашествие, а с другой - перед нового дворцового переворота начал бы переговоры о мире. У берегов Немана Наполеон заявил А.Каленкуру: «Меньше, чем через  два месяца, Россия запросит мира». В расчете на скоротечную войну  и были сгруппированы еще до через  Неман все силы армии вторжения. 

Стратегический расчет Наполеона в начале войны  заключался  в  том, чтобы разгромить разобщенные  русские армии в  приграничных  сражениях, не дав им сосредоточиться. 

Решение идти на Москву Н.Бонапарт принял в Смоленске,   после  того 

как Барклай и  Багратион соединились и пошли  дальше к Москве. 

В 1811 г.  в Росси  было до планов войны с Наполеоном.  Первый и самый решительный план предложил Барклай де Толли: "В  случае  вторжения его (Наполеона - Н.Т.) в Россию следует искусным  отступлением  заставить неприятеля удалиться от операционного базиса,  утомить его мелкими предприятиями  и завлечь вовнутрь страны,  а  затем  с  сохраненными войсками и с помощью климата подготовить  ему, хотя бы за Москвой,  новую Полтаву". 

Считая возможным  и наступательную,  и оборонительную войну,  Барклай де Толли разработал новый стратегический план,  который  был  утвержден не позднее марта 1812 г.,  т.е.  еще до отъезда Барклая  в армию. Вариант "А" (" когда  война с нашей  стороны  откроется  наступательною")предписывал "отрезать, окружать и обезоруживать войска неприятельские, в герцогстве Варшавском и в королевстве Прусском находящемся" и  затем идти вперед на встречу  главным силам Наполеона.  Вариант  "Б"  гласил: "продлить войну  по возможности" и "при отступлением нашем  всегда  оставлять за собой  опустошенный край", вплоть до  
 

перехода в контрнаступление. 

И так,  русская  сторона до самого дня наполеоновского  вторжения  не имела, а главное, долго  не могла определить направления  основного удара Наполеона (отсюда - разброс армий для одновременного прикрытия трех направлений) и вообще ставила свои действия в зависимость  от  действий противника. Нерешительность  царя,  переизбыток его советников и разнобой в их линиях,  отсутствие полновластного главнокомандующего затрудняли подготовку к войне и усугубляли опасность надвигавшейся  на  Россию грозы. 
 
 

2. ОТСТУПЛЕНИЕ   РУССКОЙ  АРМИИ. 
 

Вы помните: текла  за ратью рать... 

А.С. Пушкин 
 

От Немана до Смоленска. 
 

И так, тремя группами корпусов "Великая армия" устремилась  от  Немана на восток.  Основную группу - дорогой на Вильно против  армии  М.Б.Барклая де Толли - вел сам  Наполеон. «Все рушат, все свергают в прах...» - Так писал о тех  днях  А.С. Пушкин. 

Русские армии не сразу пришли в ответное движение.27  июня Александр I приказал Багратиону отступать на Минск.  Буквально  через  час после того, как вышел  из Вильно русский арьергард, вошел  в город авангард французов. 28 июня Наполеон мог уже подвести итоги  Виленской операции. За 3 дня он продвинулся  на 100 км. Наполеон 29 июня послал вперед кавалерийские корпуса под командованием  Мюрата, пехотные корпуса и две  дивизии из корпуса Даву.  Эти  войска должны были  настигнуть  армию Барклая и сковать ее действия своей активностью,   пока  не  подоспеют главные  силы Наполеона.  В тоже время  Даву с тремя пехотными дивизиями  и кавалерийским корпусом Э.Груши  получил приказ идти на Минск,  преграждая Багратиону с севера путь к соединению с Барклаем, а Жером  Бонапарт с корпусами Ю.Понятовского, Ж.-Л. Ренье и Д. Вандам  должен был  ударить на Багратиона с юга и  взять таким образом его армию  клещи. 

1-я русская армия  11 июля сосредоточилась в Дрисском  лагере. В руководстве ею обозначились  неурядицы.   Царь  повел   себя  двойственно:  
 
 

«выставлял как  главнокомандующего» Барклая,  доверив  «делать все распоряжения от своего имени», но в случаях,  «не терпящих отлагательства», распоряжался сам. 14 июля 1-я армия оставила Дриссу  и очень своевременно.  Наполеон приготовился было зайти к ней  под левый фланг со стороны  Полоцка и заставить ее сражаться  с перевернутым фронтом,   но  не успел осуществить этот маневр. 

В Дриссе при участии  Барклая был фактически решен  и наболевший вопрос о том,  как  выпроводить из армии (разумеется деликатно  и верноподданные Александра I. Ему  было написано письмо,  смысл которого сводился к тому,  что царь будет  более полезен отечеству как  правитель в столице,  нежели как  военачальник в походе.  Из Полоцка  царь отправился в Москву, а Барклай  повел 1-армию к Витебску на соединение с Багратионом.  Тем временем Багратион  оказался в критическом положении.  7 июля он получил приказ царя: идти через Минск к Витебску . 

Но уже 8 июля маршал Даву взял Минск и отрезал Багратиону путь на  север. С юга наперерез  Багратиону шел Жером Бонапарт, который  должен был замкнуть кольцо окружения  вокруг 2-й армии у г. Несвижа  Вестфальский король Жером Бонапарт был "наиболее бездарный из всех бездарных  братьев Наполеона". В результате Жером, хотя он имел преимущество перед Багратионом на пути к Несвижу  в два перехода,  опоздал сомкнуть вокруг русской армии французские  клещи. Багратион ушел. Наполеон был  в ярости.  С досады он подчинил короля Жерома  маршалу  Даву, который  был "только герцогом. Жером обидившись на это,  остановил свои войска и 16 июля уехал к себе Вестфалию.  Положение 2-й армии все еще  оставалось опасным.  Она шла через  Несвижу   и Бобруйск к Могилеву.  С тыла ее настойчиво преследовал 4-й  кавалерийский корпус Латур-Мобура. Главная же опасность для 2-й армии  исходила от Даву, с левого фланга. 

Багратион, узнав  от своих казаков-разведчиков, что  в Могилеве находится не весь корпус Даву, а Только какая-то часть его,  решил идти на прорыв. Утром 23 июля начал  атаку 7-й корпус Н.Н. Раевского.  Даву занял позицию в 11 км. южнее Могилева,  у д.Салтыковка.  Он имел пока 20 тыс. штыков и сабель и 60 орудий против 16,5 тыс.  бойцов и 108 орудий у Раевского. Но его разведка донесла ему,  что на Могилев идет вся армия  Багратиона, численностью 50 тыс. человек,  и Даву уже подтягивал к себе все  свои силы (41.Т.2. с.107). Такого ожесточенного  боя,  как под Салтыковкой,  с начала войны не было.  Русские  солдаты рвались  вперед без  страха  и  сомнения.    Офицеры  не  ступали  им    в    героизме. 
 

Даву отбил все  атаки Раевского и продолжал  подтягивать к себе  войска своего корпуса.  24 июля основные силы 2-й  армии  и  обоз  перешли Днепр  и двинулись к Смоленску.  25 иююля следом за ним ушел корпус Раневского. Отныне можно было считать , что 2-ая армия спасена. 

После отъезда царя Барклай де Толли "остался единоличным  распорядителем судеб 1-й армии.  Несмотря на все трудности,    он  удовлетворительно обеспечивал  ее продовольственное снабжение.   Барклай  старался держать в армии  железную дисциплину.  Не все удалось  Барклаю де Толли. 

Не смог он, в частности  поставить в ровень с продовольственным  снабжением медицинское обеспечение  войск,  хотя ему помогал самый  авторитетный тогда в России военный  врач Я . В.  Виллие. Как бы то ни было,  все заботы Барклая были подчинены  одной главной задаче  -  обеспечить  отступление армии в наибольшем порядке и с наименьшими потерями.  Тем не менее с каждым днем вынужденного отступления росло недовольство  против Барклая де Толли в собственной  его армии, а также в армии  Багратиона и по всей стране.  Первоисточником  его был  неблагоприятный  для  России, уязвляющий национальную гордость ход войны.  В такой  обстановке  Барклая де Толли отводил 1-ю армию от Полоцка к Витебску.    Он  понимал, что, если будет отступать к Москве, Наполеон пойдет за ним, а не в Петербург.  Но на всякий случай Барклай 17 июля выделил из  своей  армии целый  корпус   (1-й,        под    командованием    генерал-лейтенант П.Х. Витгенштейна) для защиты Петербургского направления.  23  июля  1-ая армия преодолев за трое суток 118 км подошла к Витебску.  Чтобы задержать французов, пока не подойдет 2-я армия,  Барклай де Толли в ночь с 24 на 25 июля выдвинул к Бешенковичам 4-й пехотный корпус А.И.  Остермана-Толстого, который принял бой с 1-м кавалерийским корпусом генерала Э.-М. Нансути (в 20 км.  от Витебска).  Бой у Островно был еще более кровопролитным,  чем Салтыковкой.  Несколько часов кавалерийские части   Нансути безуспешно  атаковали  пехотные каре Остермана.  В середине дня 25 июля к месту боя  прибыл Мюрат, который лично возглавил атаки корпуса Нансути. Получил он и подкрепление - дивизию А. Дельзона из корпуса Богарне, что дало ему почти двойственный перевес в силах.  Мюрат расстреливал  русские  каре из пушек, а затем попеременно бросал против них в атаку кавалерию и пехоту. Когда Остерману доложили,  что корпус несет громадные потери и осведомились, что прикажут делать.  Остерман ответил: «Ничего не делать, стоять и умирать!» К утру 26 июля пришло   и   к  Остерману подкрепление от Барклая  - 3-я образцовая