Члены Царской фамилии также пытаются открыть Государю глаза на происходящее. Он терпеливо внимает всему, но при этом не принимает никаких действий против Распутина. Что касается Императрицы, то она не верила толкам, все больше распространявшимся вокруг Распутина, так как считала их клеветой и отказывалась из-за этого лишиться человека, умевшего несколькими словами побеждать недуг ее сына. Несмотря на дальнейшие разоблачения, для Царской семьи (т.е. для Императора, императрицы и их детей) Распутин навсегда остался святым, и ничто не могло заставить их изменить это убеждение.

     3 ГОДЫ СТРАНСТВИЙ

     Сегодня большинству из нас трудно понять, что вкладывалось в слова “странник”, “странничество” русским человеком  в XIX веке. Это были понятия, с которыми жила Святая Русь, а обычай странничества  носил народный характер.

     Были  в крестьянской среде люди, которые совершали странничество не раз и не два в жизни, а регулярно, почти каждый год. У них были свои хозяйства, дома: возвращаясь, домой, они продолжали крестьянствовать. Таким регулярным, опытным, по его собственным словам, странником и был Григорий Распутин. Он не бросал своего крестьянского хозяйства вплоть до смерти и, где бы ни был, как правило, на весенние работы и уборку урожая приезжал в Покровское.

     Настоящих странников можно было узнать по внешнему виду - строгий, серьезный, пронизывающий взгляд, одежда из грубого, крестьянс-кого сукна, перепоясанная ремнем или просто веревкой. Из-под одежды иногда выглядывала власяница или даже вериги. В руках посох, ноги босы. Примерно так выглядел во времена своих странствий и Григорий Распутин, три года он носил вериги.

     В день странники проделывали десятки  верст, несмотря на погоду. Ходоком Распутин был хорошим, неустанным. Как сам он рассказывает: “Я шел по 40-50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии - на одних картошках; не имея с собой капитала и не собирал во век: придется - Бог пошлет, с ночлегом пустят - тут и покушаю.

     Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и  не налагал руки до тела - это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания, нередко шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя пост: не пил квасу, а работал с поденщиками, как они; работал и убегал в кусты молиться. Не один раз пахал пашню и убегал на отдохновение на молитву”.

     По-видимому, первым монастырем, где совершил свое богомолье Григорий Распутин, был Абалакский мужской монастырь, находившийся в красивейшем месте на берегу Иртыша. Историю этого монастыря Распутин часто рассказывал и в Петербурге, и в Москве.

     «Мне  приходилось - рассказывает Григорий Распутин, - переносить нередко всякие беды и напасти; так приходилось, что убийцы предприни-мали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То скажут: “Одежда неладная”, то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! а виновник тот час же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: “Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю”, - им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: “Откуда ты и что такое с тобой? “Я человек - посланный брат вам и преданный Богу”.

     Верхотурский  Николаевский монастырь, располагавшийся  в Пермской губернии, Григорий Распутин обычно посещал не один, а собирал  на паломничество крестьян из окрестных сел. Шли пешком сотни верст старым сибирским трактом от Тюмени на Туринск, а потом на город Верхотурье.

     Странничество для Распутина - не самоцель и тем  более не средство ухода от жизни, а внесение в нее духовного начала, придание ей высшего смысла через подвижническое служение. Григорий осуждает странников, для которых богомолье стало своего рода профессией, которые избегают труда. Он этого не принимает.

     В странствовании Григорий измождает  свою плоть до того, что ему начинают являться видения. “Злодей враг завидовал всему моему доброму делу, то он являлся в виде нищего, а все-таки знатно, что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то время крестным знамением себя осенять, и вдруг исчезал как прах. То мне казал, что деревня еще более как 30 верст, смотришь из-за леску и вышел на долинку - тут и село. Экой сатана!”

     Григорий  не лукавит, не обманывает, не стесняется признаваться в своих человеческих слабостях. Порой его охватывают “помыслы нечестивые, усталость неописанная, голод невысказанный, жажда питья неопределенная”. Но Григорий понимает, что это искушение. Старается с ним бороться, хотя это дается нелегко. Когда после дальней дороги приходит в село, возникает страстное желание попить и поесть. Но это искушение, и его надо пересилить, пойти в церковь, отстоять службу, а потом уже думать о еде и питье.

     Самой далекой дорогой Григория в этот период стало паломничество в киевские монастыри. От Покровского до Киева свыше 3000 верст. Какую-то часть этого расстояния он преодолевал на пароходе, иногда подвозили крестьяне на своих телегах, однако основной путь Григорий шел пешком. Вставая рано на рассвете, выходил натощак. Шел от села к селу, от деревни к деревне, от монастыря к монастырю, питался тем, что подавали крестьяне или, что в пути зарабатывал поденной работой. Ночевал где придется, куда положат: и в избе, и в сарае, и на сеновале, а бывало, и в чистом поле на кочке: “березонька под боком и зорьку не проспишь”.

     Восхищение  Киевом, и прежде всего Киево-Печерской  Лаврой, Григо-рий сохранил на всю жизнь. Когда после многих недель пути открылись перед ним купола киевских святынь, Григорий встал на колени и заплакал.

     Вернувшись  из странствий, Григорий продолжает заниматься кре-стьянским трудом, но никогда не забывает о молитве. В конюшне он выкопал себе небольшую пещерку и в течение восьми лет уходил туда между обеднями и заутренями молиться. “Я удалялся туда и там мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил”.

     Вначале 1900-х годов Григорий Распутин - совершенно очевидно духовно зрелый человек, “опытный странник”, как он сам себя называет. Полтора десятка лет странствий и духовных поисков превратили его в человека, умудренного опытом, ориентирующегося в человеческой душе, способного дать полезный совет. И это притягивало к нему людей. Сначала небольшое число крестьян из окрестных деревень приходило к нему, позднее слава об опытном страннике распространяется шире и шире! К нему приезжают люди издалека, он всех принимает, устраивает на ночлег, выслушивает и дает советы.

     Неграмотный еще в 1897 году, крестьянин Григорий Распутин начи-нает читать и писать, осваивает Священное Писание так, что знает его почти наизусть, толкует его для всех желающих.

     Надо  заметить, что в этом общественном положении Григория Распутина пока нет еще ничего необыкновенного. В те годы во многих местах России живут люди, подобные Григорию, умудренные опытом странников и богомольцев, готовые дать духовный совет. Григорий еще незнаком ни с кем из “сильных” мира сего, и те, кому он помогает духовным советом, - свои братья-крестьяне или люди из городских низов. Позднее, когда его многочисленные недоброжелатели стали искать в этом периоде жизни Распутина криминал, им не удалось его найти и пришлось приду-мывать заведомую ложь (но об этом в своем месте). Нет ни одного убедительного свидетельства, чтобы в этот отрезок жизни Григорий совершил какой-либо недостойный поступок. Напротив, именно в это время формируется привлекательный образ мудрого крестьянина, духовного учи-теля, человека, слава которого достигнет столицы. 
 

4 СУДЬБА

     Против  этого человека объединилось всё  образованное общество Росси. Пожалуй, он оказался единственным, кто навлёк на себя такую всеоб-щую ненависть. Только крестьяне относились к нему иначе, часто говорили о нём с сочувствием и даже с любовью. Он ведь и сам был одним из них.....

     Григорий  Ефимович Распутин родился в крестьянской семье в селе Покровском Тобольской губернии. Точное время его рождения неизвестно, историки называют разные годы - от 1863 до 1872.

     Григорий  рос задумчивым, наблюдательным ребенком. Всматривался в жизнь природы, зверей и птиц. Любил присутствовать при работе сельских лекарей - внимательно смотрел, но не спрашивая.

     Мальчик подолгу сидел неподвижно, о чём-то сосредоточенно раз-мышляя. Позже он вспоминал: «в 15 лет в моем селе в летную пору, когда солнышко грело, а птицы пели райские песни, я мечтал о Боге. Душа моя рвалась вдаль. Не раз, мечтая, я плакал и сам не знал, откуда слёзы и зачем они. Так прошла моя юность в каком-то созерцании, в каком-то сне".

     Повзрослев, он прожил несколько лет в городе, женился; у супругов родилось трое детей. Но что-то подтолкнуло Распутина резко изменить образ жизни. Его знакомые говорили, что он стал новым человеком". Начал часто и горячо молиться бросил пить и курить. Перестал, есть мясную и молочную пищу и соблюдал этот пост до конца жизни".

     Распутин  отправился в странствия. На жизнь себе зарабатывал любой подвернувшейся работой. Побывал в десятках монастырей. Посетил православную обитель на священной греческой горе Афон. Дважды дошёл до самого Иерусалима.

     "Он  был мечтатель, беззаботный странник, прошедший вдоль и по-перёк всю Россию, - писал знакомый Григория Распутина Арон Симонович. Во время этих странствований он встречался с людьми из всех классов и вел с ними долгие разговоры. При его огромной памяти он из этих разговоров мог многому научиться. Таким образом, во время его долгих паломничеств созрел его особенный философский характер".

     В те годы сложились и политические взгляды Г. Распутина. Он мечтал о царстве вольных крестьян, без вечного дворянского засилья, где мужики имели бы достаточно земли.

     В скитаниях Распутин познакомился со многими премудростями - от врачебного ремесла до тибетского буддизма. Правда, грамоте он почему-то так и не выучился до конца. Писал всегда подчеркнуто по-мужицки, с грубыми ошибками почти в каждом слове.

     Не  раз он помогал больным, даже считавшимся неизлечимыми.

     Однажды в уральском монастыре исцелил "бесноватую» - женщину, страдавшую тяжёлыми припадками.

     В начале XX столетия Распутина уже  почтительно именовали: "старцем". Так называли его не за возраст, а за опыт и веру.

     В это время он и приехал в Петербург.

     К сибирскому страннику потянулись люди, не находившие полного утешения в государственной церкви. Они посещали Григория Ефимовича, слушали его рассказы, наставления. Вот что много лет спустя рассказывала писателю Эдварду Радзинскому одна известная актриса. Г. Распутин "стал говорить. Всё было - о кротости, о душе. Я пыталась запомнить и потом, придя домой, даже записала, но это было уже не то. А тогда у всех зажглись глаза.... это был неизъяснимый поток любви... Я опьянела". Особое впечатление производили глаза странника, "необыкновенно проницательные", заглядывающие, будто в самую душу собеседника.

     Распутиным  заинтересовался епископ Феофан. Его поразил особый религиозный экстаз, в который впадал иногда Распутин. Такое глубокое молитвенное настроение, говорил епископ, он встречал только в редких случаях среди наиболее выдающихся представителей русского монашества.

     В 1908 г. благодаря епископу Распутин встретился с самой императ-рицей Александрой Федоровной. Граф Владимир Коковцов так  передал содержание этой беседы: "Распутин стал говорить, что ей и государю особенно трудно жить, потому что им нельзя никогда узнать правду, так как кругом них всё больше льстецы да себялюбцы, которые не могут сказать, что нужно для того, чтобы народу было легче.

     Царю  и ей нужно быть ближе к народу, чаще видеть его и больше верить ему, потому что он не обманет того, кого почитает почти равным самому Богу, и всегда скажет свою настоящую  правду, не то, что министры и чиновники, которым нет никакого дела до народных слез и до его нужды. Эти мысли глубоко запали в душу императрицы".

     Постепенно  Григория Распутина стали звать "другом" царской четы. Он лечил  их детей, особенно больного наследника Алексея. Держал он себя с царем и царицей удивительно свободно и естественно. Называл их попросту "Мама" и "Папа", а они его - Григорий.

     "Он  им рассказывал про Сибирь  и нужды крестьян, о своих странствованиях, писала фрейлина Анна Вырубова. Когда после часовой беседы он уходил, он всегда оставлял их величества весёлыми, с радостными упованиями и надеждой в душе".