Французский гражданский кодекс 1804 года

2. Правоспособность  физических лиц,  французов и иностранцев.

В кодексе  устанавливалось единое понятие  французского гражданства и связанного с ним единства прав на основе полного  равенства. В этом заключалось главное  антифеодальное качество нового правопорядка. (Равенство правоспособности не было абсолютным, оно было соответственно своему времени: правоспособность женщин была ограничена семейным правом и  преимущественными возможностями  мужчин быть участниками оборота.) Гражданство  в смысле пользования политическими  правами отграничивалось от гражданства  в частно-правовом смысле. Гражданскими правами (т. е. правоспособностью) наделялся каждый, имевший или приобретший особое "свойство Француза", которое сообщал конституционный закон. Гражданство можно было не только приобрести, но и утратить. Хотя, в отличие от принципов конституций 1791-1793 гг., ГК установил только частно-правовые (не политические) основания к утрате гражданства; не допускалась потеря гражданства через приговаривание к наказаниям. Однако, как бы в компенсацию, вводился институт гражданской смерти (ст. 17), который повторял политическую смерть "старого режима". Права иностранных граждан во Франции были отличны от французов. Они определялись конкретными соглашениями с той или другой страной, и были уже или шире в зависимости от прав, предоставленных французам в этой стране. От иностранного гражданина также требовалось обязательное поручительство француза в случае обращения в суд; это было еще одним важным ограничением, правоспособности иностранцев. 

Гражданская дееспособность наступала в 21 год. После  этого ограничения дееспособности были возможны только в рамках брачно-семейных отношений или вследствие опеки. Предусматривалась и возможность  полного лишения дееспособности, названная по традиции римского права  интердиктом. Широкие полномочия в  этой инициативе были предоставлены  суду и родственникам, что вделало такую опеку институтом архаичным и даже реакционным в правовом смысле. 

3. Право собственности,  его защита и  ограничения. Движимая  и недвижимая собственность.  Земельная собственность.  Сервитут. Узуфрукт.

В сравнении  с правом эпохи "старого режима" круг вещных прав (т. е. форм обладания, пользования и распоряжения имуществами) был сокращен. Признавались только права собственности, правомерного использования и пользования  в порядке сервитута. 

Центральным институтом вещного права было право  собственности. Его понимание в  ГК было важным новшеством: "Собственность  есть право пользоваться и распоряжаться  вещами наиболее неограниченным порядком, лишь бы только это не производило  такого использования, которое запрещено  законами и уставами" (ст. 544). Согласно доктрине кодекса, собственность имела (1) абсолютный характер: права владельца  практически ничем не ограничивались и допускались только изначально предписанные законом ограничения. Основываясь на положении Декларации 1789 г. и почти в тех же выражениях, кодекс закрепил (2) неприкосновенность и неотчуждаемость собственности. Еще одной важнейшей чертой собственности было предельно (3) широкое понимание режима собственности, исходя из почти абсолютного права акцессии (присоединения). Этот последний элемент собственности имел выраженно архаичный характер, заранее предполагая преимущество земельной собственности. Отдельные права не могли быть предметом коммерческого оборота (права пользования недрами, пространством были неразрывны с собственностью на участок земли). 

Кодекс  выделял три вида собственности  в зависимости от субъекта права: 1) индивидуальная, 2) государственная, или общественное обладание, 3) общинно-коммунальная. Преобладающее внимание уделялось частной собственности. Однако оговаривалось, что некоторые объекты могут быть только в государственной (порты, крепости и т. п.) или только в коммунальной собственности. 

Все вещи делились на 4 группы. Ранее господствовавшее в праве Франции подразделение  на наследственные и на благоприобретенные теряло силу. В общем важнейшим было новое деление на вещи движимые и недвижимые, однако последовательно оно не было проведено, и по-прежнему значение сохранял порядок приобретения и отчуждения вещи. Первой группой признавалась собственно недвижимость (земля, дом — любой стоимости и размера). Второй — принадлежащие недвижимости в силу своего предназначения (мебель и убранство в доме, скот для обработки земли и т. п., висящие на деревьях плоды). Третьей группой были прочие движимые вещи. Четвертую составили особо ценные движимые вещи (деньги, драгоценности, частные бумаги, предметы роскоши, коллекции). Подразделение вещей было существенным для разных требований в отношении отчуждения, разных операций с ними, заклада и т. п. 

Собственники  недвижимости располагали большими преимуществами. Собственность на землю  предоставляла также права и  на "то, что ниже и выше" данного  участка (ст. 552). Т. е. собственник имея практически неограниченные права использования своего участка, его обустройства, разработки недр. Недвижимость подвергалась только особой форме заклада ее — антихреза, причем должник сохранял право пользования даже в случае просрочки платежа. Недвижимость занимала привилегированное положение при сделках с нею: если продавец терпел значительный ущерб в силу бедственных условий (свыше 60% стоимости), то сделку можно было расторгать в одностороннем порядке. Такие гарантии в особенности должны были обеспечить права мелких земельных собственников — крестьян, которые были главной фигурой социальной жизни той эпохи. 

Вторым  по важности видом вещных прав стал узуфрукт (букв. пользование плодами). Институт этот был разработан еще в римском праве. Однако в ГК он означал, по сути, особое право, примерно равнозначное наследственной аренде дореволюционной эпохи. Узуфруктуарий не был собственником, его права ограничивались использованием земли или вещи (например, сада, дома). Но он мог продать свой узуфрукт, заключать с ним другие сделки, передавать его по наследству, завещать. Права узуфруктуария охранялись даже перед собственником, который не мог произвольно лишить пользователя его права; если собственник продавал весь объект в целом, то право-пользование сохранялось и при новом собственнике. Такая замаскированная аренда также была архаичным институтом (особенно, когда под узуфруктом понималось право пользования гражданскими доходами, т. е. по сути земельной ренты). 

Третьим видом вещных прав было пользование  вещью. Конкретное число случаев  было невелико; сельскохозяйственная аренда и проживание в доме. В  отличие от узуфрукта это право  не могло быть ни переуступлено, ни сдано в поднаем. Пользователь имел право использовать свое право только в личных интересах или для  семьи, но не для коммерческого оборота  и обогащения. 

Хотя  владение не фигурировало в качестве самостоятельного права, во многих случаях  оно охранялось отдельно. Такое охраняемое законами владение могло быть только добросовестным и только в случае, если обладатель добросовестно заблуждался  относительно своих прав на вещь. Обладание  вещами первой и второй группы при  наличии добросовестности могло стать способом приобретения собственности на эти вещи (если проходили установленные ГК сроки исковой давности). Обладание движимыми вещами приравнивалось к праву собственности, если только вещь не была украдена. 

4. Договор, его разновидности,  условия действительности

Доктрина  ГК была сугубо индивидуалистической. Частной сделке, отвечающей воле сторон, в нем был также придав почтя абсолютный характер. Ничто и почти никак не могло ограничивать частных лиц. Поэтому главное место среди обязательств уделялось договорным (о второй группе — внедоговорных — говорилось лишь примерно в 20 статьях). Как правило, субъектом договора мог быть собственник, имевший все права распоряжения вещами. Другим случаям (например, рабочему найму, сложным коммерческим сделкам) почти не уделялось внимания. 

Одним из краеугольных принципов договорного  права закреплялась свобода договора. Под этим подразумевалось, что никто  не может быть принужден к заключению соглашения, не соответствующего его  намерениям, и что содержание соглашения определяется только по воле заключивших  его сторон. Ничто не могло быть основанием для одностороннего отказа от сделки: ни допущенные при ее заключении обман, ошибки (если только все это  не превосходило определенную меру выгодности и нормальности и не грозило вообще уничтожить коммерческий оборот). Никакое  вмешательство в сделку частных  лиц не допускалось, если только она  не противоречила закону, добрым нравам и общественному порядку. В истолковании последствий сделок и их выполнимости признавалась большая роль судьи. 

Вторым  краеугольным принципом договорного  права было положение об обязательной силе соглашений. Это означало, что  законно заключенные соглашения не могут быть расторгнуты односторонними действиями и что соглашения обязывают и ко всем последствиям, которые могут вытекать из обычая или обыкновений коммерции. Принцип обязательной силы договоров был заново сформулирован в ГК (это сделал Порталис). В нем как нельзя более отражалось представление составителей о всемогуществе частной воли, индивидуализм кодекса. 

Помимо  общих положений договорного  права (возможности вступать с вещью  в любые сделки — "дать что-либо, сделать или не делать что-либо"), в кодексе предусматривались 8 типичных и распространенных договоров: продажа, мена, наем вещей, работы или услуг, товарищество, ссуда, хранение, договор  вероятной прибыли, залог. Архаичность  в наибольшей степени проявилась в договоре найма: здесь предусматривалась  только возможность для личного  услужения и мелкой работы в сельском хозяйстве. Однако за договором вероятной  прибыли (или рисковым) были видны  реалии игры на бирже, азартные игры, финансовые операции с чисто денежными ценностями, подчиненные особым условиям выполнимости и возможных потерь. 

Вторым  по важности источником обязательств признавалось причинение ущерба. Основной идеей ответственности за гражданский деликт (причинение ущерба, связанное с нарушением права) в ГК была виновность. Причинивший ущерб отвечал за деликт в случае как прямого умышленного действия в отношении чужой вещи или прав, так и в случаях небрежности и непредусмотрительности (ст. 1383). Хотя и здесь кодекс сохранял существенные архаические черты: так, лица, пребывающие в услужении или под присмотром других, не отвечали за содеянное — за них отвечали хозяева. Этим закреплялось как бы внутреннее подразделение на полную и неполную правоспособность (что было продолжением конституционных ограничений на политические права лиц, находящихся в услужении или не имевших самостоятельного заработка). 

5. Брачно-семейное  право.

Самым важным новшеством в области брачно-семейного  права было закрепление института  только гражданского брака, заключавшегося государственными административными  органами по правилам регистрации актов  гражданского состояния. Брак был чисто  светским, хотя потом не запрещалось  проводить желаемые религиозные  церемонии. Брачный возраст устанавливался в 18 лет для мужчины и в 15 лет  для женщины. До достижения этого  возраста браки могли заключаться  только по особому разрешению главы  государства. Однако до 25 лет мужчины  и до 21 года женщины могли вступать в брак только при согласии родителей  или семейного совета. 

Так же порывая с традицией канонического  предреволюционного права, ГК признавал  право на развод. Развод допускался в случае супружеской измены (хотя и по-разному понимаемой для мужа и для жены), в случае грубого  обращения или взаимных оскорблений, в случае приговаривания одного из супругов к позорящему наказанию. Основанием для развода могло быть взаимное согласие супругов, проживших в браке от двух до двадцати лет. (Это правоположение вызвало особенно резкие нападки клерикальных кругов, и после восстановления официального значения католической церкви в период Реставрации было отменено — в 1816 г.) Для Наполеона, по требованию которого было внесено это положение, оно было одним из показателей гражданского равенства. 

Центральное место в семейном праве занял  весьма консервативный по своему смыслу институт главы. Жена и дети в семье  обязаны были выказывать послушание мужу в обмен на его "покровительство". Отец имел все права пользования  имуществом не достигших совершеннолетия  детей, на пользование имуществом жены или дохода с него (в зависимости  от установленного брачным договором режима). Власть отца семейства могла приобретать и административный характер. За непослушание члены семьи могли быть подвергнуты заточению в тюрьму или в исправительный дом. Жену, уличенную в супружеской измене, муж мог единственно по личному усмотрению поместить в тюрьму на несколько месяцев. В качестве своего рода промежуточной меры перед разводом (или заменявшей его) — сохранялось католическое правило "отлучения от стола и ложа" — в виде "раздельного жительства". В случае ограничения или полного лишения жены дееспособности муж всегда оставался опекуном. 

От кутюмного права в кодекс был перенесен еще один институт — семейного совета. Некоторые вопросы (заключение брака, воспитание, наказание детей) требовали согласования с дедами и бабками. Они, например, в случае смерти мужа, оставившего беременную жену, назначали ей "попечителя чрева", который участвовал в управлении имуществами. 

6. Наследование.

ГК подтвердил произведенную еще в период революции  отмену феодальных принципов наследования. Наследниками умершего становились  в определенной, указанной в законе последовательности дети и иные нисходящие, а также восходящие и боковые  родственники до 12-й ступени родства.  

Наследственные  права внебрачных детей по кодексу  были значительно сужены по сравнению  с правом эпохи революции. Такие  дети могли наследовать только в  том случае, если были признаны в  законном порядке, причем только имущество  отца и матери, но не иных родственников.