Евразийская концепция истории России

     ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ИСТОРИИ  РОССИИ

     Евразийство есть идейное движение, возникшее около 1921 года в среде тогдашнего младшего поколения русской интеллигенции. Оно стремится подвергнуть пересмотру основные представления относительно хода русского исторического развития. Евразийство породило значительную историческую литературу, но и встретило многочисленные возражения со стороны старшего поколения русских историков. В исторической области оно сосредоточивает свое внимание на объяснении возникновения Российской империи XVIII-XX веков и сменившего ее Союза советских республик.

     Какие стороны исторического прошлого подготовили возникновение каждого  из этих явлений? Каковы исторические традиции, которые в них воплощены? С целью ответить на эти вопросы  евразийцы высказываются за решительное  расширение тех рамок, в которых  трактуются проблемы русской истории. Они считают необходимым русскую  историю расширить до рамок истории  Евразии как особого исторического  и географического мира, простирающегося  от границ Польши до Великой китайской  стены. Евразийцы уделили исключительно большое внимание определению географических особенностей этого мира - срединного мира старого материка - в их отличие от географической природы его западных (Европа) и южных (Азия) окраин" Наиболее бросающейся в глаза чертой в характеристике этого мира является флагоподобное, т. е. на манер полос в горизонтально подразделенном флаге, расположение в нем основных почвенно-ботанических и климатологических зон...

     В пределах этого мира испокон веков  существовала тенденция к культурной и политической унификации. История  Евразии в значительной мере есть история этих тенденций. Наличие  их весьма характерно отличает историю  Евразии от истории Европы и Азии, гораздо более раздробленных  в политическом и культурном смысле. Названные тенденции сказываются  уже в пределах медного и бронзового века, в течение которых вся  евразийская степная зона, от причерноморских  степей до восточно-сибирских, была занята культурами "скорченных и окрашенных костяков" (названных так по типу погребений). Уже тогда резко обозначилась специфическая связь между культурами евразийской степной и лежащей к северу от нее евразийской лесной зоны, тесная связь, весьма отличительная для названных выше тенденций к унификации. В более позднюю эпоху, уже в пределах железного века, основными фактами истории Евразии было существование скифской и гуннской держав - с теми эпизодами, которые их окружают и отделяют друг от друга...

     Дальнейшим  большим фактом общеевразийской истории было образование и расширение Монгольской империи. В промежутках между "гуннской" и "монгольской" эпохами евразийской истории упомянутые выше унификационные тенденции запечатлены в истории авар, турок и т. д. На основе детального рассмотрения названных выше фактов евразийцы приходят к заключению, что в течение первых тысячелетий известной нам истории Евразии русское (восточнославянское) племя стояло в стороне от большого русла евразийской истории, хотя основные события ее и отзывались на нем непосредственно. Так называемая Киевская Русь возникла на западной окраине Евразии в эпоху временного ослабления общеевразийских объединительных тенденций. Однако почва, на которой она развивалась, была в значительной степени той же почвой, на которой в свое время росли и действовали скифская и гуннская державы. На это, ранее евразийцев, указал М. И. Ростовцев. Монгольским завоеванием Русь была втянута в общий ход евразийских событий, в дальнейшем выяснилось, что северо-восточная ее часть, в лице Руси Московской, способна к выявлению такой силы и духовного напряжения, которые делают ее наследницей монголов и позволяют этому оседлому народу принять на себя общеевразийскую объединительную роль, которую до сих пор выполняли, в пределах нашего видения, исключительно степные, кочевые народы. Вместе с ослаблением Золотой Орды произошло, по выражению Н. С. Трубецкого, "перенесение ханской ставки в Москву". Скифский, гуннский и монгольский периоды общеевразийской истории были продолжены периодом русским. Сказанное позволяет наметить те исторические преемства, наличие которых способствовало возникновению русского государства в его очертаниях XVI-XX веков. По мнению евразийцев, прослеживание этого преемства в его скифском, гуннском, монгольском этапах и промежуточных звеньях имеет для русского историка не меньшее значение, чем изучение собственно русской истории, Эта последняя до XV века была историей одного из провинциальных углов евразийского мира (и только после XV века стала играть общеевразийскую роль). Указанная концепция евразийской истории с наибольшей полнотой выражена в "Начертаниях русской истории" Г. В. Вернадским.

     Итак, по мнению евразийцев, русское государство XVI-XX веков является в большей  мере продолжением скифской, гуннской и монгольской державы, чем государственных  форм дотатарской Руси (что, конечно, не исключает передачу других важнейших элементов культурной традиции именно этой последней). Только что приведенное заключение с особой силой подтверждено наблюдениями из области социальной истории. Тот строй, в котором все классы общества являются "служилыми", несут "тягло", где не существует настоящей частной собственности на землю и где значение каждой социальной группы определяется ее отношением к государству, - этот строй глубоко коренится в историческом укладе кочевых держав. Он был воспринят Московской Русью и дал ей огромную политическую силу. Только неполно и частично отошла от него в сторону европейских образцов императорская Россия...

     Возрождение "тягловых" и "служилых" начал  наблюдается в современном политическом и социальном режиме СССР. Из этого  же источника идут и принципы этатизма, огромная роль государства (государя) в хозяйстве, столь отличительные  для русской истории последних  лет, и т. д.

     Иными словами, поставление в один ряд кочевых держав прошлого и русского государства позволяет целый ряд традиций в евразийской государственной жизни, которые вне такого сопоставления ускользали бы от взора исследователя. То, что объединяет историю этих держав с историей России, есть месторазвитие. Устанавливая связь исторических факторов с географическими (которая отнюдь не сводится, однако, к односторонней зависимости первых от вторых), евразийцы являются обоснователями в русской науке геополитического подхода к русской истории. На это указал несколько лет тому назад евразийский государствовед Н. Н. Алексеев...

     В области собственно культурной для  евразийской концепции особенно существенны два обстоятельства: 1) подчеркивание, что уже с XV века Россия была не национальным, но многонациональным  государством. Для XVI века евразийцы  придают особое значение татарским  служилым элементам, которые, по их мнению, являлись подлинными созидателями военной  мощи Московского государства того времени. С большим вниманием  они прослеживают те мотивы политического  уклада русского государства, по которым  отдельным частям нерусского населения  обеспечивались его национальные и  вероисповедные права; 2) утверждение, что связи с Азией не менее  существенны в русской истории, чем связи с Европой. Выставление  этого тезиса подразумевает пересмотр  истории русских внешних сношений в духе большего, чем это практиковалось до сих пор, выпячивания роли Востока. В этом отношении евразийцы имеют  такого предшественника, как известный, ныне покойный, русский востоковед Б. Б. Бартольд, много потрудившийся над таким пересмотром.