Церковный раскол в 17 век

Царь  долго терпел все это странное поведение Патриарха (с июля 1658 г. до осени 1659 года) и только осенью велел  созвать духовный собор. И Духовный Собор решил, что поскольку Никон  самовольно оставил паству, он должен быть лишен Патриаршества. Ибо... От начала Московского государства  ни от кого не было такого бесчестия, какое  учинил бывший Патриарх “Никон; для своей прихоти, самовольно без нашего повеления и без Соборного совета, Соборную Церковь оставил и патриаршества отрекся...”

Радикальная ломка обрядности, которую затеял Никон всего через сорок лет  после Великой Смуты, была совсем не ко времени. Приводилась она недопустимыми, грубыми способами, которые не могли  не вызвать противодействия со стороны  духовенства и народа.

Положение русской Церкви вовсе не было таким, чтобы необходимо было идти на такие  грубые жестокие моры, на которые пошел  деспотичный Никон. “Те различия, которые образовались между греческими и русскими богослужебными книгами  и греческими и русскими обрядами, -- пишет проф. Голубинский, -- не представляли ничего существенного и важного, чтобы касалось веры или составляло нарушение положительных установлений Вселенской Церкви. Существование разностей в обрядах и Богослужении у частных Поместных Церквей допускалось в соответствии с преданием, выраженным Святым Папой Григорием Двоесловом в словах: “при единстве веры Церкви не вредит различный обычай”

Большинство историков обычно всегда подчеркивали дикий фанатизм старообрядцев, их смешное  пристрастие к двоеперстию и другим незначительным обрядам. Будто бы вся правда и прогрессивность была на стороне Никона. Это, конечно, пристрастная трактовка раскола, трактовка его с позиции людей ориентирующихся на западную, а не на русскую самобытную культуру. Народ защищал вовсе не буквы и разные мелкие обряды, он был возмущен тем, что Никон нарушил древние традиции православия. Сотни лет, со времен св. Владимира, многие поколения русских людей исполняли обряды определенным образом: крестились двумя перстами и вдруг оказалось, что все это они делали ошибочно неправильно, а что правильно делали только греки. Если даже это было и так, то и то нельзя такие вещи заявлять народу в такой категорической форме, как это делал Никон. И, уже совсем нельзя, правильность такого заявления подтверждать суровыми пытками и казнями. Распевая молитвы, сотни людей сжигали себя, чтоб только не исполнять указы Никона, искажавших, по их мнению, древние, истинные формы Православия.

Древняя Русь, вплоть до церковного раскола  была духовно единой. Все одинаково  верили, принадлежали к одной духовной культуре. И цари, и бояре, и дворяне, и крестьяне, все члены средневековой Руси. Средневековая Русь была самобытным государством. Высшие и низшие классы были звенья единого национального целого. Церковный раскол вызвал первую трещину. Реформы Петра вызвали много других трещин в национальном сознании.

Разница в образовании, в быте, между различными слоями русского общества была количественная, а не качественная, каковой она  стала после петровских реформ. Раскол раздробил духовное единство русского народа в один из самых трудных  моментов его истории. В тот момент, когда Россия вплотную столкнулась  с проблемой культурной связи  с Европой, в народе возник религиозный  раскол.

В расколе  виноват не только Никон, но и царь Алексей. Основная вина царя Алексея  находится вовсе не в области  политической, и не в том, что он не желал заимствовать нужное с Запада, а в том, что он поддержал намерение  Никона изменить традиционные русские  обряды, на греческие. А в том, что после низложения Никона, которое тот вполне заслужил, царь Алексей не внял голосу народа и не поставил перед новым Патриархом вопрос о необходимости пересмотра введенных Никоном реформ.

Низложение  Никона не привело к возврату на древний дониконовский путь. На Соборе 1667 года были признаны неправильными решения знаменитого Стоглавого Собора во времена святого Макария и Иоанна Грозного, в которых излагались как должно понимать основы Православия. Собор, на котором участвовали тоже греки, признал решения Стоглавого Собора незаконными и чуть ли не еретическими. Все доводы “раскольников” о правоте решений Стоглавого Собора были оставлены без внимания. Собор признал исправления, сделанные в новых церковных книгах, сделанные по новым греческим книгам, правильными и всех, кто не почитают таковых книг, объявил “раскольниками” и предал анафеме. Анафеме были преданы Аввакум, диакон Феодор, инок Епифаний и ряд других сторонников решений Стоглавого Собора.

Это было роковое решение, которое могло  только углубить религиозную смуту. Отмена решений Стоглавого Собора и  признание его решений ложными подрывало веру в истинность религиозного авторитета и всех других Соборов. Если в делах веры ошиблись все высшие иерархи Церкви, участвовавшие на Стоглавом Соборе, то, следовательно, могут ошибиться и участники Собора 1667 года. Осужденные “раскольники”, не подчинились этим ошибочным решениям и писали: “Держим православие, бывшее прежде Никона Патриарха и книги держим письменные и печатные, изданные от пяти патриархов: Иова, Гермогена, Филарета, Иосафа и Иосифа Московских всей России и хощем собором, бывшем при царе Иване Васильевиче, правы быти, на нем же был и Гурий, наш Казанский чудотворец, с сими книгами живем и умираем”.

Великий Собор 1667 года поступил совершенно неправильно, объявив раскольников еретиками. Ведь их расхождение с церковью относились не к догматам, а только к обрядам. Анафема на раскольников, провозглашенная  так называемым “Великим Собором”, только испортила все дело.

“В  крутой резкости перемен отчасти  кроются причины если не появления  самого раскола, то быстроты и широты его распространения”. Начались преследования  “раскольников” еще при жизни  царя Алексея. Сначала преследования носили случайный характер. Но, тем не менее, пойдя вслед за Никоном по неправильному пути, изменив своему высокому христианскому воззрению, что нельзя заставить веровать силою, Тишайший царь совершил роковую ошибку. Углубленная его преемниками, эта ошибка привела к самым трагическим последствиям. Она положила начало отхода сначала от религиозных традиций, а затем и от национальных политических идеалов.

После смерти царя Алексея, в царствование его сына Федора и правление царевны  Софьи преследование раскольников расширилось.

В 1681 году была запрещена продажа и распространение  древних книг и сочинений, оправдывающих  старое православие, начались розыски  и преследования старообрядцев. В 1682 году по повелению царя Федора был сожжен самый видный вождь  раскола Аввакум. Но это только усилило  сопротивление. Даже монахи Соловецкого  монастыря отказались служить по новым книгам и 10 лет отбивались от царских воевод, посланных взять  Соловецкий монастырь. Выступление  Никиты Пустосвята в 1682 году в защиту древних истинных обрядов было расценено уже как государственное преступление и ему была отрублена голова. При Софье был издан закон, окончательно запрещающий раскол. Тех, кто укрывал старообрядцев, били кнутом, “раскольников”, соблазняющих сторонников реформированного на греческий образец православия, стали казнить.

Государство пошло по ложному пути вслед за церковью. Хранителям древнего, настоящего русского православия пришлось бежать в глухие леса, где они стали  основывать свои скиты и уходить  в изгнание в чужие земли: в  Лифляндию, в Польшу и в Крым.

В то самое  время, как старообрядцам рубили головы, правительством было разрешено  иезуитам проповедовать католичество. В 1685 году иезуиты открыли в Москве школу и начали проповедовать  католичество среди иностранцев и русских. Вместе с иезуитами усилили свою деятельность и жившие в немецкой слободе протестанты разных толков.

Единый  прежде религиозно русский народ  стал раскалываться на куски. А этим самым подготавливалась благоприятная почва для разрушения всех устоев русской национальной жизни, так что если говорить о бездне, на краю которой, по мнению историков-западников, находилась Русь накануне восшествия на престол Петра I, то эта бездна заключалась не в политическом и социальном строе Московской Руси, не в отсталости от запада, а в отходе от древнего, уставившегося со времен святого Владимира, понимания Православия и традиционной обрядности, существовавшей семь веков. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Закдючение:

Итак, что  же привело к столь серьезным  переменам в Русской Церкви? 
Непосредственным поводом для Раскола послужили причины, настоящие, серьезные, которые лежали глубоко, коренясь в основах русского религиозного самосознания.

Не удивительно, что, стремясь к унификации русской  церковной богослужебной сферы, и полному равенству с восточной  Церковью, патриарх 
Никон решительно взялся за исправление богослужебных книг по греческим образцам. Это-то и вызвало наибольший резонанс. Русские люди не хотели признавать «нововведения», происходившие от греков.  
Нелегко было проводить реформу в условиях сопротивления большой части населения. Но дело осложнилось, главным образом, тем, что Никон использовал церковную реформу, в первую очередь, для усиления собственной власти. Это также послужило причиной для возникновения его ярых противников и раскола общества на два враждующих лагеря. 
Таким образом, религиозный Раскол в русском обществе стал фактом.

В каком-то смысле "избыток благочестия" и "ревность не по разуму" можно  назвать среди настоящих причин Раскола, открывающих его религиозный  смысл. 
Общество раскололось в зависимости от тех ответов, которые давались на волновавшие всех, всем понятные в своей судьбоносной важности вопросы: 
— Соответствует ли Россия ее высокому служению избранницы Божией? 
— Достойно ли несет народ русский "иго и бремя" своего религиозно- нравственного послушания, своего христианского долга? 
— Что надо делать, как устроить дальнейшую жизнь общества, дабы обезопасить освященное Церковными Таинствами устроение жизни от разлагающего, богоборческого влияния суетного мира, западных лжеучений

и доморощенных соглашателей?

Трудно, да наверно и невозможно однозначно сказать, что же стало причиной раскола  – кризис в религиозной или  в светской сфере. Наверняка, в 
Расколе соединились обе эти причины. Так как общество не было однородным, то, соответственно, различные его представители защищали различные интересы. Отклик своих проблем в Расколе нашли разные слои населения: и крепостные крестьяне, которые обрели возможность выразить протест правительству, становясь под знамя защитников старины; и часть низшего духовенства, недовольная силой патриаршей власти и видевшая в ней лишь орган эксплуатации; и даже часть высшего духовенства, желавшая пресечь усиление власти Никона. А в конце XVII века в идеологии Раскола важнейшее место стали занимать обличения, вскрывавшие отдельные социальные пороки общества. Некоторые идеологи Раскола, в частности Аввакум и его соратники, перешли к оправданию активных антифеодальных выступлений, объявляя народные восстания небесным возмездием царской и духовной власти за их действия.

Словом, ни один историк пока не представил объективной точки зрения на Раскол, которая бы охватывала все тонкости жизни русского народа в XVII веке, повлиявшие на церковную реформу. Последствия, отразившиеся на всем течении жизни в России, их не волновали, главное для них было – сиюминутная ВЛАСТЬ! 
 
 
 
 
 
 

ЛИТЕРАТУРА

1.  И.С.Аксаков, Краткая записка о странниках или бегунах, 1851. Русский архив, 1866, № 1-12.

2. Н.И.Костомаров. "История раскола у раскольников", в сб. Н.И. Костомаров "Раскол". Смядынь, 1994.

3. М.А.Бакунин. "Русским польским и всем  славянским друзьям". ж. Колокол, 1862, №№ 122-123.

4. В.В.Белоликов. "Историко-критический обзор существующих мнений о происхождении, сущности и значении русского раскола старообрядчества". Киев, 19l3.

5. Н.А.Бердяев.  Русская идея. Основные проблемы  русской мысли 19-н. 20 в, - В сб. "О России и русской философской культуре (философы послеоктябрьского зарубежья)". М., 1990.

6. А.И.Герцен. "Русский народ и социализм.  Избр. философские произведения, т. 2, М., 1949.

7. И.М.Громогласов  "Русский раскол и вселенское  православие". Богословский вестник, 1898.

8. Ф.М.Достоевский. "Два лагеря теоретиков". П.С.С., 1980.

9. Митрополит  Иоанн. "Самодержавие духа". СПб, 1994.

10. К.Д.  Кавелин "Мысли и замечания о русской истории" в сб. К.Д. Кавелин "Наш умственный строй: статьи по философии русской истории и культуре. М., 1989.