Античные города Причерноморья

       Также имеются сведения Феофраста о природе, растениях и животных Северного Причерноморья[8]. Он писал о суровых климатических условиях Скифии: жестоких холодах зимой и сильной жаре летом, отмечая две особенности боспорского климата: росу, выпадающую при северных ветрах и обмеление Меотиды [Азовского моря, - прим. Wave] из-за речных наносов...

        В соответствии с географической реальностью и учитывая концепции великих античных географов представляется продуктивным при широких историко-культурных исследованиях принимать следующее членение континента Евразии: I. Субконтинент Европа (в узком смысле) или Кельтика охватывает огромный Европейский полуостров, ограниченный на востоке линией, соединяющей Балтику и Черное море в месте их наибольшего сближения между устьями Вислы и Днестра, где проходит ряд климатических, ботанических и этнополитических рубежей. К Кельтике относятся также прилегающие острова и южная часть Скандинавского полуострова. II. Система субконтинентов Азия (в узком смысле), или Персо-Индия, — южная часть Евразии, ограниченная на севере по 40°-41° сев. шир. Понтом, Кавказом, Каспием, пустынями, Памиром, Тибетом и Великой Китайской стеной. Эта область зарождения древнейших цивилизаций делится на ряд субконтинентов: Передний Восток, Индостан, Юго-Восточная Азия. III.[9] К востоку от Кельтики и к северу от Персо-Индии лежит гигантскийсубконтинент Скифия, отличающийся монолитностью территории, суровым континентальным климатом, широтным расположением природных зон. В Скифии позднее, чем в других частях Евразии, возникли стабильные государства, но зато ее природная целостность нашла себе социально-политическое воплощение в XVII—XIX вв. в лице Российской империи, ядро которой зародилось в VIII—XI вв.[10] В западной, европейской части Скифии. В историко-культурном плане наиболее важным представляется членение Скифии на: IIIа. Азиатскую Скифию к востоку от Боспора Киммерийского и Танаиса; IIIб. Европейскую Скифию западнее Танаиса, расположенную в бассейне сближающихся верховьями рек, текущих в контролируемые жителями Кельтики (европейцами) Черное и Балтийское моря, являющиеся соответственно восточными частями: IV. Эллинского Средиземноморья (обретшего историко-культурную целостность с эпохи Великой греческой колонизации VIII—VI вв. до н. э.) и V. Скандинавского Средиземноморья (система Северного моря и Балтики, обретшая историческую целостность с эпохи викингов конца VIII—XI вв.). Под Боспорским регионом в контексте темы понимаются не только Керченский и Таманский полуострова, составлявшие ядро Боспорского царства, но также Крым, Нижнее Прикубанье, Восточное Приазовье, Нижнее Подонье и побережье Таганрогского залива, входившие в разные периоды в состав Боспорского царства. Боспорский регион географически находится на пограничье Европейской и Азиатской Скифии, переднеазиатской части Персо-Индии (Азии), Эллинского Средиземноморья и, учитывая доминирование на нем европейцев, также и Кельтики (Европы). Собственно Боспор Киммерийский был точкой пересечения и преломления разнообразных природных, сакрально-культурных и социально-экономических импульсов. Столица Боспора (Пантикапей, позднее Тмутаракань) представляется как бы скрепляющим гвоздем, вбитым в точке пересечения путей, идущих с СЗ на ЮВ и с ЮЗ на СВ.[11]

        Особо важной была роль Боспора в передаче средиземноморско-европейских и переднеазиатских импульсов в глубь территории Скифии в период времени от эпохи великих духовных откровений и этно-социо-экономических новаций (VIII—.вв. до н. э.), охватившей всю Евразию, до окончательного сложения европейской христианской феодализирующейся культурно-политической общности (XI в.).

       В первый период своей истории (VII — нач. VI вв. до н. э.) Боспор служит дорогой мощных миграций киммерийцев и скифов по линии СЗ — ЮВ (и обратно), в итоге которых, под влиянием заимствований и впечатлений, полученных на Переднем Востоке, у скифов Северного Причерноморья складывается первое на территории субконтинента Скифия варварское протогосударство. Одновременно через Боспор прокладываются ведущие с ЮЗ на СВ (и обратно), из Эгеиды и Пропонтиды через Боспор Фракийский сакральные пути в приуральскую часть Азиатской Скифии (Аристей Проконесский, посольства гипербореев на Делос) и торгово-промыслово-колонизационные пути в Приазовье и Нижнее Подонье (появление здесь карийцев и клазоменцев, возникновение во втор. пол. VII в. до н. э. Таганрогского эмпория (Кариа?) и, вероятно, Кремн, греческий импорт в Нижнее Подонье, где зарождается сарматский этносоциум, и, возможно, связи эллинов с Вельским городищем — Гелоном). В это же время у устий Днепра и Ю. Буга возникает второй центр освоения эллинами побережий Скифии — Березанское поселение и Ольвия.

       Во второй период (ок. 580—309 гг. до н. э.) ионийская колонизация Боспора приводит к возникновению ряда полисов, которые в условиях существования на выгодном и опасном перекрестке вынуждены создать жесткую форму объединения, в результате чего возникает боспорская тирания Спартокидов (438/37 гг. до н. э.), по своим «двуликим» формам предвосхищающая системы организации власти в Скифии в IX—XX вв. н. э. (Русское государство).

        При Спартокидах устанавливаются интенсивные двусторонние связи Боспора с Афинами: и скифским государством в Поднепровье, переживающими апогей своего могущества. Боспор также развивает политическую и торгово-культурную экспансию в Восточном Приазовье, Прикубанье и Предкавказье. Продолжаются экономические и политические связи с Подоньем (где возникает центр савроматского объединения — Елизаветовское городище) и Гелоном, а сакрально-торговые контакты достигают Среднего Дона и Юго-Западного Приуралья. Боспор играет как роль передатчика и трансформатора различных импульсов, так и роль самостоятельно воспринимающего и посылающего импульсы центра. Политические и культурные связи в 438—309 гг. до н. э. по сравнению с предшествующим смещаются к западу. В конце периода в Приазовье усиливается экспансия сарматов и влияние последних на политическую ситуацию на Босфоре.

        К сожалению, письменных свидетельств о начальном этапе культивирования винограда в Северном Причерноморье не сохранилось. По этой причине особую важность приобретают полученные в ходе археологических изысканий палеоботанические материалы (остатки древесины и корней виноградной лозы, отпечатки листьев, ягод и семян, карбонизированные зерна и ягоды винограда), позволяющие определить сортовой и видовой состав винограда, который использовался местным населением для питания и приготовления вина.
Как известно, сортовые и видовые отличия винограда проявляются в форме, размере, окраске семян и ягод, цвете клювика и халазы. Но сохранность ягод винограда не всегда позволяет установить эти сортовые признаки, так как палеоботанические находки утрачивают многие признаки сортовой идентификации (в том числе такие существенные, как цвет косточки и халазы). Ягоды и семена винограда при обугливании уменьшаются, поэтому очень сложно установить их первоначальные размеры. Кроме этого, нет прямой зависимости между размерами семян и размерами ягод винограда. Некоторые сорта имели крупные плоды и мелкие косточки, а другие, наоборот, — мелкие ягоды и сравнительно крупные косточки. По этой причине выводы, которые основываются на размерах карбонизированных косточек и ягод винограда, не всегда корректны и к ним следует относиться очень осторожно. Следует отметить, что значимость этого источника существенно снижается, так как анализ палеоботанических материалов проводился на сравнительно локальном материале и не отражал выборку по многим винодельческим районам Северного Причерноморья. Так, в Ольвии и на Боспоре находки остатков винограда в культурных отложениях нередки, однако разработаны недостаточно. Наиболее многочисленны и довольно хорошо изучены палеоботанические находки из Херсонеса.
         Как установлено, к началу греческой колонизации Причерноморья местное население уже занималось виноградарством в винодельческих целях, но сортимент лоз здесь был гораздо уже, чем на юге, и их эволюция происходила в менее благоприятных условиях[12]. Археологическим доказательством тому послужила находка семян культурного винограда в одной из очажных ям раннетаврского поселения Х-VIII вв. до н.э. Уч-Баш в Крыму. Эти семена были признаны по строению близкими к современным культурным сортам бассейнов Черного и Средиземного морей (Prol. pontica Negr.), распространенных главным образом в Балканских странах, Западной Грузии и частично в Малой Азии. Прародителем этих сортов считается дикий виноград (Vitis silvestris Gmel.), встречающийся и поныне в долинах рек Дунай, Днестр, Прут, в Крыму и на Кавказе.[13]
Не противоречат этому и данные палеолингвистики, свидетельствующие о том, что начало виноградарства и виноделия в Крыму восходит еще к индоарийскому (таврскому?) населению. Академик О.Н. Трубачев, крупнейший ученый-палеолингвист, полагал, что древнее греческое название Алуштинской долины имеет индоарийскую основу и переводится как «винная, виноградная», а узколокальный южнороссийский термин «тарапан», обозначающий по В. Далю «каменное корыто» или «деревянный ларь», в котором давят виноград, происходит от индоарийского tara-pana, буквально «защита от перехода», т.е. перелива через край. Эта реконструкция совпадает с принципом действия тарапана как ложа пресса или емкости для давления виноградного сока, который состоял в том, что сок винограда, уступая давлению, стекал по желобу, не переливаясь по сторонам. Сходный термин — «шарапан» (виноградный пресс) известен и в болгарском языке. Тем более, что многие из них могли использоваться и позднее. Сорта Черноморского побережья и прилегающих мест имели грозди плотные, среднего и малого размера, ягоды круглые, небольшие, очень сочные, с невысокой или средней способностью к сахаронакоплению. Положительными качествами этих сортов являлись обилие гроздей на каждом кусте, то есть высокая урожайность, сильный рост кустов, приспособленность к местным условиям, легкая и обильная отдача сока при переработке.
      В догреческий период население Северного Причерноморья собирало виноград менее сахаристый, чем в Греции, и при сбраживании винограда получало склонные к скисанию слабоградусные вина без оставшегося несброженным сахара или с небольшим недобродом. Местные сорта культурного винограда, не склонные к энергичному сахаронакоплению, менее благоприятные природно-экологические условия (короткий вегетационный период и значительно меньшая инсоляция при высокой влажности воздуха осенью), сравнительно низкий уровень агротехники и технологии не позволяли получать туземному населению вина, равные по вкусовым и ароматическим качествам и крепости греческим. Вот почему варвары, познакомившиеся с греческими винами в ходе первых торговых контактов, отдавали привозному вину предпочтение и платили за него высокую цену.   Несмотря на наличие в Северном Причерноморье местного виноградарства, широкое его распространение началось с греческой колонизации. Далеко не последнюю роль в этом процессе сыграли трудолюбие и обширные агрономические познания греков, приобретенные в ходе успешной акклиматизации виноградной лозы в различных природно-экологических областях Средиземноморья и Причерноморья.
Греки, переселяясь на новые территории, переносили из метрополии в основанные ими колонии язык и искусство, обычаи и традиции предков, культы и религиозные верования, законы и государственное устройство, ремесла и торговлю, принципы обработки земли и промыслы, структуру и традиции питания. Консерватизм этнических вкусов, привычек и традиций во многом определял стереотипы мышления и поведения греческих колонистов в зонах аграрного освоения. Именно этим обстоятельством объясняют упорные и не всегда успешные попытки греков культивировать в новых природно-климатических условиях привычные им породы животных и сорта растений (пшеница, оливки, «заморские» сорта винограда). Даже в регионы, где были сильны традиции собственного виноградарства, греки завозили с целью акклиматизации полюбившиеся им сорта лоз. К примеру, так было в Египте, знаменитом центре древнего виноделия. Позитивный результат усилий греческих колонистов известен и по письменным источникам, и по количеству амфор, обнаруженных за его пределами. Освоение новых земель под виноградную культуру в античных государствах Северного Причерноморья происходило постепенно. Вероятно, греческих переселенцев не устраивал местный сортимент лоз, поэтому они завозили из метрополии в осваиваемые районы черенки и семена хорошо им известных и привычных сортов, которые в новых, более суровых климатических условиях, на других почвах, часто более плодородных и увлажненных, изменялись, взаимно опыляясь с местными виноградными лозами. Так возникали и закреплялись в культуре путем вегетативного размножения новые сорта. Данные мероприятия требовали огромного труда, так как местные климатические условия отличались изменчивостью, большой амплитудой колебаний, суровостью зим, резкими заморозками и засухами в период цветения и вегетации. Здесь селекция культурных растений на засухоустойчивость, зимостойкость была особенно трудна. Но цель оправдывала средства, и в данном регионе постепенно, путем народной селекции, выработались сорта лозы, которые отличались скороспелостью, быстрым развитием, приспособленностью к резким перепадам температур в вегетативный период. Первые же попытки высадки в Северном Причерноморье виноградной лозы, привезенной из Малой Азии, из различных областей Греции и, возможно, с Кавказа, скорее всего, были не совсем удачными. Доставленные греками сорта винограда, выведенные в более теплом климате, должны были иметь более продолжительный вегетационный период по сравнению с местным дикорастущим или окультуренным виноградом. По этой причине характерные для различных районов Северного Причерноморья заморозки наверняка захватывали начало и конец вегетации, что приводило к систематическому подмерзанию почек, листьев, цветов и ягод, а в итоге — к крайне неустойчивому урожаю.[14] К моменту переселения в Северное Причерноморье греки имели богатый опыт возделывания виноградной лозы. У них была хорошо отработана методика выведения новых сортов, и выработались определенные традиции по сбору и переработке винограда и приготовлению из него вина. Косвенным свидетельством тому является греческий сельскохозяйственный календарь, по которому работы, связанные с виноделием и виноградарством — уход за виноградником, сбор и переработка урожая, — занимали более полугода рабочего времени земледельца. Серьезные трудности по акклиматизации винограда, с которыми греческие поселенцы столкнулись в новых для себя природно-климатических условиях, вынудили их действовать проверенным методом проб и ошибок. В ходе аграрного освоения Северного Причерноморья они выбраковывали из привезенных сортов винограда прежде всего те лозы, продолжительность вегетационного периода которых не укладывалась в местный календарь погоды, и, несомненно, обращали внимание при селекционной работе на дикорастущий виноград, обеспечивая виноградники холодостойкими подвоями. Только благодаря практической работе, многочисленным опытам, приносившим успехи и разочарования, можно было вывести в Ольвии, Херсонесе и на Боспоре сорта культурного винограда с сокращенным периодом вегетации. Крым можно считать одним из тех мест, где дикорастущий виноград вводился в культуру. Находки семян винограда из других территорий в пределах Vitis vinifera значительно отличаются от крымских. Возможно, местные лозы были более выносливые, холодостойкие и продуктивные по сравнению с привозными, что и стало причиной отданного им предпочтения. Можно только догадываться, каких усилий потребовало получение такого винограда, адаптированного к условиям сурового климата Северного Причерноморья.[15] Параллельно с этим процессом происходило районирование винограда, когда в результате выбора пригодных для данной культуры мест достигалось в конечном итоге более или менее целесообразное в экологическом и в первую очередь в климатическом отношении ее распределение по территории. По всей видимости, акклиматизация винограда в Северном Причерноморье началась одновременно во многих местах, освоенных к тому времени греческими поселенцами. Распространение виноградной лозы во многом зависело от благоприятных условий доместикации локальных диких сортов. Опираясь на приобретенные в метрополии эмпирические сведения, прекрасно разбираясь в микрогеоклиматических условиях колонизируемой местности, греческие виноградари постепенно достигли больших успехов в отборе и разведении винограда, максимально приспособленного к характеру климата, почвы, экспозиции участков, отводимых под виноградники.
          В результате отбора и завоза сортов из греческой метрополии в культуре появляется виноград с более крупными семенами и ягодами. Их остатки, обычно в карбонизированном виде, довольно часто находят во время исследования населенных пунктов античных государств Северного Причерноморья. Известна находка виноградных зерен в северо-западном причерноморском городе Никония, в слоях V в. до н.э. Этот факт позволил исследователям высказать мнение о появлении виноградарства в Нижнем Поднестровье уже в архаический период. Этот район находился под заметным греческим воздействием вплоть до середины II в. до н.э., когда в Западном и Восточном Средиземноморье усиливается римское влияние, а после ряда завоевательных войн образуются и римские провинции: Нижняя Мезия (в начале I в. н.э.), а после завоеваний императора Траяна (105-106 гг.) — провинция Дакия. Большое влияние оказали и римские колонисты, освоившие земли по Дунаю, Пруту и Днестру. Процесс романизации охватил не только язык местного населения, культуру, верования, но и сказался на хозяйственной деятельности. Даже после ухода римских войск в 271 году на юг от Дуная оставшиеся римские переселенцы передавали живущим рядом с ними варварам способы возделывания, сорта винограда и приемы виноделия. В другом северопонтийском греческом городе Ольвия акклиматизацию винограда исследователи относят к V в. до н.э., когда определенной популярностью стал пользоваться тесно связанный с виноградарством культ Диониса.[16] Однако первые находки здесь косточек винограда датируются только IV-III вв. до н.э. К этому периоду относится поселение Закисова Балка, где в заполнении одной из ям были обнаружены семена винограда, что, впрочем, не исключает, по мнению некоторых ученых, возможность попадания последних на территорию Ольвии вместе с привозным вином или изюмом.[17] Хотя наличие остатков винограда и отсутствие видимых следов виноделен еще не свидетельство отсутствия виноделия как такового. И все же на основании археологических данных можно вполне уверенно предполагать, что в эллинистическую эпоху доместикация винограда в Ольвии и ее округе была в основном завершена. Не случайно именно к III в. до н.э относятся находки косточек винограда, которые определены палеоботаниками как остатки винограда, переходного от дикого к культурному сорту. Следует упомянуть и более поздние находки винограда на городище Золотой мыс, датированного первыми веками нашей эры. Это были фактически гибридные лозы, искусственно выведенные греческими переселенцами. В основе их были как местные сорта дикого винограда, произрастающие в Причерноморье еще с доисторических времен и хорошо приспособленные к довольно суровому климату, так и культурные лозы, вывезенные греками из метрополии. Успешная акклиматизация лозы (благодаря выведению холодоустойчивых и раннеурожайных клонов, проведенных агротехнических мероприятий и применению адекватной местным условиям винодельческой технологии) явилась технологической революцией для хозяйства античных государств Северного Причерноморья.  Акклиматизированные в античный период лозы были настолько продуктивны и рентабельны, что прочно вошли в обиход населения Южной Украины и прилегающей к ней территории Молдавии в последующие эпохи. К средневековью там сложился своеобразный сортимент виноградников, в которых были представлены разновидности местного (лесного) происхождения, прошедшие длительный путь улучшающего отбора, сорта, завезенные греками в города-колонии Западного Причерноморья, а также сорта, попавшие на Балканский полуостров вместе с римскими переселенцами и проникшие затем к северу от Дуная и Прута. Здесь проявлялось также влияние венгерских сортов, разновидностей из Малой Азии и даже отдаленных районов Закавказья.[18] Характерной чертой местного виноградарства стала локализация отдельных сортов, своеобразное «оазисное» их размещение. Первые попытки разведения винограда на Боспоре принято относить к VI-V вв. до н.э. Именно этим периодом датировались наиболее ранние из найденных в этом регионе семян винограда из приморского города Мирмекия, определенные К.А. Флаксембергом. Косточки обнаруживали неоднократно при раскопках боспорских городов и сельских поселений начиная уже с V-IV вв. до н.э. В прилегающих к винодельням хозяйственных сооружениях (ямах, погребах, винохранилищах) Мирмекии, Тиритаки, Илурата, Фанагории и других населенных пунктов находили сбросы перепревших виноградных выжимок, содержавшие множество семян винограда. Например, на участке Х века в Тиритаке, в заполнении одной из хозяйственных ям, относящейся к винодельческому хозяйству римского времени, зафиксированы перегнившие виноградные косточки. В Илурате, в полуметровом единовременном сбросе виноградных выжимок, обнаруженных на дне ямы рядом с винодельней, найдены косточки дикого и культурного винограда винных и столовых сортов. В Мирмекии, рядом с пифосами винного погреба II-III вв. н.э., выявлено во время раскопок большое количество косточек винограда. По мнению А.М. Негруля, эти косточки принадлежали винным сортам винограда, выведенным в ходе длительной селекции на основе местных и привозных сортов.
На территории Керченского полуострова первоначально культивировались местные мелкие разновидности, в дальнейшем, в результате отбора и завоза сортов из Греции, в культуре появляется виноград с более крупными семенами и ягодами. К этому улучшенному сорту и относятся семена, которые были найдены в Мирмекии. Вероятно, подобные сорта культивировали виноградари Боспора и в первые века нашей эры.
На раскопках многочисленных разновременных поселений Крымского Приазовья часто встречаются обугленные семена винограда. В некрополе около современного поселка Золотое в Крымском Приазовье обнаружены косточки винограда диких сортов. Подобные находки зафиксированы на городище Артезиан, Багерово-Северное и в приморских винодельческих усадьбах. Данное перечисление не будет полным, если не отметить находки остатков виноградной лозы при раскопках восточного участка некрополя Китея, прослоек слежавшихся виноградных листьев в Кепах, обуглившихся в огне пожара виноградных гроздей в слоях I в. н.э. усадьбы Михайловского городища и поселения Батарейка II. Что касается винограда из Михайловки, то А.М. Негруль считал его близким по характеру семян и ягод к дикому, но отдельные ягоды, достигающие в естественном состоянии диаметра 14-16 мм, предполагают естественный отбор. Возможно, это был местный дикий виноград, введенный в культуру.[19] В этой связи не случайной представляется находка садово-виноградарского ножа на Азиатском Боспоре, в Патрее (Таманский полуостров), в хозяйственной яме VI в. до н.э. Возможно, появление в V в. до н.э. в Нимфее монет с изображением виноградной грозди и название одного из городов азиатского Боспора4 являются косвенными доказательствами успешной акклиматизации винограда в отдельных областях Боспора уже к V в. до н.э. В крупнейшем греческом городе Северо-Западного Крыма — Херсонесе, по мнению некоторых исследователей, на палеоботанических материалах можно наблюдать начальный этап акклиматизации винограда, происходивший в период V-IV вв. до н.э., но первые попытки разведения винограда эллинами, как и в Ольвии, относятся к V в. до н.э.[20] В селекции винограда Херсонеса важную роль играл местный дикорастущий виноград, который использовался аборигенным населением еще до греческой колонизации. Ископаемые семена близки к современным дикорастущим и не сходны с современными культурными сортами. С появлением на Крымском полуострове греческих городов-колоний виноградарство стало активно развиваться.[21] Семена винограда часто находят при раскопках культурных отложений Херсонеса, на усадьбах наделов Гераклейского полуострова и в целом ряде археологических памятников Северо-Западного Крыма: в Панском I, Усть-Альминском, Керкинитиде, античных усадьбах у Евпаторийского маяка и др. На поселениях этого района Крыма обугленные семена винограда преимущественно происходят из золистых отложений, заполнений скифских хозяйственных ям и землянок. Известны их отпечатки в саманной обмазке печей и сырцовых кирпичах.
Эти находки позволили пересмотреть еще недавно широко распространенное представление об отсутствии виноградарства и виноделия в равнинном Крыму в греко-скифское время, причем разведение винограда и его переработка были широко распространены уже в V-IV вв. до н.э. В научной литературе, касающейся анализа этой категории находок, существуют две полярные точки зрения. Согласно первой, в Херсонесском государстве выращивались сорта винограда, выведенные главным образом на основе селекции местных лоз, что обусловило сортовое единство винограда на всей этой территории. В основе данного построения лежат выводы палеоботанического исследования З.В. Янушевича, базирующиеся на локальных выборках карпологического материала (в том числе семян винограда) из раскопок античных усадеб Гераклейского полуострова. В настоящее время этой версии придерживается Г.М. Николаенко, которая уверена, что в Херсонесе дикий виноград был окультурен греками в ходе селекционной работы непосредственно на городской хоре Гераклейского полуострова, а исходным материалом для этого послужили дикорастущие мелкосеменные клоны. Начало селекционных работ, по ее представлениям, следует отнести к середине — второй половине IV в. до н.э. (по наиболее раннему материалу из усадеб Маячного полуострова и началу размежевания хоры), а завершение — к началу III в. до н.э. Г.М. Николаенко, исходя из постулата, что такой важный процесс должен был проводиться на постоянном месте, климатические и почвенные условия которого соответствуют рекомендациям земледельцев по устройству питомника, помещает его на Маячном мысу — на западной оконечности городской хоры. Предполагая, что вся херсонесская хора не отличалась разнообразием сортов, она делает вывод о том, что не только селекция, но и выращивание саженцев велись централизованно. По ее мнению, на селекционных участках отбирались наиболее приспособленные, устойчивые по урожаю сорта для высаживания их как на ближних, так и на отдаленных наделах. Саженцы, полученные из черенков, корневая система которых в течение целого года развивалась в питомнике, были более дорогими, но гарантировали меньшую вероятность потерь при трансплантации, чем черенки, срезанные прямо с растения. Вторая точка зрения, выдвинутая археологами, специалистами по истории сельского хозяйства Херсонеса В.А. Кутайсовым и А.Б. Колесниковым, кажется более обоснованной и предполагает наличие на территории Херсонеса большого разнообразия сортов с некоторым участием адаптированных привозных лоз. Действительно, в Керкинитиде из палеоботанической пробы конца V в. до н.э. происходит первая, наиболее ранняя находка культивированного клона винограда, свидетельствующая о том, что селекцией и выращиванием винограда уже могли заниматься греки-ионийцы, населявшие город задолго до дорийской херсонесской экспансии. Соответственно, следует скорректировать представление о том, что культура винограда сюда попала в вполне сложившемся виде из окрестностей Херсонеса во второй половине — конце IV в. до н.э., в период освоения херсонесцами этой территории. Крупноплодные и крупносеменные сорта винограда выращивались в 60-х гг. IV в. до н.э. в Северо-Западном Крыму в районе Евпаторийского маяка, что, по мнению А.Б. Колесникова, противоречит тезису З.В. Янушевича о сортовом подобии и централизованной селекции на всей территории Херсонесского государства6. Новые данные подтверждают возможность интродукции в Херсонес виноградных лоз переселенцами из метрополии, не только из Греции, но и Малой Азии. В то же время на Гераклейском полуострове преобладали сорта винограда промежуточных и дикорастущих форм, существенно отличающиеся от вышеописанных. Здесь эволюция размера семян и величины ягод винограда шла сопряженно. С увеличением ягоды увеличивалась длина семени и соответственно изменялась его форма — из округлой в грушевидную. В целом, обнаруженные в Херсонесе семена относятся к сортам мелкоплодного винограда, лишь немного превышающего по величине ягоды местного дикорастущего винограда. Тем не менее это был урожайный виноград с высоким выходом вина. Выведенные сорта по сравнению с привозными оказались более выносливыми, хорошо приспособленными к местным климатическим и почвенным условиям. Вероятно, гроздья подобного винограда изображены на рельефе последней четверти IV в. до н.э. с сюжетом трапезы Геракла. Этот лапидарный памятник, изготовленный из местного известняка, обнаружен на северном берегу Сакского озера, в 16 км юго-восточнее Керкинитиды и чуть более 2 км восточнее Кара-Тобе. Виноградные семена, собранные из очажных отходов и на зольнике одной из усадеб, позволили говорить о выращивании на Гераклейском полуострове различных сортов винограда, что было, впрочем, характерным для многих областей античного мира.[22] Сходные с ними семена, определенные А.М. Негрулем как остатки культурного винограда Vitis vinifera L. были обнаружены на городище Тарпанчи по отпечаткам в стенке лепного сосуда IV — первой половины II вв. до н.э. Модели, снятые с них, показали большие размеры семян как по длине, так и по ширине по сравнению с обугленным материалом. Скорее всего, в керамическое тесто попали свежие семена, имевшие на поверхности рыхлый слой оболочки, которая увеличила их размеры. На усадьбе у бухты Ветреная, в окрестностях Калос Лимена, были найдены косточки винограда на дне пифосов для вина. По мнению З.В. Янушевича, форма и размеры этих семян были однотипны с выявленными на Тарпанчи, но близки не к культурным, а к примитивным формам, взятым из крымского дикорастущего Vitis silvestris. Аналогичная ситуация была, по его представлениям, и на Гераклейском полуострове, где, как и на хоре Ольвии, происходило скрещивание местного дикорастущего винограда (Vitis silvestris) с завезенными культурными сортами. В юго-западной части Тарханкутского полуострова и на городище Чайка, в окрестностях Евпатории, обнаружены косточки винограда, которые однотипны с обнаруженными на Гераклейском полуострове.
Разницу в сортовом характере винограда Евпаторийского региона и Гераклейского полуострова А.Б. Колесников объяснял тем, что освоение Северо-Западного Крыма проводилось силами переселенцев из Малой Азии и других областей греческого мира, которые могли привезти с собой распространенные там сорта виноградной лозы, отличные от местных, херсонесских. Эта интересная версия заслуживает внимания, но требует дополнительных доказательств на сравнительных палеоботанических материалах из различных локальных природно-хозяйственных зон Херсонесского государства. К тому же нельзя исключать и возделывания крупноплодных сортов винограда и на клерах Гераклейского полуострова. Таким образом, есть основания предполагать, что с момента появления греческих колонистов в регионе Северного Причерноморья сортовой состав винограда расширился в результате завоза привычных и знакомых греческому населению лоз из метрополии. В любом случае предпосылки успешной акклиматизации и культивирования различных сортов виноградной лозы (в том числе южных теплолюбивых), формирования ее новых морозоустойчивых разновидностей, развития виноделия и виноградарства в масштабах всего Северного Причерноморья следует искать прежде всего в природно-географических факторах и в аспектах экономики, связанных с природой.

                              1.2 Социально-экономическое развитие

                       Северного   Причерноморья.

       Освоение греческими переселенцами побережья Северного Причерноморья происходило постепенно, в целом в направлении из запада восточнее. VI ст. до н.э. вообще было временами учреждения большинства северопричерноморских государств. Каждая из них имела собственную историю, но поскольку все они тесно взаимодействовали с античным миром, а также с варварским окружением, в их развитии прослеживается много общего. Почти тысячелетняя история этих государств делится на два больших периода и несколько этапов.[23]

       Первый период длился от второй половины VII и приблизительно к середине І ст. к н.э. Он характеризовался тесными культурными и экономическими связями как с материковой Грецией, так и с окружающими племенами, которые предопределялись относительной стабильностью общеисторического развития. В материальной и духовной жизни колонистов абсолютно доминировали эллинские традиции, благодаря чему этот период можно условно назвать греческим, или эллинским.[24] Следует, тем не менее, иметь в виду, именно в настоящее время создается Боспорское государство, в состав которого вошли не только эллинские полисы, расположенные вокруг Керченского залива, а и племена упоминавшихся выше синдов и меотов. Это дает основание считать Боспор греко-варварским государством, правителе которого были, наверное, местного происхождения. Характерно: варваризация почти не отразилась на культуре и быту населения боспорских городов и их сельских округ. Вообще количество варваров среди жителей северопричорноморских античных колоний была незначительной. На архаическом этапе первого периода (вторая половина VII - начало V ст. до н.э.) на Юге нынешней Украины происходит становление государств, начинаются их активные контакты с греческими городами Восточного Средиземноморья, в частности Ионии. Типичной есть землянковая жилая застройка большинства северопричорноморських полисов, хотя уже в VI ст. до н. э. в наибольших из них строятся храмы (Ольвия, Пантикапей), формируются комплексы агоры (площадь, вокруг которой размещались административные, общественные здания, магазина, культовые площади, алтари и т.п.). Зарождаются ремесла, промыслы, развивается торговля, возникает монетное дело. Начинаются в целом мирные контакты греческих переселенцев с окружающими племенами кочевников. Античные города в VI ст. к н.э. еще не имели укреплений (их остатки, датированные концом VI - началом V ст. к н.э., выявленные лишь в Тиритаке). На втором - классическом - этапе первого периода (начало V - вторая треть IV ст. к н.э.) начинает постепенный расцвет государств; города разрастаются и приобретают вид, обычного для античных полисов из развитой наземной, в том числе жилой, застройкой. В них сводятся монументальные сооружения, оборонительные укрепления и башни.[25] Вводится чеканка собственной монеты. Усиливаются торговая и культурная связи с античным миром. Так, возможно, приблизительно в середине V ст. до н.э. Ольвию посетил "отец истории" - Геродот (основания для такого предположения дает анализ его рассказа о скифском царе Скиле, который имел в Ольвии собственный дворец). Античные северопричорноморськие города неплохо известные в метрополиях, они упоминаются в разных источниках. В конце второй трети IV ст. в развитии античных северопричорноморських государствах наблюдается недолговременный кризис, вызванный главным образом внешнеполитическими факторами (в частности, распадом Большой Скифии и экспансией войск Александра Македонского: античные источники упоминают под 331 г. к н.э. осаду Ольвии войсками полководца Александра - Зопириона). С того времени начинается последний этап эллинского периода жизни городов Северного Причерноморья - эллинистический (последняя треть IV - середина І ст. к н.э.), который сначала обозначается максимальным экономическим развитием, подъемом сельского хозяйства, ремесел, торговли, культуры в целом. Тем не менее уже со второй половины III ст. к н.э. (на Боспоре - позднее) постепенно назревает кризис. Агрессия скифов в Западном Крыме, передвижение варварских племен в Нижнем Побужье и Поднепровье приводят к упадку античных городов - их основной экономической базы. Ольвия вынужденна была платить дань разным местным царям, в частности Сайта-фарну, а в II ст. к н.э. даже попадается в полузависимость от крымской Малой Скифии. Второй большой период истории античных государств Северного Причерноморья - так называемый римский (середина І ст. к н.э. - 70-те года IV ст. н.э.) - характеризуется прежде всего вхождением Тири, Ольвии, Херсонеса в состав римской провинции - Нижней Мезии. Этот период обозначался нестабильностью военно-политической ситуации, определенной варваризацией население, натурализацией хозяйства, частичной переориентацией культурно-экономических связей.[26] Государства Северного Причерноморья стали для Римской империи своеобразным барьером перед нажимом кочевых племен на ее восточные границы, которые проходили по Дунаю. Наблюдается некоторый экономический подъем Тири, Херсонеса, Боспора, их культура понемногу романизируется.[27] Во втором периоде существования античных северопричорноморських городов и их округ можно выделить три основные этапа. Первый начинает в середине І ст. до н.э., когда политика этих городов постепенно переориентируется на Рим. Сначала римские войска появляются на северном побережье Понта, но при этом их вмешательство в местные дела, в частности в Боспоре и Херсонесе, довольно ощутимое. Они помогают античному населению в его борьбе против окружающих племен. К этим временам принадлежит и известный поход, осуществленный на помощь Херсонесу в его стычках со скифами Плавтием Сильваном (63 г. н.э.) - правителем Нижней Мезии. Вместе из тем северопричерноморские государства в II ст. н.э. конфликтовали не только с варварами, а и с римлянами и даже между собой (Боспор и Херсонес) . Несмотря на такие, казалось бы, неблагоприятные обстоятельства, экономика этих государств постепенно выходила из кризиса. Возрождается сельская округа Ольвии, возникает значительное количество новых поселений на Боспоре. Функционируют сельские округи Херсонеса и Тири (часть населенных пунктов этих округ принадлежала, очевидно, варварам, однако они тоже работали на экономику античных городов). Рядом с сельским хозяйством значительного развития - особенно в Херсонесе и Боспоре - приобретают ремесло и промыслы (солеварение, засолка рыбы, виноделие). Активизируются торговые связи с северопричорноморськими, малоазийскими, итальянскими, западнопричорноморскими городами.

        Второй этап охватывает время от середины II по середину III ст. н.э., когда в Тире, Ольвии, Херсонесе, Хараксе размещаются постоянные отряды римских войск, а самые эти города подчиняются Нижней Мезии. В определенной политической зависимости от Рима находится и Боспор. В условиях относительной военно-политической стабильности экономика северопричорноморських государств достигает высочайшего развития.

       Третий - последний - этап начинается со второй половины III ст. н.э., когда с целью защиты границ Римской империи от готов гарнизоны римских войск были выведены из Северного Причерноморья в Подунав'я. Нашествия кочевников, в частности готов, фактически уничтожили сельские округи. Почти все античные государства окончательно прекратили свое существование в 70-х годах IV ст. под ударами гуннов. Выжили только Херсонес и Пантикапей, которые со временем вошли в состав Византийской империи.

       Большую роль сыграли античные города-государства Северного Причерноморья. Как органическая часть античной цивилизации, они жили и развивались в тесном взаимодействии с местным причерноморским населением. Последнее, как мы уже отмечали, на протяжении целого тысячелетия чувствовало на себе влияние высокой античной культуры, что нашло свое проявление в ускорении их социально-экономического и культурного развития. Заселение греками Северного Причерноморья происходило в условиях формирования рабовладельческого строя и относительного перенаселения в Греции. Колонии учреждались, как правило, организованно. Ехали сюда в основном безземельные крестьяне, ремесленники, торговцы. Уже в первые века колонизационных процессов (VII--VI ст. к н. есть.) определились греческие центры, особенно активные в основании колоний. Это в первую очередь города малоазийского побережья Ионии (в частности Милет), а также дорийская колония Гераклея Понтийская. В истории античных городов-государств Северного Причерноморья выделяются два основных периода. Первый охватывает время с VI по середину 1 ст. до н.э. и характеризуется относительно самостоятельной жизнью на базе эллинских традиций и мирными отношениями со скифскими племенами. Второй приходится на середину 1ст.до н. э.-- 70-ые годы IV ст., когда города-государства постепенно попадали в сферу интересов Рима и к тому же испытывали постоянные разрушительные нападения готов и гуннов. В процессе античной колонизации в Северном Причерноморье образовались четыре основных ячейки. Первый -- это побережье Днипро-бужского и Березанского лиманов. Во второй половине VII ст. до н.э. греки учредили на о. Березань (тогда полуостров) поселения Борисфениду. В первой половине VI ст. до н.э на правом берегу Бугского лимана, неподалеку от места впадение его в Днепровский лиман (вблизи современного с. Парутино Очаковского района Николаевской области), выходцы из Милета заложили Ольвию -- впоследствии один из трех наибольших древнегреческих городов Северного Причерноморья. ее удобное географическое положение способствовало налаживанию тесных торговых связей с земледельцами Лесостепи и кочевниками Степи.