Пётр Конанович Боткин

    Старшая из дочерей от второго брака П. К. Боткина – Екатерина Петровна – в 1851 году вышла замуж за известного в Москве фабриканта – старообрядца Ивана Васильевича Щукина. Она получила хорошее домашнее воспитание, любила литературу, увлекалась музыкой. У них было 11 детей, пять дочерей и шесть сыновей. Сыновья, видимо, унаследовали от Боткиных страсть к искусству и собирательству. Особенно прославили себя Сергей – создатель знаменитого собрания французских импрессионистов и постимпрессионистов, и Петр, собравший коллекцию русской старины, переданную им затем в Исторический музей.

    В 1857 году еще одна из сестер Боткиных – Мария Петровна – выходит замуж за известного поэта Афанасия Фета (Шеншина) – помещика Орловской губернии. «Мы называли Шеншиных, – вспоминает один из племянников Марии Петровны, – «старосветскими помещиками» или «соседями Лариных» – уж больно они напоминали нам эпоху Евгения Онегина. Приезд их сопровождался целым караваном деревенских лакомств (особенная домашняя яблочная пастила, варения, наливки и т. п.). А в Москве дом Шеншиных напоминал мне дом Фамусова из «Горя от ума». Фет долго приходил в гости к Маше в мезонин в Петроверигском, а потом решился все-таки посвататься.

    Младшая дочь П. К. Боткина, Анна, вышла замуж за известного в Москве профессора медицины П. Л. Пикулина. В молодые годы он входил в состав кружка Т. Н. Грановского, дружил с А. И. Герценом, со многими известными купеческими меценатами, а также с писателями, артистами, художниками. Собрания у Пикулиных оставили заметный след в жизни литературной и художественной Москвы.

3.1Старшие сыновья Боткина.

     Василий Петрович (1811 -1869)- молодой купец-романтик быстро вошел в среду литераторов. Боткин познакомился с Белинским, который ввел его в «кружок Станкевича». Молодой купец-самоучка, ставший знатоком западноевропейских языков, очень заинтересовал московских интеллектуалов того времени.

    Среди его друзей - цвет литературной и интеллектуальной Москвы: Белинский, Герцен, Огарев, Тургенев, Грановский, И.С. Аксаков, Дружинин, Кольцов, Панаев, Бакунин, Некрасов и др. Многие из них были люди энциклопедических знаний, но по разносторонности эрудиции в сфере искусства (одновременно и литература, и музыка, и живопись) вряд ли кто мог сравняться с Боткиным. Кроме того, он был признан в этом блестящем кругу мыслителей одним из лучших истолкователей Гегеля. Знание языков давало ему возможность постоянно следить за литературной и культурной жизнью европейских стран.

    Дом в Петроверигском становится одним из центров литературной Москвы, полем битвы, где сражались западники и славянофилы. Боткин хотя и слыл западником, но не таким яростным, как, например, Тургенев. «Западник, только на русской подкладке, из ярославской овчины, которую при наших морозах покидать жутко», - писал близко знавший своего родственника поэт Афанасий Фет.

    Гостеприимный дом Боткиных был последней московской квартирой Белинского перед его отъездом в Петербург. И впоследствии, приезжая в Москву, критик так же, как и Тургенев, Панаев, Дружинин и др., останавливался большей частью у Боткина. Бывали здесь и Гоголь, и великие актеры Щепкин и Мочалов.

    После смерти отца в 1853 г. пока не подросли младшие братья Дмитрий и Петр, Василий вынужден был заняться делами фирмы. Он фактически становится главой семьи, главой торгового дома.

    Вместе с тем Боткин болезненно переживает свое возвращение к торговым занятиям. «Здесь я словно в лесу, нет, хуже - в лесу тень и свободно, а здесь словно одни стволы без листьев», - пишет он в ноябре 1855 г. Некрасову. Как только представилась возможность, он передает дело в руки подросших младших братьев Петра и Дмитрия и уезжает в Петербург, а затем за границу на лечение.

   Последние 10 лет его жизни были особенно тяжелыми: давно подорванное здоровье все ухудшалось, а в начале 1861 г. пошатнулось окончательно. Василий Петрович медленно угасал, теряя зрение, способность двигаться, чувствовать. Накануне дня смерти в своей роскошно отделанной квартире в Петербурге Боткин заказал себе к следующему утру музыкальный квартет и долго обсуждал его программу. Он скончался утром в 7 часов 10 октября 1869 г. под звуки Бетховена - да так тихо, что ухаживавший за ним камердинер не заметил агонии.

   Погребен был Боткин в Москве, на кладбище Покровского монастыря. Он оставил по завещанию 70 тыс. руб. на благотворительные цели, главным образом на поощрение науки и искусства.

    Николай Петрович (1813-1869) почти всю жизнь провел в путешествиях. В Риме он близко сошелся с Н.В.Гоголем и художником А.А. Ивановым. Особенно близкие отношения установились у Николая Петровича с Гоголем, который звал его «добрым малым». В 1840 г. Боткин буквально спас от смерти тяжело заболевшего писателя. Он нашел его в Вене страдающим от приступов жесточайшей лихорадки. Николай Петрович вывез Гоголя из гостиничных номеров, устроил у себя, выхаживал и потом поехал с ним в Рим. Смерть Николая Боткина была безвременной. Он погиб от несчастного случая в мае 1869 г. (в том же году, что и старший брат), в Будапеште, возвращаясь на родину из далекого путешествия по Египту, Палестине и Сирии.

3.2Приемники.

После смерти отца старшие братья уже мало занимались семейным торговым делом. Василий Петрович был занят литературными трудами, надолго уезжал в Петербург и за границу, состояние его здоровья все ухудшалось. Николай Петрович также не занимался делами. Поэтому все большое и сложное предприятие Боткиных осталось на руках их младших братьев - Петра (1831-1907), ставшего главой фирмы, и Дмитрия. Между ними наметилась своеобразная специализация в ведении дел. Торговля и переговоры с покупателями находились всецело в руках Петра, ежедневно сидевшего в «амбаре», в Гостином дворе. Дмитрий же занимался главным образом кабинетной работой. Он был хозяином в «конторе», помещавшейся на Маросейке, в фамильном доме.

   Фактическим же главой  чайной фирмы стал Петр Петрович Боткин, прирожденный купец и очень набожный человек. Он был усердным старостой своей приходской Успенской церкви на Покровке, следил за состоянием здания храма и удовлетворял все его материальные нужды. А после освящения храма Христа Спасителя стал и его старостой: эту должность традиционно занимали состоятельные купцы, имевшие возможность на свои средства обеспечивать храм всем необходимым и поддерживать его в исправности. Современники запомнили, как Петр Боткин-младший чтил Владимирскую икону Божией Матери и всегда по дороге заходил в Успенский собор, чтобы поклониться ей.

   Он помогал строить православные храмы даже в… Аргентине. В 1887 году православные жители Буэнос-Айреса, среди которых были и выходцы из России, обратились к Александру III с просьбой устроить им православную церковь. Просьба со временем была исполнена: сам Николай II с вдовствующей императрицей Марией Федоровной внесли пожертвование на этот храм, а в числе других благотворителей был и П.П. Боткин.

   Все это способствовало успеху чаеторговли: боткинская фирма процветала. У П.П. Боткина была очень редкая черта: он не носил усы и бороду – главнейший купеческий признак, но с ним охотно имели дело самые патриархальные купцы.

Отличался набожностью и Дмитрий Петрович Боткин, один из старших сыновей Петра Кононовича. Женившись на Софье Мазуриной, внучке известного московского городского головы, он обзавелся и собственным домом, в который каждый год привозили для молебна чудотворную Иверскую икону и образ Спаса из кремлевской часовни у Спасских ворот. Дмитрий Петрович жертвовал средства на благоукрашение Корсунско-Богородицкого собора –главного храма города Торопца, родного для Боткиных. Его святыню – Корсунскую икону Божией Матери – подарила Торопцу полоцкая княжна в память о своем венчании с Александром Невским. Сам Дмитрий Петрович собирал картины, одним из первых в России увлекшись живописью Коро, Курбе и Милле. Будучи дружен с Павлом Третьяковым, он нередко помогал ему в подборе полотен. А его брат Михаил Боткин сам обнаружил способности к рисованию и поступил в петербургскую Академию художеств, где учился у Ф. Бруни (расписывавшего храм Христа Спасителя), получил звание академика исторической живописи и в 1882 году был назначен членом Комиссии по реставрации придворного кремлевского Благовещенского собора.

    А теперь коротко о двух старших сыновьях.

3.3Болезнь Боткина.

   Без преувеличения мировую известность получил один из братьев Боткиных, Сергей Петрович Боткин (1832-1889), великий русский врач. Основатель русской клинической школы.

   Самую громкую известность из семьи Боткиных, затмившую даже славу его старшего брата, Василия, приобрел Сергей Петрович – выдающийся врач-терапевт с мировым именем, общественный деятель, основатель русской клинической школы. Он родился в Москве 5 сентября 1832 года. До 15-летнего возраста Сергей вместе с братьями, Дмитрием, Петром и Михаилом, воспитывался в родительском доме под непосредственным наблюдением своего знаменитого старшего брата, имевшего на него огромное влияние.

   Первая учительница Сережи никак не могла научить его читать. К девяти годам он едва читал по складам. Старик отец держал за это сына в черном теле, не любил за нерадивость и часто говорил: «Что с этим дураком делать? Одно остается – сдать в солдаты». Зато полюбил Сережа математику, с увлечением занимаясь с домашним учителем А. Ф. Мерчинским – студентом университета.

   В 1847 году Сергей поступает приходящим учеником в пансион Эннеса, посещавшийся и его братьями. Уже во время обучения в пансионе Сергей обнаружил выдающиеся способности по математике и по совету брата и его друзей из кружка Грановского решил поступать в университет на математический факультет. Проучившись в пансионе два года, он досрочно, до его окончания, сдает экзамены для поступления в университет и блестяще их выдерживает. Интересно, что репетитором у него был студент медицинского факультета Рубинштейн, брат знаменитых музыкантов.

   Однако желанию юного Боткина не суждено было сбыться. Как раз в это время Николай I издал указ, согласно которому на все факультеты принимались только лучшие ученики казенных гимназий. Исключение составлял лишь медицинский факультет. Огорченному юноше пришлось стать студентом-медиком. Эта «неудача» оказалась счастливой для С. П. Боткина и всей русской медицины. Его ближайший друг и сокурсник, а впоследствии биограф, доктор И. А. Белоголовый, не сомневался в правильности сделанного Боткиным выбора, отмечая, что «в области кабинетной науки он не встретил бы возможности развернуть те гуманные и многообразные практические стороны своего характера, которыми так щедро наградила его природа и которые во врачебной деятельности, более чем в какой-либо другой, находят самое обширное повседневное приложение». Позднее и сам С. П. Боткин пришел к выводу, что «медицинская деятельность наиболее способна дать полное нравственное удовлетворение».

   О студенческой жизни его известно немного. Доктор И. А. Белоголовый пишет, что Сергей Петрович аккуратно посещал лекции и тщательно их записывал. Его записями пользовались товарищи-однокурсники. Особое внимание Боткин уделял слушанию лекций по физиологии и фармации. Высоко ценил он, как учителя, широко известного в то время профессора Ф. И. Иноземцева, преподававшего клинические дисциплины.

   На пятом курсе Боткин проявил себя как талантливый студент, обладавший клиническим мышлением и умевший лучше других разбираться в диагностически запутанных случаях. Эти его качества отмечались многими однокурсниками и преподавателями. По окончании университета в апреле 1855 года он был сразу допущен к докторскому экзамену, который сдал в это же лето, и был направлен под начальство знаменитого хирурга Н. И. Пирогова в Симферополь, куда после падения Севастополя доставлялись главные транспорты с ранеными.

   Ко времени окончания войны у С. П. Боткина созрело убеждение в недостаточности знаний и необходимости поездки за границу для совершенствования в специальности. После смерти отца Сергей Петрович, как и другие младшие братья, получил в наследство некоторую сумму денег, которая дала ему возможность отправиться за границу для продолжения образования.

   В Вене в мае 1859 года молодой врач вступает в брак с дочерью небогатого московского чиновника Анастасией Александровной Крыловой. Сразу после свадьбы молодожены отправились в путешествие по Средней Германии и Центральной Европе, во время которого посетили прирейнские минеральные воды и курорты Швейцарии для ознакомления с постановкой курортного дела. Затем С. П. Боткин посетил Англию и вернулся для зимних занятий в Париж, где работает над докторской диссертацией. Лишь 10 августа 1860 года Боткин вернулся в Россию. Сразу же по приезде он защитил в Петербурге диссертацию и получил степень доктора медицины, а 12 октября был утвержден конференцией Военно-медицинской академии в должности адъюнкт-профессора по кафедре академической терапевтической клиники.

   До конца жизни Военно-медицинская академия стала основным местом его деятельности. Здесь он сформировался как выдающийся клиницист, ученый и педагог. Здесь им были заложены основы современной научной терапии, создана первая в России клиническая лаборатория, способствовавшая внедрению в повседневную практику врачей физических и химических методов исследования. В ней под его руководством работал и будущий гениальный физиолог И. П. Павлов.

   С. П. Боткин принадлежал к числу выдающихся деятелей русской науки XIX века. Молодой профессор ввел новейшие методы исследования, так называемый клинический разбор больных. Он пришел к выводу о необходимости индивидуального подхода к лечению больного человека. Поразительным было его влияние на улучшение самочувствия самих больных. Многие из них вспоминали, что одни и те же лекарства и назначения, если они исходили непосредственно от Боткина, обладали гораздо большей эффективностью, чем когда их назначали другие врачи. В таких случаях говорят о психотерапевтическом влиянии на больного самой личности врача. Для преподавания он считал очень важным посмертное подтверждение диагнозов, практикуя во всех случаях обязательное вскрытие. Многие его ученики приобрели известность: Н. П. Симановский, В. А. Манассеин, В. Н. Сиротинин, Н. И. Соколов, М. В. Яновский и др. Его лекции издавались в огромном количестве экземпляров.

    Известность Боткина росла. В 1866 году он стал членом медицинского совета Министерства внутренних дел и Военно-медицинского ученого комитета, в 1870 году получил звание академика Медико-хирургической академии и был назначен лейб-медиком царской семьи. Он стал первым русским придворным врачом. Ранее этой чести удостаивались только иностранцы. Назначение вызвало у Сергея Петровича противоречивые чувства. С одной стороны, это являлось признанием его заслуг и открывало новые возможности влиять на постановку медицинского дела в стране. Печать, ранее нападавшая на него, стала расхваливать на своих страницах нового академика, помещать его портреты, рекламировать боткинские порошки, боткинские капли и даже боткинский квас. С другой стороны, новые обязанности нередко надолго отвлекали от его любимых занятий, науки, его клиники.