Ольга Остроумова

Например, эпизод перехода через гать. В фильме он занимает чуть более пяти минут, но режиссер старательно «мочил»  своих актрис в болоте в течение  месяца по нескольку раз в день. Как ни странно, ближе всех к сердцу принимала страдания молодых  девочек костюмер Валентина Федоровна. И вот однажды она решила отомстить  режиссеру, «отыграться» на Елене Драпеко, которая должна была тонуть. Она  прекрасно знала, что «нырять» Елене  придется не раз и не два...

И вот  звучит команда «Мотор!». Актриса Елена Драпеко, несколько десятков раз попрыгав на месте для симулирования одышки, погруженная по пояс в воду, пугается специально построенного с помощью пневматики пузыря болотного газа и шарахается в сторону, где предусмотрена специально вырытая яма: «Стрекочет камера, а у нас глаза лезут на лоб! Мы не понимаем, что творит Ленка! Ну, какие действия может производить тонущий человек? Дураку ясно – из последних сил цепляться за жизнь. Драпеко же, нелепо барахтаясь, просто ныряла, по нескольку раз набирала в легкие побольше воздуха. Но все ее попытки «утонуть» были безуспешными. Постоянно над желто-зеленоватой гладью болота «светилась» ее попка. Два, три, четыре дубля... «Что ты творишь!» - кричит Ростоцкий. «Ну не могу, не могу я!» - со слезами на глазах отвечает Ленка. А ларчик просто открывался. Наша благодетельница, оказывается, надела на Драпеко легкий водолазный костюм, дабы защитить бедолагу от очередной экзекуции, но во время одевания Лена набрала внутрь костюма столько воздуха, что утонуть она просто физически не могла. Ростоцкий рвал и метал, мы хохотали, а бедную Лену лишили «спасательного жилета» и бросили в «пучину съемок». Сыграла она великолепно! «Ма-а-ма!», и нет Лизы – героини Драпеко. Боже, настолько было реально! Мы даже в темном зале оглядывались с зареванными лицами назад, мол, здесь ли Ленка... Это было страшно! Это была... война».

Фильм «А зори здесь тихие…» вышел на экраны в 1973 и стал лидером проката  – его посмотрели 66 млн. зрителей. Это был самый настоящий успех, всенародное признание и любовь. Иногда эта любовь находила довольно странное выражение. Ольга Михайловна вспоминает: «К эпизоду в бане (когда  на экране чуть ли не впервые в советском  кино была показана женская нагота) зрители отнеслись спокойно. Я  получила только одно письмо, из тюрьмы. Оно начиналось: «Наша лаг. администрация…». А дальше о том, что на 7 Ноября им показали «А зори здесь тихие…». Как хорошо девочки защищали родину. И вдруг с красной строки: «Но  как же ты могла!». И дальше шла  такая отповедь, что если я не замужем, то как же я после этого  собираюсь выйти замуж, родить ребенка. Заканчивалось письмо риторическим вопросом: «»А по той ли дорожке  ты идешь?». Боже мой, какие мы были наивные! Я растерялась, чуть не плакала, хотя была уже замужем…».

Работа  Остроумовой в фильме была высоко оценена и критиками. Например, Л. Калгатина писала: «В Женьке Комельковой  был удивительный сплав тонкости и шокирующей дерзости, хрупкой женственности  и вызывающей экстравагантности, мягкости и дикарской неукротимости, ранимости  и ожесточенности. Всю роль Остроумова вела на тонком нервном сопряжении разнородных качеств – это  и составило существо и энергию  экранного образа…».

После триумфального успеха на Остроумову обрушился град предложений от других режиссёров. Однако все роли были как  две капли воды похожи на Женьку Комелькову. Повторяться актриса  не хотелось, поэтому от всех предложений  тактично отказывалась: «Я не из тех  актрис, которые всю жизнь эксплуатируют  свое обаяние. После фильма «А зори здесь тихие...» не снималась два  года, потому что предлагали только «Женек»! Кажется, чего проще?! Иди и  работай, зарабатывай деньги! Могла  без особых усилий переходить из фильма в фильм, тиражировать однажды сложившийся (и довольно неплохой, замечу) образ. Но... отказывалась, не то, не так. Пока не позвали сыграть Маню Поливанову в картине «Любовь земная». Меня очень задела эта роль. Мне хотелось сыграть именно такую, женственную героиню».

Однако  путь к этой роли был непростым. Руководство  «Мосфильма», посмотрев пробы с  Остроумовой, заявило актрисе категорическое «нет», мотивируя свой отказ тем, что Остроумова слишком городская, чтобы играть сельскую женщину. Евгению  Матвееву стоило большого труда, чтобы  отстоять свою актрису.

Ольга Остроумова – один из самых ярких  символов русской сексуальности, неагрессивной  женственности. Ее потрясающее обаяние  использовал в своем фильме и  Е. Матвеев: «В фильме была «эротическая»  сцена, когда Маня и Захар Дерюгин  лежат в постели. Я долго думал, как же объяснить все Оле Остроумовой. Как быть, чтобы она не чувствовала  себя скованной? Положил ее в постель, накрыл лоскутным одеялом, чтоб она  не стеснялась, а сам лег сверху одеяла: мол, всем вокруг и так будет  понятно, что под одеялом ничего не происходит. Ведь для съемок нужен  был только крупный план. И говорю: «Я давно люблю тебя, Маня!». Только отсняли эпизод, как вдруг Оля  поднимается и говорит: «Ну, Вы даете, Евгений Семенович. Вы бы еще ватные штаны надели!»».

Фильм «Любовь земная» вышел в 1975 году и принес Ольге Остроумовой новую  волну успеха, который закрепило  продолжение – картина «Судьба» (реж. Е. Матвеев, 1977). Оба фильма были отмечены высокими наградами: Золотой  медалью им. А. Довженко (1978) и Госпремией СССР (1979).  
 
 
 
 
 
 
 
 

Театр

Театральная деятельность Ольги Остроумовой  была в это время не менее активной, чем работа в кино. В 1973 она покинула труппу ТЮЗа и перешла в театр  на Малой Бронной, где дебютировала ролью Ани в пьесе Р. Ибрагимбекова  «Своей дорогой». Свой переход в  театр на Малой Бронной Ольга  Михайловна объясняет так: «Из ТЮЗа ушел один из моих учителей – Павел  Хомский, его в Театр Моссовета  пригласил Юрий Александрович Завадский. С его уходом началась какая-то другая репертуарная политика. И Андрюша  Мартынов – тоже однокурсник и  партнер по «Зорям» – переманил  меня на Бронную. На Бронной главным  режиссером был Александр Леонидович Дунаев, царство ему небесное, он меня очень любил. Славный человек, но не очень сильный режиссер. Тем  не менее, я у него сыграла классику: в «Варварах», «Волках и овцах», «Мещанах», других спектаклях. И партнеры у меня были замечательные. Но самое  невероятное то, что я два раза поработала с Эфросом. Это – опыт навсегда, в последующей актерской  жизни очень помогающий. У меня была большая роль в «Веранде в  лесу». Играли с Олей Яковлевой, Аней Каменковой, Лешей Петренко, Олегом Далем, Леной Кореневой – состав замечательный. Потом, правда, они как-то быстро ушли, ввелись другие актеры. Эфрос режиссер был уникальный. Он для актера как бы строил дорожку, и ты просто правильно по ней шел. И тебя самочувствие ведет к нужной реакции, нужному состоянию».

Среди ролей, сыгранных Ольгой Остроумовой  в театре на Малой Бронной, - жена в спектакле «Их четверо» (1976), Татьяна во «Врагах» (1977), Лида в «Веранде в лесу» (1978), Она в спектакле  «Лунин или смерть Жака» (1979), Роза Гонсалес в «Лето и дым» (1980), Глафира  в «Волках и овцах» (1982).

В 1984 году, когда после ухода Анатолия Эфроса в театре начался постепенный  развал, переросший в откровенную  склоку, Остроумова приняла решение  покинуть труппу: «Когда все это  развалилось, ушел Эфрос, ушел Дунаев, и я ушла. В театре, как в  семейной жизни, нельзя переходить грань, нельзя говорить такое обидное, что  потом человек не простит, или  простит умом, но не сердцем, и уже  нельзя ничего наладить». Она ушла к  М. Левитину в Театр миниатюр, где  была срочно введена на роль графине  де Маскаре в постановке «Здравствуйте, господин де Мопассан». Остроумова заменила Любовь Полищук, ушедшую в декретный отпуск. Затем началась подготовка к роли Маргариты в спектакле по Булгакову. Как замечает Ольга Михайловна, Булгаков не просто ее любимый писатель, а любимый человек, хорошо знакомый, но постоянно вызывающий удивление и восхищение. Многие черты и принципы Маргариты близки ей: никогда ничего не просить, держать данное слово, бороться за свою любовь и прощать вольные и невольные обиды. Однако в самый разгар репетиций Левитин попал в реанимацию с инфарктом, и спектакль так и не состоялся.

Вскоре  Ольга Михайловна получила предложение  перейти в Театр им. Моссовета, где сразу же получила роль Анфисы в спектакле «Вдовий пароход» в постановке Генриетты Яновской. Однако ввод в спектакль актрисы  «со стороны» вызвал скрытую ненависть  у некоторых членов труппы, и Остроумова получила две в прямом смысле грязных  анонимки – они были измазаны дерьмом  и усыпаны матерными словами. Ольга Михайловна нашла в себе силы сдержаться, и страсти улеглись сами собой: «Потом пришла вторая анонимка, измазанная дерьмом, где уже моих детей называли чуть ли не ублюдками. И я подумала: «Сколько же в этом человека зла! Господи, прости его. Дай  стать ему добрей». И опять  никакого внимания не обратила. И этим спасла себя. Если бы гневалась, свою душу изжевала бы. Не надо держать зло  в душе. Этим ты себя, свою жизнь поганишь». В работе над ролью в спектакле  Ольга Михайловна во многом использовала опыт, полученный на съемках фильма «Василий и Василиса» (реж. И. Поплавская, 1981).  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

И снова  кино

После громкого успеха в «Судьбе» роли в  нескольких следующих фильмах («Хомут для Маркиза» (реж. И. Фрэз, 1977), «Похищение «Савойи»» (реж. В. Дорман, 1979)) прошли незаметно. Не принесла актрисе удовлетворения и роль представительницы «золотой молодежи» - профессорской дочки  Марины в сатирической комедии Э. Рязанова «Гараж» (1979). В то время  Рязанов казался Остроумовой  настоящим «титаном», и она его  откровенно побаивалась, поэтому на съемках хотела куда-нибудь спрятаться – чтобы не так бросалась в  глаза ее вопиющая бездарность на фоне таких мастеров, как Л. Ахеджакова, И. Саввина, В. Невинный, В. Гафт, С. Немоляева, А. Мягков – по крайней мере, так  думала сама Ольга Михайловна: «Не  люблю этот фильм. Прежде всего, по моему  мнению, я не профессорская дочка. Постановщики во мне обманулись. А  вообще была рада, что участвовала  в фильме. Ведь в нем снимались  сонм кинозвезд. А мы с Игорем Костолевским старались спрятаться за бегемота, лишь бы не попасть на первый план».

После «Гаража» Ольга Остроумова не снималась  в течение двух лет. Как объясняет  сама актриса, про нее просто забыли. Забвение закончилось, когда на обложке  «Советского экрана» за 1980 год  появилась ее фотография – буквально  через несколько дней Остроумовой  позвонила режиссер Ирина Поплавская и пригласила на роль Василисы в  фильм «Василий и Василиса». Эта  забытая сейчас роль стала самой  удачной и самой любимой работой  Ольги Михайловны: «Я очень люблю  свою героиню в фильме «Василий и  Василиса». Это совсем иной пласт, старуха, не простившая мужа за то, что он когда-то замахнулся на нее топором, и она  потеряла ребенка. В конце жизни  она приходит к нему просить прощения. Сложный характер, жесткий. Он мне  дорого, и не потому, что я сыграла  без ошибок – этого вообще не бывает. Но мне было невероятно интересно  работать, играть в свои тридцать лет  и совсем молодую девочку, и семидесятилетнюю старуху. И, конечно, сам рассказ  могучий, распутинский – к этому  писателю можно по-разному относиться, но он создал такой сильный характер. И такие библейские там мотивы – простить, не простить… Когда  разум говорит: надо простить, а сердце не может… И в конце жизни понять, что простить – это больше…Это так по-человечески, мы даже в мелочах  с этим сталкиваемся…»

Из  других работ Ольги Остроумовой, сыгранных в это десятилетие, можно отметить следующие: «Не было печали» (реж. Ю. Даниялов, 1982), «Безумный день инженера Баркасова» (реж. Н. Лырчиков, 1983), «Столкновение» (реж. И. Фридберг, 1985), «Время ее сыновей» (1986), «Башня» (реж. В. Трегубович, 1987), «Чаша терпения» (реж. Е. Матвеев, 1989).

В 90-х  Ольга Михайловна снялась всего  в семи фильмах, из которых зрителям, привыкшим видеть Остроумову положительной  героиней, особенно запомнилась роль директора школы в провинциальном триллере Н. Лебедева «Змеиный источник» (1997). Тем не менее, это была уже  третья отрицательная роль Остроумовой  в кино – подобные роли были у  актрисы в фильмах «Башня»  и «Время ее сыновей»). И что удивительно  – ее героиня не была убийцей, и  даже оказалась в стороне от детективной  интриги, но, деспотичная и властная, как бы явилась вдохновительницей  страшных преступлений, «злым гением»  провинциального городка, в котором  царит культ ее личности. Фильм  Николая Лебедева – не только о  провинциализме, не территориальном  понятии, но социальном и нравственном, но и о природе диктатуры, о  природе власти безграничной и абсолютной, основанной на инстинктах и включающей в себя провинциализм как главнейшую из констант. Наконец, этот фильм —  о проблеме сильной личности как  духовного и энергетического  центра власти; о том заряженном поле, которое сильная личность генерирует вокруг себя и в котором взрастает  порою ничтожное и темное, тем  более низменное, чем ярче и мощнее была сама личность.

Поклонников работы Ольги Михайловны в театре ожидало еще одно открытие: в 1994 она  сыграла главную роль в спектакле  «Мадам Бовари», за которую получила премию им. Станиславского. Для Остроумовой  эта роль оказалась настоящей  «ролью на преодоление»: преодоление  страха, непонимания и осуждения  своей героини: «Я не очень понимала эту женщину, не знала, как я буду играть такой тип женщины. Можно  было оправдать то, что она не любит мужа, а хочет любви. Но там  была сцена, когда она отталкивает  ребенка. Для меня это было невероятно, я не представляла себе, как это  можно сделать. Но оттолкнула. Но Эмма у меня получалась не противная, ее не ненавидели, а жалели. Но в этом виновата моя энергетика».

Из-за работы в театре Ольга Михайловна часто отказывалась от предложений  работать в кино, особенно в конце 90-х: «Вообще старалась не сниматься  только для того, чтобы быть на виду или заработать денег. Я в этом смысле гордячка. Все-таки роль — прежде всего, а деньги потом. Старалась  не предавать профессию ради денег. А уж когда новое кино пошло, приглашали так: «Ольга Михайловна, значит, 5 тыс. долларов. Один съемочный день. Надо посидеть в ресторане. Красивая женщина какого-то крутого». Я говорила: «Знаете, я все-таки считаю себя русской актрисой, а не манекенщицей. Извините, мне нужна роль». Очень много отказывалась. Вот сейчас более-менее кино стало появляться, а то все было, как домашнее видео. Ну зачем же в этом сниматься? Нет, не хочу. У меня, слава богу, есть роли в театре».