Николай Кузанский

Николай Кузанский

(Nicolaus Chryppfs Cusanus, 1401—1464) —  величайший из немецких гуманистов, богослов, философ, математик и церковно-общественный деятель. Николай Кребс, немец по происхождению, родился в селе Куза близ города Трира в 1401 году.

Семья была вполне обеспеченной, поэтому не вполне ясно, по каким  причинам он сбежал из дома. Скорее всего, он бежал от принудительных занятий отцовской профессией.

Под покровительством одного местного вельможи Николай поступил в школу «духовных братьев общей жизни» в Девентере, а потом в Падуанский университет, где в 1423 году получил докторскую степень по каноническому праву. По возвращении на родину, он был возведен в сан священника.

На Базельском соборе в 1431 году Николай выступил с трактатом «О католическом согласии», где выразил свои сомнения о том, что император якобы вручил церкви светскую власть на всей территории империи. На том же соборе им был предложен вариант исправления юлианского календаря, реализованный через некоторое время.

Во времена раскола католической церкви был на стороне авторитета папской власти. Им руководила цель религиозного и социального единства Европы и всего человечества, однако в личности папы он усматривал источник вселенского порядка.

Позже Кузанский служил в  папской курии. В 1437 году его отправили  в Византию для переговоров с греками по поводу объединения церквей. Возвращаясь из Константинополя, задумал свой основной труд — книгу «Об ученом незнании», завершенную в начале 1440 года. В ней он пытался, по его словам, «объять непостижимое вместе с его непостижимостью в знающем незнании через восхождение к вечным истинам, как они познаваемы для человека».

В 1453 году он создал трактат  «О согласии веры», в котором говорил  о том, что если не концентрировать внимание на различных религиозных обрядах, можно увидеть в различных вероучениях единое содержание.

В следующем трактате, посвященном той же теме — «Опровержение Корана», написанном в 1464 году, — он обнаруживает несомненную связь ислама с христианством. Однако XV столетие мало внимало его излюбленной теме единства.

Идеи гуманистов во многом были близки Николаю Кузанскому, но сам он избрал совершенно другой путь. Он чувствовал свою изначальную отчужденность от виртуозов стилистики, профессионалов гуманистического красноречия. Однако Николай Кузанский не стыдился этого, потому что его достаточно скромная речь позволяла выразить мысль не менее ясно.

Вообще, Кузанский даже оправдывал себя и весь немецкий народ. Он считал, что германцы в этом плане несколько уступают другим народам по способностям и овладевают латинской речью с величайшими усилиями.

Ориентирующей системой координат  для Николая Кузанского была излюбленная  идея единства. Философ ей руководствовался в своих планах гармонического устроения церкви и мира на осознанных началах любви, братства и свободы. Подлинное бытие — это такое максимальное единство, которое вне всяких степеней и градаций. В этом плане он следовал в основном античному и средневековому пониманию бытия. Например, в философии Платона благо и бытие неотделимы друг от друга. Зло внебытийно, так как оно вне полноты, блага и совершенства. Основной проблемой для Николая Кузанского было соотношение бытия и бесконечности. Как сопрягаются два этих понятия, если бесконечность не воспринимается позитивно? Философ предложил рассматривать идею безграничного бытия как источник вселенской гармонии.

Философия бесконечности  Николая Кузанского

С точки зрения античной философии, мир конечен, потому что  бытие не мыслилось вне какой-либо определенности, бесконечный мир при таких условиях просто не может существовать. В средневековой мысли все конечное есть сотворенное сущее. Зависимость мира от Творца подчеркивает его конечность.

После Николая Кузанского становится возможным переход от замкнутой модели мира к бесконечному универсуму. Однако это вовсе не значит, что философ порвал с этими мировоззрениями. Фундаментальные изменения в мышлении обусловлены развитием и преодолением предшествующей метафизической позиции. В его концепции понимания божественного бытия как бесконечности усматривается последовательное и строгое осуществление теоцентричности, присущей средневековому мировосприятию. Бог в понимании Николая Кузанского не только бесконечное бытие, но также и бесконечное единство. На основе понятия единства Николай Кузанский обнаруживает возможность развития позитивной концепции бесконечности. Он приходит к выводу, что бесконечное — абсолютное совершенство, абсолютная полнота бытия, которая вне всяких степеней и сравнений. Это одна из причин, по которой познание истины следует начинать не с конечного и переходящего, а с точки зрения вечности.

Конечное есть зависимое  от Бога, то есть от бесконечного как  максимально определенного и совершенного бытия. В своих рассуждениях Николай Кузанский вводит понятие максимума — бесконечного бытия Бога. Среди конечных вещей максимума не существует, он непостижим. Максимум — это многообразие всего того, что есть в действительности, и всего того, что пока только в возможности, всего того, что есть во всех родах и видах, во всех своих степенях и различиях. Как абсолютная полнота бытия, это совмещение в единстве всех различий и противоположностей. В этой концепции максимума Николай Кузанский находит свое собственное обоснование положительного понимания бесконечности, присущей только бытию Бога. Бесконечное есть максимальное бытие, абсолютное единство или совершенная интеграция всех различий, расхождений и противоположностей.

Николай Кузанский частично заимствует это из неоплатонической концепции единого. Но эта мысль в его философии получает новую, совершенно оригинальную интерпретацию.

Единое — это источник и начало всего реального и  индивидуального сущего. Оно заключает в себе все возможные и существующие в мире различия и противоположности, но содержит их в себе не как просто сумму или итоговое выражение, потому что в этом случае оно не могло бы быть источником неисчерпаемого многообразия сущего, так как такой источник должен быть вне каких-либо противостояний. То есть, все разнообразие вещей в едином должно совпадать, причем в совершенно уникальном единстве.

Подобное понятие совпадения можно объяснить с помощью  математических примеров. Все геометрические фигуры, которые мы изображаем, конечны. Но мы можем представить их как бесконечные. Например, мы рисуем конечную линию и говорим, что она продолжается бесконечно в обе стороны. Треугольник ограничивается тремя конечными линиями, образующими три угла, имеющие в сумме 180 градусов. Если одну из сторон треугольника непрерывно увеличивать, то противоположный угол будет стремиться к 180 градусам, а две стороны совпадут с бесконечной прямой линией. То же самое применимо к окружности: если увеличивать до бесконечности ее радиус, то кривая превратится в бесконечную прямую.

На математических примерах философ показывает, что в бесконечном  все математические фигуры совпадают с прямой линией. Однако это не значит, что они становятся совершенно одинаковыми, они как бы «свернуты», но могут быть и «развернуты». Следовательно, быть бесконечным — значит иметь в «свернутом положении» неисчислимое многообразие всего того, что способно быть уже явно «развернутым». Если абстрагироваться от геометрии, можно сказать, что, как бесконечность и единство, Бог есть абсолютное бытие, которое в «свернутом» состоянии заключает какие угодно расхождения и различия. Вот почему бытие Бога есть бытие абсолютного единства как всего возможного, так и всего действительного. Быть подлинно бесконечным — значит иметь в свернутом виде любую возможность и вообще все сущее, бесконечное есть действительность всего, что заключено в возможности конечного.

В своей книге философ  говорит: «В едином Боге свернуто все, поскольку все в нем; и он развертывает все, поскольку он во всем». В этом суть положительной концепции бесконечности, которая ведет к радикальному преобразованию средневековой метафизической позиции и к совершенно новому пониманию мира как такового. Это во многом несовместимо с учением о трансцендентности бытия Бога. Действительно, если Вселенная есть результат его «развертывания», то Бог не может быть совершенно другим, чем мир. Раннее христианство и вся его последующая и основная традиция миропонимания отвергали подобную неоплатоническую концепцию «вхождения» мира в бытие. А Николай Кузанский как раз утверждал эту концепцию. Но явно доктрина трансцендентности Бога не отвергается. Уже одно то, что Бог есть абсолютное и бесконечное единство, предполагает некоторую обособленность Бога. Бог есть бытие, в котором все сущее свернуто, и в силу этого Бог необходимо должен быть трансцендентным. Именно это предполагает возможность «развертывания» божественного бытия, то есть творения. И все же эта концепция несовместима с обособленностью Творца от «падшего» мира. Средневековая теологическая мысль придерживалась в основном негативной концепции бесконечного, из которой проистекает тезис о совершенной инаковости Бога миру как таковому. И как раз в этом решающем аспекте Николай Кузанский преодолевает средневековую метафизическую позицию.

Другой вопрос, которым  задается философ: как же происходит «развертывание»? Конкретного ответа он не дает, основываясь на том, что подобные вещи человеку непостижимы, также как и воля Бога. Человеческий ум не в силах это понять.

Бог — Творец и каждая сотворенная им вещь индивидуальна, причем явного предела количеству сотворенных вещей нет, даже учитывая индивидуальность каждой вещи. Человеческий же ум конечен, он не может познать все, тем более процесс их создания.

Николай Кузанский вводит в своих рассуждениях понятие  «стяжения». Это можно пояснить на биологическом примере классификации живых организмов. Возьмем три систематических группы: род, вид и особь. В этом случае род содержит в себе виды, а какой-либо вид содержит множество особей. Можно сказать, что род, существующий в видах, как бы «сокращается» ими, то есть существует в них через «стяжение» и ограничение; а род в свою очередь существуют посредством его стяжения индивидами. Этот пример позволяет понимать мир тоже с позиции «стяжения». Мир — это ограниченное единство, стяжение бытия Бога, как абсолютного и бесконечного единства. Все вещи в мире тоже существуют через стяжение самого мира. Из такого понимания проистекают весьма значимые следствия, определяющие настрой человеческого мышления. В частности, если природа понимается как «стяжение» воли Бога, нежелательным и даже пагубным оказывается пренебрежение ее законами. Природу в силу ее самобытности следует еще открыть, как-то восстановить в ее собственной истине и бытийности. (Ныне эта задача особенно актуальна, если иметь в виду бедствия и катастрофы экологического характера.)

В последствии интерес  к природе был поддержан рядом средневековых философов. Николай Кузанский во многом опередил свое время. Более чем через столетие его идеи с энтузиазмом воспринял и распространял Джордано Бруно. Критика аристотелизма ставила под вопрос концепцию конечного универсума. Помимо Платона, философ оживил идеи Эмпидокла, Демокрита, Архимеда и других. Мыслители XVI века уже более внимательно относились к рассуждениям Аристотеля. В этом веке явно утверждалась концепция мира как «развертывания» бытия Бога. Впоследствии идеи Николая Кузанского были развиты и несколько изменены. Наиболее известным продолжателем Кузанского был уже упомянутый Джордано Бруно.