''Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра и её развитие

изучения и выработка  методов создают специфику языкознания, необходимую  для

него как для  самостоятельной науки. Но мы не можем  рассматривать  язык  ''в

самом себе и для  себя'', так как он существует для  определённых целей –  как

орудие общения, средство выражения мыслей и человеческой культуры,  средство

познания окружающего  мира. Нельзя отрывать  его  от  собственных  функций  и

рассматривать изолированно.

- Рассматривая факторы,  влияющие на развитие  языка,  Соссюр  стремится

''Устранить из понятия  языка всё, что  чуждо его  организму,  его  системе''.

Поэтому он резко  отделяет  лингвистику  внутреннюю  (языковую  систему)  от

лингвистики внешней (внешние условия развития и  функционирования  языка,  в

том числе, все связи, которые могут  существовать  между  историей  языка  и

историей цивилизации; отношения, существующие между  языком  и  политической

системой; история  литературных  языков  и  всё,  что  имеет  касательство  к

географическому распространению  языков и к их дроблению на диалекты'').

Однако Соссюр отмечает связь истории языка  с  историей  цивилизации  и

общества. Он также  признаёт, что ''обычаи нации отражаются на её языке, а  с

другой  стороны,  в   значительной   мере   язык   формирует   нацию''.   Но

экстралингвистические  факторы  не  затрагивают  внутреннюю  систему  языка:

''ошибочно  думать,  что,  минуя  их,  нельзя  познать   внутренний  организм

языка''.

Учёный подчёркивал, что внешняя лингвистика не менее  важна и нужна, чем

внутренняя, но такое  разграничение  давало  возможность  сосредоточиться  на

внутренней и выводило её на передний план,  так  как  ''язык  есть  система,

подчиняющаяся своему собственному порядку; внутренним является всё  то,  что

изменяет систему''. Однако ясно, что язык и его развитие следует  изучать  в

связи с обществом, создавшим и непрерывно  его  развивающим.  Поэтому  такое

разграничение  и  признание  внутренней   лингвистики   истинной   едва   ли

правомерно. В свою очередь Соссюр поднял важную проблему  отношения  системы

языка и истории  общества.

-  Соссюр  различал  в  языке  два  аспекта,  две   оси   –   синхронию

(единовременно существование  языка, статический аспект, язык  в его  системе)

и диахронию (последовательность языковых факторов во  времени,  исторический

или динамический аспект). Эти два понятия  учёный  считал  основополагающими

для  всех  наук,  пользующихся  понятием  значимости.  Следовательно,  нужно

выделить две независимых  лингвистики – синхроническую и  диахроническую.  Он

справедливо замечает синхронический характер  грамматики  Пор-Рояля,  как  и

всей лингвистики 18 века. До него к такому выводу приходил Герман Пауль,  но

разграничение Соссюра  имело методологическое значение.

Во-первых,  дососсюровская  лингвистика  часто  смешивала  синхронию  и

диахронию   (традиционное   описание   словообразования,   где   смешивались

действующие в данный момент и устаревшие остатки моделей  прошлого, в  равной

степени рассматривались  реальные корни и старые опрощённые элементы).

Во-вторых, менялась система  приоритетов. Описательная лингвистика, если

и учитывалась, то только как базис  языкознания,  более  практичная,  нежели

научная, дисциплина.  Ей  полагалось  лишь  регистрировать  языковые  факты,

объяснение  которых  может  быть,  по   мнению   науки   19   века,   только

историческим.   Равность   синхронической   лингвистики   с   диахронической

выдвигало первую на передний план.

Соссюр  пошёл  ещё  дальше.  Он  полагал,  что  отделённый  от  истории

синхронический  аспект  позволяет  исследователю  изучить  отношения   между

сосуществующими  фактами, познать систему языка. Диахронический  подход,  по

мнению Соссюра, разрушает  языковую  систему  и  превращает  её  в  собрание

разрозненных  фактов.  Системное  представление  синхронии  ставит  её  выше

''хаотичной''  диахронии.  ''Лингвистика  уделяла  слишком   большое   место

истории,  теперь  ей  предстоит  вернуться  к   статической   точке   зрения

традиционной грамматики, но уже понятой в  новом  духе,  обогащённой  новыми

приёмами  и  обновлённым  историческим  методом,  который,  таким   образом,

помогает  лучше  осознать состояние языка''. Таким  образом,  рождалась  новая

концепция,  в  которой  разграничение  языка  и  речи   давало   возможность

отвлечься от лингвистики  речи, так и  разграничение  синхронии  и  диахронии

открывало путь к сосредоточению на синхронической лингвистике. Такой  подход

казался слишком нетрадиционным даже для языковедов,  стремившихся  выйти  за

рамки младограмматизма.

Концепция Соссюра  не только не разрешила  вопрос  о  причинах  языковых

изменений, но просто не включила его в себя. Автор  подчёркивал  ''случайный

характер  всякого  состояния''.  При  произвольной   связи   означаемого   с

означающим  языковое изменение может быть каким угодно,  лишь  бы  оно  было

принято языковым коллективом.

Понятие синхронии  у Соссюра было  двойственным.  С  одной  стороны  оно

понималось как  существование тех или иных явлений, как  некоторое  состояние

языка,  ''языковой срез''.  Но  в  один  и  тот  же  момент  в  языке  могут

существовать разносистемные явления,  а  так  же  явления  с  диахронической

окраской: архаизмы, неологизмы и т. д. Таким образом,  синхронию  можно  было

представить как систему  и как состояние языка. Обе  концепции  в  последствии

были восприняты лингвистами, но никто не смог рассматривать их  в  концепции

Соссюра.

Также, в аспекте  противопоставления,  рассматриваются  лингвистические

законы.  Закон  в  диахронии  понимается  Соссюром   почти  так  же,  как  и

младограмматиками: он императивен, ''навязан языку'', не  является  всеобщим

и имеет  частный  характер.  Прямо  противоположный  характер  имеют  законы

синхронические, не признанные наукой 19 века, они общи, но  не  императивны.

Впрочем, Соссюр относился  к понятию  закона  осторожно  и  подчёркивал,  что

следует говорить о  просто синхронических и  диахронических  фактах,  которые

не являются законами в полном смысле слова.

- Соссюр всячески  подчёркивал  системный характер  языка и обосновал его

знаковую природу.  По  его  мнению,  языковые  факты  как  элементы  взаимно

определяют   друг   друга.   Системные   отношения   характеризуют    только

синтетическую лингвистику, так как ''не  может  быть  системы,  охватывающей

одновременно несколько  периодов''. Таким образом, язык есть система  знаков.

Каждый знак имеет  две стороны:  означающее  (план  выражения)  и  означаемое

(план содержания). В связи с этим надо объяснить  тезис Соссюра,  что  ''язык

есть форма,  а  не  субстанция''.  Поскольку  языковой  знак  двусторонен  и

включает  в  себя  как  звуковой  образ  (означающее),   так   и    значение

(означаемое), то этим  тезисом утверждается, что язык  есть  форма,  средство

выражения всякого  содержания и что язык не следует  смешивать  с  содержанием

высказываемого.

Языковой знак, с  одной стороны, произволен, условен  (это  относится  к

выбору знака), но, с другой, он обязателен для языкового  коллектива.  Соссюр

подчёркивает, что  составляющие язык знаки представляют собой не  абстракции,

а реальные объекты', находящиеся в мозгу говорящих. Однако он  говорит,  что

единицы языка нам  непосредственно  не  даны,  что  нельзя  считать  таковыми

слова или предложения. В этой главе ''Курса''  он  порывает  со  сложившимся

определением языковых единиц (хотя и  не  отрицает  её  см.  далее),  прежде

всего слов, как заранее  заданных. Соссюр вводит новое понятие  –  значимость.

Для уяснения этого  понятия  Соссюр  приводит  аналогию  языка  с  шахматами.

Любой элемент сам  по  себе  ничего  не  значит.  Он  становится  реальным  и

конкретным лишь постольку, поскольку он  наделён  значимостью  и  неразрывно

связан с ней. То же и  в  языке  –  не  важно,  имеет  ли  языковая  единица

звуковую или какую-либо иную природу, важна её противопоставленность  другим

единицам.

Понятие значимости для  Соссюра  было  исключительно  важным:  ''Понятие

значимости покрывает  и  понятие  единицы,  и  понятие  конкретной  языковой

сущности,  и  понятие  языковой  реальности''.   Язык   –   система   чистых

значимостей. Язык есть система,  все  элементы  которой  образуют  целое,  а

значимость одного элемента  проистекает  только  из  одновременного  наличия

прочих''. Такое понимание  языка не  согласуется  с  ранними  представлениями

Соссюра, согласно которым  язык – хранящаяся в мозгу система, а  обозначающее

– ''акустический образ''. Знак или имеет собственные  свойства,  или  в  нём

ничего нет?

Знаки образуют систему  отношений. Двоякий характер этой системы  Соссюр

показал в виде противопоставления  синтагматики  (линейный  характер  языка,

отношение элементов, которые выстраиваются один за другим в потоке речи),  и

парадигматики  (языковые  единицы  ассоциируются  с  другими   единицами   в

памяти). Ф. де Соссюр при любой конкретизации своей  теории,  при  выделении

типов отношений, выделял  два вида пути: ''от отношений к  единицам''  и  ''от

единиц к отношениям'', предпочитая последний. Остаётся  неясным,  как  можно

было определить два  типа отношений при последовательном проведении  принципа

''в языке нет   ничего,  кроме  различий''.  Но  само  выделение  двух  типов

отношений  выявляло  2  основных  класса  явлений,  которые  описывались   в

традиционных  грамматиках,  начиная  с  александрийской.  Соссюр  предлагает

деление языка на теорию синтагм и теорию ассоциаций.

Рассматривая язык как систему произвольных  знаков,  Соссюр  сравнивает

его с любой другой ''знаковой системой,  выражающей  идеи,  а  следовательно

его можно сравнить с азбукой для глухонемых, с  символическими  обрядами,  с

формами учтивости, с  военными  сигналами  и  т.  п.''  Следовательно  нужно

создать науку о  знаках в обществе – семиологию. Язык в ней  должен  занимать

исключительное положение, так как он  –  самая  сложная  и  распространённая

семиологическая система.

Другое   основополагающее   понятие   концепции   –   понятие    формы,