Григорий Распутин

4.1. Страх и кровь царей

     Семья, с которой познакомился Распутин, ждала его давно. Мистическое ощущение неминуемой катастрофы, владевшее тогда всем русским обществом, жило в этой Семье…

     Николай II вступил на трон совсем молодым человеком и мог полагать, что ему удастся отпраздновать славный юбилей – трёхсотлетие его династии. Но готовясь к великой дате, Николай, который любил историю (почётный председатель Русского исторического общества), не мог не задуматься о некоторых закономерностях в истории династии за эти 300 лет.

     Как мало жили цари из рода Романовых… И как много пролитой крови… Пётр Великий казнил сына Алексея, проклявшего, по легенде, и отца, и весь свой род. Жертвами семейных переворотов стали малолетний Иоанн Антонович и Пётр III – оба убиты в царствование просвещённой Екатерины Великой… В столь любимом Николаем Царском Селе, где постоянно жила Семья, во дворце стояла мебель времён Екатерины, и в залах пахло теми же духами, что и в её времена. Всё было проникнуто воспоминаниями о великой императрице, в царствование которой… убили двух законных царей!

     Через весь XVIII век шла эта эстафета семейных убийств, а в первый год нового, XIX века сын Екатерины Павел I был зверски убит участниками заговора, о котором, возможно, знал его собственный сын Александр! Да и как закончил свою жизнь сам Александр I, неизвестно. То ли, как было объявлено, умер, то ли, согласно преданию, в царском гробу похоронили другого, а царь ушёл странником в Сибирь и, приняв постриг и имя «старца Фёдора Кузьмича», остаток жизни замаливал семейные грехи, омрачившие целый век. Во всяком случае, об искуплении этих грехов посмел говорить двоюродный брат Николая II известный историк, великий князь Николай Михайлович, веривший в легенду о Фёдоре Кузьмиче и всё пытавшийся отыскать ей подтверждение в секретном семейном архиве.

     Но кровь была не только в истории. Николай увидел её в начале жизни, когда от ран, нанесённых бомбой народовольцев, скончался его дед Александр II. В тот день 13-летний Николай был объявлен наследником престола.

     С крови началось его восхождение на трон…

4.2. Прыжок во дворец

     Сохранилась телеграмма Распутина царю в 1906 году: «Царь-батюшка, приехав в сей город из Сибири, я желал бы поднести тебе икону Святого Праведника Симеона Верхотурского Чудотворца… с верой, что Святой Угодник будет хранить тебя во все дни живота твоего и споспешествует тебе в служении твоём на пользу и радость твоих верноподданных сынов». Эту телеграмму, так отличавшуюся от бессвязных посланий, которыми Распутин будет засыпать «царей», видимо, помогла написать мужику преданная генеральша.

     И царь… принял мужика после его телеграммы! Почти точную дату этой встречи позволило установить взволнованное письмо, обычно сдержанного, Николая к премьеру Столыпину: «16 октября 1906 года… Несколько дней назад я принял крестьянина из Тобольской губернии… который принёс мне икону Святого Праведника Симеона Верхотурского… Он произвёл на Её Величество и на меня замечательно сильное впечатление… и вместо пяти минут, разговор с ним длился более часа. Он в скором времени уезжает на родину. У него есть сильное желание повидать Вас и благословить Вашу больную дочь иконой (в то время террористы взорвали дачу премьера, он чудом остался жив и вынес из развалин раненую дочь). Я очень надеюсь, что Вы найдёте минутку принять его на этой неделе». Так ему удалось «зацепить» и царя!

     В высших сферах Григорий держит себя независимо, ни перед кем не склоняет голову и не боится говорить правду в глаза, что многим и не нравится. По движению души он может отказаться от встречи с князем или графом и шагать пешком на окраину города, чтобы поговорить с крестьянином или ремесленником. Князья и графы, как правило, такую независимость не прощали. По этой и другим причинам, о Распутине начинают злословить. Эпицентр злословия идёт из дворца дяди Николая II Великого князя Николая Николаевича. Между Григорием и Великим князем происходит размолвка, последний понимает, что ему не удастся сделать Распутина орудием своего воздействия на царскую семью. Из дворца Николая Николаевича исходят первые слухи о распутном поведении Григория, бросающем своими появлениями во дворце тень на императрицу.

     Вместе с тем отношения с царской семьёй с каждым годом становятся всё ближе и ближе, превращаясь в настоящую дружбу. Всегда приезжая по первому зову царской семьи, Григорий денег от них для себя лично не принимал. Хотя иногда он брал у них деньги для передачи на разные благотворительные нужды, в частности, от них он получил 5 тыс. рублей на строительство церкви в селе Покровском. По желанию царской семьи Распутину, специальным Указом, даётся другая фамилия – Новых. Это слово было одним из первых слов, которые произнёс наследник Алексей, когда начал говорить. По легенде, увидев Григория, младенец закричал: «Новый! Новый!». Отсюда и эта фамилия.

Глава 5. Распутин практически является правителем при «живой» царской семье

5.1. Мужик и Европа

     Мировая война становилась реальностью. И люди трезвые, опытные, понимавшие слабость плохо вооружённой русской армии, этой войны боялись. Генеральша Богданович писала в дневнике: «13 марта… Не дай Бог нам войны… тогда снова у нас будет революция…». Понимал опасность войны и Столыпин. Премьер не желал идти на риск, мечтал о «двадцати годах покоя для России» после всех потрясений и трудного усмирения страны. Он помнил слова Александра III: «За все Балканы я не отдам жизни и одного русского солдата».

     Но царь колебался – он с удовольствием выслушивал воинственные речи «Грозного дяди». Николай был истинным Романовым – обожал всё военное, как и его предки получил военное образование, прошёл подготовку в Преображенском полку и до самой смерти сохранил гвардейскую выправку… Так что в глубине души Николай хотел войны.

     И тогда пришёл черёд Распутина. Произошло невероятное – мужик из сибирского села появился на политической арене. Он решительно выступил против войны! Как и положено «божьему человеку», он пророчествовал – грозил России поражениями и революцией.

     Итак, Столыпин, сама царица, и, наконец, небеса и «отец Григорий» - все были против войны. И царь дрогнул. Вскоре Совет министров согласился признать аннексию Боснии и Герцеговины. В то, что царский отказ воевать был продиктован желанием Распутина, верили тогда даже самые проницательные люди.

5.2. Премьер против мужика

     Могущественный премьер негодовал на Распутина. С мужиком, а не с ним, премьером, обсуждали судьбу войны на Балканах! К тому времени позиции великого реформатора ослабли. Премьера ненавидели левые, ибо он не раз беспощадно подавлял оппозицию в Думе. Также премьера ненавидели и правые, ибо его реформы предвещали победу капитализма в России.

     Но Столыпин сделал ход, который вначале казался очень удачным. Ход этот мог вернуть ему популярность, но оказался фатальным. Премьер выступил против Распутина, заговорил с царём об отношении общества к «Нашему Другу». Николай от разговора уклонился и попросил премьера вновь встретиться с мужиком. Об этой странной встрече Столыпин рассказал будущему председателю Государственной Думы Родзянко. С первой минуты премьер явственно ощутил «большую силу гипноза, которая была в этом человеке и которое произвела на него довольно сильное, хотя и отталкивающее, но всё же моральное впечатление». Но, видимо, «моральное впечатление» было столь сильным, что Столыпин, «преодолев его», вдруг начал кричать на Распутина, называть его хлыстом и грозить ему высылкой «на основании соответствующего закона о сектантах». Это была ошибка (как покажет будущее – роковая для премьера). Распутин имел право быть обиженным. И… спокойным. Он знал: никаких весомых доказательств его хлыстовства Тобольской консистории получить не удалось. Знал это и царь, который в год всеобщей травли «Нашего Друга» ознакомился с его «делом»…

     К 1910 году Распутин стал вызывать уже  недовольство: левых, которые видели в нём союзника Илиодора и антисемитов; правых и монархистов, которым он грозил приходом к власти Витте; «партии войны» и «Грозного дяди»; двора, ненавидевшего мужика-фаворита; церковников, уверенных в его хлыстовстве; сестры царицы, премьер-министра…

     Он надоел всем. Первой же конечно начала действовать самая обиженная и самая страстная  - «чёрная женщина», Милица, близкая знакомая епископа Феофана. Скорее всего, она и была таинственным «кем-то», постоянно открывавшим глаза епископу, ознакомившим его с ходом тобольского расследования и исповедями дам, «обиженных Распутиным».

     Активизировалась и великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Настоятельница Марфо-Мариинской обители уже поняла, что второй «Наш Друг» куда опаснее первого. И то, что против него выступила Софья Тютчева, бывшая в тесной дружбе с сестрой царицы,- не случайно. С Эллой была очень близка и семья Юсуповых. Так в Москве сформировался фронт недругов «старца».

     Наступление на мужика продолжил и Столыпин. В октябре 1910 года он приказал департаменту полиции установить за Распутиным наружное наблюдение. С помощью донесений секретных агентов он надеялся, наконец, убедить царя в распутстве «Нашего Друга». Как сказано в полицейских документах, Распутин «наблюдался лишь несколько дней, после чего наблюдение было прекращено». Наблюдение отменил сам царь. Он не мог объяснить своему премьеру, что те факты, которые то намеревался ему сообщить, ничего для него не значат. И что ни Столыпину, ни его агентам не дано понять поведение «отца Григория». Загадку его поведения…

5.3. За 10 дней до убийства

     Вскоре в Нижний Новгород выехала удивительная экспедиция – Распутин и его друг журналист Сазонов. Незадолго до этого между ними состоялся весьма примечательный разговор…

     Каковы же были изумление и испуг Сазонова, когда Распутин сообщил ему, что получил задание от «царей» подыскать… нового министра внутренних дел вместо Столыпина! Более того – Григорий предложил своему другу подумать, кого лучше назначить! Журналист, преодолев страх, предложил Нижегородского губернатора Хвостова. Вскоре его кандидатура уже обсуждалась в Царском Селе. Распутин и Сазонов отправились в Нижний Новгород – «на смотрины».

     Естественно, Хвостов сказал, что «это место уже занято». «Распутин же ответил, что Столыпин всё равно уйдёт». Всё это показалось Хвостову настолько странным и необычным, что он не придал значения беседе с Распутиным, говорил с ним в полушутливом тоне… и Григорий ушёл от него рассерженным. Хвостов не пригласил его отобедать и отказался познакомить с семьёй, о чём просил Распутин… Ещё бы не странно! Вдруг приезжает непонятная пара: Сазонов – знакомый его отца, всего лишь журналист и издатель, каких много, и мужик – корявый, полуграмотный, о котором ходят какие-то невозможные сплетни, и они всерьёз начинают обсуждать с ним… удаление с поста министра могущественнейшего Столыпина!

     Хвостов, как и иные «серьёзные люди», не знал тогда реального положения мужика при дворе и, естественно, не поверил, что судьбу ключевого поста в правительстве царь мог поручить этой нелепой паре. Заподозрив, что его попросту втягивают в какие-то придворные игры, он предпочёл вежливо выставить за дверь странных посланцев, но всё-таки попросил полицейских агентов проследить за ними. Он получил из местной конторы копию телеграммы, которую Распутин послал на имя Вырубовой, приблизительно такую: «Хотя Бог на нём и почиет, но чего-то не достаёт», и, видимо окончательно успокоился, решив, что это интрига Подруги царицы.

     Как же был поражён (если не сказать – напуган) Хвостов, когда через 10 дней Столыпин был убит! И слова Распутина «Столыпин всё равно уйдёт» показались ему зловещими…

5.4. Гибель премьера

     Покушение произошло при весьма странных оплошностях секретной полиции.

     В Киеве, по случаю полувекового юбилея отмены крепостного права, открывали памятник деду Николая, освободителю крестьян Александру II. На торжества приехали царь с великими княжнами, а также премьер Столыпин.

     Накануне в Киевское охранное отделение явился некий Дмитрий Богров – революционер-терорист, завербованный полицией, но уже несколько лет как прервавший с ней всякие связи. И вдруг он вновь объявился и сообщил, что готовится покушение на Столыпина – в Оперном театре, во время парадного спектакля – и он, Богров, берётся его предотвратить.

     Глава корпуса жандармов Курлов, глава дворцовой охраны Спиридович и глава Киевской охранки Кулябко – все вдруг оказались необычайно доверчивы. Даже не установив за Богровым наблюдения, они не только пустили его в театр, но… пустили с револьвером!

     Во время второго антракта царь вышел из ложи. Столыпин стоял у сцены спиной к оркестру, беседуя с министром двора Фредериксом. К нему подошёл молодой человек в чёрном фраке, выделявшемся среди блестящих мундиров. Это был Богров. Он преспокойно вынул револьвер и дважды выстрелил. Столыпин успел повернуться к пустой царской ложе и перекрестить её. Его вынесли в фойе. 5 сентября он умер.

     Предсказание о «скором уходе» Столыпина и известие о встрече с Хвостовым, накануне убийства, распространились быстро. Более того, пошли слухи, что он прямо предсказывал скорую гибель премьера. Слухи о том, что Распутин как-то связан с убийством премьера, вызвали особый интерес у Чрезвычайной комиссии. По этому поводу допрашивали начальника охраны Распутина полковника Комисарова, но улик не нашли…

5.5. Чудо! Чудо!

     Осенью 1912 года Распутин воистину совершил чудо – спас жизни наследнику. Даже недруги мужика будут вынуждены признать это.

     Трагедия началась в начале октября в Спале – охотничьем замке в заповедной Беловежской пуще, где шла царская охота. В замок съехалось множество гостей. Шли весёлые празднества, но то, что творилось в одной из дальних комнат, оставалось тайной для всех.

     Однажды во время бала швейцарец Жильяр (он преподавал царевичу французский) вышел из залы во внутренний коридор и очутился перед дверью, из-за которой слышались отчаянные стоны. Вдруг в конце коридора он увидел императрицу – она бежала, придерживая руками мешавшее ей бальное платье. Ей пришлось покинуть бал в самом разгаре – у мальчика начался очередной приступ нестерпимых болей.

     Из дневника Николая: «5 октября… Невесёлые именины провели мы сегодня, бедный Алексей уже несколько дней страдает от вторичного кровоизлияния». Началось заражение крови. Пришлось официально объявить о болезни наследника.

     Годом раньше у Алексея случилось кровотечение в почках. И тогда послали за Григорием. Всё прекратилось с его приездом. Теперь же Распутин был далеко. Ему была послана телеграмма с просьбой помолиться, и Распутин успокоил телеграммой, что наследник будет жить… Когда врачам показали эту телеграмму, те только печально покачали головами. Однако… наследник выздоровел! Одной молитвой, даже не приехав в Спалу, «Божий Человек» спас наследника!

     А по приезду Распутина в Петербург «цари» ещё раз услышали обнадёживающее… Врачи говорили, что у наследника кровотечение наследственное, и он никогда из него не выйдет вследствие тонкости сосудов. Григорий же успокоил их, утверждая, что он вырастет из него…