Геополитика конфликта в Южной Осетии

«Нарушение работы нефтепровода, несомненно, сыграло бы России на руку, ведь в этом случае нефть из Азербайджана были бы вынуждены транспортировать по российским трубам. Но игра бы не стоила свеч. Потери, которые российская сторона понесла в результате военных действий с Грузией, гораздо значительнее. Жертвы среди мирного населения и серьезно подорванная репутация - слишком высокая цена».

Тем ни менее можно предположить что, в большей или меньшей степени, каждая из сторон выдвигает ту версию начала конфликта, которая выгодна, непосредственно, им. Так же, это можно подтвердить интересными некоторыми фактами. Например, возьмём версию Грузии: заявление, государственного министра Грузии Темура Якобашвили о том что, решение атаковать Цхинвали было принято только тогда, когда колонна российской военной техники начала входить в Южную Осетию, противоречит сообщениям мировых информационных агентств и данным разведки, которые говорят о том, что Москва не проводила агрессию, а просто действовала в ответ.

Версия Южной Осетии тоже далеко не идеальна: официальная политика властей Южной Осетии в отношении грузинского населения соответствует определению геноцида: действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, впрочем, то же в чем и обвиняла Южная Осетия Грузию по отношению к себе.

Точка зрения России об агрессии Грузии против Южной Осетии также противоречит уставу ООН, так как независимость Южной Осетии на 8 августа 2008 года не была признана ни одни государством мира-членом ООН, в отличие от независимости и территориальной целостности Грузии.[3]

           Глава 3.

Геополитический контекст двухдневной войны

Гипотезы о геополитическом контексте двухдневной кавказской войны находятся как бы в двух проявлениях. Из внешних проявлений можно сделать вывод, что речь идет о некоей дымовой завесе, за которой должны быть развернуты военные флотилии у берегов Ирана и ракетная база в Польше. Подобный вывод кажется малоправдоподобным - обе эти цели можно было достичь и без того, чтобы топить собственного союзника.

Внутренние геополитические последствия касаются непосредственно конфликта во взаимоотношениях между сторонами. Само собой разумеется, что после этого конфликта в геополитической игре карты раздали заново. Пока же становится очевидным, что кавказская трагедия переросла в позор западной дипломатии. Доминирующим признаком стал факт, что практически все европейские структуры безопасности оказались недееспособными.[2]

НАТО

Многие страны НАТО своим участием в вооружении грузинской армии превратили Грузию в одну из наиболее милитаризированных стран мира. 15% ВВП, которые Грузия тратит на военные нужды, значительно превышают среднемировой уровень - согласно последнему годовому отчету Стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI) в среднем по всему миру эти расходы составляют 2,5% ВВП. После прихода к власти Саакашвили военный бюджет Грузии вырос с 50 миллионов до почти миллиарда долларов в год.[2]

Несмотря на членство Грузии в программе «Партнерство во имя мира», НАТО поддерживало в Саакашвили его авантюристический национализм. Однако после начала войны Североатлантический блок умыл руки и устами своего Генерального секретаря заявил, что решать конфликт должны ООН, ЕС и ОБСЕ. Другая структура, занимающаяся проблемами безопасности, совет Россия-НАТО, проявила себя в кризисе как абсолютно лишняя - представители США просто не явились на созванное совещание. И, наоборот, 11 августа 8 самолетов США перебросили из Ирака на войну в Грузии 800 грузинских военных с вооружением.[2]

Если кто-то и пытался проверить, удалось ли России возродить свою армию, то он получил не слишком много информации. К всеобщему удивлению, грузинская армия, получив задачу более сложную, чем бомбардировки Цхинвали, показала себя бумажным тигром. В начале войны численность грузинских солдат, напавших на Южную Осетию, превышала число размещенных там российских миротворцев в 12 раз. По американским данным, позже в военных действиях приняло участие в общей сложности 15 тысяч российских военных, что составляет приблизительно 1/10 часть от регулярных войск США в Ираке. Официальные грузинские источники указывают, что до начала войны численность грузинской армии составляла 32 650 человек, из них 18 993 - в сухопутных войсках, 2 009 - в ВВС и 1 350 в ВМФ; прочие исполняли бюрократическую работу, 100 тысяч - численность резервистов. Таким образом, и Пентагон, и Брюссель вынесли из кавказской трагедии важную информацию, что в постсоциалистических странах сложно создавать боеспособные армии.

Грузинская армия продержалась два дня. И это притом, что спецподразделения и морские пехотинцы США еще хорошо с ними поработали во время учений. Результатом всех этих усилий стало лишь то, что Грузия сегодня усеяна брошенным легким и тяжелым вооружением и брошенными военными складами. Свою роль в исходе войны сыграл, конечно, и президент Саакашвили, который не упускал случая подорвать боевой дух собственной армии, распространяя панические новости. А если отсутствует мотивация сражаться, тут не поможет ни тренировка, ни оружие. Армию из просто вооруженных людей делает общая мораль. Как говорит в своих «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» прародитель всех политологов Макиавелли: «Вооружено, должно быть сердце, а не конечности. В конце концов, организм способен жить без конечностей, но без сердца – никогда».[2]

ОБСЕ

Наблюдатели ОБСЕ в Южной Осетии бежали в первые же минуты атаки грузинских войск на Цхинвали. Поэтому сегодня жители Южной Осетии и заявляют, что ОБСЕ не должна возвращаться, поскольку не способна сохранить мир. Следует, конечно, отметить, что во время грузинских бомбардировок здание миссии было уничтожено, не сохранились даже автомобили с надписью ОБСЕ.[2]

Европейский Союз

Позиция Евросоюза нам неизвестна. Комиссар по внешней политике и политике безопасности Х. Солана сделал самое лучшее, что мог - исчез. И никому не понадобился. После встречи министров иностранных дел ЕС, мы тоже ничего не узнали. Действия НАТО и ЕС только подтвердили правильность политологической закономерности, согласно которой увеличение числа стран-членов блокирует процесс принятия решений и снижает дееспособность организаций.

Пришел черед  дипломатов отдельных стран ЕС, результатом чего стало исчезновение единства позиции. Точнее сказать, появилось несколько «европейских» позиций. Так, шеф британского дипломатического ведомства использовал войну для увеличения коллекции своих достаточно неудачных антироссийских заявлений. Итальянский МИД, напротив, первым заявил, что не желает создавать единый антироссийский фронт. Инициативу на себя взяла Франция, как страна, председательствующая тогда в ЕС. То, что сначала легло на стол, с определенной долей преувеличения, можно назвать «диктатом Кушнера». Французский министр иностранных дел Бернар Кушнер (Bernard Kouchner) полетел в Тбилиси и перед телекамерами торжественно подписал с Саакашвили мирный договор. Без консультаций с осетинами, абхазами и Россией. Договор о том, что грузинские и российские войска покинут зону конфликта. Господину министру стоит прочитать какую-нибудь историческую книгу - в истории нечасто бывает, чтобы можно было диктовать условия мира победителю. К счастью, вмешался Николя Саркози (Nicolas Sarkozy), и импровизация господина министра была предана забвению. А так у Франции вышел бы только конфуз.

Суть плана Кушнера, может быть, и невольная, заключалась в том, что российские войска в Абхазии и Южной Осетии должны быть заменены на другие, скорее всего, западные. Некое «Косово наизнанку» - в Косово силы НАТО обеспечили отделение этой провинции от Сербии, а здесь - должны были присоединить восставших провинций к Грузии. Кушнер, однако, забыл об одной мелочи: между решениями в Рамбуйе и высадкой в Косово частей НАТО были еще бомбардировки Белграда. Кого нужно бомбить сегодня, чтобы воплотить в жизнь мирный план Кушнера?

В любой чешской деревне знают, что без трактирщика счет не выписывается. Особенно, когда у него в руке дубина. Осетин и абхазов, конечно, никто об этих условиях мира не спрашивал. Однако югоосетины и абхазы устами своих представителей выразили согласие. Оно звучит так же иронично, как - невольно - и сам план Кушнера: пусть западные войска присутствуют в зоне конфликта, но только по другую сторону границы - не на территории Южной Осетии и Абхазии, а в самой Грузии. На их территории гарантом мира должна быть российская армия, а грузинским атакам с другой стороны должны противостоять силы ЕС и ОБСЕ. Эта версия решения могла, в конце концов, победить, поскольку позволяла бы западным державам сохранить лицо: они будут героически защищать Грузию от несуществующей угрозы с севера.

План, который можно назвать «Саркози-1», французский и российский президенты подписали во вторник 12 августа в Москве. Данный план из шести пунктов содержит два ключевых принципа: прямо в первом пункте говорит о необходимости принять подконтрольные правовые обязательства о неприменении силы в подобных конфликтах. В последнем сказано, что должны быть начаты международные переговоры о будущем статусе Южной Осетии и Абхазии. Говоря недипломатическим языком - об их отделении от Грузии.

План «Саркози-2» появился ночью, после первых переговоров французского президента в Тбилиси. Николя Саркози позвонил Дмитрию Медведеву с вопросом, может ли он вычеркнуть из плана шестой пункт. Тот ответил согласием, что на некоторое время успокоило противоположную сторону. Только вот...

В урезанном плане «Саркози-2» отсутствует подтверждение территориальной целостности Грузии. В остальном, краеугольный камень плана, конечно же, пункт номер 1, о неприменении силы. Это было сутью российских предложений задолго до того, как грузинская армия напала на Цхинвали. Вот только этот план означает подтверждение статус-кво, сложившегося после войн начала 90-х. То есть не противодействовать силой стремлению абхазов и югоосетин выйти из состава Грузии. Бросать из-за этого на людей бомбы, действительно, не следует.[2]

Югоосеты и абхазы

Во время сражений за Южную Осетию и Абхазию политики западных демократических государств забыли спросить абхазов и югоосетин, чего, собственно, хотят они сами. Представители этих народов, чьи имена и лица для основных СМИ являются табу, в пятницу подписали в Кремле вместе с российским президентом план «Саркози-1». Потом Дмитрий Медведев уверил своих визави - Сергея Багапша из Абхазии и Эдуарда Кокойты из Южной Осетии, что Россия останется гарантом их безопасности. Медведев также заявил, что Россия поддержит любой выбор народов Южной Осетии и Абхазии. Согласно доступным источникам, югоосетины, которых в Южной Осетии проживает примерно 70 тысяч, хотят воссоединиться с североосетинами. То есть, говоря без экивоков, присоединиться к Российской Федерации. Абхазы, наоборот, стремятся создать собственное государство. Но пусть у этого потомка легендарной Колхиды и богатая история, говорят, что полностью самостоятельный народ, создающий государство, должен быть способен обеспечить полноценную жизнь своей собственной совокупности. То есть численность населения должно составлять около миллиона человек. Абхазов в Абхазии живет около 200 тысяч.[2]

ГУАМ

Из встречи 13 августа нескольких президентов (четверо из них представляли страны ЕС) в Тбилиси, общественность с помощью средств массовой информации в качестве важнейшего выделила выступление польского президента Леха Качиньского (Lech Kaczynski) о том, что мы находимся в состоянии войны. Разумеется, с Россией. Таким образом, он творчески развил мысли президентов Украины Виктора Ющенко и Грузии Михаила Саакашвили 2005 года, когда они призывали к созданию Балтийско-Каспийско-Черноморского союза свободного выбора. Пояс, который отделял бы свободную Европу от «недемократических стран Востока». Этот проект «санитарного кордона» обретает смысл только тогда, когда его ядро составит организация ГУАМ - Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия. Основные задачи проекта ГУАМ вроде бы решены - появились планы поставок нефти из Азербайджана, которые сделали бы страны-участницы независимыми от экспорта из России. Зрелище, устроенное представителями Польши, Украины и Прибалтики на площади в Тбилиси, было впечатляющим. Особенно после того, как украинский президент в разрез с международными договоренностями подписал указ, запрещающий военным кораблям России свободно передвигаться по арендуемой ими севастопольской базе. Важно, конечно, не только то, кто был на трибуне, но и кого там не было. Президенты Молдавии и Азербайджана отсутствовали. О представителях Армении, единственного, за исключением России, православного соседа православной Грузии, и говорить нечего. Факт остается фактом: без Баку не будет ни нефти, ни газа.[2]

Турция

Позицию Турции один из комментаторов назвал «геополитической сенсацией». Президент Абдулла Гюль (Abdullah Gul) в телефонном разговоре выразил глубокое сочувствие в связи большим числом жертв среди гражданского населения Южной Осетии - российскому президенту. Позже премьер Турции Реджеп Эрдоган (Recep Erdogan) во время визита в Москву предложил создать кавказский пакт стабильности. В него, помимо России и Турции, вошли бы еще три закавказские республики. Разумеется, и Вашингтону, и Брюсселю этот проект совсем не по вкусу. Не похоже, чтобы своими действиями за последние несколько недель Саакашвили существенно укрепил доброжелательность Анкары по поводу вступления Грузии в НАТО.

Для лучшего понимания атмосферы в Турции, можно добавить, что на демонстрациях во время войны там появились плакаты, где рядом с Саакашвили был Гитлер. То есть плакаты, которые еще недавно носила уже несуществующая сегодня оппозиция в Тбилиси.[2]

США

Некоторые комментаторы назвали сегодняшнюю трагедию на Кавказе «первой русско-американской войной». Будем надеяться, что они ошибаются. Однако взаимные выпады на официальном и неофициальном уровнях были достаточно острыми. Прозвучали призывы исключить Россию из G8 и других международных организаций, заблокировать ее вступление в ВТО, отобрать зимнюю Олимпиаду в Сочи, а также излюбленные советы Европе - не покупать у России нефть и газ. И так далее. С российской же стороны призывали забрать российский резервный фонд из американских банков, отозвать разрешение на перелеты американских военных самолетов в Афганистан и отказаться от вступления в ВТО, поскольку это все равно нанесло бы ущерб российской экономике (кстати, уже несколько месяцев вступление в России в ВТО блокирует, только одна страна - Грузия). Перечень взаимных претензий можно было бы продолжить.

Однако в международных отношениях официальная позиция важнее, чем это народное творчество. Если проследить степень резкости высказываний представителей США и России, становится очевидным, что со времен «холодной войны» между этими двумя странами еще не было настолько сложных отношений, как сегодня. Достаточно вспомнить высказывания Сергея Лаврова и Кондолизы Райс (Condoleezа Rice). Лавров во время кульминации кризиса заявил, что США должны выбрать - партнерство с Россией или поддержка Саакашвили. Райс ответила, что партнерство с Россией будет сохранено, однако США, конечно, на стороне Грузии. Лавров назвал Саакашвили «спецпроектом США», что в американской печати перевели как «особый проект США». Райс, как специалист по России отлично знает, что «спец» в данном контексте означает не только «особый», но также «относящийся к специальным или разведывательным службам». Следующее ее заявление в защиту Грузии, которое она сделала 14 августа после разговора с президентом Франции, должно войти в учебники по истории дипломатии: «Должно быть абсолютно однозначно заявлено, что США твердо настаивают... на территориальной целостности Грузии. Грузия является членом ООН, и ее границы должны соблюдаться». Так говорила госсекретарь США, которая лично принимала участие в развязывании войны в Ираке и отторжении Косова от Сербии. Вернуть доверие к некоторым высказываниям представителей США могут только новые выборы.