Россия и Европа в новой геополитической реальности

Россия и Европа в новой геополитической реальности

Сергей Панкин

Подлинное единство России и Европы заключается не в диктате идеологических стандартов Совета Европы – аналогичным образом навязывал Европе свои идеологемы и коммунистический Третий Интернационал.
Если мы хотим адекватно понять постмодернистский «новый, дивный мир» во всех его геополитических, правовых, международных и идеологических проявлениях, мы должны полностью отказаться от идеологических догм глобализации и однополярного мира.
И либерализм, и коммунизм имеют в своей основе философскую парадигму «неуклонного научно-технического и социально-экономического прогресса», что прямо противоположно традиционалистским представлениям.
Тем более, что атлантистские идеологемы, на основе которых осуществляется истолкование «главного содержания современной эпохи» как эпохи перехода от многополярности к однополярности под эгидой атлантизма, в методологическом отношении очень напоминают тезис марксизма-ленинизма о «главном содержании современной эпохи, как переходе от капитализма к коммунизму». Здесь «капитализм» и «коммунизм» лишь заменены на «однополярность» и «многополярность». Новый, посмодернистский мир уже мало связан с противостоянием основных идеологий канувшей в Лету эпохи модерна – «капитализмом», «коммунизмом» и «фашизмом».

После распада любой империи начинается ожесточенная борьба за ее геополитическое наследство. Не исключением в этом отношении стал распад СССР. И по этой причине посткоммунистическая Россия подвергается еще более ожесточенному геополитическому давлению, чем подвергался Советский Союз.
Нынешняя атлантистская реструктуризация Евразии выявляет давние имперские устремления «Старого Света». Создание Балто-Черноморской дуги, пусть даже с еще недостающим элементом – Белоруссией – это давний, еще XVI века, западный геополитический проект, ставящий цель – отрезать Россию от морей и стратегически важных морских бассейнов.
Вновь, как и сто лет назад, Косово является единственным сухопутным путем в Салоники, связывающим Западную Европу с Босфором. В силу чего Запад столь торопливо и признал независимость этого карликового территориального образования, несмотря даже на то, что это создало опаснейший прецедент, который был учтен на Кавказе – в результате образовались независимые государства Абхазия и Южная Осетия. И, очевидно, в этом деле это только «первые ласточки» – «процесс пошел» по принципу домино, и его уже не остановить.
Англосаксы вновь вводят свои войска в Афганистан и Двуречье, реализуя давние устремления Дизраэли и Пальмерстона времен Крымской войны. Впрочем, как наглядно свидетельствует договор Сайкса-Пико, Двуречье и было тем военным трофеем, который жаждали заполучить англосаксы еще в Первой мировой войне. Так что сегодняшняя атлантистская «демократизация» Ирака имеет глубокие исторические корни, причем отнюдь не «гуманитарного», а геополитического характера.
Второй раз история повторяется уже в виде фарса, как отметил классик. И вполне естественно, что лорд Джадд, член Палаты лордов и социалист – выступает теперь в роли жалкого подражателя Пальмерстона, создавая «чеченские комитеты», аналогично тому, как Пальмерстон создавал «черкесские комитеты» на Парижском конгрессе 1856 года.
Вступив в НАТО, страны бывшего Варшавского договора возвращаются отнюдь не в «неогабсбургскую» Европу, как им мнилось, но попадают в атлантистский мир под американской эгидой, геополитический смысл которой состоит в установлении тотального контроля не только над всей Европы, а, по возможности, если Россия окажется слаба – то и над всей Евразии.
Борьба за контроль над природными ресурсами и стратегическими коммуникациями по-прежнему остается главным содержанием современной эпохи.
Запад в настоящее время всячески старается «отодвинуть» Россию на северо-восток Евразии и перекрыть ей доступ к «теплым морям» – Средиземному, Черному и Каспийскому. Данный ареал является северной границей геополитического «энергетического эллипса», включающего в себя Аравию, Месопотамию, Персидский залив, Кавказ и Афганистан.
Так называемая «Южная дуга» начинается в районе Босфора, проходит через Турцию, Персидский залив, Пакистан, Афганистан. Здесь сосредоточены ключевые интересы англосаксов. Афганистан стал протекторатом, а Ирак, так же, как и Иран – атлантисты буду стремиться вообще стереть с карты.
«Северная дуга» геополитического эллипса проходит через Украину, Молдавию и Кавказ. Для тотального господства в Евразии атлантистам необходимо добиться вхождения в сферу своего влияния всех территорий, расположенных между Балтийским и Черным морями. Поэтому грузинский президент Михаил Саакашвили получает всяческую поддержку США во всех своих авантюрах, а через украинского президента Виктора Ющенко оказывается все возрастающее давление на Черноморский флот, с целью полного его вытеснения из Крыма. В то же время Белоруссия, которая является недостающим звеном, позволяющим полностью замкнуть всю геополитическую цепь, подвергается обструкции.
Таким образом, евразийская стратегия атлантистов направлена на достижение полного контроля над коммуникациями, ведущими к геополитическому энергетическому эллипсу.
Конфликт в Чечне также служит достижению этих двух стратегических целей. Именно поэтому он и стал составной частью атлантистского геополитического проекта. Именно поэтому бандитский мятеж в Чечне выдавался атлантистами за национально-освободительное движение.
Однако, всем хорошо известно, что исламская пассионарность всегда использовалась атлантистами для достижения своих геополитических целей. Еще в 1835 году в Черном море Россией было арестовано британское судно «Виксен» («Лиса»), доставлявшее оружие черкесам. В наши дни англосаксы вновь стремятся связать между собой все стратегически важные точки вдоль линии: Средиземное море – Малая Азия – Персидский залив – Пакистан.
СССР достиг апогея своего могущества лишь после того, как в период Великой Отечественной войны на основе возврата к традиционным отечественным ценностям возродился с новой мощью национальный дух народа.
В этих условиях постоянные заявления западных деятелей об окончании «холодной войны» никого из серьезных политиков обмануть не могут. В геополитике, по большому счету, мало что меняется. В период атлантистско-советского противостояния – война в Корее и Вьетнаме, американское вторжение на Кубу и советский ввод войск в Венгрию и Чехословакию – отнюдь не были чем-то новым в области международных отношений. Новшество заключалось лишь в тотальной идеологизации всех этих геополитических акций, включении их в идеологический контекст «борьбы между капитализмом и коммунизмом».
Таким образом, как либерализм, так и коммунизм видят мир через манихейскую призму борьбы абсолютного Добра с абсолютным Злом. И либерализм, и коммунизм имеют в своей основе философскую парадигму «неуклонного научно-технического и социально-экономического прогресса», что прямо противоположно традиционалистским представлениям о развитии мира, как о нисходящем движении от Золотого века к Железному, от Сатья-юги к Кали-юге.
У либерализма и коммунизма даже очень похожа политическая риторика. Когда мы слышим слова «столпов либерализма», типа Кондолизы Райс, что «история движется к триумфу свободного рынка и демократии, а некоторые страны хотят остаться на обочине этой столбовой дороги», создается впечатление, что это прямое заимствование из учебной литературы по «научному коммунизму».
Современный крайний либерализм (либертарианство) представляет собой попытку «теологизации» либерального проекта, представляющую собой извращенное воплощение идеи метафизического Рима (translatio imperii), кочующего с Запада на Восток и с Востока обратно на свою «исконную родину» – Запад.
В нынешние времена, многовековое соперничество за стратегические коммуникации и ресурсы весьма напоминает религиозные войны. В этом аспекте можно говорить о возврате к довестфальскому мышлению. Напомним, что Вестфальский договор 1648 года положил конец Тридцатилетней войне, которая велась по идеологическим и религиозным соображениям. Начиная с этого времени субъектом международного права стало национальное государство, независимо от формы его правления.
Эпоха Просвещения поставила во главу угла не только либеральную демократию, но и «суверенитет народа». Новое международное публичное право стало основываться на принципе абсолютной суверенности национального государства, независимо от степени его «цивилизованности».
В главе I Устава Организации Объединенных Наций – «Цели и принципы» – не содержится ни одной ссылки на какую-либо «эталонную» религиозно-философскую или социально-политическую систему. В ней даже не упоминается демократия в качестве цели, но делается упор на «суверенном равенстве» всех участников международных отношений. С точки зрения международного права и Устава ООН все типы государств являются абсолютно равноправными, и ни одно из них не может быть определено в качестве прогрессивного или реакционного, «передового», или «отсталого».
В свое время знаменитый немецкий философ Иммануил Кант, будучи сторонником республиканского политического проекта, утверждал, что «ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в вопрос правления и государственного устройства других государств». Еще более актуально звучит в наше время «цивилизаторских» военных акций атлантизма другое положение Канта: «Карательная война между государствами немыслима, поскольку между ними нет отношения высшего к подчиненному». Как мы видим, атлантистская идеология глобализма отреклась от основополагающих принципов Вестфальского мироустройства и устанавливает отношения между государствами именно как «отношения высшего к подчиненному».
Забвению подвергнут и Устав ООН, который запрещает «цивилизаторское» использование силы или угрозы ее применения в отношении любого государства.
Естественно, что в данных условиях мир уже воспринимает заявления о праве на бомбардировки суверенных стран «во имя демократии» как банкротство всей Западной системы ценностей. В данной ситуации идеологические клише – «права человека», «либеральная демократия», «глобализация» и т. д. и т. п. – воспринимаются в качестве таких же заскорузлых идеологических штампов, какими являлись коммунистические идеологемы в период краха социализма.
Стремление России вернуть себе статус великой державы интерпретируется атлантистами как угроза «суверенитету», «демократизации» и «правам человека» в бывших советских республиках. Однако именно эти «ценности либеральной демократии» были нивелированы самим Западом сразу же после распада СССР.
Начавшийся новый передел мира неизбежно приведет к изменению расстановки сил между самими странами Запада, причем, прежде всего – в интересах США, а отнюдь не в интересах Европы. Обусловленное распадом СССР уменьшение стратегической роли России отнюдь не усилило Европу перед лицом США. Более того, эти тектонические сдвиги, как вскоре обнаружилось, не придали никакой новой энергии европейскому геополитическому проекту.
Ничего не изменило в этом отношении и включение в состав Европейского Союза целого ряда бывших социалистических государств. Все эти геополитические и военно-стратегические изменения встраиваются не в европейскую, а в американскую геополитическую конфигурацию, которая строится США отнюдь не в интересах Европы, а в контексте подчинения всех своих сателлитов, включая европейские государства, «глобальному управлению» и евразийскому проекту США.
Абсолютная ориентация бывших стран «соцлагеря», вошедших в Евросоюз, на США наносит существенный ущерб геополитическому статусу Европы в целом. И чем дальше Европа расходится с Россией, тем вернее «Старый Свет» утрачивает роль значимого геополитического центра.
В настоящее время США обрели такой геополитический статус, что Европа перестала уже быть для них стержнем геополитических интересов, а стала лишь обеспеченным тылом. Как подчеркивает Збигнев Бжезинский, «укрепление с помощью трансатлантического партнерства американского плацдарма на Евразийском континенте» необходимо теперь США не для «защиты Запада от угрозы с Востока», а для того, чтобы «новая Европа» стала для США «реальным трамплином продвижения в Евразию».
Таким образом, отнюдь не «великодержавность России и ее стремление к внешней экспансии» угрожает геополитическому статусу Европы, а наоборот, слабость России автоматически превращает Европу в геополитическою обслугу США.
Очевидно, не только самой России, но и Европе крайне необходимо и очень выгодно, чтобы Россия была могучей, влиятельной державой – одним из главных системообразующих государств в геополитической картине современного мира.
В чем же должно состоять единство Европы и России, идея которого сохраняет свою геополитическую значимость с начала Нового времени и по сей день? Можно рассматривать весь мир в целом и Европу в частности только как одно гигантское предприятие, нуждающееся лишь в «профессиональном директорате». Данный подход был характерен для коммунистической идеологии, в рамках которой народное хозяйство СССР, а в перспективе – и все мировое хозяйство рассматривались как «единая общенародная фабрика». Приблизительно так же видит «мировую хозяйственную систему» и современный атлантистский глобализм.
Однако, в рамках такого технократического подхода полностью обесценивается историческое своеобразие различных народов и их культур. В подобном глобалистском проекте, полностью унифицированном по мондиалистским схемам социального пространства, нет места не только православной России, но вообще – ни одной из великих культурных традиций человечества, в том числе и европейской.
Европейские державы находились в зените своего величия именно тогда, когда их история воплощала идеалы не только «царства Кесаря», но и «царства Духа», когда Европа жила еще не лишь «хлебом единым», а ставила во главу угла духовные ценности.
Отметим в данной связи, что и СССР достиг апогея своего могущества лишь после того, как в период Великой Отечественной войны на основе возврата к традиционным отечественным ценностям возродился с новой мощью национальный дух народа. И наоборот, предела своей деградации Россия достигла в период приснопамятных 1990-х годов, когда доморощенные «либеральные демократы» гайдаровско-чубайсовского образца сделали все от них зависящее, чтобы русский народ полностью отвратился от Бога и стал служить лишь Маммоне.
Новые геополитические вызовы заставляют по-новому посмотреть на старую проблему «Россия и Европа». И пусть страны «новой Европы» пребывают пока в «эйфории эмансипации» и тешат себя иллюзией ухода «из под гнета азиатской Московщины» и вхождения в состав «цивилизованного Запада» – эта эйфория столь же естественна, сколь недолговечна. Со временем все равно «все возвращается на круги своя», как сказано в Екклесиасте. Тем не менее, не стоит полностью игнорировать все эти жалкие потуги новоявленных государств, не придумавших для своего самоутверждения ничего другого, кроме постоянного разыгрывания сценки в духе известной басни о Слоне и Моське.
Подлинное единство России и Европы заключается не в диктате идеологических стандартов Совета Европы, которые, якобы, носят универсальный характер – это отнюдь не ново: аналогичным образом навязывал Европе свои идеологемы и коммунистический Третий Интернационал. Подлинное единство основных составных частей Евразии – России и Европы, может принести только полное признание непреходящей ценности как русской, так и европейской культуры, а также – признание их глубокого, сущностного единства, основывающегося на ценностях христианства. Но для этого надо признать тот очевидный факт, что будущее Европы, как значимого геополитического образования, возможно только в составе Евразии, стержнем которой станет могучая и влиятельная Россия