Судебная этика, ее предмет и задачи

Проблема  обвинительного уклона в судопроизводстве: причины его формирования и нравственные последствия. 

     Проблема  обвинительного уклона в судопроизводстве, не любимая судебными деятелями  и представителями органов следствия и прокуратуры, не может не волновать думающую часть общества, всякого сознательного гражданина. Обращение к литературе рубежа XIX – XX в. Показывает, что уже в то время представители отечественной юриспруденции уделяли большое внимание преодолению означенного феномена. Судебная реформа 1864 г., которая сегодня служит нам в качестве своего рода образца при реформировании системы судопроизводства, лишь поколебала, но не смогла изжить его в полной мере.

     Иногда  приходится сталкиваться с несколько упрощенным толкованием природы обвинительного уклона. Например, утверждается, что его целью «является: добиться цели, приложив минимум усилий, в результате чего на скамью подсудимых, а порой и в тюрьмы попадают невиновные». Как представляется, центр тяжести проблемы лежит вовсе не в минимизации усилий судебной власти и тех, кто способствует ей в осуществлении ее функций. Конечно, на практике он исключительно удобен и позволяет изобличить «виновного» при минимальных усилиях и в максимально сжатые сроки. Однако здесь, скорее, отражаются намерения представителей суда, следствия, обвинения довести начатое дело до логического конца. Означенная тенденция вполне правомерна, но далеко не всегда.

     И.В. Решетникова указывает, что «исторически сложились две системы отправления правосудия – инквизиционная, или следственная, и состязательная, или система противоборства сторон». Первая, хотя и носит достаточно устрашающий характер, в действительности не означает ничего иного, как то, что «судья при рассмотрении дела как бы играет роль следователя». Наоборот, в рамках состязательного процесса активную роль играют стороны, противоборствующие в процессе (защита и обвинение, истец и ответчик). Именно им принадлежит право сбора доказательств, их представления в суд; они же проводят перекрестный допрос свидетелей и т.д. Противоборство сторон в состязательном процессе получило наименование судебного поединка. Исторически сложившиеся формы отправления правосудия получили закрепление: первая – преимущественно в странах континентальной Европы, где распространен романо-германский тип права; вторая – в Англии и США, а также в других странах общего права.

     Инквизиционная  система правосудия существенно  изменилась с тех времен, которые  ее породили и сделали именем нарицательным. Однако А.Ф. Кони отмечает существенные черты, позволяющие составить представление о целях, которые первоначально ею преследовались, и путях достижения указанных целей. Именно эти черты способствовали формированию не изжитого до сих пор обвинительного уклона.

     Во-первых, «судья, определяя, на чьей стороне  истина, не исследует вины и не основывает своего приговора на сопоставлении  и взвешивании внутренней силы доказательств». Здесь господствует однородность, предвзятость, в известной степени – безразличие  к аргументам, говорящим в пользу подсудимого. И сам суд, и следствие, по сути являющееся его органом, «начинают разыскивать доказательства преступления и доискиваться виновности подсудимого». Все средства, пути ведут к одному – получить доказательство того, что человек, находящийся на скамье подсудимых, виноват. Истина здесь заведомо предопределена.

     Во-вторых, «система доказательств сосредоточилась  на показаниях и прежде и главнее  всего – на собственном сознании и оговоре. Это сознание надо добыть во что бы то ни стало – не убеждением, так страхом, не страхом, так мукою. Средством для этого является пытка». Не подлежит сомнению, что использование такого рода средства характерно для традиционного общества при недостаточно развитом сознании гражданами своих личных прав и отсутствии каких-либо правовых гарантий обеспечения и уважения этих прав со стороны государства.

     Двадцатое столетие показало, что такая ситуация не является чем-то отжившим. В большинстве  стран Запада, вне зависимости  от принадлежности их к той или  другой системе правосудия, добровольное признание обвиняемого подвергается вполне правомерному сомнению и обставлено рядом сдержек и противовесов. В книге американского профессора права Д. Уайнреба «Отказ в правосудии. Уголовный процесс в США» приводится характерная аргументация судьи, прекратившего дело против гражданина, уже признавшего свою вину. «В каждом деле, - написал судья в своем решении, - должен быть получен ответ на вопрос: доказано ли обвинение, что рассматриваемое заявление получено добровольно, т.е. не было сделано в результате опасения вредных последствий или в надежде на выгоду, предлагаемую представителем власти. Такая причинная связь должна быть исключена обвинением».

     Между тем, к практике самооговора, который  в дальнейшем становится основой судебного приговора, охотно прибегают тоталитарные и авторитарные режимы. Классическим в этом отношении стало выражение Генерального прокурора СССР в 1933 – 1939 гг. Андрея Януарьевича Вышинского: «признание – это царица доказательства». Представители цивилизованного Запада, приезжавшие на процессы конца 30-х гг., даже не подозревали, какой ценой были добыты признания, с которыми выступали на суде «враги народа». Сегодня вопрос о том, какими методами действуют правоохранители, стоит не менее остро.

     Укорененность обвинительного уклона в отечественном судопроизводстве весьма высока. Это находит выражение не только в правовой базе, которая может быть изменена волевым актом властвующего субъекта. Более значимы, во-первых, традиции и обычаи, практикуемые в юридическом сообществе; во-вторых, состояние правового и нравственного сознания людей, непосредственно занятых в сфере юриспруденции; и в-третьих, господствующие в обществе мнения и представления относительно роли права – все, что принято относить к сфере так называемого живого права.

     А.Ф. Кони, рассуждая о судопроизводстве и роли в нем государственного обвинителя, писал: « Основные черты  слагающегося русского типа обвинителя суть… спокойствие, отсутствие личного  озлобления против подсудимого, опрятность приемов обвинения, чуждая и возбуждению страстей, и искажению данных дела, и, наконец, что весьма важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе держать себя на суде». Ученый, в частности, усматривал «элемент беспристрастия», «обязанность прокурора отказываться от  обвинения в тех случаях, когда он найдет оправдания подсудимого уважительными, и заявлять о том суду по совести…». Этим подкрепляется высокий авторитет прокуратуры как органа, стоящего на страже закона.

     В советский период указанные традиции были в основном утрачены. Сомнение в виновности подсудимого было чревато для работника прокуратуры самыми серьезными последствиями, а в определенный период времени и опасно для жизни (преимущественно в период массовых репрессий). Да и в наше время согласие с защитой и, соответственно, отказ от обвинения влечет за собой для того, кто на это отважится, мягко говоря, неприятности.

     Поскольку прокуратура, по сути, есть орган исполнительной власти, и сам работник прокуратуры  находится на государственной службе, велика вероятность манипулирования им, а с его стороны – стремление угодить тому, кто в данный момент находится у руля власти.

     Участие прокурора в процессе, результаты его деятельности далеко не однозначно воспринимаются общественным мнением. Однако рассмотрение дела в его отсутствие оказывается уже прямым нарушением закона. Ни о какой состязательности здесь вовсе нет речи. По статистике же, более половины уголовных дел вынуждено рассматриваются без участия прокурора. В этом случае несвойственную ему функцию оглашения материалов обвинительного заключения вынужден принимать на себя судья. «Соединение же в одних руках обвинения и осуждения – отмечает А.М. Ларин, - инквизиционный процесс в чистом виде». Судья, как бы становясь на место обвинителя, невольно солидаризируется с его позицией. Между тем, есть примеры и обратного рода.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение. 

     Судебная этика, очевидно, неотождествима с понятием профессиональной этики юриста, ибо юридические профессии многочисленны и многие из них весьма специфичны с точки зрения моральных  требований. 
          Если предмет профессиональной этики видят обычно в специфических требованиях нравственности, связанных с особенностями различных профессий, то предмет судебной этики и шире и богаче. Это не просто свод этических норм, заповедей, установок, выработанных различными юридическими профессиями, имеется, очевидно, общая их основа в виде этических идеалов и принципов правосудия. 
         Вместе с тем профессиональная этика и судебная этика не могут быть выведены за пределы общенародной морали, т. е. нельзя ограничить предмет судебной этики только изучением специфически профессиональных нравственных норм и установок. Моральные отношения, складывающиеся при осуществлении правосудия, содержат элементы, свойственные всем видам профессиональной деятельности (например, отношение к труду). 
Но для юридических профессий (как и для некоторых других, объектом воздействия которых является духовный мир личности) характерен повышенный уровень моральных требований со стороны общества. 
         Следовательно, судебная этика должна изучать и особенности реализации в сфере правосудия общеэтических норм, уровень моральных требований общества к деятельности юридических профессиональных групп, интенсивность нагрузки на ту или иную нравственную норму (независимо от того, является ли она специфической или относится к числу простых норм нравственности), последствия нарушения нормы, субординацию моральных ценностей в правосудии. 
         Поскольку взаимоотношения, оцениваемые с нравственных позиций, могут складываться как непосредственно при осуществлении правосудия (процессуальная деятельность), так и при создании условий для осуществления правосудия (внепроцессуальная деятельность), судебная этика распространяет свое действие и на эти последние и даже в какой-то мере на внеслужебное поведение судебных работников. 
Следовательно, судебная этика может быть представлена как учение о нравственных идеалах, принципах и нормах осуществления правосудия, определяющих нравственное содержание деятельности профессиональных участников  судопроизводства. 
         Судебная этика — это широкое, родовое понятие, охватывающее деятельность не только судей, но и прокуроров, следователей, лиц, производящих дознание, адвокатов-защитников и адвокатов — представителей потерпевших, т. е. всех лиц, содействующих правосудию. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы. 

1. Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8т. Москва, 1967
2. Кодекс чести судьи Российской Федерации от 21 октября 1993 года
3. "Настольная книга судьи" Алексеев В. Б., Ароцкер Л. Е. и др. 
   (рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции) 
   Изд-во "Юридическая литература", М., 1972 г. 
   OCRYurkonsultacia.Ru
4. Профессиональная этика юриста. Учебное пособие. Екатеринбург, 2004.
5. Судебная власть и судопроизводство. А. Арендаренко
6. Уайнреб Д. «Отказ в правосудии. Уголовный процесс в США»