Репин — художник-передвижник

     Репин прожил большую, исполненную неустанного труда и безграничной преданности искусству жизнь. С 1894 года на протяжении десяти лет Репин преподавал в Академии художеств. В его мастерской занимались Б.М.Кустодиев, К.А.Сомов, Д.Н.Кардовский, И.И.Бродский, И.Э.Грабарь и многие другие в будущем знаменитые художники. Три последних десятилетия Репин жил в небольшом имении «Пенаты» в местечке Куоккала (ныне Репино), недалеко от Петербурга. Художник умер в 1930 году, когда ему было 86 лет. Его горячая одержимость искусством лучше всего выражена в самом его творчестве. Об этой же безграничной преданности искусству говорил Репин в одном из писем к В.В.Стасову: «Искуссво я люблю больше добродетели... Люблю тайно, ревниво, как старый пьяница, - неизлечимо. Где бы я ни был, чем бы не развлекался, как бы не восхищался, чем бы ни наслаждался, - оно всегда и везде в моей голове, в моих желаниях - лучших, сокровеннейших...»

    Художник прожил долгую жизнь, жизнь человека, полностью преданного своему делу. Его огромный живописный талант признавали все, но не все могли в полной мере оценить исторический, общественный смысл его искусства.

Умер Репин  в преклонном возрасте, в 1930 году, и вплоть до последних лет своих не выпускал из рук кисть.  

4 Картина «Бурлаки  на Волге» 

     Картина «Бурлаки на Волге» потрясла всё русское общество силой изображённой правды о народе. В ней увидели протест против рабских условий народной жизни и эксплуатации его труда. Но вместе с тем эта картина Репина была полна и большой жизнеутверждающей силы. Картина «Бурлаки на Волге» говорила о народной мощи, рождала веру в будущее этого народа, будила мысль о необходимости борьбы за раскрепощение его от пут рабства. И в этом заключался огромный гражданский пафос репинского полотна.  

     Картина «Бурлаки на Волге» имеет несколько вариантов. Основное полотно находится в Русском музее в Санкт-Петербурге. В Третьяковской галерее зритель видит вариант, в котором крупным планом выявлены фигуры первого ряда бурлаков. 

     Полно и глубоко передаёт описание В.В.Стасова значительность содержания картины, её народные типы и характеры. 

     «Перед Вами широкая, бесконечно раскинувшаяся Волга, словно млеющая и заснувшая под палящим июльским солнцем. Где-то вдали мелькает дымящийся пароход, ближе золотится парус бедного судёнышка, а впереди, тяжело ступая по мокрым отмелям и отпечатывая следы своих лаптей на сыром песке, идёт ватага бурлаков. Запрягшись в свои лямки и натягивая постромки длинной бичевы, идут в шаг эти одиннадцать человек, живая машина возовая, наклонив тела вперёд и в такт раскачиваясь внутри своего хомута. Нет ни одной цельной рубахи на этих пожжёных солнцем плечах, ни одной цельной шапки и картуза - всюду дыры и лохмотья, всюду онучи и тряпьё... 

     В этой ватаге бурлаков сошлись самые разнородные типы. Впереди выступают, словно пара могучих буйвалов, главные коренные... Что за взгляд неукротимых глаз, что за раздутые ноздри, что за чугунные мускулы! Тотчас позади них натягивает свою лямку, низко пригнувшись к земле, ещё третий богатырь, тоже в лохмотьях и с волосами, перевязанными тряпкой; этот, кажется, всюду перебывал, во всех краях света отведал жизни и попытал счастья и сам стал похож на какого-то индейца или эфиопа... 

     Вторую половину шествия составляют: крепкий, бодрый, коренастый старик; он прислонился плечом к соседу и, опустив голову, торопится на ходу набить свою трубочку из цветного кисета; за ним отставной рыжий солдат, единственный человек изо всей компании, обладающий сапогами и сунутыми туда суконными штанами... ещё дальше кто-то вроде бродячего грека... 

     И всё это общество молчит: оно в глубоком безмолвии совершает свою воловью службу. Один только шумит и задорно кипятится - мальчик, в длинных белых космах и босиком, являющийся центром шествия, и картины, и всего создания. Его яркая розовая рубашка раньше всего останавливает глаз зрителя на самой середине картины, его быстрый, сердитый взгляд, его своенравная, бранящаяся на всех, словно лающая фигура, его сильные молодые руки, поправляющие на плечах мозолящую лямку,- всё это протест и оппозиция могучей молодости против безответной покорности возмужалых, сломленных привычкой и временем...» 

     Лица бурлаков, их фигуры, детали одежды написаны Репиным с потрясающей жизненной правдивостью. Предварительные многочисленные этюды с натуры помогли художнику глубоко запечатлеть душевную сущность бурлаков. Огромным движущим началом здесь была любовь Репина к бурлакам, и прежде всего к главному их герою, - Канину. 

     «Всё больше и больше нравится он мне: я до страсти влюблялся во всякую черту его характера и во всякий оттенок его кожи и постоянной рубахи... (подчёркнуто Б.В.Иогансоном). Какая теплота в этом колорите... Целую неделю я бредил Каниным и часто выбегал на берег Волги». 

     Так сам Репин говорит о создании одного из наиболее запоминающихся образов картины. Только великий художник жизненной правды, кипучей творческой страсти, только подлинный живописец-гражданин, борец за народное счастье, мог создать такие мощные народные образы, навсегда покоряющие зрителя. 

     По своему огромному, прямо таки, из ряда вон выходящему таланту, Репин достоен занять одно из самых видных мест в истории не только русской, но и европейской живописи. О Льве Толстом кто-то сказал однажды: "Толстой - это целый мир". С тем же правом мы можем сказать и о Репине - картины Репина это целые миры, пережившие их создателя и живущие своей самостоятельной жизнью, в сердцах и умах миллионов. Галерея созданных Репиным образов необычайно разнообразна и широка. Это и масштабные многофигурные композиции, такие как Арест пропагандиста, Запорожцы пишут письмо турецкому султану, Крестный ход в Курской губернии, Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея. Это и остросоциальные произведения в духе заветов Общества передвижных художников во главе с другом Репина Иваном Крамским: Бурлаки на Волге, Отказ от исповеди, Протодиакон, Не ждали. Это и религиозные картины: Тайная вечеря, Искушение Христа, Христос в Гефсиманском саду, Моление о чаше. Особенно впечатляет портретная галерея современников художника, в которой он запечатлел многих известных деятелей культуры и искусства XIX века. В этих портретах искусство Репина проявилсь с наивысшей силой, многие из них написаны прямо таки с фантастической страстью и мастерством - таковы легендарные Портрет композитора Мусоргского, Портрет писателя Писемского, Портрет Льва Толстого, Портрет Пелагеи Стрепетовой, Портрет Мясоедова, Мужичок из робких, Портрет Леонида Андреева и др. И если прежние сравнения Репина с Веласкесом или Рембрандтом и кажутся теперь преувеличенными, то, все же, по своему колоссальному таланту Репин достоен занять одно из самых достойных мест среди мастеров портретной живописи в Европе. Число же всевозможных психологических конфликтов и человеческих взаимоотношений, затронутых художником в своих картинах, вообще, не поддается учету. Подлинный гражданский пафос (хотя, временами, и не глубокий), демократизм, выражающийся не только в знании и изображении народной жизни, но в ясности и доступности самого изобразительного языка, высочайшее реалистическое мастерство (правда, с некоторыми оговорками), правдивость и жизненность характеров, интерес к животрепещущим вопросам современности - вот залог непреходящей ценности искусства Репина. 

5 История создания  картины «Отказ  от исповеди» 

     «Отказ от исповеди» - история создания картины В 1880 году Репин был весь поглощен работой над «Запорожцами». Но вскоре в его письмах друзьям появляются упоминания о «давно задуманных артинах из самой животрепещущей действительности, окружающей нас, понятной нам и волнующей нас более всех прошлых событий». Это были начатые уже художником картины «Крестный ход в Курской губернии», «Арест пропагандиста», «Не ждали», «Отказ от исповеди перед смертной казнью».  

     В совсем небольшой по размерам и очень сдержанной по краскам картине все просто и все сложно. Две фигуры, из которых одна стоит спиной к зрителю, очень скудная обстановка; собственно, ее почти нет — тюремная камера, сырая, темная, тонущая в предрассветных сумерках железная койка. Землисто-серые и оливковые, зеленоватые тона воссоздают атмосферу места действия, придают изображенной сцене драматизм и эмоциональную взволнованность. Холодный скупой свет, проникающий откуда-то сверху, освещает фигуру сидящего на койке узника в сером арестантском халате, его бледное лицо, откинутые назад спутанные волосы, исхудавшую грудь. Перед ним тюремный священник с крестом в руках. Пожилой, с круглой сутулой спиной, грузный, уже привыкший к своей жуткой обязанности — провожать на смерть приговоренных к казни: последняя исповедь, раскаяние, примирение с богом... Ни трагических жестов отчаяния и гнева, ни напряженных контрастов цвета, только на лице узника читаются смертельная тоска человека, для которого это утро последнее, гордость и достоинство, несломленная воля и уверенность в истинности избранного пути. Позой, жестом скрещенных рук, выражением лица отвергает он последнюю исповедь.  

     Художник не выдумал своего героя. В те годы проходили громкие процессы землевольцев, народовольцев, террористов, то и дело появлялись сообщения о новых покушениях на царя, губернаторов, жандармских генералов, о судебных процессах и жестоких приговорах, побегах с каторги, самоубийствах, смертных казнях, отказах осужденных от последней исповеди и причастия. В 1879 году в Петербурге вышел первый номер «Народной воли» — нелегального органа русского революционного народничества. В нем был напечатан отрывок из стихотворной драмы под названием «Последняя исповедь» с подзаголовком «Посвящается казненным».  

     Тюремный каземат. Утро. Священник обращается к заключенному:  

 Я мир

 Душе твоей несу.

 Покайся, сын, в грехах...

 В ответ он слышит:

 Я не совсем бессилен,— умереть

 Осталось мне, и грозное оружье

 Я на врагов скую из этой смерти…

 Я кафедру создам из эшафота

 И проповедь могучую безмолвно

 В последний раз скажу перед толпой!

 Как надо жить, тебя не научил я,

 Но покажу, как надо умирать.  

И, обращаясь  к священнику, осужденный говорит:

Из всех врагов — презреннейшие — вы!

Трусливые, со сладкими глазами,

Изменники, лжецы  и лицемеры! 
 

     Репин знал эту драматическую поэму. Именно ее он имел в виду, когда писал В. Стасову: «…я бы дорого дал... за те полные жизненного сока и крови страницы, которые мы вместе с вами прочитывали там...». Спустя много лет Стасов вспоминал: «Я помню, как мы с Вами вместе, лет десяток тому назад, читали „Исповедь" и как мы метались, словно ужаленные и чуть не смертельно пораненные... Ну, вот у такого чувства и бывают такие художественные всходы потом. Все остальное без такого «ужаления» ложь, вздор и притворство в искусстве».  

     Репин не забыл того впечатления, которое произвела на него «Последняя исповедь». «Отказ от исповеди» он подарил поэту Н. Минскому, написавшему поэму. Но картина Репина — не живописная иллюстрация к поэме. Сейчас «Последняя исповедь» известна лишь немногим, полузабыт и Минский, а картина Репина осталась жить как одно из самых волнующих произведений художника. На протяжении всей своей истории русское реалистическое искусство искало возвышенный и прекрасный образ положительного героя. Репин нашел его в лице узника, наделив свое создание замечательной достоверностью и жизненной конкретностью, психологической глубиной характера и переживания, приметами очень индивидуальными и в то же время типичными для революционной молодежи той поры.  

     Поэма Минского была не причиной, но лишь поводом к созданию «Отказа от исповеди». В конечном итоге Репин должен был написать ее, как написал «Арест пропагандиста», «Не ждали», «Сходку» и другие свои картины, посвященные революционно-освободительному движению 1870—1880-х годов. Художник не был революционером в жизни, с народниками его объединяла ненависть к деспотизму, самодержавию, официально-казенной церкви, однако программу и методы их борьбы он не разделял. Он не принадлежал к какой-либо одной партии, его значение как крупнейшего русского художника было иным. Борьба революционеров с царизмом явилась выражением лучших качеств русского народа и его национального характера — свободолюбия, патриотизма, мужества, готовности к смерти и мукам во имя правды, добра и справедливости,— и потому Репин не мог пройти мимо нее, потому он написал свои картины, ставшие его творческим и гражданским подвигом. 

6 Портрет композитора  Мусоргского 

     «Портрет Мусоргского» - лучший портрет в творчестве Репина 

      «Какое счастье, что есть теперь этот портрет на свете. Ведь Мусоргский — один из самых крупных русских музыкантов. Создания его займут великую страницу в истории русской музыки. Конечно, с Мусоргского снято было в прежние годы несколько хороших фотографических портретов, но что такое фотография в сравнении с таким созданием, как портрет, деланный рукой высокого художника. А Репин мало того, что большой живописец, он еще много лет был связан с Мусоргским дружбой и от всей пламенной души любил и понимал музыкальные творения Мусоргского.  

     И. Е. Репину привелось увидеть Мусоргского в последний раз в начале поста. Он сам приехал сюда из Москвы для передвижной выставки, Мусоргского он застал уже в Николаевском военном госпитале. По всем признакам, Репину в нынешний приезд надо было торопиться с портретом любимого человека; ясно было, что они уже более никогда не увидятся. И вот счастье поблагоприятствовало портрету: в начале поста для Мусоргского наступил такой период болезни, когда он посвежел, приободрился, повеселел, веровал в скорое исцеление и мечтал о новых музыкальных произведениях. В такую-то пору увиделся с Мусоргским и Репин. Вдобавок ко всему погода стояла чудесная, и большая, с высокими окнами комната, где помещался Мусоргский, была вся залита солнечным светом.  

     Репину далось писать свой портрет всего четыре дня: 2-го, 3-го, 4-го и 5-го марта; после того уже начался последний, смертельный период болезни. Писался этот портрет со всякими неудобствами: у живописца не было даже мольберта, и он должен был кое-как примоститься у столика, перед которым сидел в больничном кресле Мусоргский. Он его представил в халате с малиновыми бархатными отворотами и обшлагами, с наклоненною немного головою, что-то глубоко обдумывающим. Сходство черт лица и выражение поразительны. Из всех знавших Мусоргского не было никого, кто не остался бы в восторге от этого портрета — так он жизнен, так он похож, так он верно и просто передает всю натуру, весь характер, весь внешний облик Мусоргского. Когда я привез этот портрет на передвижную выставку, я был свидетелем восхищения, радости многих лучших наших художников, товарищей и друзей, но вместе и почитателей Репина. Я счастлив, что видел эту сцену. Один из самых крупных между всеми ими, а как портретист бесспорный наикрупнейший И. Н. Крамской, увидев этот портрет, просто ахнул от удивления. После первых секунд общего обзора он взял стул, уселся перед портретом, прямо в упор к лицу, и долго-долго не отходил. „Что этот Репин нынче делает, — сказал он, — просто непостижимо. Вон посмотрите на портрет Писемского — что-то такое и Рембрандт, и Веласкес вместе. Но этот, этот портрет будет, пожалуй, еще изумительнее. Тут у него какие-то неслыханные приемы, отроду никем не пробованные — сам он «я» и никто больше. Этот портрет писан бог знает как быстро, огненно — всякий это видит. Но как нарисовано все, какою рукою мастера, как вылеплено, как написано! Посмотрите эти глаза: они глядят, как живые, они задумались, в них нарисовалась вся внутренняя, душевная работа той минуты, а много ли на свете портретов с подобным выражением? А тело, а щеки, лоб, нос, рот — живое, совсем живое лицо, да еще все в свету, от первой и до последней черточки, все в солнце, без одной тени — какое создание!"