Основные Этапы исторического развития нравственности.,Особенности искусства Древней Греции и его основные периоды

План:

I.       Основные Этапы исторического развития нравственности.

1. Нравственность в рабовладельческом обществе

2. Нравственность в феодальном обществе

3. Нравственность в буржуазном обществе

II.    Особенности искусства Древней Греции и его основные периоды.

1.      Искусство крито-микенской (егейской) эпохи

2.      Искусство гомеровской эпохи

3.      Искусство архаики

4.      Искусство классики

5.      Искусство эллинизма

Список литературы

1. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ НРАВСТВЕННОСТИ

Социальная природа нравственности еще отчет­ливее прослеживается во взаимозависимости и взаимообусловленности изменений, которые претер­певает нравственность на различных метрических эта­пах общественного развития.

Материалистическое понимание истории выделяет в этом процессе четыре крупных типа социальных от­ношений, которым соответствуют и четыре основных типа нравственности с присущими им внутренним ка­чественным своеобразием и типом человека. С точки зрения антропологии и биологии человек практически не меняется, однако в качестве субъекта и носителя нравственных отношений, качеств и ценностей можно видеть весьма существенные трансформации, которые претерпевает как тип человеческой личности, так и вся система нравственных отношений в процессе истори­ческого развития.

Первым типом являются природные, естественные связи индивидов, основанные на кровнородственных отношениях и образующие первобытнообщинную фор­мацию. Ей соответствуют рассмотренные ранее нравы родового общества — подлинный фундамент и начало нравственного развития человечества.

Второй тип — это отношения непосредственного господства и подчинения, отношения личной зависи­мости, обусловленные не природными инстинктами доминирования, а характером общественного устрой­ства. В наиболее простой и жестокой форме эти отно­шения проявляются в рабстве, где человек является собственностью другого человека или группы лиц по­средством определенных социально-экономических и политических установлений. В несколько ослабленном виде эти же отношения находят выражение в прису­щем феодализму закрепощении и отношениях сослов­ной зависимости, открыто устанавливающих социаль­ное неравенство людей и поддерживающих его при помощи не только политико-правовых институтов, но и посредством религиозных и нравственных механизмов.

И третий тип социальных связей, которому соот­ветствует особый тип личности, — обладающий внут­ренней автономией и правовой независимостью инди­вид и особый характер взаимной социальной зависи­мости индивидов, превращающей личные отношения в «вещные», складывающиеся помимо воли и желаний людей и господствующие над ними. Этому типу соци­альных отношений соответствует нравственность бур­жуазного общества со всеми присущими ей достоин­ствами и недостатками.

Первобытнообщинный строй существовал несколь­ко десятков тысяч лет, отличаясь необыкновенной ус­тойчивостью и традиционализмом, стабильностью и косностью. Человек здесь еще является орудием рода, он привязан к родовой общине пуповиной кровнород­ственных связей, воплощенных в системе запретов, обычаев и традиций. Обеспечиваемый ими порядок и дисциплина, организация взаимоотношений в родовой общине характеризуются отсутствием угнетения и экс­плуатации, практически нецелесообразной при ничтож­ной производительности труда индивида, всеобщим характером труда, уравнительным равенством и непо­средственным коллективизмом.

Постепенное совершенствование орудий труда, спо­собов и приемов трудовой деятельности приводит к повышению производительности труда, появлению прибавочного продукта, а вместе с ним к возникнове­нию собственности, имущественного и социального неравенства и эксплуатации.

Частная собственность и социальное неравенство постепенно разрушают родовой строй изнутри, раска­лывая его былое единство и подтачивая его нравствен­ность. Нравственные установления родового общества, вы­ражающие характерные для него социальное равенст­во и коллективизм, сплоченность, разрушаются и перерождаются вместе с исчезновением равенства и един­ства в самом общественном укладе.

Общество постепенно, но неотвратимо раскалыва­ется на сильных и привилегированных, «благородных» — родоплеменную военную знать, аристокра­тию и слабых, бедных, зависимых, «неблагородных» общинников, пленников. Первые имеют все больше власти, силы и богатства, а вторые попадают во все большую зависимость от них.

Именно из военной, родоплеменной аристократии формируется класс-рабовладельцев или феодалов, за­нимающий господствующее положение в классовом обществе, а из военнопленных, из обедневших и разо­рившихся общинников, из попавших в долговую каба­лу формируется подчиненный класс рабов и крепост­ных крестьян.

С расколом общества на богатых и бедных, на гос­подствующий и подчиненный класс, родоплеменные связи и отношения и поддерживающая их система обы­чаев и традиций утрачивают свое значение, и хотя не исчезают вовсе, но отступают далеко в тень. В общес­тве формируется новый тип общественных отношений, и прежнее самоуправление рода вместе со всей систе­мой обычаев и традиций должно уступить место дру­гим способам регуляции общественной жизни

Теперь от имени всего общества выступает господ­ствующий класс, который через государство и его ин­ституты стремится утвердить и навязать всем прежде всего свой собственный классовый интерес и форми­рующиеся вокруг него ценностные представления. И так как общество не может существовать и разви­ваться без осознания своего человеческого единства, без общезначимого морального языка, то постепенно в условиях воцарения классовой вражды и противосто­яния общественных интересов на такую связующую и организующую роль начинает претендовать складыва­ющаяся мораль господствующего класса. Мораль господствующего класса становится господствующей мо­ралью, стремясь при этом выдать себя за общечелове­ческую, общезначимую систему ценностей и требований.

Таким образом, первым следствием для нравствен­ности родового общества при его превращении в об­щество классовое становится ее разделение по классо­вому признаку на систему ценностей, отражающую интересы господствующего класса, и систему ценно­стей угнетенного класса. Земные, материальные социальные интересы, определяющиеся общественны­ми условиями жизни классов, вторгаются и разрыва­ют однозначную и общезначимую систему нравствен­ных установлений доклассового общества, выступая в качестве конституирующих и структурообразующих стержней для нравственности классового общества.

Вторым важнейшим следствием трансформации нравственности доклассового в нравственность клас­сового общества является обособление морального со­знания от действительности, от реальных нравов и практикуемых форм поведения

Третье следст­вие — трансформация однозначной и непротиворечи­вой нравственности первобытного общества в расколо­тую, окрашенную классовыми интересами и все более перемещающуюся в сферу идеального долженствова­ния мораль общества классового. Таковым является углубляющаяся социальная дифференциация общест­ва, индивидуализация социального бытия человека, а тем самым и его сознания. Индивид все более стано­вится относительно независимым от социальной общ­ности, к которой принадлежит, во-первых, потому, что сама эта общность как бы «расслаивается» и по­рождает множественность социальных ролей индиви­да с различными интересами и кругом обязанностей, а во-вторых, вследствие роста индивидуального личност­ного самосознания, осознания своих собственных, не сводимых к социально-групповым интересов, и появ­ления индивидуальной мотивации поведения.

А так как в обществе социального разделения тру­да, неравенства, частной собственности и отношений господства и подчинения достичь полноты самоосущес­твления для человека оказывается возможным только через овладение собственностью, богатством и властью, то его жизненное благополучие и успех оказываются теснейшим образом связаны с силой собственнических эгоистических устремлений. В отличие от индивида родового общества, не знающего эгоистических соблаз­нов и искушений и целиком преданного интересам кол­лективной общности, человек классового общества лишь потенциально принимает и разделяет классовые инте­ресы и ценности, которые обусловлены его объектив­ным положением в социальной структуре

Пожалуй, это следствие является важнейшим для всего дальнейшего развития нравственности.

Во-первых, появление индивидуалистического само­сознания ставит перед обществом, к которому объективно принадлежит ин­дивид, задачу формирования, культивирования своих ценностей у индивидов, воспитания верности и пре­данности этим ценностям, что невозможно осуществить принуждением и давлением, навязыванием коллекти­вистских целей или просто общих ценностей

Во-вторых, это избавляет становящуюся личность от однозначной детерминированности и полного под­чинения интересам социальной общности, как это было присуще первобытному коллективу, и оставляет лич­ности пространство для внутренней свободы, для мо­рального выбора своей позиции, жизненной ориента­ции, без чего никакая зрелая мораль невозможна.

И в-третьих, это обстоятельство избавляет этику, разделяющую методологические принципы материалис­тического понимания истории, от вытекающего из пер­вых двух следствий и подтвержденного реальным ис­торическим опытом вывода о классовой сущности мо­рали.

Без сознательного индивидуального выбора развитая мораль обойтись не может, а индивид, чело­веческая личность в первую очередь является пред­ставителем человеческого рода, а уж затем — класса, народности, нации, профессиональной группы и т. д.. Поэтому нравственно развитая личность, к какому бы классу она ни принадлежала, не сможет просто без обмана или самообмана принять ценности классовой морали, игнорирующей ценности человеческой жизни.

1. Нравственность в рабовладельческом обществе

На смену родовому обществу приходит рабовладель­ческий строй, вырабатывающий свои нравственные устои. Рабство выступает как форма социальной свя­зи, где угнетение и отношение господства и подчине­ния выступают в открытой, непосредственной и жес­токой форме. Само рабство рассматривается как ес­тественное, вечное и необходимое для улучшения жизни явление. Соответственно и нравственность рабовладель­ческого общества призвана обосновать и утвердить сложившийся порядок общественных отношений.

Родоплеменные обычаи и традиции постепенно раз­рушаются, пересматриваются, перерождаются и напол­няются совершенно новым содержанием, чтобы обслу­живать отношения крайней формы социального нера­венства, каковой и является рабство.

Нравственность родового общества, утрачивая свой общезначимый в его рамках характер и приобретая классово окрашенную ориентацию, тем не менее вос­станавливает эту свою общезначимость и общеобяза­тельность, но уже не в реальности, а в религиозных теориях и философско-этических концепциях.

Поэтому речь в основном можно вести только о морали и нравах господствующего класса, так как о нравственности рабов известно немного и только в из­ложении тех, кто самих рабов зачастую рассматривал в качестве «полезных вещей» или «одушевленных ору­дий».

В рабовладельческом обществе культивировалась идея естественности, вечности и незыблемости рабст­ва. Благородные нравы, связанные с признанием цен­ности человеческой личности, наличия у нее высоких и искусных способностей и качеств — добродетелей мудрости, мужества, щедрости, гостеприимства, люб­ви к родине и заветам предков, почитания богов, зна­ния меры во всем, — приписывались исключительно представителям господствующего класса

Гражданские добродетели представителей рабовладельческого класса — воинская отвага и доблесть, му­жество и храбрость, стойкость в своих убеждениях и верность своей родине и народу — легко уживались с презрением к мирному труду и тем, кто обречен им заниматься, жестокостью в битвах и при наказании провинившегося раба, с междоусобной борьбой в уго­ду своему ненасытному властолюбию и честолюбию.

Рабовладельцы в силу объективных условий своего господствующего положения стремились для его со­хранения превратить раба в покорное и безропотное существо, вся жизнь которого занята только работой, приемом пищи и сном. Малейшие проявления у рабов непочтительности, недовольства своим положением, претензии на чувство собственного достоинства расце­нивались как неуважение к господину, вызов ему и сурово наказывались. Рабов можно было продать, раз­лучив его с близкими родственниками, заставлять вы­полнять любую работу, наказывать и даже убивать, не неся никакой ответственности.

Понятно, что жизнь в таких условиях вырабатыва­ла у рабов унизительную покорность, приниженность, чувство бесперспективности и бессмысленности существования, воспитывала мелочные интересы и низмен­ные страсти, готовность угождать и пресмыкаться.

В то же время она не могла не вызывать в глубине души страстного протестов против своего унизительно­го существования, которые, накапли­ваясь и созревая, прорывались в стихийных бунтах и восстаниях рабов, в отвращении к труду, в порче ору­дий труда, инвентаря, скота и любого другого иму­щества хозяина, когда это можно было совершить без­наказанно.

Конечно, разобщенность и подавленность рабов, их этническая, религиозная, языковая разноголосица ме­шали их объединению и превращению в реальную силу, противостоящую господствующему классу.

Однако сама логика противостояния и борьбы с уг­нетением и насилием, принижением пробуждающего у рабов сознания своей принадлежности к человеческому роду и чувства достоинства от этого, способствова­ла их консолидации, росту товарищеских чувств, ук­реплению мужества и твердости духа, осознанию себя не «вещью», а человеком.

Все это обеспечивало появление и развитие личнос­тей не только среди привилегированного класса, но и среди рабов, наиболее известными из которых были Спартак, раб-философ Эпиктет, да и сам великий Пла­тон попробовал рабской доли в свое время.

В то же время среди представителей господствую­щего класса нравственная порча пустила глубокие кор­ни. Праздность и паразитическое существование, жажда богатства, собственности, власти порождали среди них алчность и жадность, взаимное недоброжелательство и недоверие, зависть и подлость, ложь и лицемерие. Охваченный этими пороками человек утрачивал сво­боду духа и достоинство и превращался в раба своих страстей.