Структурная эффективность макроэкономики и величина налогового бремени

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Структурная эффективность макроэкономики и  величина налогового бремени

Неженская Ю.А.

Камалтдинова  Р.М. кандидат экономических наук, дацент, кафедра управления персоналом

Ульяновский государственный технический университет

Экономико-математический факультет

Россия, Ульяновск

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Структурная эффективность макроэкономики и величина налогового бремени

 

 

«Более шестидесяти лет в экономической науке и преподавании доминирует модель экономического выбора «экономиста всех времен и всех народов» П. Самуэльсона.. Общеизвестно, что Самуэльсон был убежденным центристом, либералом «золотой середины», избегал крайних идеологических позиций при выборе между рынком или бюрократией, частной или государственной формами, кейнсианством или монетаризмом. Можно также утверждать, что Самуэльсон тяготел к институционализму. По этой причине его учебник «Экономика. Вводный курс» (1948), который стал широко известен по всему миру, выдержал более 20-ти изданий на 12-ти языках общим тиражом более пяти миллионов экземпляров и сыграл решающую роль в распространении кейнсианства после Второй мировой войны. Учебник с 1964 года получил признание в СССР и по сей день используется в условиях новой «переходной» России.

 В  модели Самуэльсона в табличной и графической форме рассматриваются производственные возможности и экономический выбор между такими макроэкономическими показателями (МЭП), как выпуск средств производства и выпуск предметов потребления. При этом в модели не рассматривается, как влияет выбор на эффективность общественного производства и на то, какой вариант развития (роста) макроэкономической системы — экстенсивный или интенсивный — осуществится. В модели не учитываются проблемы, связанные с обоснованием и изменением (в том числе во взаимно противоположных направлениях) норм потребления, налогового бремени, государственных расходов и инвестиций, темпов экономического роста. Также не рассматривается влияние структуры сальдо платежного баланса на качество соответствующей макроэкономической (в том числе, налоговой) политики и на сбалансированность макроэкономической системы в целом.»[1]

 Из  модели следует, что существует  прямая и однозначная связь  между большими объемами накоплений  и соответствующим уровнем потребления,  действуют законы роста предельных  затрат, убывающей производительности, экономии на масштабе производства  и др. Однако изучение новейшей  истории развивающихся и развитых  стран зачастую обнаруживает  факты, которые противоречат этой  модели экономического выбора.

«Нам представляется, что экономика современного развитого государства должна характеризоваться положительными темпами экономического роста, экономической независимостью, интегрированностью в систему международного разделения труда, управляемостью в плане постоянного обеспечения народнохозяйственного баланса между доходами и расходами. Но не всегда бывает именно так.

  Если  говорить об общественном развитии, то надо сказать, что оно находит свое конкретное выражение в статистических (в том числе макроэкономических) показателях, без установления и измерения численных значений которых невозможно управление. Показатели уровня и темпов экономического и социального развития, в частности показатели уровня жизни, являются важнейшими критериями оценки эффективности проводимой в стране экономической политики и, в конечном счете, существующего в ней общественного строя. В то же время, высокие темпы экономического развития не всегда сопровождаются соответствующим ростом уровня жизни населения. Например, при высоких темпах роста советской экономики жизненный уровень населения был низким. В такой ситуации экономический рост возможен просто за счет роста цен, а постоянное стремление к поддержанию более высоких темпов развития сдерживает структурные преобразования и противодействует таким важным составляющим технического прогресса, как переход к использованию принципиально новых видов ресурсов и удовлетворение экологических требований. В ходе подлинного экономического роста происходит инновационное обновление производственного капитала страны, устаревшее оборудование заменяется новым, с лучшими качественными характеристиками, так что степень износа основных фондов в целом по экономике, по меньшей мере, не увеличивается». [2]

 Автор полагает, что модель Самуэльсона является частным случаем предложенной им обобщенной (целостной) макроэкономической модели, имеющей более строгие требования к определению интенсивного и экстенсивного путей экономического развития. Предлагаемое автором определение типов роста основано на конкретных соотношениях численных значений МЭП, которые находятся в строгой взаимной зависимости, а также имеют иерархический порядок и «прозрачный геометрический смысл». Он исходит из того, что норма потребления в идеальной сбалансированной открытой экономике (СОЭ), обладающей нулевым сальдо платежного баланса, одновременно находится в взаимоотношениях с другими МЭП.

 А  также, автор утверждает, что в СОЭ невозможна ситуация, при которой норма потребления меньше темпов экономического роста. Этот вывод следует из того, что главной причиной производства является потребление, следовательно, прирост валового внутреннего продукта в СОЭ не может быть меньше роста потребления. Исключением являются периоды кризисов, сопровождающихся отрицательными темпами экономического роста и «поеданием» накопленных запасов.

 В то же время, средняя налоговая нагрузка в идеальной СОЭ также находится во взаимосвязи с МЭП.

«При этом в соответствии с историческим опытом и культурными традициями средняя норма налогового бремени в макроэкономических системах не может снижаться ниже десяти процентов — «библейской десятины», при которой общество, по мнению автора, близко к анархии. В то же время, ни при каких обстоятельствах средняя налоговая нагрузка не может превышать своего максимального значения, которого она достигает в административно-командной экономической системе АКЭС. Примером АКЭС может служить СССР, в котором государственная собственность была доминирующей, охватывая более 98% совокупных активов, а инвестиции (капитальные вложения) являлись государственными расходами».[3]

  Из этого следует, что нет никаких теоретических и практических оснований априорно устанавливать границы для максимального темпа экономического роста АКЭС, так как экономический потенциал любого общества определяется не формой собственности, а уровнем организации, качеством управления и эффективностью перераспределения валового продукта.

  Естественное единство между основными МЭП в идеальной СОЭ подтверждается взаимным равенством норм государственных расходов, инвестиций и их общественных эффективностей, а также существование устойчивых взаимосвязей между ними и остальными МЭП.

 «В обществе эффективного потребления имеет место высокая норма потребления, значительная общественная эффективность государственных расходов, высокая норма инвестирования, незначительное бремя налогов и государственных расходов, достаточно высокая общественная эффективность инвестиций.

 В  период общественных катаклизмов,  таких как войны или крупные  социально-экономические реформы,  требующих эффективного государственного  управления, присутствуют высокие  нормы налогового бремени и  государственных расходов, низкие  нормы потребления и общественной  эффективности государственных  расходов. Норма потребления в  этом случае меняется от максимально  возможного значения до минимально  допустимой величины или биологического  прожиточного минимума.

 Несмотря  на кажущуюся парадоксальность, предлагаемая модель, по мнению  автора, может использоваться для  описания развития экономики  США в период 1879–1897 гг. после введения  золотого стандарта. Феноменальный  подъем американской промышленности  и экономики в целом сопровождался  увеличением национального дохода, темп роста которого составлял  3,7% в год или 1,5% годовых при расчете на душу населения. При этом он происходил на фоне снижения цен ежегодно на 1%, что теоретически должно было сопровождаться глубокой депрессией. Однако денежная масса в стране увеличивалась с такими темпами, которые были достаточны для обеспечения беспрецедентного экономического роста. В основе развития лежал опережающий рост инвестиций в основной капитал, объем которых в течение 1880–1890 гг. удвоился. Это привело к быстрому росту производительности труда и значительному повышению реальной заработной платы. Рост был выгоден и для банков, так как реальная процентная ставка измерялась тогда двузначными цифрами. В результате США вышли на первое место в мире по объему ВВП и промышленного производства и заняли лидирующие позиции в мировой экономике». [4]

  Я  считаю, что эта модель хорошо подходит для объяснения периодов бурного экономического роста, который испытывали такие страны, как СССР, Германия, Япония, Южная Корея и Китай.

 Особенностью  рассматриваемой модели является  то, что в ней учитывается проблема  сбалансированности макроэкономических  состояний, описываемых основными  МЭП, рассматриваются условия  достижения сбалансированности  и объясняются причины несбалансированности  макроэкономической системы. При  этом, несбалансированность экономической  системы может быть вызвана  объективными условиями — войной, крупной социально-экономической  реформой, катаклизмом. Несбалансированность  может быть случайной или преднамеренной. В последнем случае она будет  выгодна определенным группам  влияния, как правило, находящимся  во власти, оппозиции или относящимся  к теневым структурам, но, безусловно, невыгодна для общества в целом. 

«Труднейшей финансово-политическая задачей, является достижение равновесия в реальной макроэкономической системе, для решения которой приходится использовать выпуск государственных займов, ужесточение налогообложения, эмиссию денег. В одних странах, например, скандинавского региона высокий уровень налогов уживается с низким уровнем коррупции, в то время как в других, со значительно более низким уровнем налогообложения, уровень коррупции относительно высок.

Несбалансированность  макроэкономической системы является следствием нарушения иерархичности  отношений между МЭП в СОЭ, возникновения несбалансированности между финансовыми требованиями государства и интересами налогоплательщиков, воздействия чрезвычайных обстоятельств, например, войн, или некомпетентных действий правительства. Неравновесность  макроэкономической системы выступает  в качестве безусловной причиной инфляции».[5]

  По моему мнению, авторская модель дает наглядные геометрические интерпретации изучаемым экономическим явлениям, она позволяет объединить важнейшие макроэкономические показатели математическими зависимостями. Предлагаемый подход дает возможность анализировать качественные аспекты макроэкономической политики страны, группы стран или мировой экономики в целом. Модель объясняет причины роста или стагнации стран, необъяснимые с точки зрения общепринятой экономической теории.

  Следовательно, количественные оценки эффективности макроэкономической политики никогда не могут дать абсолютно точной информации для безошибочного принятия решений, но могут служить первичным материалом для содержательного анализа в процессе принятия решений государственными органами и общественными организациями.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Используемая  литература:

 

 

1. Блауг М. Методология экономической науки, или как экономисты объясняют / Пер. с англ. — М.: НП «Журнал Вопросы экономики», 2004. — С. 129.
2. Владимиров С.А. Идеальная экономика. Принципиально новый подход к анализу и оценке эффективности макроэкономических состояний. — СПб: Изд-во СПГУЭФ, 2006.
3. Овсиенко Ю.В. и др. Устойчивое развитие: концепция и стратегические ориентиры // Экономика и математические методы. — 2007. — Т. 43. — №4. — С. 71.
4. Травкина Н.М. США: партии, бюджет, политика / Ин-т США и Канады РАН. — М.: Наука, 2008. — С. 50.
5. Пушкарева В.М. История финансовой мысли и политики налогов. — М.: Финансы и статистика, 2005. — С. 99.