Шоковая терапия в экономике

          1. Провалившаяся  попытка перехода к рыночной  экономике

    «Шоковая  терапия», начавшаяся в январе 1992 г., была попыткой России совершить переход  к рыночной экономике. Соответствующая  программа, составленная Егором Гайдаром при поддержке западных экономистов, Всемирного банка и МВФ, начала реализовываться  вскоре после распада Советского Союза. Многие из основных «шокотерапевтических» идей остаются в силе и сегодня, несмотря на то, что официально от них отказались.

    Среди ее последствий американские и другие западные бизнесмены отметили препятствия, возникшие на пути развития российского  предпринимательства. К ним относятся: коррупция, запретительный уровень  налогообложения, непродуктивный труд рабочих, проблемы со связью, отсутствие финансовых и других институтов рыночной инфраструктуры, стабильной «окружающей  среды» для предпринимательской  деятельности. В результате часть  тех немногих западных фирм, которые  решились начать свою деятельность в  России, была вынуждена ее прекратить.

    2. Основные элементы «шоковой терапии»  и их результаты

    «Шоковую  терапию» Гайдара можно обозначить как «подход СЛП» к переходному  периоду, поскольку тремя ее основными  элементами являются стабилизация, либерализация  и приватизация. Каждый из этих элементов  дал результаты, сильно отличающиеся от тех, на которые рассчитывали ее инициаторы, и каждый внес значительный «вклад» в бедствия, выпавшие на долю российской экономики.

    Макроэкономическая  стабилизация, первая составляющая «подхода СЛП», предполагала установление предельных размеров дефицитов госбюджетов  и других переменных макроэкономической политики. Это соответствовало практике макроэкономической политики на Западе, а также опыту МВФ и Всемирного банка по борьбе со структурной инфляцией  в Латинской Америке, когда осуществление  стабилизационной программы выдвигалось  в качестве непременного условия  предоставления кредитов. «Шоковая терапия», однако, не стабилизировала экономику, а привела к сочетанию спада  и инфляции, по своим негативным параметрам выходящему далеко за рамки «стагфляции», как ее трактуют на Западе. Нынешняя «российская Великая депрессия» является гораздо более тяжелой, чем в США в 30-х годах. С1992 г. по 1996 г. произошел колоссальный спад промышленного производства — на 55% по сравнению со спадом в 35% во время «Великой депрессии» 1929 — 1933 гг. в США. До «шоковой терапии» российская экономика была по величине второй в мире, опережая Японию и Германию и уступая только США. Сейчас она, возможно, занимает 11-е или 12-е место, находясь примерно на одном уровне с Бразилией или Мексикой. Другим аспектом провала стабилизации явился устойчиво высокий уровень инфляции. Хотя она и не достигла параметров гиперинфляции (более 50% в месяц), рост цен длится уже так долго, что рубль фактически ничего не стоит, и происходит долларизация российской экономики. Один нынешний рубль стоит менее 1/2000 рубля 1991 г., когда «шоковая терапия» еще не началась. Эта долгосрочная инфляция уничтожила сбережения и не дала возможности подняться среднему классу, являющемуся основой любой нормальной политической и социальной системы.

    Можно отметить множество последствий  этого провала стабилизации и  связанных с ним спада и  инфляции. Одно из них — истощение  инвестиций с вытекающей отсюда эрозией  основного капитала и масштабным «бегством» накоплений, намного превышающим  по своим объемам любую помощь, полученную Россией от международных  институтов и западных правительств. Налицо также растущая безработица  и огромные масштабы неполной занятости  наряду с невыплатой заработной платы. Другое последствие выражено снижением  реальной зарплаты и уровня жизни, ведущим  к обнищанию значительной части  населения. В то время как жизненный  уровень падает, мало что осталось от системы социальной безопасности; услуги, обеспечение которых государство  ранее либо полностью финансировало (в частности, в области здравоохранения  и образования), либо в значительной степени субсидировало (включая  обеспечение продовольствием и  жильем), ныне обходятся населению  гораздо дороже. В результате этих провалов нанесен огромный урон главным  активам России — ее человеческому  капиталу и природным ресурсам. Кроме  того, многие другие системы, являющиеся частью современного государства, также  находятся в состоянии коллапса. Это касается здравоохранения (продолжительность  жизни мужчин упала с более  чем 70 до 54 лет), экологии, науки и технологий. Урок, который можно извлечь из реформ по методу «шоковой терапии», состоит в том, что нельзя стабилизировать экономику, если не дать правительству соответствующих полномочий.

    Либерализация цен, вторая составляющая «подхода СЛП», связывалась с допущением того, чтобы  цены устанавливались на рынках, а  не административными методами. Согласно теории, если цены формируются рыночным способом, они отражают условия спросаи предложения. В российской реальности дело приняло, однако, совсем иной оборот. Цены устанавливаются не столько рынками, сколько монополиями, упрочившимися в результате приватизации, мафиозными группировками, контролирующими важнейшие сектора экономики, а также коррумпированными чиновниками. Урок, который можно из этого извлечь: при либерализации цен до проведения приватизации результатом становится не эффективное производство, а прежде всего создание условий для получения выгоды теми, кто находится у власти.

    Приватизация  предприятий, третья часть «подхода СЛП», означала превращение предприятий, находящихся в государственной  собственности, в частные фирмы, что, согласно замыслу, должно было обеспечить возникновение позитивных стимулов у собственников, управляющих и  рабочих. Российская приватизация началась в середине 1992 г. и представляет собой  одну из наиболее всеобъемлющих перестроек крупномасштабной экономики. Приватизация государственных предприятий, где  новыми собственниками обычно оказываются  старые менеджеры («приватизация для  своих»), обусловила появление частных  монополий с соответствующим  монополистическим поведением, включающим надувательство при установлении цен. Кроме того, у новых собственников вовсе не возобладали позитивные стимулы, способствующие росту инвестиций, производства, экспорта, повышению производительности и т.д. Наоборот, появились стимулы негативные: поведение менеджеров характеризуется стремлением добиться личных краткосрочных выгод. Результатом явилась ликвидация активов фирм: новые собственники-менеджеры стали продавать не только готовую продукцию, но и сырье, полуфабрикаты, оборудование и т.п., а полученная от этой деятельности выручка направлялась на их личные оффшорные банковские счета. Следует иметь в виду и то, что новые приватизированные предприятия являются естественными объектами для вымогательства. Наконец, с этими предприятиями связано чрезмерное налогообложение всего, на что только власти могут устанавливать налоги (отсюда и массовые факты выплаты взяток коррумпированным правительственным чиновникам). Существующие же рычаги правового регулирования оказались слишком слабыми, чтобы противостоять этим явлениям. Соответствующий урок: проведение приватизации без должного правового регулирования и действенной юридической системы создает стимулы не к росту эффективности, а к криминализации экономики.

    3. Новый подход к переходному  периоду и китайская модель

    Некоторые экономисты предсказывают российской экономике поворот к лучшему, но эти прогнозы, как представляется, основаны больше на политике, чем на экономике. Одним из признаков такого поворота стало бы возвращение капитала, вывезенного за рубеж; это свидетельствовало  бы, что внутренние инвесторы увидели  смысл в репатриации своих  накоплений. Нечто подобное произошло  в экономике Аргентины и других стран Латинской Америки, и, чтобы  добиться аналогичного результата, Россия должна избрать новый подход к  процессу преобразований. Она прежде всего должна признать, что «шоковая терапия» привела не столько к переходу к рыночной экономике, сколько к появлению разновидности псевдорыночной экономики некоего искусственного капитализма. Искомый же переход предполагает полную перестройку экономики на базе альтернативы. Имеется в виду «подход ИКП»: «институты, конкуренция и правительство». Россия должна начать движение в этом новом направлении, чтобы преодолеть проблемы, вызванные «шоковой терапией».  

    Указанная первая составляющая «подхода ИКП» —  касается институтов рыночной экономики, которые должны быть созданы. Правительство  могло бы сыграть главную роль в их образовании (с перспективой передачи их частному сектору). Эти рыночные институты включают: правовую структуру с соответствующими законами, судами, кадрами юристов и системой мер, обеспечивающей соблюдение законодательства; кодифицированные права собственности; торговый, гражданский и налоговый кодексы; банковскую систему, охватывающую коммерческие и инвестиционные банки, которые обеспечивают оборотный и долгосрочный капитал; бухгалтерские, финансовые, страховые и рекламные фирмы; структуры государственного регулирования; жизнеспособную валюту как средство обращения, сохранения стоимости и как расчетную единицу; сеть социальной безопасности в качестве составляющей нового «социального контракта».  

    Основной  проблемой является то, что «шокотерапия»  разрушила институты социалистической экономики, но не создала институтов экономики рыночной. Рыночные силы призваны были сформировать эти институты, но последние или не формировались  вообще, или формировались очень  медленно. (В рыночных экономиках Запада, кстати, для развития подобных институтов потребовались столетия). Институты, заполнившие возникший вакуум, в  значительной степени являются криминальными. В результате преступления и коррупция  принимают в российской экономике  угрожающие размеры. Субъекты этой криминализации — мафиозные группировки, занимающиеся вымогательством, новые менеджеры-собственники приватизированных фирм, действующие  как неограниченные монополисты  и расточители активов, коррумпированные чиновники, требующие вознаграждения, и т.п.  

    Конкуренция, с которой связывается вторая составляющая «подхода ИКП», предполагает содействие созданию новых предприятий (в числе которых могут быть и государственные) — субъектов конкурентных отношений. В России ощущается острый дефицит конкуренции, но именно она (а не частная собственность) является «секретом рыночной экономики». Конкуренция — это то, что заставляет западные рыночные экономики «работать» (в этом контексте надо иметь в виду и конкуренцию между поставщиками товаров и услуг, и конкуренцию среди поставщиков труда и других компонентов процесса производства). Приватизированные монополии хуже монополий, находящихся в собственности государства, ибо не подразумевают эффективного государственного регулирования, выступающего ограничителем монополистического ценообразования и разбазаривания активов. Члены номенклатуры коммунистической эры осваивают поведение «охотников за рентой», формируя новый правящий класс, посвятивший себя делу сохранения посткоммунистического статус-кво.  

    Цель  реализации третьей составляющей «подхода ИКП» — активное правительство, которое  должно играть важную роль в руководстве  экономикой, создании соответствующих  институтов и в содействии формированию конкурентной и стабильно правообеспеченной «окружающей среды» для предпринимательской деятельности. Нынешнее российское правительство, являющееся слабым и бесплодным, следует модели laissez-faire, от которой давно отказались в западных странах, перешедших к смешанной экономике. Вот несколько примеров, свидетельствующих о невнимании этого правительства к институциональному обеспечению реформы. Нормативные акты, регистрирующие деятельность возникающихприватизированныхфирм, либо отсутствуют, либо не соблюдаются. Правительство не обеспечивает должного функционирования здравоохранения и образования, защиты окружающей среды. Оно также не поощряет и не облегчает независимые действия местных органов власти. Подлинныйже переход кры-ночнойэкономикетребуетсильного и активного правительства, которое призвано сыграть ведущую роль в создании институтов и предприятий, обеспечении власти закона и надзора за соблюдением соответствующих рамок регулирования.  

    Прецедент реализации подобного альтернативного  подхода к переходному периоду  дает Китай. Ему также пришлось совершать переход от гигантской социалистической экономики, планируемой государством, к рыночной экономике, но в отличие от России эта страна продемонстрировала наивысший среди крупных экономик мира устойчивый экономический рост. В Китае мы наблюдаем активное государство, играющее основополагающую роль в экономике, обеспечивающее соблюдение законов и помогающее сформировать новые институты (как на основе собственных усилий, так и при содействии внешних сил). Китайцы пытались не столько приватизировать государственные предприятия, сколько поощрять создание новых частных предприятий (нередко — предприятий местного значения, городских и сельских). Китай успешно использовал стратегию роста, основанную на развитии экспорта, опираясь на иностранные рынки и зарубежные капиталы, которые хлынули в эту страну в связи с наличием там стабильной «окружающей среды» для предпринимательской деятельности.

    Урок, который можно извлечь из китайского опыта, состоит в признании приоритетности «подхода ИКП» перед «подходом СЛП» с точки зрения эффективности  применения при решении задачи успешного  перехода к рыночной экономике.

    4. Роль Запада

    Запад был и остается удивительно благодушным  в своем отношении к вопросу  о российской экономике. Многие считают  проблему переходного периода «решенной». Другие, особенно те, кто рекомендовал России пойти по пути «шоковой терапии», склонны акцентировать внимание на тех или иных позитивных аспектах российской эконом ической ситуации, доказывая, что «шокотерапия» оказалась действенной, или утверждая, что экономический рост должен вот-вот начаться.  

    Запад должен осознать свою подлинную роль в провале «шоковой терапии». Первый шаг — это признание того, что  налицо важная проблема, которая может  иметь далеко идущие политические, социальные и международные последствия. Запад способен оказать России ценную помощь в формировании институциональной  структуры, конкурентной среды и  качества работы правительства, соответствующих «подходу ИКП» к переходному периоду. Такая техническая помощь от западных правительств или профессиональных групп имеет большую ценность, чем финансовая поддержка, поскольку последняя может в конечном счете оказаться на оффшорных банковских счетах. Всемирный банк должен признать: капиталы, получение которых обеспечивается реализацией его программы, в любом случае малы (важно иметь в виду общий масштаб российской экономики, а также то, что значительная часть финансовой помощи теряется из-за действий криминальных элементов и утечки капитала). Кроме того, выдвижение Всемирным банком жестких условий предоставления своих кредитов ставит российское правительство в стесненное положение, ограничивая его способность совершать независимые действия. Поэтому необходимо отменить эти обязательные требования и перейти от предоставления денег к интенсификации технического содействия в создании рыночной экономики. В этой связи можно привести следующий пример, показательный в смысле важности для России западного опыта. В России множество банков со значительными ресурсами, но они не выполняют функций западных банков, а являются, скорее, пулами краткосрочного инвестирования, ориентированными на получение скорой и высокой прибыли. Они должны пережить сложную трансформацию, чтобы стать коммерческими банками, обеспечивающими оборотный капитал, или банками инвестиционными, мобилизующими долгосрочные инвестиции в основные фонды промышленности. Если создать частный сектор подобные банки не в состоянии, правительство должно учредить соответствующие собственные банковские институты, скажем, государственные банки развития. Прецедентом из исторического опыта Соединенных Штатов является создание во времена Великой депрессии 30-х годов Финансовой корпорации реконструкции.