Проблемы вхождения стран с переходной экономикой в ВТО

    Среди дополнительных обязательств отметим установление всех экспортных пошлин на уровне 5 % таможенной стоимости товаров и отмену количественных ограничений на импорт и экспорт в торговле драгметаллами, этиловым спиртом, алкогольными напитками и продукцией фармацевтики.[6]

    Сегодня в России средняя эффективная  ставка по импортным пошлинам составляет 10-11 %, в то время как в ЕС и  США 3-4 %. Создание тепличных условий для российских производителей внутри страны и, как следствие, антидемпинговые меры в отношении российских товаров, принимаемых иностранными государствами, негативно влияют на экономику. С одной стороны, они снижают уровень конкуренции для производителей, позволяя выигрывать за счёт цены, а не качества, с другой стороны, наиболее конкурентноспособные экспортоориентированные отрасли несут потери в результате заградительных пошлин на зарубежных рынках.[9]

    В соответствии со ст. VI ГАТТ 1944 товар рассматривается как являющийся предметом демпинга, т.е. как поступивший на рынок другой страны по цене ниже его нормальной стоимости, если экспортная цена данного товара, экспортированного из одной страны в другую, ниже сравнимой цены, устанавливаемой в рамках обычного хода торговли на аналогичный товар, предназначенный для потребления в экспортирующей стране.[1]

    Согласно  ст. XIX ГАТТ 1994, каждый член ВТО может применить специальную защитную меру к какому-либо товару, только в том случае, если этот член в соответствие после проведения расследования компетентными органами установил, что такой товар импортируется на его территорию в таких возросших количествах, в абсолютном или относительном выражении к  его национальному производству, и в таких условиях, которые наносят или угрожают нанести серьезный ущерб отрасли национального производства, производящей аналогичные или непосредственно конкурирующие товары.[2]

    В настоящее время прослеживается тенденция активного применения антидемпинговых мер развивающимися странами. Это вызвано их всё более  активным участием в системе международной  торговли, продолжением процессов либерализации внешнеторговых режимов, а также демонстрационным эффектом применения аналогичных мер со стороны развитых стран. В качестве примера следует привести КНР. После вступления в 2001 году в ВТО китайское правительство стало эффективно использовать антидемпинговые и другие меры поддержки внешней торговли для защиты безопасности отечественной промышленности. Китай сегодня является не только объектом антидемпинговых расследований, но и активным инициатором их проведения, в частности, по оценкам ВТО, в период с 2000- 2005 гг. было инициировано 110 расследований, из них более половины (62) закончились антидемпинговыми мерами.

    Непризнание России рыночной страной будет облегчать  применение антидемпинговых мер. На практике это приводилось к тому, что при расчёте нормальной стоимости товара собственные данные предприятия не учитываются, а применяется метод конструирования этой стоимости на основе данных предприятия, производящего аналогичный товар в так называемой суррогатной стране, которую орган выбирает для сравнения. При этом естественные конкурентные преимущества России не принимаются во внимание.[9]

    Существует  также понятие «специального режима», задействование  коего позволяет отдельным членам ВТО применять в течение периода реализации Соглашения (трёх лет) количественные ограничения импорта в отношении наиболее «чувствительных» товаров. Основываясь на принципе «особого режима», Япония добилась исключения риса как стратегически важного для себя товара из сферы действия Соглашения ВТО. Для России таким стратегическим товаром на переходный период могло бы стать, например, куриное мясо (имея в виду высокий потенциал отечественного индустриального птицеводства, реализация которого в настоящее время сдерживается ценовой конкуренцией со стороны иностранных производителей, в наших национальных интересах – применение по возможности жестких ограничений импорта названного продукта). Однако эти уступки предусматривают наличие неких программных документов, содержащих обоснование ясных структурных и отраслевых приоритетов и механизмов их поддержки. К сожалению, такого документа мы не имеем.

    Сельскохозяйственные  вопросы играют весьма существенную роль в переговорном процессе относительно вступления России в ВТО. Соглашение ВТО по сельскому хозяйству достигнутое в 1994 г. по итогам Уругвайского раунда (и подписанное одновременно с учреждением ВТО), было изначально направлено на то, чтобы, как сформулировано в преамбуле документа, упорядочить отношения в этом секторе мировой торговли с долгосрочной целью установления «справедливой и ориентированной на рынок системы торговли сельскохозяйственной продукцией».

  Переговорный  процесс сконцентрирован вокруг трех основных блоков вопросов регулирования аграрно-продовольственного сектора. Первый блок вопросов включает возможности доступа на отечественный рынок импортных товаров. Полемика  ведется Россией вокруг уровня таможенных пошлин, возможности использования тарифных квот и специальных защитных мер. Договоренности по таможенным пошлинам охватывают начальный и конечный уровни связывания таможенного тарифа, а также имплементационный период, в течение которого происходит снижение таможенных пошлин от начального до конечного уровня.

  Второй  блок вопросов, который получил широкое  публичное обсуждение – это внутренняя поддержка сельского хозяйства, которая подразделяется, по устоявшейся международной терминологии, на меры  зеленого, янтарного и голубого ящиков¹.

  Третий  блок  вопросов – это экспортное субсидирование, которое включает в себя  обоснование размеров предоставления субсидий по физическому объему экспорта конкретных товаров и его стоимости.

  Кроме этих трех блоков вопросов, входящих в  Соглашение о сельском хозяйстве ВТО, существуют еще два важных аспекта переговоров, находящихся в ведении Министерства сельского хозяйства России. Один из них – сфера сельскохозяйственных услуг. В нее входят и особо выделяются в Генеральном соглашении по торговле и услугам ветеринарные услуги, оптовая и розничная торговля, лизинг, сделки с недвижимостью (с сельскохозяйственной землей), услуги в области охоты, рыболовства и лесного хозяйства.

  Другой  блок вопросов связан с приведением  санитарных и фитосанитарных мер в России в соответствие с правилами ВТО. Существует особое Соглашение ВТО о применении санитарных и фитосанитарных правил (СФС). К нему примыкает Соглашение о технических барьерах в торговле. Оно касается стандартов, сертификации, лицензирования и затрагивает многие отрасли пищевой и перерабатывающей промышленности.

  Несмотря  на то, что переговорный процесс  по вступлению России в ВТО начался в 1995 г., серьезное обсуждение сельскохозяйственной тематики имело место лишь с 1996 – 1997 г., когда были представлены Рабочей группе на рассмотрение и обсуждение материалы об объеме внутренней поддержки российского аграрного сектора. Именно с этого времени в ходе переговоров вопросы сельского хозяйства вызывают активную дискуссию. [10]

    С учетом развития переговорного процесса по вступлению России в ВТО и предварительных  договоренностей Дохийского раунда торговых переговоров, в среднесрочной перспективе наиболее вероятно сокращение таможенно-тарифной защиты рынка промышленных (на 33%) и сельскохозяйственных товаров (на 15%) на фоне снижения поддержки аграрного сектора до уровня 2,5% от стоимостного объема сельскохозяйственного производства.

    Как показывают расчеты, либерализация  доступа к рынку с одновременным сокращением внутренней поддержки сельского хозяйства ведут к незначительным изменениям в ВВП (уменьшиться на 30 %). Однако необходимо отметить, что при любых условиях балансировки внешней торговли происходит сокращение потребления домашних хозяйств. При этом  уменьшается как коммерческое, так и некоммерческое потребление товаров и услуг.

    Совокупные  потери аграрно-продовольственного сектора  могут составить порядка 1,3 млрд. долл. в ценах 2000 г. При этом для сельскохозяйственных предприятий сокращение таможенно-тарифной защиты менее болезненно, чем снижение поддержки. Уменьшение уровня поддержки до 2,5% от стоимостного объема аграрного производства в базовом году может привести к падению занятости на сельскохозяйственных предприятиях на 13-14%. В этом случае отрасль несет и финансово-экономические потери, сопоставимые с потерями пищевой промышленности.

    В этой ситуации необходимо проведение государственной политики по смягчению  последствий открытия национального  аграрно-продовольственного рынка  и ограничения внутренней поддержки, влияющей на сельскохозяйственное производство. Такая политика должна обеспечивать, прежде всего, ускоренный рост отдачи факторов производства (труда и капитала) в сельском хозяйстве. Однако учитывая критическую ситуацию с трудовыми ресурсами в сельской местности (старение и высокий уровень смертности сельского населения, уменьшение его численности, ухудшение его "качества"), а также деиндустриализацию аграрного сектора, реализация политики по повышению производительности факторов невозможна без прямого участия государства на долгосрочной основе (период 15-20 лет). Причем эта политика должна быть составной частью общей политики сельского развития. Необходимо, чтобы последняя обеспечивала устойчивость развития аграрного сектора и сельской экономики в целом.

    Можно выделить несколько основных направлений  реализации политики по смягчению последствий ухудшения финансово-экономического положения сельскохозяйственных товаропроизводителей в результате постепенного открытия аграрно-продовольственного рынка:

1. Развитие рыночной инфраструктуры аграрно-продовольственного сектора.
2. Развитие социальной инфраструктуры села и повышение образовательного уровня сельских жителей.
3. Развитие и поддержка несельскохозяйственных видов деятельности в сельской местности.
4. Поддержка доходов сельскохозяйственных товаропроизводителей, не связанная с производством продукции.
5. Поддержка сельскохозяйственного производства.

    Финансирование  первых четырех направлений осуществляется в рамках программ зеленого ящика. Такие  меры не подпадают под обязательства  по сокращению. Следовательно, Россия сможет их финансировать в любых  объемах, исходя из реальных возможностей государственного бюджета и политической воли руководства страны. Однако следует отметить, что поддержка несвязанных с производством доходов является довольно затратной мерой для налогоплательщиков с точки зрения реализации производственного потенциала аграрного сектора. Такие меры могут позволить себе относительно небедные страны. На наш взгляд, целесообразно их использовать по мере роста эффективности и качества производства сельскохозяйственной продукции, а также благосостояния общества, готового платить за многофункциональность аграрного сектора. Одновременно нужно будет уходить от прямой поддержки сельскохозяйственного производства, искажающей не только международную торговлю, но и межрегиональные торговые отношения в стране. [10]

    История нашей страны, включая советский  период, свидетельствует о том, что  ни один ее лидер не смог решить одну из главных задач — обеспечить население страны основными продуктами питания по физиологическим нормам и доступным для большинства населения ценам за счет собственного производства. Хотя возможности для решения этой задачи всегда были поистине огромными. По мнению зарубежных и отечественных экспертов, Россия имеет все возможности стать крупнейшим производителем зерна и других видов продовольствия. В настоящее же время она, как известно, превратилась в крупнейшего импортера продуктов питания. В этой связи уместно вспомнить слова бывшего премьер-министра Англии У. Черчиля: «Я думал, что умру от старости. Но, узнав, что СССР покупает хлеб, я подумал, что умру от смеха».

    Следует отметить, что сельское хозяйство  было и остается наиболее обделенным во всех отношениях сегментом российской экономики. Оно почти утратило в глазах государства и политической элиты статус стратегической отрасли экономики. Если оценивать нынешнее состояние продовольственной безопасности России, то оно может характеризоваться как неустойчивое. С одной стороны, удалось отвести угрозы продовольственной безопасности в ее крайних проявлениях, благодаря возросшей государственной поддержке сельского хозяйства и относительно высокими урожаями зерновых в последние годы. Положительным моментом в этом деле является то, что России удалось создать экспортный потенциал по зерну (10-15 млн. тонн в год).

    Но  в то же время импортная зависимость не сокращается и даже имеет тенденцию к росту. По самым скромным оценкам, доля импорта продовольствия составляла в последние годы примерно 33%, а по отдельным видам продукции достигала 50%.

    Если  исходить из предположения, что Россия рано или поздно все же вступит в ВТО, то, естественно, возникает проблема разработки превентивных мер по укреплению продовольственной безопасности страны. Прежде всего, Россия должна добиваться от международной организации адаптационного периода (7-8 лет), в течение которого отечественное сельское хозяйство могло бы адаптироваться к требованиям ВТО, что допускается правилами этой организации.

    Не  меньшую опасность для России представляет растущая зависимость  от импорта по следующим видам  продукции: одежды, обуви, лекарств, хозяйственных товаров, мебели, бытовой техники, электроники, строительных материалов, а главное - машин и оборудования. Вопрос о соотношении импорта и отечественного производства машин и оборудования является в настоящее время ключевым для решения задач структурных преобразований в экономике и вывода ее из кризиса. Надежды на удовлетворение потребности в машинах и оборудовании за счет импорта не оправдались ни в одной отрасли.