Модели смешанной экономики и их социально-экономические показатели

      Государство превратилось в Швеции в крупнейшего  нанимателя рабочей силы, обеспечивая рабочие места примерно для трети экономически

  23

активного населения. Около 65% населения Швеции получают почти все свои доходы из общественных фондов: либо как наемные  работники правительственных или  муниципальных учреждений, либо как  получатели социальных пособий или пенсий из государственных пенсионных фондов, и только 35% трудятся в рыночном секторе экономики.

      Страна  продолжает сохраняться в основных своих чертах, несмотря на смены  правительств и изменения внешнеэкономической  ориентации. В последние 56 лет у власти находились почти все время социал-демократические правительства. Стабильность социальной направленности шведской экономической системы показывает динамика изменения цен. Например, за период 1980-1990-х гг. цены на акции выросли в 10 раз, на офисные помещения – в 4, в то время как на потребительские товары – только в 2 раза.[13,521]

      Высокая экономическая эффективность промышленности Швеции и высокий уровень благосостояния ее населения основываются на развитом инновационном секторе ее экономики и специализации на производстве наукоемкой продукции. В стране существует около 500 тыс. малых предприятий, на которых работает почти треть всех занятых в шведской промышленности. Ежегодно возникает примерно 20 тыс. предприятий. Именно малые предприятия делают наибольший вклад в научно-технические разработки и внедрение, создают новые виды товаров, услуг и технологий.

      Шведская  модель исходит из положения, что  децентрализованная рыночная система  производства эффективна, государство  не вмешивается в производственную деятельность предприятия, а активная политика на рынке труда должна свести к минимуму социальные издержки рыночной экономики. Смысл состоит в максимальном росте производства частного сектора и как можно большем перераспределении государством части прибыли через налоговую систему и государственный сектор для повышения жизненного уровня населения, но без воздействия на основы производства.

  24

При этом упор делается на инфраструктурные элементы и коллективные денежные фонды.

      В экономике Швеции очень высока монополизация производства. Она наиболее сильна в таких специализированных отраслях промышленности, как производство шарикоподшипников, автомобилестроение, черная металлургия, электротехника, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная, самолетостроение, фармацевтика, производство специальных сталей.[16,32]

      Сохранение  в будущем двух основных целей  шведской модели – полной занятости  и равенства – видимо, потребует  новых методов, которые должны соответствовать  изменившимся условиям. Лишь время покажет, сохранятся ли специфические черты шведской модели – низкая безработица, политика солидарности в области зарплаты, централизованные переговоры по зарплате, исключительно большой государственный сектор и соответственно тяжелое налоговое бремя, или же модель соответствовала лишь особым условиям послевоенного периода.

      Изучение  этих моделей имеет практическое значение для разработки модели развития России. При этом речь идет не о копировании  чужого опыта, а о творческом его  использовании с учетом конкретных условий, сложившихся в нашей стране. 

      2.5 Российская модель  переходной экономики.

      Современная российская экономика характеризуется  как переходная. В большинстве  учебников понятие переходной экономики  определено как промежуточное состояние  экономики в связи с изменением принципов хозяйствования в результате социально-экономических изменений. Определяющую роль в этих изменениях играет трансформация отношений собственности.

      Отсчет  переходной экономики в России начался  со 2 января 1992 г. в

  25

результате либерализации цен. Старт переходной экономике был дан в условиях жесточайшего экономического кризиса. Этот кризис произошел в результате правительственной политики «перестройки». Россия начала рыночную реформу, имея командную экономику. Эта экономика формировалась на основе государственной собственности и централизованного управления. В России господствовала доктрина, что основа экономики – это тяжелая промышленность, или производство средств производства. Производству потребительских товаров отводилась роль падчерицы, равно как и сфере услуг. Более 90% государственных производственных капиталовложений направлялось в тяжелую промышленность и оборонный комплекс и менее 10% – в потребительский сектор: пищевую и легкую промышленность. Это были отсталые отрасли с изношенным оборудованием, они не удовлетворяли потребностей населения. В России производство работало ради производства, а не ради потребителя, чего не может быть в рыночной экономике.[14,456]

  Существуют  специфические проблемы в области  перехода к рынку: очень трудно переходить к рынку в стране, которая раньше в полной мере не пробовала жить в нормальной рыночной экономике. Последние 70 лет страна жила по законам тоталитарной экономики. Частная инициатива искоренялась или существовала в тисках государственной идеологии. Предполагалось, что это даст возможность существованию огромной очень централизованной государственной машине. Любая другая форма экономической деятельности, кроме работы на государственном предприятии и, отчасти, в кооперативах, преследовалась. Казавшаяся с виду эффективной и справедливой, государственная экономика работала не столь эффективно и не позволяла воздавать полностью за труд людей и их инициативу. Система распределения продукции не могла стимулировать увеличение ее производства. Нормой стала система распределения потребительских товаров по карточкам, талонам и др.

  26

      Естественно, что такая система ограничения  потребительского спроса не давала в  полной мере промышленности реагировать  на потребительский спрос, и это  делало промышленность инертной. Промышленность выпускала по большей части продукцию, которая не отвечала, в основном, ни по качеству, ни по количеству запросам потребителей.

      Это происходило потому, что регулирующая роль цен не работала, а другого  эффективного механизма регулирования и контроля не было. Неэффективность в использовании ресурсов, огромные государственные затраты на оборону, дотирование неприбыльных предприятий перенапрягали всю экономику. Понятно, что это проявлялось и в социальной жизни. Реальный уровень затрат был ниже, чем в странах Запада и некоторых странах Востока. Его увеличение могло привести лишь к росту денежной массы, т.к. импорт строго регулировался, а купить что-нибудь в магазинах было трудно из-за нехватки самой продукции. И в середине 1980-х гг. это привело к необходимости реформирования экономики путем внедрения рыночной экономики – с помощью хозрасчета, самоокупаемости на предприятиях и т.д. Для этого были проведены определенные политические изменения, но они не были эффективны – из-за огромной оппозиции со стороны консерваторов. Вследствие этого новый тип социализма с рыночным лицом провалился. Последовавший затем развал социалистического лагеря и самого СССР добавил проблем экономике России. Дело в том, что экономика России и республик бывшего СССР, а также стран социалистического лагеря были интегрированы в одну огромную систему. Поэтому ее развал увеличил во много раз количество экономических проблем. После провала «социализма с человеческим лицом» единственным выбором стала «смешанная экономика». Но при переходе к решению широкого комплекса общих проблем применительно к той или иной стране требуется тщательный учет самых разнообразных специфических условий их национальных хозяйств.

  27

      Во-первых, специфические стороны менталитета значительной части населения страны на фоне разнообразия национальных, этнокультурных традиций и особенностей в образе мышления, связанных с ее многонациональностью:

• исторически сложившаяся иерархичность сознания большей части населения страны, являвшейся на протяжении многих веков империей, крестьянский менталитет значительной части ее активно занятого населения и соответствующие ему культурные традиции (правда, существенно искаженные в последние несколько десятилетий);
• особо укоренившаяся нерыночность и даже в определенном смысле антирыночность мышления;
• глубокий след в мышлении и хозяйственной практики страны оставила практика псевдопланирования. Она выражается в стремлении заформализовать все стороны социальной и даже личной жизни граждан, в безразличии к социальному расточительству, порожденному люмпенизацией населения (насильственным лишением его реальной собственности), отсутствии заинтересованности существенной части населения в получении правдивой информации, в неспособности или нежелании критического анализа и практического использования информации.[15,551]

      Во-вторых, огромные масштабы страны с широкой  гаммой природно-географических и климатических  условий, обусловливающие, прежде всего, огромную инерционность хозяйственного потенциала.

      В-третьих, специфическая уникальная многонациональность, выражающаяся в том, что, по существу, страна представляет собой совокупность национальных этнокультурных регионов, скрепленных единой системой самых разнообразных связей – социальных, политических, экономических и др.

      Эти три главные черты дополняются  другими, по сути, вытекающими из них  производными – особенностями условий  переходного периода,

  28

заставляющими с большой осторожностью и  тщательным расчетом подходить к  проблеме восстановления естественно-национальной хозяйственной модели в России.

  Среди производных специфических черт можно выделить следующие:

• укорененность плановых структур и глубокая милитаризация хозяйства, носящая крайне экстенсивный характер, и связанная с этим гигантская диспропорциональность в наиболее важных аспектах: «потребление – накопление», «военная – гражданская сферы производства», «промежуточный – конечный продукт» и др.;
• низкие технический и технологический уровни гражданского производства, связанные с неповоротливостью и закостенелостью хозяйственной системы, высокая степень обветшания основных фондов, их физический и моральный износ (последнее связано с ресурсорасточительством и экологической безопасностью);
• доведенное до крайней степени нищеты состояние социальной сферы, выражающееся в общей нищете большей части населения при значительных разрывах в доходах на душу населения по различным группам, а также и весьма опасном экологическом состоянии среды;
• политическая нестабильность, особенно характерная для последнего времени, отсутствие практических основ для достижения социального и национального согласия, угрожающая социальной стабильности эрозия вертикальной ответственности в политической, экономической и социальной сферах жизни.

      Учитывая  все эти психологические, социальные и экономические особенности России, нетрудно понять, что бросать ее в стихию рынка опасно – это может вызвать катастрофу как в политическом, так и в экономическом плане. Но и затягивание введения реформ чревато не меньшими опасностями.

  Что же мешает России жить в рынке? Однозначно, рыночные механизмы не действуют потому, что существует монополия государства почти во всех

  29

отраслях. Конечно же, существуют и многие другие причины, например, неотработанность ценового механизма регулирования, отсутствие организованного рынка средств производства, сырья и пр. Это не может не оказывать влияние на эффективность производства, и сбыта продукции. Но проблема монополизма стоит на пути всех преобразований в российской экономике. Из этого следует, что ключевым моментом реформ и перехода к рыночной системе экономики является приватизация государственного имущества и фондов. Частные предприниматели, конкурируя между собой в борьбе за покупателей и расширяя сектор экономики, рассчитанный на производство товаров потребления, будут направлять ресурсы в наиболее эффективные отрасли. В результате установится регулирующая роль цен, что будет способствовать повышению значения рынка для экономики.[8]

  Но  для того, чтобы вся рыночная система  функционировала, нужно сделать  гораздо больше, чем просто отдать капитал в руки людей. Нужно создать определенные условия со стороны государства для помощи этим людям: льготные кредиты, эффективное налогообложение и др. Нужно обуздать инфляцию и укрепить национальную валюту, отрегулировать банковское дело как основной источник кредитов в рыночной экономике. Следует выработать эффективную внешнеторговую политику, которая не сковывала бы деятельность отечественных предпринимателей и не сдерживала бы приток капитала из-за рубежа. А чтобы ресурсы распределялись эффективно, необходимо стимулировать развитие бирж – как фондовых, так и сырьевых, и биржи труда.

  Перечисленные пункты должны были быть включены в  программу перехода к рыночной системе. Однако политическая нестабильность сильно повлияла на проведение экономических реформ, и их ход замедлился. Было очень рискованно вкладывать денежные средства в производство, так как была неясна их дальнейшая судьба. Но после известных событий сентября-октября 1993 г. экономические реформы и их политические предпосылки

  30

стали соответствовать  духу времени и рыночным устремлениям российской экономики. Между тем  недостаточное внимание к развитию рыночного сектора экономики  – собственных производств на основе свободного предпринимательства, а такая излишняя увлеченность финансовыми механизмами типа «пирамид» привели страну к мощнейшему финансовому кризису в августе 1998 года. Этот кризис фактически отбросил страну назад на 5 лет, снизил популярность рыночной экономики в глазах населения и еще более затруднил развитие реального сектора экономики.[9]