Маржинализм как переоценка ценностей классической политической экономии

    Таким образом, случайно обнаруженная в 1878 г. книга Г. Госсена сняла вопрос о научном приоритете в маржинальной теории, т.е. о том, кто из троих – К. Меногер, У. Джевонсон или Л. Вальрас – является ее родоначальником. Между тем выяснилось, что и среди предшественников маржинализма – первооткрывателе категории "предельная полезность", используемой для анализа поведения потребителей, и пионеров математического анализа функциональных зависимостей для выявления равновесия в хозяйственной системе – было сразу несколько авторов. Ими оказались наряду с Г.Госсеном еще один немецкий ученый и практик И.-Г. фон Тюнен, два французских исследователя – Ж. Дюпюи, и О. Курно и некоторые другие.

    В большинстве трудов по истории экономической  мысли, опубликованных между 1870 и 1890 г., даже не упоминалось о предельной полезности, и до рубежа веков в истории экономической науки так и не появилось полного описания этой теории.

    Это была революция, факт свершения которой  был широко признан лишь более  чем поколение спустя. 
 

    2. ОСОБЕННОСТИ ЭТАПОВ «МАРЖИНАЛЬНОЙ  РЕВОЛЮЦИИ» 

    В свершении «маржинальной революции» в экономической литературе выделяют обычно два этапа.

    Первый  этап охватывает 70 - 80-е гг. XIX в., когда  возникли обобщения идей маржинального  экономического анализа в трудах австрийца К. Менгера и его  учеников, а также англичанина У. Джевонса и француза Л. Вальрасса. На этом этапе среди представителей маржинальной теории большее признание получил К. Менгер, ставший во главе "австрийской школы" маржинализма. Его школа, в которой активно сотрудничали также Ф. Визер, О. Бем - Баверк и другие ученые, выступала против исторического и социологического подходов в экономической теории, ратуя, как и "классическая школа", за "чистую экономическую науку". При этом ставшая на данном этапе  центральной теория  предельной полезности товара объявлялась школой главным условием определения  его ценности, а сама оценка полезности товара признавалась психологической характеристикой с позиции конкретного человека.

    Поэтому первый этап маржинализма принято называть «субъективным направлением» политической экономии.

    Характирзуя этот этап, М.Блауг указывает на ряд  недостатков, которых не избежали «все три основателя (К.Менгер, У.Джевонс, Л.Вальрас.) теории предельной полезности». Среди них:

    а) полезность товара рассматривается  как функция количества этого товара, не зависящая от количества других потребляемых товаров;

    б) «объяснение» поведения потребителя  полезностью сталкивается с двойственной оппозицией (одна из них утверждает, что теория о полезности исходит  из сомнительной и даже неверной психологии, а другая – что психологические аспекты потребительского поведения не имеют отношения к объективному развитию экономического процесса, который от индивидуальных ощущений не зависит);

    в) «благосостояние» сводится к сумме  количественных, поддающихся измерению полезностей для всех индивидов общества, и оптимальным считается такое распределение ресурсов, которое максимизировало бы благосостояние именно в этом смысле.

    Второй  этап «маржинальной революции» приходится на 90-е годы XIX в.. С этого времени маржинализм становится популярным и приоритетным  во многих странах. Главное достижение маржиналистов на этом этапе – отказ от субъективизма и психологизма 70-х годов с тем, чтобы подтвердить, говоря словами Й.Шумпетера, что «целью чистой экономики… всегда оставалось объяснение регулярного хода экономической жизни на основе данных условий».

    В результате представители «новых»  маржинальных экономических идей стали  расцениваться в качестве преемников классической политической экономии и  называться неоклассиками, а их теория соответственно получила название «неоклассической». На втором этапе «маржинальной революции» – этапе формирования неоклассической политической экономии – наибольший вклад внесли англичанин А.Маршалл, американец Дж.Б.Кларк и итальянец В.Парето.

    Термин "маржиналистская революция" обычно используется в связи с почти одновременными, но абсолютно независимыми открытиями в начале 70-х годов XIX в. Джевонсом, Менгером и Вальрасом принципа снижающейся предельной полезности как фундаментального элемента при построении нового типа статической микроэкономики. Как утверждается, это являет собой один из наилучших примеров "залпового" открытия в истории экономической мысли, который поистине взывает к какому-то историческому объяснению, - невозможно поверить, что три человека, работавших примерно в одно и то же время, в столь различной интеллектуальной атмосфере Манчестера, Вены и Лозанны, могли случайно напасть на одну и ту же идею.

    В 60-х годах XIX в. как в Англии, так  и на континенте по настоящему не ощущалось  интеллектуального кризиса, который мог бы подтолкнуть к поиску альтернативных экономических моделей; кроме того, Историческая школа предложила альтернативную модель, которая после I860 г. продолжала завоевывать новых приверженцев не только в Германии, но также и в Англии. Короче говоря, одновременное открытие предельной полезности действительно требует объяснения, но ни одно из существующих объяснений не удовлетворительно.

    А было ли открытие предельной полезности Джевонсом, Менгером и Вальрасом  действительно "залповым", или множественным, в смысле этого термина, приданного ему Робертом Мертоном. После напряженного изучения сотен множественных открытий в истории науки Мертон заключил, что "все научные открытия в сущности множественны, включая те, что на поверхности представляются одиночными".

    Мертон  утверждал, что как только наука  профессионализируется, одни и те же открытия будут совершаться независимо несколькими исследователями и  потому даже прорывы, которые ретроспективно представляются "одиночными", фактически "предвосхищены многими".

    Теперь  мы можем перефразировать наш  вопрос о Джевонсе, Менгере и Вальрасе: было ли состояние экономической  науки в 60-х годах XIX в. таково, чтобы  сделать появление принципа предельной полезности в высшей степени вероятным  событием, в каковом случае едва ли удивительно, что три человека открыли его независимо и одновременно?

    Недостаток  общения между экономистами различных  стран вплоть до 90-х годов XIX в, и  в особенности островная обособленность британской экономической науки, замечательно иллюстрируется тем фактом, что Джевонс - выдающийся знаток экономической литературы - умер в 1882 г., так и не осознав, что человек по имени Менгер написал книгу в области экономической науки, которая некогда будет уподобляться его собственной "Теории политической экономии". Во-вторых, мысль, что экономическая наука как таковая неуклонно двигалась к открытию предельной полезности где-то около середины столетия, есть просто рациональное объяснение задним числом.

    Что же касается довода, будто теория предельной полезности является «буржуазным ответом на  марксизм», то необходимо указать на два контраргумента, приводимых М.Блаугом. Это, во-первых, достаточно поздний перевод на английский язык первого тома «Капитал» К.Маркса, ибо к этому времени – 1887 год – первые труды У.Джевонса были уже изданы, а во-вторых, А.Маршалл начал свой главнй труд – «Принципы экономикс» в 1867 году, полностью владея теорией предельной полезности, что, кроме того, подтверждается в написанной им в 1872 году рецензии на книгу У.Джевонса. То же самое относится к К.Менгеру и Л. Вальрасу, задумавших свои труды, не ведая о готовившемся К.Марксом в Англии произведении. Поэтому гораздо позже, то есть после 80-х годов прошлого столетия, в ответ на распространение на Еропейском континенте «революционных» идей учения К.Маркса в трудах тех, кто стали учениками родоначальников и столпов маржинализма, появились «атаки на марксистскую экономическую науку» с применение маржиналистской теории, и это были О.Бем-Баверк, Ф.Визер, В.Парето, П.Уикстид и многие другие. Но поскольку «новая экономическая наука все еще не могла значительно выдвинуться по меньшей  мере на протяжении жизни поколения … – пишет М.Блауг, – историческая проблема состоит в том, чтобы объяснить не тот момент времени, когда предельная концепция была приложена к полезности, а скорей запоздалую победу экономической теории на основе предельной полезности».

    Эволюции  маржинальных идей на двух обозначенных выше этапах «маржинальной революции» можно охарактеризовать следующим  образом.

    Вначале маржинализм в своем субъективном течении акцентировал внимание на значении экономического анализа в части  проблематики, связанной с потребление (спросом), а классики, как известно, исходили их приоритета проблем производства (предложения). Но  затем неоклассики обосновали, необходимость одновременного изучения обеих сфер, не выделяя ни одну из них и не противопоставляя их друг другу.

    Маржиналисты  первой волны (субъективное направление  экономической мысли), используя, подобно  классикам, причинно-следственный анализ, как бы повторили своих предшественников. Речь идет о том, что приверженность к каузальному подходу привела и тех, и других к версии признания стоимости товарных благ в качестве исходной категории экономического исследования. Правда, с одной существенной разницей: «классическая школа» считала первичной в экономике сферу производства и  источником формирования стоимости – издержки производства, а «субъективная школа» первичной считала  сферу потребления и цены – обусловленной полезностью товаров  и услуг.

    В свою очередь маржиналисты второй волны, ставшие родоначальниками неоклассического направления экономической теории, благодаря, замене каузального подхода  функциональным,  исключили из «поля  зрения» экономической науки  существовавшую почти 200 лет дилемму о первичности и вторичности по отношению друг к другу сфер производства и потребления, а соответственно и споры от том, что лежит в основе стоимости. Неоклассики, образно говоря, «объединили» сферу производства и сферу потребления в объект целостного системного анализа, распространив характеристику предельных экономических величин и на сферы распределения и обмена. В результате произошло как бы естественное объединение обеих теорий стоимости (теории издержек классиков и теории полезности «субъективистов») в одну двухкритериальную теорию, базирующуюся на одновременном соизмерении предельных издержек, и предельной полезности. Это позволило представителям «новой экономики» – неоклассикам исключить специальный анализ стоимости  каждого фактора производства. «То, что авторы  классической школы выдвинули специальную теорию распределения, как раз  и является предметом критики со стороны современных авторов.

    В отличие от первого этапа «маржинальной  революции» на втором ее этапе наряду с функциональным методом экономического анализа всемерно утвердился и метод математического моделирования экономических  процессов как средство реализации концепции экономического равновесия на уровне макроэкономики, то есть отдельных хозяйствующих субъектов, из-за  чего у неоклассиков из предмета экономической науки вплоть до 30-х годов XX в. незаслуженно выпала проблематика факторов роста экономики и макроисследования. Но при этом маржиналисты последней трети XIX в., а затем и их последователи в первой трети XX в. по-прежнему полагали, что экономический рост благодаря «свободной» конкуренции поддерживается автоматически, и продолжали разделять несостоятельный в действительности «закон рынков» Ж.Б.Сэя, с его главной идеей о саморегулируемости и равновесности экономики.

    Признавая математизированную специфичность маржинальной экономической науки, не будет лишним напомнить о предостережениях на это счет, высказанных некоторыми широко известными учеными-экономистами современности. Так, например, В.Леонтьев пишет: «Не будучи с самого начала подчинены строгой дисциплине систематического сбора данных, в отличие от своих коллег, работающих в естественных и исторических науках, экономисты приобрели непреодолимую склонность к дедуктивному анализу или дедуктивной аргументации. Многие экономисты пришли из «чистой» или прикладной математики. Каждя страница экономических журналов пестрит математическими формулами, которые ведут читателя от более или менее правдоподобных, но абсолютно произвольных предположений к точно сформулированным, но не относящимся к делу теоретическим выводам.

    Ничто так красноречиво не говорит об антипатии  большинства современных экономистов-теоретиков к систематическому изучению, как  те методологические средства, которое  они используют для того, чтобы  избежать или сократить до минимума применение фактической информации».

    По  мнению М.Алле, «нельзя быть хорошим  физиком или экономистом по той  единственно причине, что обладаешь  некоторыми знаниями и навыками в  области математики», и поэтому  «никогда не будет лишним повторить следующее: для экономиста, как  и для физика, основная задача – это не использование математики ради нее самой, а ее применение в качестве средства исследования анализа конкретной реальности; задача, следовательно состоит в том, чтобы никогда не отрывать теорию от ее применения».

      Неоклассики переняли у «первых учителей экономической  науки», т.е. у классикой, главное  – приверженность принципам экономического либерализма и стремление «держаться чистого знания» или, как еще  говорят, «чистой теории» без субъективистских, психологических и прочих неэкономических наслоений. Поэтому признавая, что маржинаслиты «второй волны» в отличии от маржиналистов «первой волны», да и в отличие от классиков расширили предмет исследования (прибегнув для этого в противоположность своим предшественникам к качественно новому методологическому инструментарию, как-то: системный, благодаря возможностям математики и замене каузального и классификационного анализа, подход к исследованию хозяйственного механизма; функциональная характеристика взаимосвязи и взаимообусловленности экономических показателей), надо признать и обратное: неоклассики в то же время сузили предмет своего исследования из-за намеренного изъятия из круга теоретико-методологических задач экономической науки проблематики как социальной, так и макроэкономической направленности.