Процесс приватизации в России

4. Крупные институциональные инвесторы вопреки замыслу реформаторов на этапе первичного закрепления прав стратегическими собственниками не стали. Случаи, когда коммерческие структуры целенаправленно приобретали крупные пакеты акций производственных компаний на чековых аукционах, были немногочисленны. Как правило, интерес проявлялся к торговым компаниям, предприятиям топливно-энергетического комплекса, экспортным сырьевым, металлургическим предприятиям. Эта группа акционеров в большинстве случаев приобретала акции со спекулятивными целями, т.е. для получения дохода от разницы между рыночной стоимостью акций и стоимостью, определенной планом приватизации. Указанная разница из-за принятой методики оценки имущества в ряде случаев составляла значительную величину, стоимость акций многих приватизированных предприятий в считанные месяцы выросла в сотни раз.

5. Участие в первичном  переделе государственной собственности нового частного предпринимательства обычно недооценивается. А между тем "за спиной" многих трудовых коллективов, выкупавших свои предприятия, стояли именно частники, располагавшие собственным капиталом (около 10% всех сделок выкупа), либо доступом к дешевым кредитам. При этом основной проблемой являлось не только криминальное происхождение многих капиталов, но, главное, перенесение криминальных норм на деятельность приватизированных предприятий, особенно мелких. Они быстро научились уклоняться от налогов, нарушать социальное и трудовое законодательство под нажимом новых "хозяев". Только 10% объектов малой приватизации легально приобретены сторонними физическими лицами (не работниками).

По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проводившего в начале 1994 г. опрос директоров 426 российских предприятий, выявились характерные тенденции  изменения экономического положения  в зависимости от сформировавшейся структуры капитала: экономическое  положение предприятий улучшилось там, где доля трудовых коллективов  в акционерном капитале была меньше, а доля директората, иностранных  инвесторов и банков — больше. Напротив, ухудшение экономических показателей  отметили предприятия с большой  долей трудовых коллективов в  акционерном капитале и меньшей  долей банков и менеджмента.

В середине 1995 г. в России количество приватизированных предприятий  превысило число неприватизированных  государственных предприятий, доля тех и других в общем числе  предприятий на самостоятельном  балансе составила соответственно 50,5 и 49,5%. В 1995 г. весь негосударственный  сектор уже произвел 70% ВВП.  

Денежный этап приватизации 1995-1997 гг.

В отличие от ваучерного, на денежном этапе приватизации были достаточно четко сформулированы цели. В аналитическом докладе Госкомимущества  РФ, подводившем итоги ваучерного этапа и определявшем задачи денежного, основная задача была охарактеризована как "нахождение рациональной пропорции  между интересами бюджета и инвестиционной поддержкой приватизируемых предприятий". При этом структура спроса потенциальных  инвесторов оценивалась весьма оптимистично: инофирмы, инвестиционные структуры  банков, сбережения населения, инвестиционные компании и фонды, преобразованные  из чековых инвестиционных фондов.

В принципе указанные фискальная и инвестиционная стратегическая цели российской денежной приватизации вполне вписываются в систему целей  приватизационных процессов всех постсоциалистических стран. В России, однако, были свои, особые причины внимания к этим двум целям. Во-первых, это растянутость во времени  стабилизационного этапа рыночной трансформации. В России и на четвертом  году реформы все еще очень остро стояли проблемы преодоления инфляции и бюджетного дефицита. Поступлениям от приватизации в бюджет поэтому придавалось первостепенное значение. Во-вторых, это серьезное обострение проблемы притока реальных инвестиций. Не обнаружив быстрых экономических результатов от ваучерной приватизации, компании начали понимать, что получить инвестиции можно только за счет продажи акций.

В отличие от ваучерной  приватизации, на денежном этапе продажа  акций не могла быть массовой и  единовременной. Предполагалось, что  на денежные аукционы пакеты акций  будут выставляться постепенно и  равномерно, обеспечивая бесперебойное  поступление средств в бюджет и инвестиций в развитие компаний. Намеченная схема не сработала. Темпы  денежной приватизации оказались настолько  низкими, что это ставило под  угрозу достижение обеих указанных  целей. При этом нарушился и сам  баланс целей, на передний план выдвинулась  задача поступлений в бюджет от приватизации. В мае 1995 г. Президент РФ вынужден был подкрепить специальным указом смену приоритетов. Инвестиционный спрос и готовность инвесторов к  реальным сделкам были явно переоценены. Плохо справлялись с поставленными  задачами и структуры Российского  фонда федерального имущества, осуществлявшие продажи пакетов акций на денежных аукционах.

Трудности были вполне закономерны. На этапе ваучерной приватизации, особенно в 1994 г., были проданы на чековых  аукционах многие привлекательные  для инвесторов предприятия различных  отраслей. Одновременно у потенциальных  инвесторов появилась серьезная  альтернатива для денежных вложений — рынок государственных ценных бумаг. В таких условиях увеличить  денежные поступления в бюджет от приватизации можно было бы только за счет резкого расширения круга  компаний и занижения стартовой  цены их акций, выставляемых на продажу. А это самым разрушительным образом  воздействовало бы на слабый еще рынок  корпоративных ценных бумаг. Курсы  корпоративных ценных бумаг и  без того были занижены — сказывалась  недооцененность капитала.

Учитывая сложившуюся  ситуацию, необходимо было оперативно пересмотреть намеченную ранее стратегию  и перейти к нетрадиционным схемам денежной приватизации. Надежды возлагались  на выпуск конвертируемых облигаций  под закрепленные в федеральной  собственности акции нефтяных компаний, на реализацию на денежных аукционах  из федерального резерва не запрещенной  к продаже части акций этих компаний, на организацию крупных  программ инвестиционных торгов со специальными условиями. Такими условиями, в частности, могло быть погашение за счет привлеченных на торгах инвестиционных средств задолженности компаний перед федеральным бюджетом, установление стартовой цены торгов на достаточно высоком уровне (не ниже 20 номиналов). Все эти схемы денежной приватизации использовались в 1995 г., но намеченных поступлений в бюджет не "вытянули".

Ситуация кардинально  изменилась с появлением совершенно новой для России (и нетипичной в мировой практике) схемы залоговых  аукционов. Эта схема, предложенная группой коммерческих банков, позволяла  не только продвинуться в решении  фискальных задач приватизации, но и преодолеть некоторые ограничения  и запреты на продажу контрольных  пакетов акций компаний стратегически  важных отраслей. С этого момента  вынужденный приоритет фискальных целей приватизации уступил место  политике откровенного получения быстрых  денег в бюджет. Так краткосрочная  тактическая задача вытеснила все  инвестиционные намерения первоначальной концепции денежной приватизации.

При таком узкопрагматичном подходе к целям приватизации тем более явственно обозначились факторы, отрицательно влияющие на реализацию ее стратегических инвестиционных целей. Во-первых, в России, как, впрочем, и  в других постсоциалистических странах, не удалось полностью разделить  бюджеты государства и предприятий, главным образом из опасений социально-политической дестабилизации. Российское государство  все еще медлит с процедурами  банкротства и продолжает так  или иначе (в основном с помощью  налоговых льгот) поддерживать должников. Во-вторых, государственный контроль сохраняется и над корпоративным  сектором, т.к. практически ни одной  серьезной проблемы (финансовой, кадровой, организационно-управленческой) многие новые компании без той или  иной формы участия государства  решить не могут из-за огромной задолженности  и отсутствия реальных инвестиций. В-третьих, самые убыточные отрасли  остались в собственности государства, на дотации предприятиям угледобычи, например, расходуется значительная часть бюджетных ассигнований. И  при этом государство до последнего времени было не в состоянии противостоять  лоббированию нефтяных и газовых  магнатов, форсирующих в той или  иной форме раскрепление государственных  пакетов акций, которые, оставаясь  в госсобственности, могли бы приносить  стабильные доходы в бюджет.

Оставшиеся в госсобственности пакеты акций привлекательных для  инвесторов компаний в 1995-1997 гг. стали  предметом ожесточенной борьбы желающих участвовать в залоговых и трастовых аукционах с возможностью последующего выкупа. По состоянию на октябрь 1995 г. в собственности государства находилось 20% капиталов в целлюлозно-бумажной промышленности, 15% — в металлургии, 38% — в системах связи и телекоммуникаций, 55% — в машиностроении, 42% — в нефте- и газодобыче. Система управления государственными пакетами до сих пор организована так, что фактически сохраняются те же методы, что были при административной системе: полная власть отраслевых ведомств и директората компаний (в качестве доверенных лиц государства).

Поэтому реально система  управления государственной собственностью скорее направлена на обеспечение интересов  отдельных лиц, а не экономики  в целом. Отлично отработаны нелегитимные схемы поведения представителей государства в АО, фактически отдающие решение всех стратегических и текущих  вопросов в руки менеджмента и  сводящие к минимуму учет интересов  государства как собственника. Широко используются и незаконные дополнительные эмиссии, относительно сокращающие  размер государственного пакета акций.

На денежном этапе банки  стали серьезными участниками приватизации, тем более, что аукционные цены и  залоговые суммы были установлены  аукционной комиссией на относительно низком уровне. На денежных аукционах, например, минимальная цена устанавливалась  в ряде случаев на 40% ниже котировок  фондового рынка (РАО "ЕЭС России"). Это, конечно, привлекало банки, но подавляло  рынок корпоративных ценных бумаг.

В залоговых аукционах 1995-1996 гг. четко проявился олигархический характер современной российской экономики: выигрывает тот, кто лучше умеет  договориться с правительством. Ряд  банков получил в траст госпакеты  акций в обмен на кредиты правительству, но победителем оказывался в некоторых  случаях не тот, кто предлагал  более выгодные условия сделки, а  тот, кто имел более тесные связи  с государственными структурами. Наиболее сильные позиции в первых же залоговых  аукционах занял ОНЭКСИМбанк, которому всегда (и, как выяснилось, совсем небезосновательно) приписывались неформальные связи  с высшими эшелонами государственной  администрации. Так, на залоговых аукционах 1995 г. ОНЭКСИМбанк в качестве представителя  Госкомимущества одновременно выступал и организатором, и участником аукциона, что с юридической точки зрения являлось очевидным нонсенсом. Правовое несовершенство аукционов вызвало  сильный общественный резонанс, вплоть до требований отмены их результатов.

Но даже близкий правительству  банк не мог реально рассчитывать на возврат залога, т.к. этих денег  у государства просто не было и  соотоветствующие расходы не были предусмотрены  ни бюджетом 1996 г., ни тем более бюджетом 1997 г. Была, правда, зыбкая перспектива  вернуть выданные кредиты не деньгами, а государственными долговыми обязательствами  на выгодных правительству условиях. К инвестициям в реальный сектор это, правда, никого подтолкнуть не могло.

Главное, однако, не в этом. По уточненным условиям залоговых аукционов 1995 г. залогодержатель, не получивший возврата кредита от заемщика (правительства) до 1.09.1996 г. (а первоначальный срок и  вовсе был до 1.01.1996 г.), имел право  продать предмет залога, т.е. госпакеты  акций. Именно для этого с ними и заключался в свое время договор  комиссии. Кредиты не возвращены, но банки не торопились продавать залоговые  пакеты. Примечательно, что президентские  указы, продлевающие сроки закрепления  госпакетов нефтяных компаний в федеральной  собственности, обратной силы иметь  не могут, т.к. не вправе распространяться на предмет уже состоявшихся гражданско-правовых отношений — залоговые пакеты. Слабое российское законодательство не позволяет однозначно квалифицировать  данные события как приватизацию, но и утверждать обратное тоже нет  оснований. Скорее всего нежелание  банков продавать залоговые пакеты стало еще одним шагом в  сторону складывающейся в России тенденции к интеграции финансовых и производственных капиталов.

К 1997 г.  наметились два  весьма важных процесса в сфере отношений  собственности: во-первых, дальнейший передел прав собственности и  более отчетливая консолидация структуры  акционерных капиталов, во-вторых, нормализация корпоративного управления компаниями в смысле отделения профессионального  управления (прерогатива менеджеров) от прав собственности (прерогатива  акционеров).

Ясно, что структура капитала компаний, с которой они вышли  из горнила ваучерной приватизации, требует дальнейших переделов. В  нормальной рыночной экономике с  достаточной равновесностью переделы собственности реализуются главным  образом на фондовых рынках. Для  России это пока невозможно не только по причине неразвитости рынка капиталов, но главным образом из-за общего экономического неравновесия, особенно кризиса неплатежей. Собственность  в России уже давно подвижна и  подвержена перераспределению от неплательщиков в пользу кредиторов: многие должники расплачиваются либо напрямую акциями, либо используют акции в качестве обеспечения. А поскольку главными кредиторами в условиях всеобщего  кризиса неплатежеспособности являются отрасли естественных монополий, то они и "подбирают под себя" имущство должников. С 1997 г. акциями расплачивались и по долгам перед государством.

Современный этап

На продажу дополнительно  выставляется 154 пакета акций, 193 предприятия  и 47 пакетов акций банков. Кроме  того, правительство утвердило решение  выставить на продажу по упрощенному  плану 370 пакетов акций различных  предприятий, где доля государства  не превышает 2%. Наиболее крупными приватизационными  проектами в 2003 году станет продажа 17,84% акций Магнитогорского металлургического  комбината и 100% акций башкирского  предприятия «Полиэф». В числе  крупнейших проектов и продажа 25% минус  одна акция «Связьинвеста», а также 20% акций «Волготанкера». Кроме того, правительство одобрило предложение  Минимущества по приватизации части  пакета акций «Росгосстраха», однако точный процент выставляемых на продажу  акций пока не определен. По предварительной  оценке, пакет акций ММК оценивается  в $ 175 млн, «Связьинвеста» — $ 1 млрд, «Росгосстраха» — $ 10 млн. В текущем году правительство планирует получить от приватизации и использования государственного имущества более 100 млрд. руб.