В чем заключается кризис культур

Выдающийся русский  философ Николай Александрович  Бердяев в своём труде «Кризис  искусства» писал так: «Много кризисов искусство пережило за свою историю. Переходы от античности к средневековью  и от средневековья к возрождению  ознаменовались такими кризисами. Но то, что происходит с искусством в нашу эпоху, не может быть названо одним из кризисов в ряду других. Мы присутствуем при кризисе искусства вообще, при глубочайших потрясениях в тысячелетних его основах. Окончательно померк старый идеал классически - прекрасного искусства и чувствуется, что нет возврата к его образам».

Всё сказанное Бердяевым о кризисной ситуации в искусстве, вполне можно сопоставить кризису в культуре, ведь искусство является одной из прекраснейших, и, пожалуй, самых ярких граней культуры.

Кризисные явления  в культуре двадцатого столетия проявляются  во всех областях и сферах жизнедеятельности  человека. Явственно чувствуется  отрыв человечества от истоков, укоренение его неверия в высшие силы, в  самого создателя, Бога. Происходит отрыв  цивилизации от прекрасного мира природы, от созерцания её красоты и величия. Напротив, прослеживается стремление человека поработить природу, научиться управлять ею. Человечество встаёт на путь изучения и постижения тайн Вселенной, освоения недр Земли, глубин мирового океана и морей, в космического пространства. В своём стремлении преуспеть мы не замечаем, как изо дня в день разрушаем первозданную красоту и чистоту мира. 

В мир победоносно  вошли «умные» машины, но они же разрушают вековой лад органической жизни. С этого нового витка развития все изменилось в жизни человечества, всё в ней надломилось. 

Вот такой пример:

Техногенность и неестественность прослеживаются в искусстве, например в живописи. В картинах гениального художника Пикассо представлена идея кубизма. Когда смотришь на его картины, в голове проносится вихрь тревожных мыслей. Николай Бердяев в своей статье о картинах Пикассо писал: «Пропала радость воплощенной солнечной жизни. Зимний космический ветер сорвал покров за покровом, опали все цветы, все листья, содрана кожа вещей, спали все одеянья, вся плоть, явлённая в образах нетленной красоты, распалась. Кажется, что никогда уже не наступит космическая весна, не будет листьев, зелени, прекрасных покровов, воплощённых синтетических форм. Кажется, что после страшной зимы Пикассо мир не зацветёт уже как прежде, что в эту зиму падают не только все покровы, но и весь предметный, телесный мир расшатывается в своих основах. Совершается как бы таинственное распластывание космоса. Всё более и более невозможно становится синтетически-целостное художественное восприятие и творчество. Всё аналитически разлагается и расчленяется».[1]. Из статьи Бердяева видно, что Пикассо в поисках истины изображает не привычный, передний план вещей, не естественную красоту, а внутренний распредмеченый мир.