Реформа русской орфографии 1918 года

Реформа русской орфографии 1918 года

Орфографическая реформа 1917—1918 годов состояла в изменении ряда правил русского правописания, что наиболее заметным образом проявилось в виде исключения нескольких букв из состава русского алфавита.

История реформы

Реформа обсуждалась  и готовилась задолго до её практического  проведения. Впервые она оформилась в виде «Предварительного сообщения» Орфографической подкомиссии при Императорской Академии наук под председательством А. А. Шахматова (1904). В 1911 году особое совещание при Академии наук в общем виде одобрило работы предварительной комиссии и вынесло по этому поводу свою резолюцию: детально разработать основные части реформы; соответствующее постановление было опубликовано в 1912 году. С этого времени появляются единичные издания, напечатанные по новой орфографии^[1]. Официально реформа была объявлена 11 (24) мая 1917 года в виде «Постановлений совещания по вопросу об упрощении русского правописания», а 17 (30) мая на основании указанных материалов Министерство народного просвещения Временного правительства предписало попечителям округов немедленно провести реформу русского правописания; ещё один циркуляр вышел 22 июня (5 июля) 

 
Декрет  Наркомпроса РСФСР  «О введении нового правописания»

Декретом за подписью советского Народного комиссара  по просвещению А.В. Луначарского, опубликованном (без даты) 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), «всем правительственным и государственным изданиям» (среди прочих) предписывалось с 1 января (ст. ст.) 1918 года «печататься согласно новому правописанию»^[2]. С нового года (по ст. ст.), первый номер официального органа печати СНК газеты «Газета Временнаго Рабочаго и Крестьянскаго Правительства»^[3] вышел (равно как и последующие) в реформированной орфографии, в точном соответствии с изменениями, предусмотренными в Декрете (в частности, с использованием буквы «ъ» в разделительной функции). Однако, прочая периодическая печать на территории, контролируемой большевиками, продолжала выходить, в основном, в дореформенном исполнении; в частности, официальный орган ВЦИК «Известия» ограничился лишь неиспользованием «ъ», включая и в разделительной функции (заменяя букву апострофом)^[4]; так же печатался партийный орган газета «Правда». «Декрет о введении новой орфографии» (с 15 октября того же года) за подписью Луначарского от 10 октября 1918 года, опубликованный в «Известиях» 13 октября^[5], возымел фактическое действие, хотя и с опозданием: «Известия» перешли на новое правописание с 19 октября того же года, в заглавии газеты — после 25 октября; «Правда» также перешла на новую орфографию с 19 октября (№ 226 — не все материалы).

Содержание  реформы

Некоторые из слов, писавшихся через ять

В соответствии с реформой:

• из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И;
• исключался твёрдый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант);
• изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными (разбить, разораться, разступиться → разбить, разораться, но расступиться);
• в родительном и винительном падежах прилагательных, и причастий окончания -аго, -яго заменялось на -ого, -его (например, новаго → нового, лучшаго → лучшего, ранняго → раннего), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія — на -ые, -ие (новыя (книги, изданія) → новые);
• словоформы женского рода множественного числа онѣ, однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однѣми заменялись на они, одни, одних, одним, одними;
• словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) — на её (неё).

В последних  пунктах реформа, вообще говоря, затрагивала  не только орфографию, но и орфоэпию и грамматику, так как написания онѣ, однѣ, ея (воспроизводившие церковнославянскую орфографию) в некоторой степени успели войти в русское произношение, особенно в поэзию (там, где участвовали в рифме: онѣ/женѣ у Пушкина, моя/нея у Тютчева и т. п.).

Реформа ничего не говорила о судьбе редкой и выходящей  из практического употребления ещё  до 1917 года буквы Ѵ (ижицы); на практике после реформы она также окончательно исчезла из алфавита.

Практическая  реализация

Согласно декрету, «все правительственные издания, периодические (газеты и журналы) и непериодические (научные труды, сборники и т. п.), все документы и бумаги должны с 15 октября 1918 г. печататься согласно при сем прилагаемому новому правописанию».

Таким образом, частные издания формально могли  печататься по старой (или вообще какой  угодно) орфографии. Переучивание ранее  обученных старой норме согласно декрету не допускалось. Ошибками считались  только общие для старой и новой  орфографии нарушения норм.

На практике же государственная власть достаточно скоро установила монополию на печатную продукцию и весьма строго следила за исполнением декрета. Частой практикой было изъятие из типографских касс не только букв I, фиты и ятя, но и Ъ. Из-за этого получило широкое распространение написание апострофа как разделительного знака на месте Ъ (под’ём, ад’ютант), которое стало восприниматься как часть реформы (хотя на самом деле, с точки зрения буквы декрета Совнаркома, такие написания являлись ошибочными). Тем не менее, некоторые научные издания (связанные с публикацией старых произведений и документов; издания, набор которых начался ещё до революции) выходили по старой орфографии (кроме титульного листа и, часто, предисловий) вплоть до 1929 года.

Примечательно, что на российских, а позже советских  железных дорогах эксплуатировались паровозы с обозначениями серий І, Ѵ и Ѳ. Несмотря на реформу орфографии, наименования серий оставались неизменными вплоть до списания этих паровозов (1950-е).

Положительные стороны реформы

Реформа сократила  количество орфографических правил, не имевших опоры в произношении, например, различие родов во множественном  числе или необходимость заучивания длинного списка слов, пишущихся через  «ять» (причём относительно состава  этого списка среди лингвистов велись споры, а различные орфографические  руководства местами противоречили  друг другу).

Реформа привела  к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ  на конце слов (по оценкам Л. В. Успенского, текст в новой орфографии становится примерно на 1/30 короче).

Реформа устранила  из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (ять и Е, фита и Ф, И и I), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка.

Критика реформы

До  осуществления

Пока реформа  обсуждалась, относительно неё высказывались  различные возражения^[6]:

• никто не имѣетъ права насильственно производить измѣненія въ системѣ установившейся орѳографіи… допустимы только такія измѣненія, которыя происходятъ незамѣтно, подъ вліяніемъ живаго примѣра образцовыхъ писателей;
• въ реформѣ нѣтъ никакой настоятельной надобности: усвоеніе правописанія затрудняется не столько самимъ правописаніемъ, сколько плохими методами обученія…;
• реформа совершенно неосуществима…:
• нужно, чтобы одновременно съ проведеніемъ реформы орѳографіи въ школѣ были перепечатаны по новому всѣ школьные учебники…
• далѣе нужно перепечатать всѣхъ классическихъ авторовъ, Карамзина, Островского, Тургенева и др.;
• а десятки и даже сотни тысячъ домашнихъ библіотекъ… составленныхъ нерѣдко на послѣдніе гроши въ наслѣдство дѣтямъ? Вѣдь Пушкинъ и Гончаровъ оказались бы этимъ дѣтямъ тѣмъ же, что нынѣшнимъ читателямъ допетровскія печати;
• необходимо, чтобы весь преподавательскій персоналъ, сразу, съ полной готовностью и съ полной убѣжденностью въ правотѣ дѣла принялъ единогласно новое правописаніе и держался его…;
• нужно… чтобы бонны, гувернантки, матери, отцы и всѣ лица, дающія дѣтямъ первоначальное обученіе, занялись изученіемъ новаго правописанія и съ готовностью и убѣжденностью обучали ему…;
• нужно наконецъ, чтобы все образованное общество встрѣтило реформу орѳографіи съ полнымъ сочувствіемъ. Иначе рознь между обществомъ и школой окончательно дискредитируетъ авторитетъ послѣдней, и школьная орѳографія покажется самимъ учащимся коверканіемъ письма…

Отсюда делался  вывод: «Все это заставляетъ предполагать, что намѣченное упрощеніе правописанія цѣликомъ, съ исключеніемъ изъ алфавита четырехъ буквъ, въ ближайшемъ будущемъ въ жизнь не войдетъ»^[7]. Ждать, однако, оставалось только пять лет.

После осуществления

Несмотря на то, что реформа была разработана  задолго до революции без каких-либо политических целей профессиональными  лингвистами (более того, среди её разработчиков был член крайне правого Союза русского народа академик Алексей Иванович Соболевский, предложивший, в частности, исключить ять и окончания -ыя/-ія), первые шаги к её практической реализации произошли после революции, а реально принята и внедрена она была большевиками. Это определило резко критическое отношение к ней со стороны политических противников большевизма (данное отношение афористично выразил И. А. Бунин: «По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию»). Она не использовалась в большинстве изданий, печатавшихся на контролируемых белыми территориях, а затем и в эмиграции. Издания русского зарубежья в массе своей перешли на новую орфографию только в 1940-е — 1950-е годы, хотя некоторые издаются по-старому до сих пор.

Реформа встретила  также лингвистическую критику: её обвиняли в недостаточном устранении непоследовательности старой орфографии (Н. С. Трубецкой):

По-моему, покойный Шахматов большой грех на душу взял, что освятил своим авторитетом  новую орфографию. Особенно с апострофами («под’ем» при «дьячек») трудно согласиться, да и вообще не многим выходит лучше, чем до реформы: основная проблема состояла в том, что в кириллице нет  буквы для обозначения «о после  смягченной согласной», а эта проблема и в новой орфографии осталась неразрешенной.

(Письмо к Р. О. Якобсону от 1 февраля 1921)