Поэзия Японии

   Провинция  Ига  была  расположена  в  самой  колыбели  старой  японской культуры, в центре главного острова - Хонсю. Многие места на  родине  Басё известны своей красотой, а народная память сохранила там в  изобилии  песни, легенды и старинные обычаи. Басё любил свою родину и нередко на  склоне  лет посещал её.

 

                                   Ворон-скиталец, взгляни!

Где гнездо твоё старое?

Всюду сливы в цвету.

                                                                         

    Всё, что когда-то казалось привычным, вдруг преображается,  как  старое дерево  весною.  Радость  узнавания,  внезапное  постижение  красоты,  такой знакомой, что её уже не замечаешь,  -  одна  из  самых  значительных  тем  в стихах Басё.

    Родные поэта были  людьми  образованными,  что  предполагало  в  первую очередь знание китайских классиков. И отец, и старший  брат  кормились  тем, что преподавали каллиграфию.

   С детства товарищ княжеского сына - большого любителя поэзии, Басё  сам начал писать стихи. После ранней смерти своего молодого господина он ушёл  в город и принял постриг, освободившись тем самым от  службы  своему  феодалу.

    Однако Басё не стал настоящим монахом. Он жил в маленьком  домике  в  бедном предместье Фукагава, близ города Эдо.  Хижина  эта  со  всем  окружающим  её скромным пейзажем - банановыми деревьями  и  маленьким  прудом  во  дворе  - описана в его стихах. У  Басё  была  возлюбленная.  Её  памяти  он  посвятил лаконичную элегию:

 

                О, не думай, что ты из тех,                                                           Кто следа не оставил в мире!

   Поминовения день...

                                                                         

    Басё шёл по дорогам Японии, как посол самой  поэзии,  зажигая  в  людях любовь к ней  и  приобщая  их  к  подлинному  искусству.  Он  умел  найти  и пробудить творческий  дар  даже  в  профессиональном  нищем.  Басё  проникал иногда в самую глубь гор, где  "никто  не  подберёт  с  земли  упавший  плод дикого каштана", но, ценя уединение, всё же никогда не  был  отшельником.  В странствиях своих он не бежал от людей, а сближался с ними. Длинной  чередой проходят в его стихах крестьяне за  полевыми  работами,  погонщики  лошадей, рыбаки, сборщицы чайных листьев.

Примостился мальчик

На седле, а лошадь ждёт.

Собирают редьку.

    В 1682 году хижина Басё сгорела  во  время  большого  пожара.  С  этого времени он начал свои многолетние странствия  по  стране,  мысль  о  которых зародилась у него уже давно. Следуя давней  литературной  традиции  Китая  и Японии, Басё  посещает  места,  прославленные  в  стихах  старинных  поэтов, всматривается в повседневную жизнь во всех её подробностях.

    Во время одного из своих путешествий Басё умер.  Перед  своей  кончиной он создал "Предсмертную песню":

В пути я занемог,

И всё бежит, кружит мой сон

По выжженным лугам.

    Поэзия Басё отличается возвышенным  строем  чувств и в то  же  время удивительной простотой и жизненной  правдой.  Для  него  не  было  низменных вещей. Бедность, тяжёлый труд, быт  Японии  с  её  базарами,  харчевнями  на дорогах и нищими - всё  это  отразилось  в  его  стихах.  Но  мир  для  него остаётся прекрасным. В любом нищем, может быть, таится мудрец.

    Поэзия была для Басё не игрой, не  забавой,  не  средством  пропитания, как для многих современных ему стихотворцев, но призванием всей  его  жизни. Он говорил, что поэзия возвышает и облагораживает человека.

    По мере того, как росла слава Басё,  к  нему  стали  стекаться  ученики всех  званий,  где  бы  он  не  жил,  где  бы  ни  останавливался  в   своих странствиях. К концу жизни у него было множество учеников  по  всей  Японии.

    Но школа Басё не  была  просто  школой  мастера  и  смиренно  внимающих  ему учеников, обычной для того  времени.  Напротив,  Басё,  сам  находившийся  в непрерывном  духовном  движении,  поощрял  приходивших  к  нему  на   поиски собственного пути. Сёфу (стиль Басё), или истинный  стиль в поэзии  хокку, рождался в спорах. Это споры людей, преданных своему высокому  ремеслу.  Вот почему из школы Басё вышло столько талантливых поэтов. Бонтё,  Кёрай,  Дзёсо, Рансэцу, Сико и другие - их имена не теряются в мощном  свете поэзии  Басё.

Каждый обладал своим почерком, подчас весьма отличным  от  почерка  учителя.

Таков один из первых  его  учеников,  его  старинный  друг  Такараи  Кикаку, образованнейший  эдосский  житель,  беспечный  гуляка,  воспевший  улицы   и богатые торговые лавки родного города, изысканный, тонкий поэт природы.

    В  1691  году  Мукаи  Кёрай  и  Нодзава   Бонтё   составили   антологию "Соломенный  плащ  обезьяны"  ("Сарумино"),   выдающийся   памятник   поэзии "истинного стиля".

    Кёрай, Хаттори Тохо, Сико, Кёрику донесли до нас в своих  книгах  мысли учителя об искусстве.

    Воздействие  творчества  Басё,  его  идей,  самой   его   личности   на последующую японскую поэзию было огромно. Можно сказать, оно было  решающим.

И хотя в начале восемнадцатого века искусство хокку пришло в упадок,  уже в середине этого века появился поэт очень большого таланта, давший  ему  новую жизнь, - Ёса Бусон. Он  был  одинаково  одарён  как  поэт  и  как  художник.

    Замечательны  его  иллюстрации  к  путевому  дневнику  Басё  "По  тропинкам севера". Его стихи при жизни были  почти неизвестны,  их  оценили лишь  в XIX веке, а настоящее понимание пришло к поэзии  Бусона  только  в нашем столетии.

    Поэзия Бусона романтична. Часто в трёх строках  стихотворения  он  умел рассказать целую новеллу. Так, в стихах "Смена одежды с  наступлением  лета" он пишет:

Скрылись от господского меча...

О, как рады юные супруги

Лёгким платьем зимнее сменить.

 

    Согласно феодальным порядкам, господин мог покарать своих слуг  смертью за "греховную любовь". Но влюбленным удалось бежать. Сезонные  слова  "смена теплой одежды" передают  радостное  чувство  освобождения  на  пороге  новой жизни.

 

    В стихах Бусона оживает мир сказок и легенд:

Юным вельможей

Оборотилась лисица...

Весенний вечер.

                                                                         

    Туманный вечер весной. Тускло светит луна сквозь дымку,  цветут  вишни, и в полумгле среди людей появляются сказочные существа. Бусон рисует  только контуры картины, но перед  читателем  встаёт  романтический  образ  красавца юноши в старинном придворном наряде.

    Нередко Бусон воскрешал в поэзии образы старины:

Зал для заморских гостей

Тушью благоухает...

Белые сливы в цвету.

 

Это хокку уводит нас  в  глубь  истории,  в  восьмой  век.  Для  приема "заморских гостей"  тогда строились особые   здания.   Можно   вообразить поэтический турнир в прекрасном старинном павильоне.  Приехавшие  из  Китая гости  пишут  благоухающей  тушью  китайские   стихи,   а   японские   поэты соревнуются с ними в стихах на своём родном языке.  Перед  глазами  читателя как будто развёртывается свиток с древней картиной.

Бусон  умел  самыми  простыми  средствами  создавать   стихи   большой лирической силы:

Они прошли, дни весны,

Когда звучали далёкие

Соловьиные голоса.

   Кобаяси Исса создавал  свои  стихи  в  конце  восемнадцатого  -  начале девятнадцатого веков, на заре нового времени. Он был  выходцем  из  деревни. Большую часть своей жизни он провёл среди  городской  бедноты,  но  сохранил любовь к родным местам и крестьянскому труду, от которого он был оторван:

 

Всем сердцем я чту,

Отдыхая в полдневный жар,

Людей на полях.

    Биография этого выдающегося мастера трагична. Всю жизнь  он  боролся  с нищетой. Его любимый ребёнок умер. Поэт рассказал о своей судьбе  в  стихах, полных щемящей боли, но в них пробивается также струя народного  юмора.  Его поэзия говорит о любви к людям, и не только к людям, но и ко всем  маленьким существам, беспомощным и обиженным. Наблюдая потешный бой  между  лягушками, он восклицает:

Эй, не уступай,

Тощая лягушка!

Исса за тебя.

                                                                         

Но по временам поэт умел быть резким и беспощадным: ему претила  всякая несправедливость, и он создавал едкие, колючие эпиграммы.

    Исса был последним крупным поэтом  феодальной  Японии.  Хокку  потеряли своё  значение  на  многие  десятилетия.  Возрождение  этой  формы  в  конце девятнадцатого века относится уже к истории поэзии нового времени.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература

Н.Т. Федоренко «Японские записи».- М.:Советский писатель, 1966 г.

« Япония»  – справочник – М.:Республика, 1992 г.

Н.И. Чегодарь «Цветы в поэзии Японии и Китая » - М.: Сов, писатель, 1989 г.

«Японская поэзия». - СПб.: Изд-во «Северо –  Запад», 2000

«Яшмовая  нить».- М.:Изд-во « Восточная литература»  РАН, 1998

«Капля  росы».- М.: Изд-во «Летопись», 1999

«Бабочки  полет».- М.: Изд-во «Летопись», 1999