Нигилизм как форма самосознания русской интеллигенции 19 века

       Чернышевский  пишет утопический роман "Что  делать?", который стал как бы катехизисом  русского нигилизма, настольной книгой русской интеллигенции. В художественном отношении роман этот довольно слаб и безвкусен, но он очень интересен для истории русской интеллигенции. Прав был замечательный русский богослов Бухарев, который увидел в нем христианский характер. "Что делать?" - аскетическая книга, что-то вроде наставления к благочестивой жизни русских нигилистов.

       В русском интеллигентском слое до появления нигилистов 60-х годов  преобладал человеческий тип, который  получил у нас наименование "идеалистов 40-х годов". Он был продолжением типа конца XVIII и начала XIX в., связанного с мистическим масонством. Он явился результатом переработки русской душой влияний немецкого романтизма и идеализма. Он вырос на почве культурного русского барства. Этому человеческому типу, очень благородному, свойственны были высокие стремления, любовь к "высокому и прекрасному", как потом любил иронизировать Достоевский, в нем было много мечтательности и слабая способность к действию, к реализации, в нем было не мало русской лени, порожденной барством.

       Тип "мыслящего реалиста", проповедуемый Писаревым, несет с собой совершенно другие черты, часто вырабатываемые по реакции против типа "идеалиста". "Мыслящий реалист" чужд всякой мечтательности и романтизма, он враг всяких возвышенных идей, не имеющих никакого отношения к действительности и не реализуемых, он склонен к цинизму, когда речь идет об изобличении иллюзий религиозных, метафизических и эстетических, у него культ дела и труда, он признает лишь естественные науки и презирает науки гуманитарные, он проповедует мораль разумного эгоизма не потому, что он был эгоистичнее "идеалистического" типа, - наоборот эгоистичнее был "идеалистический" тип, - а потому, что он хотел беспощадного разоблачения обманных возвышенных идей, которыми пользовались для самых низменных интересов.

       Но  уровень философской культуры "мыслящих реалистов" был низкий, гораздо более низкий, чем "идеалистов 40-х годов". "Мыслящий реалист" стал искать разгадки тайны жизни и тайны бытия в разрезывании лягушки. Именно от "мыслящих реалистов" 60-х годов пошел тот нелепый аргумент, ставший столь популярным в радикальной интеллигенции, что анатомирование трупов не обнаружило существования в человеке души. Не заметили обратного смысла этого аргумента; если бы обнаружили душу при анатомировании трупа, то это было бы доказательством в пользу материализма.

       Было  несоответствие между серьезностью и значительностью человеческого кризиса, который происходил в "мыслящих реалистах", и жалкостью их философии, их грубого и вульгарного материализма и утилитаризма. "Мыслящий реалист" был, конечно, врагом эстетики, отрицал самостоятельное значение искусства. Он требовал в этом отношении суровой аскезы. Писарев совершал настоящий погром эстетики, отрицал совершенно Пушкина и предлагал русским романистам писать популярные трактаты по естествознанию. В этом отношении культурная программа коммунистов более умеренна - она предлагает изучать Пушкина, придает значение искусству. Писаревский нигилизм объявил, что "сапоги выше Шекспира". Идея "социального заказа" в искусстве и литературе в писаревщине утверждалась даже в более крайней форме, чем в коммунизме. Если бы программа русского нигилизма была полностью осуществлена в русском коммунизме, то для качества культуры получились бы результаты более разрушительные, чем мы это видим в советской культуре. Появление "мыслящего реалиста" означало появление более жесткого типа, чем тип "идеалиста 40-х годов", и вместе с тем более активного. Тип культуры оказался пониженным. Но в писаревском нигилизме была и здоровая реакция против бесплодной романтической мечтательности, бездейственности, лености, эгоистического замыкания в себе, был здоровый призыв к труду и знанию, хотя и одностороннему. В нигилизме была элементарная и действительная эмансипация. Огромное и положительное значение движение имело для эмансипации женщины. Аналогичный процесс повторился у нас при переходе от типа людей, создавших культурный ренессанс начала XX века ("идеалистическое" движение того времени), к типу русского коммуниста.

       Нигилизм  проявил насильнический, извне навязанный аскетизм в мышлении и творчестве. Материализм и был таким навязанным аскетизмом, бедностью в мышлении. Принцип личности никак не мог быть обоснован и укреплен на почве материализма. Эмпирическая личность оказалась лишенной права на творческую полноту жизни.

       Течения 70-х годов сгладили крайности  нигилизма 60-х годов. Произошел переход от материализма к позитивизму. Обнаружилась реакция против засилья естественных наук. Частично восстановлены были права эстетики, и искусство не отрицалось совершенно. Но идея "социального заказа" продолжала господствовать над интеллигентским сознанием. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

       Для широких масс разночинной интеллигенции  «нигилизм» был закономерной и необходимой  ступенью развития. Великая освободительная  роль умственного движения, окрещенного  «нигилизмом», в истории русской мысли и быта, культуры вообще не подлежит сомнению. Очень важна его роль и в истории русской науки.

       Типичный  нигилизм 60-х гг. 19 века был умственной школой, через которую прошел ряд  будущих либералов и мирных культуртрегеров (педагогов, врачей, агрономов, научных деятелей), но и он же был предварительной школой и для целого ряда деятелей всего последующего революционного движения 60-х и 70-х гг., выступавшего под гораздо более широким знаменем.

       Переходный  характер нигилизма как общественного  и бытового явления обусловил и то, что самый термин «нигилизм» удержался сравнительно недолго.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Библиографический список 

1. Бердяев Н. Духи русской революции // Вехи. Из глубины. М., 1991.
2. Козьмин Б.П., Литература и история, М., 1969.
3. Новиков А. И., Нигилизм и нигилисты, Л.,1972.