Культурная картина мира

- на лучшее будущее (надежда на «авось», безответственность, беспечность, непрактичность, неуверенность в себе и т.д.);

- на быстрое решение жизненных проблем (привычка к авралу, удальство; героизм, высокая трудоспособность и т.д.).

   Русские формировались не в национально-замкнутом  пространстве, а на открытой равнине, что сформировало такие отличительные  качества, как чувство мощного единения друг с другом и возникшее из многовекового опыта жизни примирительное отношение к народам-соседям – и к тем, у кого приходилось захватывать земли, и к тем, кто присоединялся исходя из своих интересов; и тем более к тем, кто считал для себя важным передать русским свои знания, творческие элементы своей культуры.

   Интересна осознаваемая членами общества сила, которая состоит не в личности и её значимости, как в культуре Запада, а в толпе, в массе. Отсюда наше стремление к коллективным формам – соборность в православии («эй, навались, мужики», «всем миром, всем народом», «Вставай, страна, огромная»), это авралы, коллективное творчество в любых сферах культурной жизни. Отсюда и поиск поддержки, глубоко укорененный в русском менталитете. Представителям других культур никогда не придет в голову, обнаружив на пути следования пост ГИБДД, в светлый день включать фары, чтобы предупредить о «засаде» других водителей.

   Важную  роль в формировании менталитета  играют природные факторы. Великий русский историк В.О. Ключевский не случайно свой «Курс русской истории» начинает с анализа русской природы и ее влияния на историю народа: именно здесь закладываются начала менталитета и характера русских. Русская равнина и ее почвенное строение, речная сеть и междуречье, лес и степь, река и бескрайнее поле, овраги и летучие пески – все это формировало и мировоззрение русского народа, и тип преимущественной хозяйственной деятельности, и характер земледелия, и тип государственности, и взаимоотношения с соседними народами (в частности, кочевыми народами Великой степи), и фольклорные образы.

   Приведем  некоторые типичные примеры из исследования В.О. Ключевского. «Лес служил самым надежным убежищем от внешних врагов, заменяя русскому человеку горы и замки»; «лес придал особый характер северно-русскому пустынножительству, сделав из него своеобразную форму лесной колонизации. Несмотря на все такие услуги, лес всегда был тяжел для русского человека. <...> Этим можно объяснить недружелюбное или небрежное отношение русского человека к лесу: он никогда не любил своего леса. <. .> И древнерусский человек населил лес всевозможными страхами».

   Не  менее важна для русского менталитета  и степь. «...Степь широкая, раздольная, как величает ее песня, своим простором, которому конца-краю нет, воспитывала  в древнерусском южанине чувство  шири и дали, представление о просторном горизонте, окоеме, как говорили в старину <...> Но степь заключала в себе и важные исторические неудобства: вместе с дарами она несла мирному соседу едва ли не больше бедствий. Она была вечной угрозой для Древней Руси и нередко становилась бичом для нее. <...>

   При этом, как подчеркивает В.О. Ключевский, «лес и особенно степь действовали на русского человека двусмысленно». С одной стороны, степь символизирует волю, разгул, широту, не ограниченную никакими узами или запретами; с другой – степь – это опасное пространство, заселенное кочевниками, непредсказуемыми в своем поведении, несущими разорение и разрушение любой социокультурной стабильности.

Любовь  русского человека к реке, как ее характеризует В.О. Ключевский, позволяла преодолеть подобную «двусмысленность» леса и степи. «На реке он оживал и жил с ней душа в душу»: она – соседка и кормилица, водяная и ледяная дорога». Река является даже своего рода воспитательницей чувства порядка и общественного духа в народе. Она и сама любит порядок и закономерность.

   Русская река приучала своих прибрежных обитателей к общежитию и общительности. Река воспитывала дух предприимчивости, привычку к совместному, артельному действию, заставляла размышлять, сближала разбросанные части населения, приучала чувствовать себя членом общества, общаться с чужими людьми, наблюдать их нравы и интересы, меняться товаром и опытом, знать обхождение».

   Зато  противоположное действие оказывала  на русского человека бескрайняя равнина, отличающаяся пустынностью и однообразием. «Все отличается мягкостью, неуловимостью очертаний, нечувствительностью переходов, скромностью, даже роскошью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойно-неясное впечатление», – так определял В.О. Ключевский культурную семантику среднерусского ландшафта.

   Согласно  гипотезе выдающегося историка, это – «впечатление общего культурного состояния народа, насколько оно отражается в наружности его страны», а вовсе не «историческое наблюдение над древним человеком, над его отношением к окружающей природе».

   Культ природы был настолько важен  для становления и развития русской культуры, общественного строя и государственности на Руси, что это своеобразно отразилось в самоназвании русского народа. Исследователи мыслители XX века обратили внимание на то, что представители различных стран, народов, национальностей называются по-русски именами существительными (француз, немец, финн, грузин, татарин, монгол, турок, китаец, якут, эскимос и т.п.), и только русские именуют себя именем прилагательным – как воплощение своей принадлежности сущему, причастности предмету, высшему и самоценному – по сравнению с людьми, составляющими народ. Этот высший предмет, это сущее – Русь, Русская земля, а населяющие ее люди, ее защищающие, ее обрабатывающие, любящие, пользующиеся ее милостью и покровительством, ее дети – русские, т.е. принадлежащие Руси, относящиеся к ней, составляющие в совокупности это целое.

На  менталитете русского народа чрезвычайно  сказалась суровость нашего климата. Проживая на территории, где зима длится около полугода, русские выработали в себе огромную силу воли, упорство в борьбе за выживание в условиях холодного климата. Низкая температура в течение большой части года повлияла и на темперамент нации. Русские более меланхоличны, медлительны, чем западноевропейцы. Им приходится накапливать свою энергию, необходимую для борьбы со стужей.

   Суровые российские зимы оказали значительное влияние на традиции русского гостеприимства. Отказать путнику в крове зимой в наших условиях означает обречь его на холодную смерть. Поэтому гостеприимство воспринималось русскими людьми не иначе как само собою разумеющееся.

   Суровость и скупость природы воспитали  у русского человека такие качества, как терпеливость и послушность. Естественно, что русскому человеку каждый день приходилось бороться с суровой природой, отсюда наряду с земледелием приходилось осваивать и другие ремесла. Этим объясняется практическая направленность их ума, ловкость.

   Еще одна черта русского человека: способность к напряженному труду связана с тем, что ему нужно дорожить ясным рабочим днем. Это заставляет нашего крестьянина спешить усиленно работать, чтобы сделать многое в короткое время. Такое трудолюбие присуще, пожалуй, только русским.

   Не  меньшую роль в формировании русского менталитета сыграл и ландшафт. Осмотрительность, наблюдательность, вдумчивость, сосредоточенность и созерцательность – это те качества, которые были воспитаны в русской душе российскими ландшафтами. Прекрасная русская природа и равнинность российских ландшафтов приучили народ к созерцанию. Но власть простора над русской душой порождает и целый ряд русских недостатков. От чрезмерной созерцательности люди становятся мечтательными и ленивыми. Житейские неровности и случайности приучили русского человека больше обсуждать пройденный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед.

   С этим связаны русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности. Русская лень (обломовщина) распространена во всех слоях народа. Мы ленимся выполнять работу не строго обязательную. Частично обломовщина выражена в неточности, опозданиях. Видя бесконечность своих просторов, русские смиряются с мыслью, что овладеть такой ширью все равно невозможно.

   А.П. Чехов в свое время справедливо заметил: «Русский человек любит вспоминать, но не жить». В этих словах отмечается еще одна черта русского человека: особое отношение ко времени – в обращённости к прошлому или очень далёкому будущему.

   Н. Бердяев вслед за В. Ключевским писал, что «пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта». «...В душе русского народа, – замечал Бердяев, – остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины». Необъятность русской души, о которой говорит философ, выразилась и в таких чертах, как размах и щедрость – с одной стороны (отсюда монументализм, свойственный русским людям – склонность к грандиозным формам самовыражения и самоутверждения), и расточительность и пустое «разбазаривание» чего бы то ни было – с другой, в совокупности с бесшабашностью и безалаберностью, вечной надеждой на «авось». Рационализм, расчетливый и прагматичный подход к жизни не всегда помогает великороссу, так как своенравие климата порой обманывает самые скромные ожидания. И, привыкнув к этим обманам, наш человек предпочитает порой выбрать очертя голову самое безнадежное решение.

   Россия  богата огромными природными богатствами – и внешними, и внутренними. Русский человек считает, что эти богатства бесконечны и не бережет их, что и порождает в нашем менталитете бесхозяйственность. Нам кажется, что у нас всего много. «От чувства, что наши богатства обильны и щедры, в нас разлита некая душевная доброта, некое органическое, ласковое добродушие, спокойствие, открытость души, общительность... всем хватит, и еще Господь пошлет». С другой стороны, в этом кроются корни русского великодушия.

   «Природное» спокойствие, добродушие и великодушие русских удивительным образом совпали с догмами православной христианской морали. Смиренность, покаяние, повиновение в русском народе и от церкви. Христианская мораль, веками державшая всю российскую государственность, сильно повлияла на народный характер. Православие воспитало в великороссах духовность, всепрощающую любовь, отзывчивость, жертвенность, душевную доброту. Единство Церкви и государства, ощущение себя не только подданным страны, но и частицей огромной культурной общности взрастило у россиян необыкновенный патриотизм, доходящий до жертвенного героизма.

   Государственное овладение необъятными пространствами сопровождалось централизацией, подчинением  всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил, подавлением любой инициативы, исходившей «снизу». Централизация отразилась на русском духе двояко: во-первых, русские люди решили, что тот, кто управляет такими обширными пространствами и великим народом – чуть ли не сверхъестественного происхождения. Отсюда – культ личности, чувство благоговения к «царю-батюшке» в душе русского народа. Во-вторых, чувство, что над человеком кто-то стоит, видит и управляет всеми его поступками, вылилось в такое качество русской души, как беспечность.

   Обостренное внимание к печальным сторонам жизни определило весьма скромную позицию счастья в сознании русского народа. Оно чаще всего воспринимается как быстротечный эпизод жизни, который невозможно удержать («Хорошего понемножку»; «Счастью не верь, беды не пугайся»). Нередко случается так, что, несмотря на присутствие всех атрибутов счастья, счастливым человек себя не ощущает из-за обостренного чувства вины перед другими и совести как способности личности осуществлять нравственный контроль. Русскому человеку стыдно быть благополучным, он извиняется за свое счастье и даже боится его. Для ментальности наших людей важно мнение других людей (один из извечных вопросов: «Что люди скажут?»).

   Еще одна особенность менталитета –  русская душа жаждет равенства. Русские подсознательно недолюбливают людей с достатком выше среднего. Для характеристики финансово-экономической сферы в русском языке существует много отрицательно окрашенных слов, связанных с понятием прибыли, выражающих глубинные черты ментальной психологии: нажива, барыга, куш, деляга, торгаш, хапуга. В советскую эпоху в этот негативный ряд попали слова: предприниматель, финансист, бизнесмен, коммерсант, собственник, спекулянт.

   Психологи из Германии и России отмечают поразительные  наблюдения. Немцы, заговаривая о  своих богатых знакомых, понижают голос до почтительного шепота, да и в глазах у них появляется детская зачарованность и благоговейность. Но русский человек о своих богатых или разбогатевших знакомых говорит почему-то с агрессией. Обыватели считают, что добиться каких-то успехов в жизни можно только нечестным путем, кого-то обманывая, грабя, а вовсе не тяжелым, кропотливым трудом.

   Но  с другой стороны, часто русский  человек проявляет сочувствие к  недругу, когда того постигает большое  горе, и даже – к врагу. Весь мир  знает не только о храбрости, но и о доброте и жалостливости русского солдата, который может обогреть и накормить побежденного врага.

   Но, пожалуй, одна из самых основных черт русской культуры, отмечаемой многими  исследователями, является иррационализм мышления, проявляющийся в непознаваемости и непредсказуемости русской души, «загадочной» не только для представителей других культур, но и порой для себя самой.

В образно-художественной форме суть национального русского характера выразил поэт А.К. Толстой:

Коль  любить, так без рассудку,