Культура Древней Руси

Русская живопись после петровских реформ, в том числе  живопись церковная, строится на этих новых, западноевропейских принципах. И хотя чисто религиозное уважение к древним иконам сохранялось в европеизированном,  просвещенном русском обществе, но сами отличия живописи древнерусской от европейской воспринимались им  лишь как доказательства русской отсталости и варварства. Постепенно сама эта живопись, как и вся допетровская старина, предавалась забвению. Древняя, восходящая к Византии художественная система в сильно упрощенном виде сохранялась лишь в крестьянском иконописании, центрами которого были несколько «иконописных»  сел – Палех, Мстера и Холуй. Приверженность к древней  иконе, как и ко всему допетровскому строю жизни,  в известной степени продолжала существовать только  в народной – крестьянской и отчасти купеческой среде. Но, к счастью, это забвение древних национальных корней не было в России окончательным. Через сто лет после  петровских реформ к ним обратилась новая, созданная  как раз в результате реформ русская культура, русская  интеллигенция. Растущее значение России, ее победа над  Наполеоном в Отечественной войне 1812 г, послужили мощным толчком для развития национального самосознания. У просвещенных людей, у историков, писателей,  поэтов возник интерес к прошлому страны, к ее истории.  И уже второе десятилетие Х1Х века было ознаменовано  появлением «Истории государства Российского»  Н. М. Карамзина – труда, в котором, по словам А. С. Пушкина, «древняя Россия, казалось, была найдена, как  Америка – Коломбом». Это была книга, открывшая русскую историю самым широким кругам образованного  общества. Вместе с «открытием» древней России родился  и интерес к ее культуре, положено было начало ее изучению через обращение фольклору, к народной жизни,  где многие черты этой культуры, допетровская старина  еще продолжали жить. «При свете европейского просвещения нам нужно хорошенько рассмотреть самих  себя», – писал Н.В. Гоголь. И «рассматривая себя», русские люди находили в своем историческом прошлом такие сокровища, которых не знало европейское Просвещение.

В начале ХIХ века было открыто и обрело известность величайшее произведение древнерусской литературы –  «Слово о полку Игореве». Вслед за тем в течение всего  столетия разыскиваются учеными другие литературные  произведения на страницах древних рукописей. Ученые,  поэты, писатели собирают и записывают хранящиеся  в живой устной народной традиции памятники древнего  литературного творчества – былины, сказки, песни. И со  времен Пушкина древнерусская литература, древнее литературное творчество народа становятся источником  вдохновения для русских писателей, живым ключом, питающим новую, «европейскую» русскую литературу.

Одновременно с древней литературой открываются и национальные истоки в музыке, начинается собирание и запись народных песен, развивается интерес к древним  церковным песнопениям. И русские композиторы от  М. И. Глинки до С. В. Рахманинова неуклонно обращаются к этим истокам, каждый по-своему обогащает  ими свое творчество.

Интерес к древнерусской культуре вызвал обращение и  к ее живописи. Уже в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин упоминает о древнерусских художниках, приводит почерпнутые из летописи сведения об их  произведениях. Эти сведения привлекают внимание, становятся предметом изучения и для более молодых историков, но настоящее приобщение к древнерусской живописи, открытие ее подлинных сокровищ произошло много  позже, чем это случилось со словесностью и музыкой.

Дело в том, что люди ХIХ столетия древнерусской живописи по-настоящему просто не видели. Потемнели, покрылись пылью и копотью уцелевшие в древних храмах  фрески и мозаики, и в буквальном смысле стали невидимы иконы – главная, самая многочисленная часть древнерусского наследия. Ведь фресками и в особенности  мозаиками в древности украшали далеко не каждую  церковь, а иконы были обязательно не только в каждом  храме, но и в каждом доме. Причина этой невидимости  икон – в той особой живописной технике, в которой  они создавались. Доска, на которой должна быть написана икона, покрывалась загрунтованной тканью –  паволокой, и само изображение наносилось на паволоку темперой, т. е. минеральными красками. А сверху  изображение покрывалось прозрачной олифой. Олифа  хорошо проявляет цвет и, что еще важнее, прекрасно  предохраняет живопись от повреждений. Но при этом  олифа обладает свойством со временем темнеть, и  за 70 – 100 лет она темнела настолько, что почти совсем  скрывала находящуюся под ней живопись. В древности на  Руси знали и применяли способы удаления потемневшей  олифы, т.е. способы «расчистки» древней живописи. Но  способы эти были достаточно трудоемки, и со временем  иконы стали не расчищаться, а «поновляться», т. е. поверх  потемневшей олифы писалось новое изображение. Зачастую на древних иконах делалось в течение веков несколько таких поновлений – первоначальная живопись в таком случае закрывалась несколькими слоями записей,  верхний из которых также был покрыт олифой. В начале  ХIХ века, к тому моменту, когда возник интерес к допетровской культуре, потемнели уже и произведения ХVII  века. На всех древних иконных досках представали лишь  силуэты, контуры изображений, проступающие сквозь  потемневшую, почерневшую олифу. Иконная чернота  стала восприниматься как исходное свойство самой древней живописи..."[3]

4 Прикладное искусство

4.1 Внутреннее убранство дома

"Внутри крестьянские избы были убраны строго, но  нарядно. В избе в переднем углу под иконами – большой  стол для всей семьи, вдоль стен широкие встроенные лавки  с резной опушкой, над ними полки для посуды. Северный  шкафчик-поставец нарядно украшен росписью – здесь  птица Сирин и кони, цветы и картинки с аллегорическими  изображениями времён года. Праздничный стол накрывали  красным сукном, ставили на него резную и расписную посуду, ковши, резные светцы для лучины.

Ковши были самых разнообразных форм и размеров, в  них наливали мед или квас. В некоторые ковши умещалось  по несколько вёдер.

                                           Не скоро ели предки наши,

                                           Не скоро двигались кругом

                                 Ковши, серебряные чаши

                                                     С кипящим пивом и вином!

                                                     Они веселье в сердце лили,

                                 Кипела пена по краям.

   Их важно чашники носили

   И низко кланялись гостям.

Так описывает А.С. Пушкин в поэме "Руслан и Людмила" картину тесного,

замкнутого неторопливого быта Древней Руси.

                  Ковшички для питья имели ладьевидную форму. Ручки  ковшей делались в виде головы коня или утки. Ковши  щедро украшались резьбой или росписью. Вокруг большого ковша, возвышавшегося в центре стола, они были похожи на утят вокруг наседки. Ковши, имеющие форму утки, так и назывались ковши-утицы. Братины – точёные сосуды для напитков в виде шара – тоже расписывались, давались к ним и надписи, например такого содержания: "Господа, гостите, пьяными не напивайтесь, вечера не дожидайтесь!" Из дерева вырезали и красивые солонки в виде  коней и птиц, и миски, и, конечно, ложки. Деревянные  ложки и в наши дни не стали музейными экспонатами. Мы  охотно покупаем их для себя, дарим друзьям. Деревянные ложки необыкновенно удобны: и черенок по руке, и не  обожжёшься.

Из дерева делали всё – и мебель, и корзину, и ступу, и  сани, и колыбель для ребёнка. Часто эти бытовые предметы из дерева расписывали. Мастер думал не только о том,  чтобы эти вещи были удобны, хорошо служили своему назначению, но заботился об их красоте, о том, чтобы они  радовали людей, превращая работу, даже самую тяжёлую, в  праздник.

Особенно почитались у русского крестьянина прялки.  Прядение и ткачество было одним из основных занятий  русских женщин. Нужно было наткать ткани, чтобы одеть свою большую семью, украсить дом полотенцами, скатертями. Не случайно, поэтому прялка была традиционным  подарком у крестьян, они с любовью хранились и передавались по наследству. По старому обычаю парень, посватавшись к девушке, дарил ей прялку собственной работы.  Чем прялка наряднее, чем искуснее вырезана и расписана,  тем больше чести жениху. Долгими зимними вечерами собирались девушки на посиделки, приносили прялки, работали да хвастались жениховыми подарками.

В каждой местности прялки украшались по-своему.  Ярославские прялки стройные, высокие, силуэтом своим  напоминают женскую фигуру в пышном сарафане и кокошнике, украшает их обычно сквозная резьба. Вологодские прялки массивные, тяжёлые, сплошь покрыты строгим геометрическим орнаментом, часто ещё и расписаны по  резьбе.

Особенно знамениты прялки из Архангельской губернии. В разных районах огромного северного края роспись  была различной. От прялок из сёл, расположенных по реке  Мезени, веет седой стариной. Странные кони и олени, бегут  вереницей друг за другом по красному полю. Эти прялки  удивительно напоминают древние наскальные рисунки.

Совсем другие прялки из села Борок. Украшающие их  травные орнаменты напоминают зрителю средневековые  русские книги с изящными заставками и буквицами, нарисованными киноварью и золотом, На борецких прялках  расцветает пышный и яркий райский сад с птицами, внизу  обычно изображён конь, запряжённый в расписные санки,  с весёлым лихим седоком. Не жених ли в нарядном свадебном возке собрался к красавице-невесте?

Особые прялки-донца с инкрустацией или росписью  делали в городе Городце на Волге. Но разговор о них в этой  книге ещё впереди.

У практичного хозяина всякое лыко в строку, в работу  идут все части дерева: из луба резали всевозможную утварь, из корней, ветвей плели изящные и ловкие корзины.  Удивительно красивые и удобные вещи русские крестьяне  делали из берёсты (специально обработанной берёзовой коры).

Во всех изделиях из дерева, сделанных народными  умельцами, ясно видно высокое техническое и художественное мастерство. Удивительно, как приспособлено всё,  что выходит из-под рук мастеров, к быту народа, к окружающей природе. Жива и сейчас деревянная посуда: горит золотом, рдеет  алыми цветами. Поистине – на старое глядят – новое  творят.

В современной деревне, конечно, стало меньше резных  и расписных изделий из дерева. Но, может быть, сейчас они  как никогда радуют нас. На ярмарках, выставках, в музеях народного искусства они создают атмосферу праздничности, красоты, вызывают удивление и восхищение людей."[4]

4.2 Золотая хохлома

"Всемирную известность приобрело искусство хохломской росписи. Золотистого цвета деревянные изделия этого промысла  с растительным орнаментом, цветистые и праздничные,  называют просто "хохлома". Хохлома – это название старинного торгового села бывшей Нижегородской губернии, куда привозили на продажу деревянную расписную посуду.

Откуда же пришло к нам это диво.

В народе рассказывают о чудо-мастере, который жил в нижегородских лесах. Там в давние времена спасались от  гонений старообрядцы. Построил мастер дом в лесу на берегу реки и начал красить посуду. Его узорные чашки и  ложки были похожи на золотые. Узнали об этом в Москве  и послали за мастером царских солдат. Когда услышал об этом мастер, он позвал мужиков,  рассказал им секрет "золотой" посуды, а сам исчез...

В ХVΙΙ веке этот промысел стали называть именем торгового села Хохлома, откуда по всей стране расходилась  нарядная золотистая посуда. Здесь и сейчас бережно  хранятся и развиваются традиции росписи посуды из дерева. На протяжении веков хохломские изделия были дешевой  деревянной  посудой, но  они  украшали  суровый  крестьянский быт, вносили в него праздничность, нарядность. Народные художники из приволжских сел с детства  наблюдают природу, любуются пробуждением весны, золотом осени, белизной зимнего леса, впитывают в себя запахи земли и трав, плодов и ягод.

Они передают поэтическое видение красоты родной  земли своим творениям. Легкие мазки кисти вызывают в  воображении солнечный образ цветения природы, краски  осени, красоту зелёного луга.

Современная популярность хохломских изделий в России и за рубежом основана прежде всего на признании их художественных достоинстве. Хохлома стала уникальным промыслом благодаря технике получения золотого цвета росписи без драгоценного  металла. С этой техникой были знакомы ещё иконописцы  Древней Руси. У иконописцев не всегда было дорогое золото. И они  стали фон икон красить порошком серебра. Но и серебро  стоило дорого, поэтому вскоре его заменили оловом.  Окрашенный серебром или оловом фон затем покрывали  лаком. А потом ставили икону в печь. Под влиянием высокой температуры лаковая поверхность получала золотистый оттенок. Эту технику далёких времён сохраняют в основных чертах хохломские мастера.

Хохломские изделия делают из липы. Но не каждая липа подходит. Нужно знать, какое дерево выдержит обработку в печи и не растрескается.

Сначала из липы вытачивают на токарном станке формы изделий. Их просушивают, а потом покрывают жидким  слоем местной жирной глины (вапы). Изделия становятся  похожими на глиняные. Это делают для того, чтобы дерево  не впитывало масло. Затем изделия смазывают льняным  маслом и просушивают, потом три-четыре раза покрывают  олифой. В последний раз сушат не до конца, а так, чтобы  пристал (приклеился) порошок алюминия, который заменил сравнительно дорогие серебро и олово. От алюминия  изделия становятся блестящими, похожими на металлические. Они готовы для росписи.