Игровая интерпретация культуры в работах и эссе Хосе Ортеги-и-Гассета

Работа  по культурологии

на тему:

«Игровая  интерпретация культуры

в работах  и эссе

Хосе  Ортеги-и-Гассета» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Студентки 2 курса 

Английского факультета

Группы 211

Ревзиной Анны 
 
 

Одной из самых  распространенных культурологических концепций нашего времени является концепция игровой культуры.

Культуроформирующее свойство игры связано с тем, что для изменения окружающей среды посредством любой материальной действительности человек должен был совершить предварительно аналогичную работу в собственном воображении, т. е. своего рода «проиграть» деятельностный процесс.

Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) – испанский философ, культуролог, публицист, один из наиболее значительных западных мыслителей XX века, теоретик элиты, основатель Института гуманитарных наук в Мадриде.  

Свои социологические  идеи он достаточно определенно выразил  в небольшой по объему, но широко известной книге "Дегуманизация  искусства". В работе осмысляется феномен непопулярности нового искусства – искусства модернизма.

В противоположность  старому искусству новое, как  утверждает Ортега-и-Гассет, «не народно по самому своему существу, более того, оно антиординарно». Оценивая итоги XIX века, Ортега показывает, что он принёс массу завоеваний: победа демократии и парламентаризма, развитие науки и техники. Но получив новые источники комфорта и богатства, дал массе людей ощущение лёгкости жизни, лишил нравственной требовательности к себе, чувства ответственности перед настоящим и будущим, уважения к труду и традиционным нормам жизни. Эту историческую ситуацию Ортега называет "Восстание масс". Путь от культуры к цивилизации породил "человека-массу" - тип нашего времени, преобладающий и господствующий в обществе. Человек-собственник, лишённый достоинства. Он удовлетворён живя как все, ощущая себя посредственностью (отличаться неприлично). Произведения искусства модернизма разделяют публику на «тех, кто его понимает, и тех, которые не способны, его понять», то есть на меньшинство, или элиту, и народ, или массу. В течение полутора веков серая толпа претендовала на то, чтобы представлять "все общество". Массе Ортега противопоставляет независимое меньшинство, а "человеку-массе" - индивидуальность, незаурядность. "Избранный" отличается от массы духовным превосходством, руководствуется нормами, составляющими основу культуры. Для "Худшего" человека - безудержный рост жизненных потребностей и принципиальная неблагодарность ко всему, что позволяет их удовлетворить. Именно из этого рождается атмосфера насилия, культ силы в обществе, который грозит смести Европейскую культуру "Духовный Аристократизм" Ортеги обращён против такого строя жизни, который стандартизирует людей, интересы которых, всецело связаны с защитой лёгкого и комфортного существования, основанного на безразличии к высшим нравственным нормам - основе культуры. Ортега доказывает, что Европа переживает духовный кризис. Однако история никогда не отвергала полностью созданные в прошлом ценности, их необходимо сохранить и преобразовать соответственно будущего, более высокого этапа развития. Современный кризис лишь говорит о предстоящем возрождении Европы. По его убеждению, близится время, когда общество от политики и до искусства вновь начнет складываться, как должно, в два ордена или ранга: орден людей выдающихся и орден людей заурядных. Он склонен считать, что существуют две разновидности рода человеческого: "народ", или масса, являющаяся "косной материей исторического процесса"; элита – это духовная аристократия, особо одаренная, наиболее высокая по своим нравственным и эстетическим задаткам и качествам часть общества, которая способствует его движения вперед.

Реалистическое  искусство во все времена (и в  XIXв. в особенности) было популярным, искусством для большинства. Новое искусство – это чисто художественное искусство. Это «искусство касты, а не искусство демоса». «Человеческое» содержание произведений нового искусства почти незаметно. Для него характерна тенденция «к прогрессивному вытеснению элементов «человеческого, слишком человеческого», которые преобладали в романтической и натуралистической художественной продукции».

Каждый исторически  возникающий стиль со временем исчерпывает  себя, оскудевает. Нарождается новое  восприятие, способствующее расцвету новых талантов. В новом стиле  Ортега-и-Гассет выделяет следующие взаимосвязанные тенденции:

1) тенденцию  к дегуманизации, 

2) тенденцию  избегать живых форм,

3) стремление  к тому, чтобы произведение искусства  было лишь произведением искусства, 

4) стремление  понимать искусство как игру  и только,

5) тяготении к глубокой иронии,

6) тенденцию  избегать всякой фальши и, в  этой связи, тщательное исполнительское  мастерство,

7) искусство,  согласно мнению молодых художников, безусловно чуждое какой-либо трансценденции, т.е. выхода за пределы возможного опыта.

Общеродовой и наиболее характерной чертой нового творчества и нового эстетического чувства Ортега называет тенденцию к дегуманизации. Художники наложили табу на любые попытки привить искусству "человеческое". "Человеческое" - это комплекс элементов, составляющих наш привычный мир. Художник решается пойти против этого мира, дерзко деформировать его, "с тем, что изображено на традиционных полотнах, мы могли бы мысленно сжиться. «Все великие эпохи искусства стремились избежать того, чтобы «человеческое» было центром тяжести произведения. И императив исключительного реализма, который управлял восприятием в прошлом веке, является беспримерным в истории эстетики безобразием», - заявляет Ортега-и-Гассет. В Джоконду влюбились многие англичане, а вот с вещами, изображенными на современных полотнах, невозможно ужиться: лишив их живой "реальности", художник разрушил мосты и сжег корабли, которые могли бы перенести нас в наш обычный мир".

Человек, оказавшийся  в непонятном мире, вынужден изобрести  новый, небывалый тип поведения, создать новую жизнь, жизнь изобретенную. Эта жизнь не лишена чувства и  страстей, но это - специфически эстетические чувства. Озабоченность с собственно человеческим не совместима с эстетическим удовольствием.

Ортега убеждает, что толпа верит, что оторваться от реальности для художника легкое дело. Тогда как на самом деле это самая трудная вещь на свете. Создать нечто, что не копировало бы "натуры" и, однако, обладало бы определенным содержанием, - это предполагает высокий дар. Новое игровое искусство элитарно. Оно доступно только одаренному меньшинству, аристократам духа.

Господство буржуазной системы ценностей, с главенствующим в ней принципом Пользы, породило у Ортеги представление, что действительность оккупирована массой обывателей. Мещанство в его глазах разрастается до размеров всего человечества. Человеческое приравнивается к бездуховному. Человеческие переживания, воспроизводимые искусством, рассматриваются как бездумно-механические, не имеющие ничего общего с художественностью. В противовес набору негативных реалий буржуазной культуры творческое воображение Ортеги конструирует мир эстетической игры как подлинного бытия духа.

Ортега приветствует тенденцию культуры, вытесняющую "человеческое, слишком человеческое", поскольку должно подчиняться тому императиву, который диктует эпоха. В покорности такому велению времени Ортега видит единственную для индивида возможность устоять.

 Игра противопоставляется обыденности, утилитаризму и пошлости человеческого бытия.

В произведениях  испанского автора установка на игру приобретает различные оттенки: от трагического до ликующего, спортивно-праздничного чувства жизни. В "Медитации о Дон-Кихоте" Ортега полагает, что способ существования подлинной личности заключается в трагедии. Трагический герой - это избранник, принадлежащий духовной элите, определяющим его качеством является способность к созерцательной игре. В отличие от обывателей, герой не берет необходимость в расчет, сопротивляется привычному и общепринятому, руководствуется собственной свободой воли. Свои философские откровения Ортега завершает символически: ночью на парижском кладбище два бессмертных флоберовских пошляка Бувар и Пекюше хоронят поэзию во имя натурализма и детерминизма. Духовный кризис эпохи завершается.

Ортега, без сомнения, - один из самых глубоких интерпретаторов буржуазной действительности. Констатируя тяжелейший кризис, через который проходит современное сознание, мыслитель отмечает тончайшие его проявления. "Система ценностей, организовывавшая человеческую деятельность еще каких-нибудь тридцать лет назад, утратила свою очевидность, притягательность, императивность. Западный человек заболел ярко выраженной дезориентацией, не зная больше, по каким звездам жить".

Для Ортеги-и-Гассета» несомненно одно: Европа вступает в эпоху ребячества. …… История, подобно маятнику, ритмично раскачивается от одного полюса к другому, в одни периоды допуская преобладание мужских свойств, в другие – женских, по временам возбуждая юношеский дух, а по временам – дух зрелости и старости. Характер, который во всех сферах приняло европейское бытие, предвещает эпоху торжества мужского начала и юности. Женщина и старец на время должны уступить авансцену юноше, и не удивительно, что мир с течением времени как бы теряет свою степенность».