Древнерусский фольклор как средство выражения самосознания и исторический источник

Выйду за ворота,

Посмотрю далеко.

Там горы высоки,

Озера глубоки.

Во этих озерах

Живет рыба щучка,

Белая белужка.

Невода закину –

Живу рыбу выну.

Куда поприсести

Живу рыбу чистить? 
 

Сяду-поприсяду

К зеленому саду;

Еще поприсяду

На дольню долинку,

На летню тропинку.

Куда мил ни пойдет – 

Меня не обойдет!

В саночки посадит,

Городом прокатит,

В лавочку посадит,

Торговать заставит!

                (Вологодская губ.)

       Перед нами, по сути, песенный заговор на любовь милого, приворот, присушка. Следует обратить внимание на композиционное сходство текстов нашей песни и заговоров: ее начало соответствует восточнославянским заговорным зачинам с описанием пути из дома через поле и водное пространство на остров (гору, в город), например: «Встану я, раб Божий (такой-то), благословясь, выйду, перекрестясь, из дверей во двор, из двора в ворота, в чистое поле, в подвосточную сторону. Есть в подвосточной стороне сине море Окиян, на том море Окияне – остров Буян…» и т.д. В русских заговорах также встречается мотив белой щуки, которая обычно сохраняет ключи, замкнувшие заговорные слова. В песне щука оказывается волшебной «помощницей». Эти мотивы свидетельствуют о глубокой древности песни, заклинающей любовь «милого», который «куда ни пойдет – меня не обойдет» - типичная магическая формула приворота.

       Подблюдные  песни.  Данные песни использовались в гадании  и  свое название получили в связи с игрой, которой сопровождалось гадание. В блюдо каждый играющий клал свой предмет (обычно колечко), затем пелись “подблюдные” песни. Ведущий игру не глядя вынимал из блюда первое попавшее под руку кольцо. Содержание песни относили к тому, чье кольцо оказывалось вынутым. Образ подблюдной песни заключал в себе иносказание, намек, по которому судили о будущем. У песни был обязательный припев, который закреплял гадание. Например ;

             Котик кошурку манит  в печурку :

• поди-ка, кошурка, в печурке поспать

       У меня ли в печурке  теплёхонько,

       И постеля легохонька.

             Кому же мы спели,

             Тому добро,

             Кому вынется

                                        Тому сбудется.

       Самое важное  место  занимали  песни  и  в  составе  свадебного  обряда : они принадлежат обряду и вне обряда не исполняются. Их функция – обрядовая, они придают гласности начало, ход и завершение свадьбы как  бытового юридического акта. Своё назначение эти песни  сочетают с поэтизацией традиционного ритуала. Отличительной особенностью свадебных песен  является эпический, повествовательный стиль.

       Величания – жанр песенного восхваления преимущественно жениха, невесты. Например ;

• Какова, какова красна девушка ?
• Ростом она ростом

       Ни малая, ни великая,

       Личиком, личиком

       Бело-круглоликая,

       Глазушки, глазушки

       Что ясного сокола,

       Бровушки что у  черного соболя.

       Сама девка бравая,

       В косе лента алая.

       Изначально  функция величания в свадьбе  соединялась с заклинательной магией : благополучие, счастье невесты и жениха, их родных представлялись реальными, уже наступившими. В поздних формах заклинательную магию в величаниях вытеснило выражение идеального типа нравственного поведения, красоты, бытового достатка вне связи с магией. В этих песнях создавались идеализированные образы девушки и парня, жениха и невесты.  

       Приведем  еще одну лирическую песню из Пермской обл., сохранившую связь с мифологической символикой брака и свадебного обряда. 
 

       Поутру  ранешенько, на заре,

       Щебетала  ласточка на дворе.

       Всплакала девонюшка на море,

       На  белом горючем на камне.

       По  бережку батюшка гуляет.

       «Гуляй, гуляй, батюшка,,здоро  во!

       Сойми меня, девушку, со моря,

       Со  бела горючего камня!» 

       У батюшки жалости не стало,

       Не  снял меня, девушку, со моря,

       Со  бела горючего камня. 

       Поутру  ранешенько, на заре.

       Щебетала  ласточка на дворе.

       Всплакала девонюшка на море,

       На  белом горючем камне.

       По  бережку миленький гуляет.

       «Гуляй, гуляй, миленький, здорово!

       Сойми меня, девушку со моря,

       Со  белого горючего камня!» 

       У милого жалости достало,

       Он  снял меня, девицу, со моря,

       Со  бела горючего камня. 
 

       В этом тексте сохранился архаический  мотив перевода девицы-невесты через  море, сближающий свадебный и похороны ритуалы. Место жительство невесты до брака ритуально осмысливалось как чужое пространство, а свадебный обряд как раз и осуществлял, образно говоря, «перевод через море» в свой мир. Бел горюч камень – общефольклорный образ, соотносимый с Мировой Горой и символизирующий Центр Мира и Мировую Ось, место максимальной сакральности. Помещение туда девицы лишний раз свидетельствует об изначальном обрядовом характере песни: архаический ритуал воспроизводил строение мира и был организован вокруг священного центра, где находились «действующие лица». Предпочтение милого отцу выдает в песне древнейший мифологический мотив запрета на инцест (кровосмесительный брак), о невозможности которого, в сущности, и идет речь в тексте.

       Причитания  –  лирические  произведения,  непосредственно  передающие чувства и мысли невесты, её родственников и подруг, других  участников свадьбы:

                   …В тереме Феклуша  умывается,

                   В высоком Климовна умывается,

                   Горючими слезами  обливалася,

                   Как-то мне с батюшкой расстатися,

                   Как-то мне с матушкой прощатися…¹

       Изначально  функция причитания была всецело  предопределена обрядом. Невеста представляла  свой  уход из семьи  как  действие, свершающееся  против ее воли, чтобы избежать нежелательной мести покровителей очага. Но, возможно, что уже и в ту далекую пору плач явился в какой-то степени и прямым выражением подлинных чувств невесты в момент расставания с семьёй. Позднее причитания лишь отчасти следовали древнему ритуалу и по большей части стали прямым выражением чувств людей, которых кровно касалось драма разлуки с семьёй. Наиболее существенная стилевая особенность причитания – передача смятенных чувств человека. 

       Слёзную тональность причитаний, строгую  эпичность песен и торжественность величаний в свадьбе хорошо дополняли  так называемые корильные песни – песни – шутки, часто пародии на величания. Корильные песни исполнялись в семье жениха и невесты после свершения всех основных действий свадебного “чина”. Их функция чисто развлекательная и юмористическая. Цель исполнения корильных песен в обряде – высмеять его участников, укорить их, обругать за скупость, нежелание наградить певцов за исполнение песни :

       … Мы все песни  перепели,

       У нас горлышки пересохли!

       Мы невестина пива не пивали,

             Мы женихова - не видали,

             Невестино пиво – как наливо,

             Женихово – как  помои.

       Однако  назначение корильных песен  и  в  другом. В рамках обрядового жанра народ выразил свои взгляды на весьма существенные явления социально-бытовой жизни, мешавшие осуществлению идеалов, о которых шла речь в величальных песнях. Осмеянию подверглись жадность, пьянство, глупость, семейные неурядицы.

       Заклинательные  песни – это одно из важнейших  средств, которым древний человек пытался повлиять на природу, на враждебные ему силы. Цель таких песен – воздействовать на какое-нибудь явление природы, от которого ожидалась помощь в трудах земледельца, на тот или иной заповедный предмет, которому приписывалось магическое значение, на неведомую силу – судьбу, распоряжавшуюся счастьем  человека в его личной жизни. Эти песни в основном исполнялись при приготовлении каравая на свадьбу :

             Ты, святой Кузьма –  Демьян,

             Скуй нам свадебку

             Крепкую, лепкую. 
 

       4. Заговоры

       Заговоры  и заклинания – прозаические произведения магического характера и практического назначения.  Художественную природу жанра определяет, с одной стороны, связанная с анимизмом стихийная поэтизация древних верований, с другой – важное, с точки зрения простолюдина, практическое назначение заговорного слова. Отсюда в них отчетливые представления о действенном слове как слове точном и сильном. Древняя поэзия заговоров свидетельствует, что верования живут дольше той действительности, в которой они возникли.

       В настоящее время заговоры интересны  в научном и художественном отношении  как древнейший вид поэзии, поэтический  памятник борьбы человека со всем враждебным и непонятным, что его окружало, и веры в то. Что злые силы и недуги можно победить. В народной систематизации заговоров отражены представления о них как о необходимости в повседневной жизни : “против болезней”, “чтобы муж жену любил”, “от грому”, “от порчи пищали”, “о ворожбе для успешного торга” и т. д. 
Заключение

       Народная  русская поэзия развивалась на Руси с незапамятных времен. Мифологическую поэзию древних славян составляли заговоры и заклинания – охотничьи, пастушеские, земледельческие , пословицы и поговорки, загадки, обрядовые песни, свадебные песни, похоронные плачи, песни на пирах и тризнах. С языческим прошлым связано и происхождение сказок.

       Особое  место в устном народном творчестве занимали «старины» – былинный эпос.

       Устное  народное творчество явилось неисчерпаемым  источником образов и сюжетов, веками  питавшим русскую литературу и обогащавшим литературный язык. «Своим необычайно быстрым ростом, - пишет Д.С. Лихачев, - русская литература XI-XII вв. обязана прежде всего тому высокому уровню устного русского языка, на котором застает его широкое распространение письменности».

       Художественное  и историческое значение фольклора  было глубоко раскрыто А. М. Горьким, высказывания которого имеют руководящее  значение в разработке основных проблем фольклористики. В своем докладе на Первом съезде советских писателей Горький говорил: 

       «Я  снова обращаю ваше внимание, товарищи, на тот факт, что наиболее глубокие и яркие, художественно совершенные типы героев созданы фольклором, устным творчеством трудового народа. Совершенство таких образов, как Геркулес, Прометей, Микула Селянинович, Святогор, далее — доктор Фауст, Василиса Премудрая, иронический удачник Иван-дурак и, наконец, — Петрушка, побеждающий доктора, попа, полицейского, черта и даже смерть, — все это образы, в создании которых гармонически сочетались рацио и интуицио, мысль и чувство. Такое сочетание возможно лишь при непосредственном участии создателя в работе творчества действительности, в борьбе за обновление жизни» (М. Горький, Советская литература, доклад на I Всесоюзном съезде советских писателей, М., 1935, стр. 12).