С древнейших времён
люди очень щепетильно относились к
продолжению своего рода. Оставить
после себя на этой земле наследников,
считалось обязанностью каждого
полноценного гражданина любого вероисповедования,
в любом государстве, в любой
части света. Потомки трепетно хранили
память о своих предках. Члены
семьи и в пятом, и в шестом
колене могли подробно рассказать о
заслугах и достоинствах своих родственников,
живших и сто, и двести лет назад.
Наследственность
предполагала похожие черты как
внешности, так и характера.
Чем больше ребёнок был схож
с родителями, тем большей любви
и душевной теплоты он получал.
Если же отпрыск разительно
отличался по каким-то внутренним
или внешним признакам, то вызывал
раздражение, а иногда и откровенную
неприязнь отца и холодную
отчуждённость матери.
Втройне было
страшно, если в благополучной
и богобоязненной семье рождался
продолжатель рода с преступными
наклонностями. Такого подвергали
анафеме, изгоняли из семьи
и навсегда стирали его имя
из памяти.
Быть преступником,
с древних времён считалось
постыдным и аморальным практически
во всех слоях общества. Куда
ни шло, если таковые личности
обитали в бедных квартала, нищих
трущобах – на дне жизни.
Но уже в более менее обеспеченных
семьях места таким людям не
было.
Определяющей
в формировании личности являлась
социальная среда. Чем беднее
был человек, тем больше была
вероятность, что его отпрыски
станут преступниками. Богатство
и успех практически сводили
к нулю такой сценарий развития
событий. Впрочем исключения были
всегда, что, как известно, только
подтверждает правило.
В наши
дни, в целом, ситуация такая
же. В определённых социальных
кругах у благопристойных родителей
и дети вырастают законопослушными
и глубоко порядочными. В других
же слоях общества, где криминальная
картина оставляет желать лучшего,
часто формируются молодые люди
с ярко выраженными преступными
наклонностями.
Окружающий
мир безусловно влияет на поступки
человека, на его поведение и
устремления. С этим никто не
спорит. Но вот как быть с
наследственностью. Всегда ли
от преступника рождается ребёнок
у которого в характере изначально
заложены порочные наклонности
- однозначного ответа на этот
вопрос нет. Или есть?
Сейчас, когда
в руках людей оказался такой
тонкий инструмент как генетика,
раздаются голоса, призывающие считать,
что гены и преступность взаимосвязаны,
а последняя является ничем
иным, кроме как генетической
наследственностью. Другими словами,
у человека, предрасположенного
к нарушению законов, есть ген
или набор генов, которые и
заставляют его совершать противоправные
действия. Эти гены передаются
по наследству. В результате на
свет опять появляется преступник.
Может быть
и по другому: ни у матери,
ни у отца таких генов нет,
а вот у новорождённого они
уже есть. Здесь всё упирается
в генотип конкретного человека.
Наследуемые гены существуют, как
правило, в двух экземплярах.
Один передаётся от отца, другой
от матери. Количество сочетаний
таких форм стремится к бесконечности.
Всегда есть вероятность, что
именно самая негативная комбинация
и займёт доминирующее положение.
Данные теоретические
выкладки очень соблазнительно
выглядят для тех, кто очень
решительно настроен уничтожить
всякую преступность. Ведь если
такие гены распознать на ранней
стадии развития человека, то
их можно локализовать и таким
образом избавить общество от
преступников. Исчезнут воры, убийцы,
насильники. Не будет даже взяточников
и растлителей малолетних. Наступит
полная идиллия и всеобщее
благоденствие.
Вряд ли
преступность можно искоренить
полностью. Ещё в XIX веке существовало
мнение, что криминальная среда
необходима обществу. Одним из
тех, кто продвигал эту теорию
в жизнь был французский социолог
Эмиль Дюркгейм (1858-1917). Сей уважаемый
учёный муж утверждал, что преступность
– необходимое социальное явление.
Она нужна человеку, как щука
карасю.
Именно благодаря
бандитам, ворам, убийцам общество
не останавливается в своём
развитии. Отпетые негодяи несут
позитивные функции: они создают
определённую среду, психологический
климат, который постоянно толкает
людей к прогрессу. Аномалией
является либо слишком высокая,
либо слишком низкая преступность.
Если извести на нет тяжкие
преступления, то Фемида будет
вынуждена рассматривать незначительные
неблаговидные деяния, как серьёзные
нарушения закона.
Исходя же
из того, что социальная среда,
огромные движения человеческих
масс являются неотъемлемой частью
всего земного и вместе с
биологическими процессами представляют
единый комплекс, то тогда становится
понятно, почему природа связала
воедино гены и преступность.
Связала-то связала, только эти
гены ещё надо найти.
Значительно
в этом вопросе продвинулись
учёные из Института психиатрии
при лондонском Королевском колледже.
На основании многочисленных
исследований они доказали, что
юноши из неблагополучных семей,
имеющие особую разновидность
одного из генов, в девять
раз чаще становятся нарушителями
закона, нежели их сверстники, воспитанные
в аналогичных ячейках общества,
но не обладающие столь специфической
генетической структурой.
У парней
с криминальным уклоном был
серьёзный дефект гена, ответственного
за производство моноаминооксидаза
(МАО), регулирующего количество
химического вещества особого
типа – трансмиттера, посредством
которого нейроны головного мозга
взаимодействуют между собой.
Если его слишком много или
мало – тонкое взаимодействие
нервных клеток нарушается, результатом
этого становятся неврологические
расстройства.
Из тех,
кто подвергался исследованию, низкий
уровень МАО наблюдался у 12%,
но они дали 44% всех преступлений.
На остальные 88% пришлось 56%. Цифры
говорят сами за себя – генетические
программы человека оказывают
очень серьёзное влияние на
восприятие им окружающей действительности.
Они также объясняют и то, почему
не все юноши из неблагополучных
семей становятся нарушителями
закона. Определённым образом сбалансированные
гены надёжно защищают их от
негативных моделей поведения.
Результаты
исследований вызвали широкий
резонанс в научной среде. Часть
учёных высказала предположение,
что профилактика преступности
дело решённое. Нет ничего проще
чем провести массовое обследование
граждан, выявить людей с генетическими
отклонениями, поставить их на учёт и попробовать
перепрограммировать дающую сбой систему.
У таких
оптимистов нашлись оппоненты,
которые заявили, что треть
живущего населения имеет пониженный
уровень активности МАО. Огульно
вешать клеймо преступника на
всех этих людей по меньшей
мере неэтично.
К тому
же существует огромное количество
примеров, когда граждане с подобными
генетическими сбоями ни разу
не нарушали даже правил дорожного
движения, а абсолютно здоровые
и психически уравновешенные
господа оказывались организаторами
массовых убийств и основными
фигурантами в других серьёзных
уголовных преступлениях.
Вопрос о
том, что гены и преступность
имеют жёсткую связь, остался
открытым, но свято место пусто
не бывает. Не меньшей популярностью
пользуются исследования направленные
на изучение хромосомных аномалий.
Здесь в основе лежит пол
человека и связанные с ним
биологические признаки, определяющие
набор половых хромосом.
Как известно,
у мужчин присутствует набор
хромосом ХУ. Женщины же имеют
другую структуру – ХХ. Бывают
случаи, когда у зародыша возникают
аномалии, и природа награждает
его двойным количеством мужской
хромосомы. Такой человек всю
жизнь носит в себе усиленный
комплект – ХУУ.
Многочисленные
исследования доказали, - носители
в десять раз чаще становятся
преступниками по сравнению с
теми, у кого с хромосомами
полный ажур. Сложилось даже вполне
устойчивое мнение о повышенной
жестокости и агрессивности данной
группы людей. Несведущим гражданам
могло показаться, что первоисточник
всех зол на земле найден, а
гены и преступность действительно
неотделимы друг от друга.
Но здесь
есть одно маленькое «но». Всё
дело в том, что количество
тех, к кому гены проявили
такую щедрость, всего 0,2% от общего
населения планеты. При всём
старании эти люди не могли
делать погоду в криминальной
статистике в силу своей малочисленности.
Надо также добавить, что среди
них только четверть когда-либо
имела проблемы с законом, остальные
75% вполне адекватны и законопослушны.
Большая работа
по выявлению связей между
генами и преступностью была
проведена в скандинавских странах.
Здесь под пристальным наблюдением
учёных находилось 14 000 человек на
протяжении 25 лет. Причём все члены
контрольной группы были мужского
пола, воспитывались в приёмных
семьях и имели биологических
отцов как с судимостями, так
и без них.
Исследования
проводились комплексно: наблюдатели
старались выяснить не только
генетическую связь между детьми
и их биологическими отцами, но
и воздействие социальной среды
на формирование личности.
В итоге
сложилась картина, показывающая,
что среди наблюдаемых, чьи
биологические родители имели
проблемы с законом, преступников
оказалось значительно больше, чем
среди тех, у кого были законопослушные
биологические отцы. Наблюдатели
также отметили – чем больше
судимостей у отца, тем выше
риск у его сына стать преступником.
Была замечена
закономерность между братьями.
Даже усыновлённые разными семьями,
они имели схожее преступное
поведение. Это касалось и тех,
чьи отцы никогда не нарушали
закон, и тех, кому совсем не повезло –
родной родитель практически не выходил
из тюрьмы. Причём более схожие криминальные
наклонности были именно у второй группы
наблюдаемых.
В тоже
время, на основании этих исследований,
нельзя сказать, что преступник
всегда порождает преступника.
Только 14% таких потомков встали
на скользкую криминальную стезю,
остальные 86% выбрали честный
образ жизни.
Семья, в
которой воспитывались наблюдаемые,
играла тоже не последнюю роль.
Из их биологических родителей
31% имел криминальное прошлое.
Отпрыски показали более благополучную
картину. В их среде только
11% стали преступниками. Преобладали
среди них те, у кого и приёмный
отец, и биологический нарушали
закон.
Был рассмотрен
также социально-экономический статус
приёмных родителей. Выходцы из
обеспеченных и образованных
семей дали самый низкий процент
преступников. Те же, кто рос и
воспитывался в среде с низким
материальным достатком составили
гораздо большую часть преступных
элементов. Самый высокий процент
уголовников оказался в бедных
семьях с низким уровнем образования.
Исследования
скандинавских учёных поставили
под сомнение всемогущество преступных
генов. Их вердикт был однозначен:
гены могут запускать конкретные
модели поведения, но абсолютной
власти над людьми не имеют,
то есть гены и преступность
не связаны между собой фатальной
зависимости. В этом и есть
главное различие между животным
и человеком. Последний руководствуется
как психологическими особенностями
своего характера, так и нормами
поведения той социальной среды,
в которой он получил воспитание.
В большинстве
случаев, если ребёнок вращался
среди законопослушных и хорошо
образованных людей, то он и
сам, став взрослым, будет вести
себя соответствующим образом.
Когда же жизнь вокруг не
сахар, а преступные деяния
старших наставников ежедневная
обыденность - вероятность усеянного
преступлениями жизненного пути
очень высока для неустойчивой
детской психики.