Тактика допроса и очной ставки

      б) об изменении им образа жизни после  содеянного (например, оставление работы и попытка срочно уехать без видимых  на то причин);

      в) о том, что он проявлял неоправданное  любопытство к производству предварительного следствия, пытался воспрепятствовать  установлению обстоятельств по делу (например, шантажировал или запугивал  потерпевшего, свидетелей, предпринимал попытки к уничтожению следов и др.);

      г) о попытках направить следствие  по ложному пути (в частности, распространение  слухов о виновности других лиц, мотивах  преступления);

      д) об осведомленности о таких деталях, которые не могли быть известны невиновному.

      Внезапное предъявление таких улик нередко приводит подозреваемого в замешательство. Не имея времени обдумать ответ, звучащий правдоподобно, он начинает излагать неубедительные, противоречивые сведения. Следователь, хорошо знающий материалы уголовного дела, внимательно слушающий подозреваемого и наблюдающий за его реакциями на предъявление доказательств, может использовать замешательство подозреваемого и противоречия в его показаниях, чтобы показать бесперпективность дальнейшего запирательства.

      Достаточно  специфична тактика допроса подозреваемого, который, отрицая свою причастность к совершенному преступлению, утверждает, что в это время находился в ином месте. Для проверки алиби следователю нужно:

      1) подробно допросить подозреваемого  об обстоятельствах, связанных  с выдвигаемым алиби (где, с кем и зачем он находился в интересующий следствие момент; кому говорил о намерении побывать в том месте; каким способом прибыл на указанное место и покинул его; сколько времени находился в данном месте и какие события там в это время произошли, кто его там видел и т.д.), и проверить полученные показания.

      В ходе проверки необходимо безотлагательно  допросить тех лиц, на которых  подозреваемый ссылался в подтверждение  своего алиби. При этом следователь  должен подробно выяснить у допрашиваемого, где находился подозреваемый и чем он занимался в тот момент, когда было совершено преступление, кто еще может подтвердить этот факт и т.п. Ставить вопросы допрашиваемому нужно от общего к частному, формулируя их так, чтобы он не мог догадаться, какой ответ наиболее выгоден для подозреваемого.

      Проверяя  алиби подозреваемого, следователь  может подготовить и произвести, например, следственный эксперимент, чтобы  выяснить, имел ли он возможность покинуть указанное им и свидетелями место, совершить преступление и вернуться обратно незамеченным. При необходимости следователь может поручить органу дознания проверку показаний подозреваемого и свидетелей путем оперативно-розыскных мероприятий;

      2) выявить и допросить тех граждан,  которых подозреваемый не назвал, но которые должны знать, где он был во время совершения преступления;

      3) произвести повторный детальный  допрос подозреваемого, изменяя  последовательность выяснения обстоятельств,  связанных с выдвинутым алиби,  предъявляя опровергающие доказательства.

      При допросе подозреваемого может использоваться информация, полученная оперативно-розыскным путем. Тактика допроса с применением таких сведений имеет некоторые особенности:

      а) их использование нужно согласовать  с органом дознания, чтобы формулируя вопросы и оглашая подозреваемому те или иные сведения, не раскрыть их источники;

      б) следует помнить, что такая информация не всегда достоверна, поэтому использовать можно лишь основательно проверенные  данные.

      Тактика допроса обвиняемого имеет свою специфику, обусловленную следующими факторами:

      а) в отношении данного субъекта собраны доказательства, позволяющие  утверждать, что преступление совершил именно он;

      б) сопоставляя формулировку обвинения  и реальное событие преступления, он может сориентироваться, какими доказательствами располагает следствие;

      в) допросу данного субъекта как  обвиняемого нередко предшествует допрос в качестве подозреваемого, поэтому следователь располагает  некоторой информацией о его  личности.

      Допрос  обвиняемого может происходить  в условиях бесконфликтной или конфликтной ситуации. Бесконфликтная ситуация складывается тогда, когда обвиняемый признает себя виновным и дает показания по предъявленному обвинению. В противном случае возникает конфликтная ситуация, острота которой зависит от того, отрицает он свою вину полностью или частично.

      Если  обвиняемый, признав себя виновным, дает показания по существу предъявленного обвинения, следователь должен применять  тактические приемы, направленные на получение максимально полных и  подробных сведений.

      Нужно учитывать, что признание обвиняемым своей вины в совершении уголовно-наказуемого деяния небольшой или средней тяжести может быть самооговором с целью избежать уголовной ответственности за тяжкое или особо тяжкое преступление. Следовательно, эти показания необходимо тщательно проанализировать и сопоставить с ранее полученными данными. Следует проверить, нет ли в них схематичности и стереотипности, которые характерны для случаев, когда обвиняемый, не совершив инкриминируемое преступление, но имея о нем представление, создает подходящую легенду и придерживается ее на протяжении всего предварительного следствия.

      Признаками  самооговора также являются: обилие противоречий между отдельными частями  показаний, между сведениями, которые  обвиняемый сообщал в разное время; наличие в показаниях неправдоподобных деталей; совпадение показаний обвиняемого со слухами, которые циркулировали в данном населенном пункте в связи с обнаруженным преступлением, и т.п.

      При наличии признаков самооговора  следователю необходимо: детально изучить  материалы уголовного дела, содержащие данные о личности обвиняемого, особенно о его волевых качествах (темперамент, внушаемость, упрямство, трусость и т.п.) и возможных расстройствах психики; проверить, не было ли на него оказано физическое или психическое воздействие для склонения к самооговору (допросить лиц, принимавших участие в предыдущих следственных действиях, когда обвиняемый признал себя виновным); принять меры к установлению возможных соучастников преступления и лиц, которые могли оказать на обвиняемого воздействие; произвести его повторный допрос, применив тактические приемы, направленные на проверку достоверности получаемых показаний (изменить последовательность выяснения обстоятельств, о которых обвиняемый уже был допрошен, что вынудит его отступить от стереотипов); акцентировать внимание на выяснении фактов, которые в показаниях не затрагивались (хотя по логике вещей он должен был знать о них) либо излагались схематично, противоречиво и т.п.

      Тактика допроса обвиняемого в условиях конфликтной ситуации сходна с тактикой допроса подозреваемого в аналогичных случаях. Отличие состоит в применении тактических приемов, основанных на предъявлении собранных по делу доказательств, и психологическом воздействии на обвиняемого.

      Если  в процессе расследования добыты доказательства, дающие основание предъявить обвинение, то при допросе ими следует воспользоваться. Предъявление этих доказательств облегчит получение полных и правдивых показаний или, по крайней мере, прояснит позицию обвиняемого по отношению к собранным доказательствам. В ходе допроса, особенно при активном участии защитника, имеющиеся в деле доказательства проходят своеобразную проверку в аспекте их надежности для изобличения виновного.

      Если  совокупность доказательств содержит пробелы, не влияющие на вывод следователя относительно обвиняемого, то при допросе их рекомендуется предъявить так, чтобы последний не только не догадался об этом, но и сообщил сведения о недостающих уликах. Для чего целесообразен, например, тактический прием, основанный на создании преувеличенного представления об объеме добытых доказательств.

      Спецификой  тактики допроса обвиняемого  является также более широкое  применение приемов психологического воздействия. К началу допроса следователь, как правило, имеет достаточно полное представление о личностных свойствах обвиняемого. В зависимости от них и формирующейся в ходе допроса ситуации рекомендуется использовать такие приемы психологического воздействия:

      а) активизировать положительные качества допрашиваемого;

      б) разъяснить правовые последствия деятельного раскаяния и активной помощи в раскрытии преступления.

      Активное  применение тактических приемов  может убедить обвиняемого в  нецелесообразности дальнейшего запирательства.

      Если  обвиняемый наотрез отказывается от дачи показаний, то допрос лучше прекратить, чтобы дать ему возможность взвесить все "за" и "против" и убедиться в необходимости рассказать правду. В то же время, после перерыва в допросе обвиняемый может не изменить своей позиции, а передышку использовать для корректировки линии поведения с учетом сведений, почерпнутых в ходе допроса, в частности, оценив предъявленные доказательства. Поэтому колебания в позиции обвиняемого нужно стимулировать применением тактических приемов, направленных на дачу полных и достоверных показаний.

      Тактика допроса обвиняемого по уголовному делу о преступлении, совершенном  группой лиц, имеет особенности, обусловленные характером иерархии в группе. С одним из соучастников обвиняемый может быть связан родством, с другим его отношения цементирует  страх, подчиненность, зависимость и т.п.

      Если  соучастники преступления изолированы  друг от друга, то отношения между  ними постепенно меняются, поэтому  следователю необходимо определить, у кого из обвиняемых появилась неприязнь  к соучастникам и по какой причине. Целесообразно выбрать того, кто считает себя обиженным или обделенным со стороны соучастников, раскрыть в ходе допроса его истинное место в сложившейся иерархии преступной группы. Однако в данном случае необходимо очень осторожно выбирать методы психологического воздействия, чтобы не толкнуть его на оговор соучастников. 
 

4. Тактические приемы  допроса, направленные  на оживление памяти, разоблачение ложных  показаний и заявлений  об алиби допрашиваемых. 

     Диагностика и преодоление ложных показаний  – центральная проблема допроса и расследования в целом. Универсальных методов психодиагностики лжи не существует. Нет «пробного камня» истины, особых средств экспресс-диагностики лжи. Не являются надежными индикаторами лжи и психосоматические реакции – тремор (дрожание) конечностей, частота дыхания, пересыхание полости рта, сужение или расширение сосудов, выражающихся в побледнении или покраснении кожи лица. Не удается диагностировать ложь и по признакам речи – паузам, интонациям, лексическим особенностям.

     Однако  ложь не «явление в себе», она распознаваема. В сознании лжеца конкурируют два очага возбуждения – сфера чувственно бедных ложных конструкций и тормозимый субъектом, но непроизвольно функционирующий интенсивный очаг живых образных представлений подлинного события.

     Ложь  – средство управления поведением людей путем их дезинформации. Лицо, противодействующее следствию и  дающее заведомо ложные показания, вступает со следователем в позиционное противоборство, прогнозирует возможные действия следователя, пытается рефлексивно управлять его деятельностью. Лжец оценивает, как его ложные показания будут приниматься, оцениваться и использоваться следователем. При активной, «творческой» лжи лжец стремится создать псевдомодель события, состыковать его элементы, выдумать причинно-следственные связи, привязать их к определенным месту и времени.

     Ряд повторных детализирующих вопросов неизбежно приводит к вариациям  вымысла, расстыкованности отдельных  узлов этой псевдомодели. Чем меньше правды в показаниях, тем успешнее они изобличаются.

     Сложнее те случаи, когда подследственное  лицо, хорошо знающее обстоятельства дела, вводит в подлинную модель события лишь отдельные ложные детали. Однако даже единственная вымышленная  деталь события не может быть охвачена сознанием лгущего во всем многообразии ее проявлений. При повторных допросах эта деталь будет обрастать наспех придуманными особенностями, вызывать усиленную охранительную реакцию, психосоматические реакции.

     Процесс лжи связан со «сшибкой» тормозных  и возбудительных процессов, психологическим «раздвоением личности» (что в просторечии называется «нечистой совестью»), формированием в сознании лгущего лица системы охранительных «барьеров» и т.д. Однако позиции лгущего всегда уязвимы. (Так, заявив о том, что ему ничего не известно о расследуемом событии, человек, как минимум, должен указать, где он находился во время совершенного преступления. И здесь неизбежно последует новое утверждение, ложность которого в конце концов может быть обнаружена.)

     Стереотипные, заученные ложные показания выдают себя косной неизменностью, тогда как образные представления имеют соответствующую динамику. Одна и та же стереотипная речевая формулировка в показаниях нескольких лиц – как правило, свидетельство сговора о даче ложных показаний. Лгущий утрирует свое «незнание», это также изобличает его. Кроме того, лгущего всегда подстерегает незнание хода расследования, имеющегося объема доказательств.