Умышленное убийство при смягчающих обстоятельствах

Объект донного  убийства – право на жизнь.

Объективная сторона  преступления выражается в активном поведении (действии) – превышении пределов не обходимой обороны либо мер, требуемых для задержания лица совершившего это преступление.

Решая вопрос о  том, совершено ли убийство при превышении пределов не обходимой обороны, следует учитывать не только соответствие (или не соответствие) средств защиты и нападения, но и характер опасности, которое угрожало оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства и иные обстоятельства, которые повлияли или могли повлиять на соотношение сил сторон.

Применительн6о  к виду убийства предусмотренному ч. 2 ст. 108 УК РФ, превышение мер по задержанию в соответствии ч.2 ст.38 УК РФ признается явное не соответствие характеру, степени  общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельства задержания. Потерпевшему в итоге причиняется явно через мерный не вызываемый обстановкой вред.

Смысл института  задержания – в доставлении преступника  в органы власти, что бы он предстал перед правосудием. Лишение жизни задерживаемого крайняя мера, применяемая по фактам совершения только тяжких преступлений и особо опасных преступников, когда задержать их иным путем не представляется возможным.

Субъективная  сторона обоих привилегированных видов – умысел (прямой или косвенный).

Причинение смерти по неосторожности состава преступления не образует. Обязательный признак  состава – специальная цель: защита, отражение посягательства, доставление  в органы власти, пресечение возможности  совершения новых преступлений.  

ГЛАВА 2 Уголовно-правовая характеристика убийств со смягчаю  щими обстоятельствами 

2.1 Убийство матерью  новорожденного ребенка  

Данный вид  убийства при смягчающих обстоятельствах  впервые в законодательстве РФ выделен  в самостоятельную статью.

С объективной  стороны ответственность устанавливается за три вида действий:

1) убийство ребенка  во время или сразу же после  родов;

2) убийство ребенка  в условиях психотравмирующей  ситуации;

3) убийство в  состоянии психического расстройства  матери, не исключающего вменяемости [10, с. 41].

Каждое из альтернативных действий представляет отдельный состав преступления и может вменяться  самостоятельно либо в совокупности. Каждый из составов преступлений имеет  свое основанное выделения в качестве привилегированного, соответственно: 1) время совершения преступления; 2) психическое состояние матери; 3) обстановка, в которой совершается преступление.

Потерпевшим от преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только новорожденный. Поэтому данное понятие приобретает особое значение.

В диспозиции закона подразумевается три различных  состава. Несмотря на то, что в законе речь идет во всех трех случаях о  новорожденном, возраст новорожденного может быть различным. Новорожденный  во время родов – это новорожденный в период до изгнания последа включительно. Сразу же после родов – это промежуток времени уже изгнания последа. Убийство новорожденного в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, предполагает третий временной период, отличающийся от периода «сразу же после родов» большей длительностью.

Таким образом, применительно к ст. 106 УК РФ мы должны вести речь о трех промежутках  времени жизни новорожденного: период родов; период, который в законе ограничен критерием «сразу же после родов»; период, отличающийся от вышеназванных тем, что наступает после них и продолжается более длительный срок.

Уголовный закон  не предусматривает никакого особого  состояния психики матери в момент родов или сразу же вслед за ними. Поэтому независимо от того, когда задумала роженица совершить убийство (до, в процессе или сразу же после родов), применению подлежит ст. 106 УК РФ. В данном случае имеет место неудачная конструкция закона, которую необходимо изменить, но не путем расширительного толкования, а законодательно.

Юридическая квалификация содеянного в случаях убийства матерью  новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации представляется не простой задачей. Анализ работ, где  понятие «психотравмирующая ситуация» рассматривается специально, показывает, что пока данный термин не имеет однозначного и ясного толкования.

С точки зрения Н.Г. Иванова и Ю.А. Ляпунова, психотравмирующая  ситуация представляет собой эмоциональную  напряженность, которая, в сочетании с беременностью и послеродовыми психическими процессами, способна обусловить неадекватные реакции, образуя необходимое условие совершения детоубийства. Они утверждают, что такая эмоциональная напряженность может быть следствием семейных конфликтов, супружеской измены, а также иных ситуаций социально – бытового характера, способных оказать психотравмирующее воздействие. Тем самым авторы неоправданно расширяют спектр применения ст. 106 УК РФ.

По мнению Попова А.Н., ситуация признается психотравмирующей, если она отвечает четырем обязательным критериям [20, с. 41]:

имеет место  на момент совершения преступления;

имеет непосредственную связь с беременностью, родами, судьбой  матери и ребенка;

воспринимается  психотравмирующей не только матерью, но признается таковой, исходя из общепринятых норм морали и нравственности;

оказала свое негативное влияние на принятое решения о  детоубийстве.

По мнению большинства  исследователей, при убийстве матерью  новорожденного ребенка в состоянии  психического расстройства, не исключающего вменяемости, мы имеем дело с психическим расстройством, предусмотренным ст. 22 УК РФ [11, с. 286]. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является конструктивным признаком состава преступления. Поэтому по делам данной категории суд вправе одновременно с наказанием, назначаемым в общем порядке, назначить и принудительное лечение [4, с. 174].

Состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, необходимо отличать от психического расстройства, исключающего вменяемость. Единственное отличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, от невменяемости заключается в том, что при невменяемости лицо не отдает отчета в своих действиях (бездействии) или не может руководить ими вследствие болезненного состояния психики, в то время как при психическом расстройстве, не исключающего вменяемости, лицо не в полной мере отдает отчет в своих действиях (бездействии), либо не в полной мере может руководить своим поведением. При этом у него отсутствуют болезненные состояния психики, исключающие вменяемость, хотя могут иметься какие-либо иные болезненные состояния психики.

К рассматриваемой  проблеме непосредственное отношение  имеет и ст. 20 УК РФ, в первую очередь  ч. 3 этой статьи, которая исключает  уголовную ответственность несовершеннолетних за любые преступления при наличии предусмотренных в ней обстоятельств.

Уголовной ответственности  подлежат только лица, достигшие 16 лет; за 20 преступлений, перечисленных в  ч. 2 ст. 20, – достигшие 14 лет. Однако в ч. 3 ст. 20 сказано, что если несовершеннолетний достиг возраста, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. УК РФ, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

Если преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, совершила  женщина в возрасте от 16 до 18 лет, то на неё распространяется положение ч. 3 ст. 20 УК РФ. Т.к. несовершеннолетними, в соответствии со ст. 87 УК РФ, признаются лица, которым к моменту совершения преступления исполнилось 14 лет, но не исполнилось 18 лет.

Следует различать  три обстоятельства, связанные с  осознанием матерью, совершившей предусмотренное ст. 106 УК РФ деяние, фактического характера и общественной опасности своих действий (бездействия), а также способностью руководить ими: невменяемость; психическое расстройство, не исключающее вменяемости; отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством [20, с. 43].

Последнее отличается от первых двух тем, что оно, с одной  стороны, исключает уголовную ответственность, а с другой – не связано с  психическим расстройством. Несовершеннолетний, в отношении которого принято решение о применении ч. 3 ст. 20 УК РФ, не подлежит ни уголовной ответственности, ни применению мер принудительного воспитания, ни тем более, применению принудительных мер медицинского характера. Для применения ч. 3 ст. 20 УК РФ необходимо установление отставания в психическом развитии вследствие педагогической и социальной запущенности, сенсорной деривации, особенностей воспитания и т.п.

Обстоятельства, вызвавшие состояние расстройства, не исключающего вменяемости, могут  быть не сопряжены с беременностью и родами, в отличие от обстоятельств, вызвавших психотравмирующую ситуацию. Последние имеют социальную природу, тогда как первые – биологическую (медицинскую). С точки зрения уголовного права, безразлично, что вызвало состояние заболевания, оказавшее влияние на совершение преступления. Уголовное право более интересует вопрос о том, подлежит ли данный человек уголовной ответственности или у него имеются заболевания, препятствующие этому, а выяснение причин, обусловивших совершение преступления, мотивов общественно опасного деяния, обстановки его совершения и многих других обстоятельств, имеющих отношение к совершению преступления конкретным лицом, определяет юридическую оценку деяния как преступления и обязательно учитывается при назначении наказания.

Субъективная  сторона убийства матерью своего ребенка характеризуется во всех трех случаях умышленной формой вины. Это означает, что оно может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Иначе говоря, ст. 106 УК РФ подлежит применению как в том случае, когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка осознавала общественную опасность своих действий (бездействия), предвидела возможность или неизбежность наступления смерти ребенка и желала ее наступления, так и когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка предвидела реальную возможность наступления его смерти, не желала, но сознательно допускала наступление смерти либо относилась к ней безразлично. Покушение на жизнь ребенка возможно только с прямым конкретизированным умыслом, направленным на лишение его жизни. Мотивы и эмоции виновной могут быть различными. Их установление и оценка судом учитываются для уточнения квалификации и назначения наказания. Очевидно, без расстройства психики убийство ребенка должно наказываться более строго.

Субъект специальный  – мать ребенка. Однако некоторые  исследователи отмечают, что в  связи с успехами медицины и науки  понятие субъекта данного преступления необходимо определять несколько иначе. Так, А.Н. Красиков обратил внимание на то, что женщина может просто вынашивать в своем организме на то, что женщина может просто вынашивать в своем организме не своего ребенка, исходя из родственных или меркантильных соображений. Такая женщина, по его мнению, не может быть признана субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ. Поэтому он предлагает в диспозиции закона использовать термины «роженица» или родильница» [15, с. 46 – 47], а не мать, поскольку в медицине с момента процесса начала родов женщину называют роженицей, а после рождения плода, изгнания последа – родильницей. Соглашаюсь с тем, что терминологическое уточнение диспозиции закона не помешает. Так как в случае совершения убийства во время или сразу же после родов, необходимо признавать именно фактическую мать, т.е. ту женщину, которая родила и вынашивала ребенка, а не ту, которая дала свою яйцеклетку для оплодотворения. 

2.2 Убийство, совершенное  в состоянии аффекта  

В зависимости  от типовой степени общественной опасности деяния и личности виновного  в уголовном законе выделены специальные – «извинительные» - составы: совершенные в состоянии аффекта убийство. Дифференцирующими обстоятельствами при этом выступили»:

особое психофизиологическое состояние виновного – аффект;

отрицательное поведение жертвы – насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, иные противоправные или аморальные действия (бездействие), а также длительная психотравмирующая ситуация [23, с. 62].

В науке и  на практике данные обстоятельства рассматриваются  неоднозначно и нуждаются в уточнениях. В частности, законодатель, отождествив в УК РФ 1996г. «внезапно возникшее сильное душевное волнение» и «аффект», не определив, считать ли последний юридическим или сугубо психологическим понятием. Рассмотрение «аффекта» только как правовой критерий нередко приводит к тому, что суды квалифицируют деяния по ст. 107 УК РФ, игнорируя необходимость судебно-психологической экспертизы. Психологический подход, напротив, позволяет признавать преступления аффектированными лишь при диагностике кратковременности аффекта, вызванного внезапным раздражителем. А это представляется недопустимым, поскольку ныне действующий УК РФ придал уголовно-правовое значение и кумулятивному аффекту, возникающему вследствие длительной психотравмирующей ситуации.