Принудительные меры медицинского характера по российскому уголовному праву

    Принудительные  меры медицинского характера  можно  определить как особую уголовно - правовую форму государственного принуждения, содержание которой заключается  в принудительном лечении невменяемых, а также вменяемых лиц, совершивших преступления и нуждающихся по своему психическому состоянию в принудительном лечении. Данное определение содержит указание на существенные признаки принудительных мер медицинского характера, не касаясь оснований, целей их применения и других характеристик принудительных мер, которые требуют самостоятельного и подробного рассмотрения.

    Вопрос  о правовой природе принудительных мер медицинского характера есть вопрос об их сущности, содержательной стороне и, в конечном итоге, о правовой значимости принудительных мер медицинского характера.

    Однако  в учебной литературе по уголовному праву данная проблема рассматривается  односторонне: исключительно в плане  сравнения принудительных мер медицинского характера с мерами наказания. При этом отмечается некоторое сходство таких мер с наказанием, но главное - подчеркиваются различия. Сходство с наказанием усматривается в том, что принудительные меры медицинского характера назначаются судом и представляют собой государственное принуждение.¹

    Многие  авторы отмечают, что по своей юридической  природе "меры медицинского характера  не являются наказанием" (например: Уголовное право. Часть Общая. Под  ред. Беляева А. А., Шаргородского  М. Д. М., 1969. С. 382). Иногда без достаточных  оснований утверждается, что "по своей юридической природе эти меры являются мерами государственного принуждения", то есть не проводится различие между наказанием и принудительными мерами медицинского характера.² Вместе с тем многие авторы подчеркивают, что принудительные меры медицинского характера отличаются от наказания по основаниям применения (наличие психического заболевания и необходимость лечения), содержанию  (отсутствие отрицательной уголовно-правовой оценки содеянного),  целям (лечение, а не исправление), юридическим последствиям (принудительные меры не влекут судимости).

    Таким образом можно сделать вывод  о том, что принудительные меры медицинского характера имеют принципиальное отличие от мер уголовного наказания. Указанные принудительные меры лишены такого свойства наказания, как кара. Они не выражают отрицательной оценки от имени государства и суда общественно опасных действий лиц, к которым они применяются. Эти меры не преследуют цели исправления указанных лиц, а в соответствии со ст. 98 УК РФ направлены на их излечение или улучшения их психического состояния, а также на предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных Особенной частью УК. В отличие от наказания суд, назначив принудительные меры медицинского характера, не устанавливает их продолжительности, так как не в состоянии определить срок, необходимый для излечения или улучшения состояния здоровья лица.                                                        

    Сущность  принудительных мер медицинского характера  состоит в том, чтобы обеспечить безопасность психически больных и защитить от них общество. Данная точка зрения нашла отражение в большинстве учебников по уголовному праву. Однако сущность правовых категорий заключается не в целях безопасности и защиты, присущих многим направлениям юридической деятельности, а в тех правоограничениях, которые составляют содержание правовых категорий. В результате одностороннего и упрощенного подхода происходит смещение акцента с правовой природы принудительных мер на их цели и задачи.

    В монографической литературе высказывается ошибочное утверждение, что принудительные меры медицинского характера являются одной из форм  реализации уголовной ответственности.¹ Этот  юридический ляпсус аргументируется тем, что принудительные меры медицинского  характера  и другие меры уголовно-правового воздействия (наказание и меры постпенитенциарного воздействия) имеют ряд общих признаков:

1. применяются за совершение общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом;
2. носят принудительный характер;
3. сопряжены с разного рода лишениями и ограничениями;
4. выступают в качестве правового последствия нарушения уголовно-правовых запретов.

    Однако  подобный произвольный подход к уголовной  ответственности и включение  в нее принудительных мер медицинского характера имеют ряд серьезных недостатков:

    во-первых, уголовная ответственность связана с преступлением следует за ним и обращена на лицо, виновное в совершении преступления, в то время как принудительные меры медицинского характера применяются:

• в отношении невменяемых лиц, которые вообще не подлежат уголовной ответственности, так как их поведение детерминировано расстройством психики (ст. 21; п. "а", ч. 1 ст. 97);
• лиц, в отношении которых уголовная ответственность не может быть реализована вследствие психического заболевания после совершения ими преступления (п. "б" ч. 1 ст. 97);
• а также в отношении других категорий субъектов, которым принудительные меры медицинского характера назначаются наряду с наказанием в силу того, что данные лица нуждаются в лечении от алкоголизма, наркомании и пограничных расстройств психики (п. "в", "г" ч. 1 ст. 97);

    во-вторых,  уголовная ответственность связана с реализацией уголовно-правовых санкций, предусматривающих вид и размер наказания. Принудительные меры медицинского характера в отличие от мер уголовной ответственности предусмотрены не санкциями юридических норм, а диспозициями, в которых сформулированы все элементы данного правового института;

    в-третьих, по своему характеру уголовная ответственность является репрессивной мерой, тогда как принудительное лечение имеет медицинский характер, что находит свое отражение в названии соответствующей уголовно-правовой категории.

    Существует  ряд и других отличий, заключающихся  в основаниях применения уголовной  ответственности и принудительных мер медицинского характера, их целей, содержания и правовых последствий.

    Расширительная  трактовка уголовной ответственности, смешение  

ответственности с принудительными государственно-правовыми  мерами, имеющими некарательный характер, совершенно недопустимы, так как ведут к объективному вменению, предполагающему ответственность невменяемых лиц и малолетних. Данную  точку зрения отстаивают сторонники расширительной трактовки уголовно-правовых институтов, понимающие "юридическую ответственность как ответную реакцию государства на совершенное противоправное деяние" независимо от возраста и вменяемости субъекта, совершившего общественно опасное деяние и тем самым отстаивающие принцип объективного вменения, отвергнутый уголовным правом.

    Применение  принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами, означает оказание им психиатрической или иной медицинской помощи.

    Исходя  из вышесказанного, можно сделать  вывод о том, что по правовой природе  принудительные меры медицинского характера являются уголовно-правовыми мерами безопасности, сущность которых заключается в принудительном лечении лиц, совершивших уголовно-противоправные деяния и представляющих по своему психическому состоянию опасность для общества. 

    1.2 Основания и цели применения принудительных мер медицинского характера 

    Уголовный кодекс РФ содержит ст. 97 "Основания  применения принудительных мер медицинского характера".  В связи с этим в юридической литературе высказывается  мнение, что в законе "даны четкие предписания об основаниях и порядке применения принудительных мер медицинского характера".¹ Однако действующее уголовное законодательство по существу не формулирует, что является основанием применения принудительных мер медицинского характера. В ст. 97 УК дан перечень лиц, к которым суд может применить принудительные меры медицинского характера (ч. 1); указаны условия применения этих мер (ч. 2); имеется ссылка на уголовно-исполнительное законодательство и другие федеральные законы, в соответствии с которыми определяется порядок исполнения принудительных мер медицинского характера (ч. 3), а также содержится положение о том, какие меры медицинского характера применяются к лицам, не представляющим общественной опасности (ч. 4).

    В 1987 году разработчики соответствующего раздела III раздела модельного Уголовного кодекса (Бородин С. В. и Полубинская С. В.) сформулировали идею комплексного основания применения принудительных мер медицинского характера. В соответствии с комплексным подходом "в основании применения принудительных мер медицинского характера можно выделить три элемента, совокупность которых является достаточной для применения мер медицинского характера, а отсутствие хотя бы одного из них исключает применение этих мер: факт совершения лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, либо преступления, наличие у этого лица психического заболевания либо алкоголизма, либо наркомании и необходимость лечения такого лица вследствие его психического состояния, вызывающего опасность причинения им вреда себе или окружающим".²

    Аналогичный вывод делают авторы Комментария  к Уголовному кодексу. Они предлагают отнести к основаниям применения принудительных мер медицинского характера  три обстоятельства:

1. совершение лицом преступления (общественно опасного деяния);
2. наличие у лица, его совершившего, психических аномалий различной степени тяжести;
3. такой характер психических аномалий, который связан с возможностью причинения этим лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

    Фактически разные авторы ведут речь о юридических и медицинских показателях общественной опасности психически больного лица, совершившего преступление либо общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом. Однако следует считать, что единственным основанием применения принудительных мер медицинского характера является общественная опасность психически больного лица, совершившего уголовно-противоправное деяние. Общественная опасность такого лица характеризуется двумя критериями: юридическим (совершение деяния, предусмотренного уголовным законом) и медицинским (наличие психического расстройства, делающего такое лицо опасным для себя либо для других).

    Общественная  опасность психически больного лица представляет собой пролонгированное состояние. Это означает, что общественная опасность лица выходит за рамки совершенного им деяния, то есть предшествует деянию, совпадает со временем его совершения, но главное, существует как потенциальный фактор после совершения деяния. Первая стадия, предшествующая совершению уголовно-противоправного деяния, протекает латентно (незаметно от окружающих) либо манифестирует в виде психических отклонений вялотекущего или внезапного характера. Вторая стадия, совпадающая со временем совершения опасного деяния, протекает наиболее остро и проявляется в отклоняющемся социально опасном поведении. Третья посткриминальная стадия психического заболевания может иметь дальнейшее неблагоприятное развитие. Последнее обстоятельство свидетельствует о потенциальной общественной опасности психически больного лица, то есть о вероятности совершения им новых эксцессов либо преступлений. В связи с этим законодатель указывает, что "принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя либо для других лиц" (ч. 2 ст. 97 УК).

    Для применения принудительных мер необходимо установить, что лицо совершило деяние, предусмотренное УК. Речь идет о  совершении этого деяния в состоянии невменяемости.

    Ранее, до принятия УК 1996 г., в судебной практике существовала тенденция определять общественную опасность лица в зависимости  от характера и степени общественной опасности содеянного, то есть главное  внимание уделялось формально-юридическим показателям общественной опасности. В настоящее время формула закона о потенциальной  опасности  (ч. 2 ст. 97 УК) ориентирует правоприменителя на определение общественной опасности исходя из медицинских показателей, характеризующих форму психического расстройства, его глубину, стойкость и динамику. В этом отношении, по  наблюдениям психиатров, очень опасны больные с бредом преследования, воздействия, отравления. Даже в случае совершения незначительных нарушений такие лица под воздействием бреда способны совершить тяжкие преступления против личности, вплоть до лишения жизни.

    Таким образом, для решения вопроса  о выборе средств уголовно-правового  воздействия необходим учет признаков  состава уголовно-противоправного  деяния, но еще в большей степени требуется учет свойств личности, ее социальной опасности, то есть признаков, находящихся за рамками состава общественно опасного деяния.

    Выборочное  изучение уголовных дел показывает, что суды в своих выводах об общественной опасности невменяемых  лиц ссылаются на характер и тяжесть общественно опасных действий, форму психического заболевания и его проявление, а также приводят сведения, характеризующие социальную опасность невменяемого лица, в том числе данные о судимости, алкоголизме, наркотизации, применении принудительных мер медицинского характера, наличии устойчивых связей среди лиц, ведущих антиобщественный образ жизни, и т. п. Такой подход свидетельствует, что суды верно решают вопросы о характере и степени общественной опасности невменяемых, правильно осуществляют выбор мер принудительного воздействия и точно его мотивируют. Однако в ряде случаев (приблизительно в каждом пятом определении) суды ограничиваются указанием на характер и тяжесть совершенного деяния без ссылки на данные о психическом заболевании и таким образом не учитывают общественную опасность психически больного лица.

    В соответствии с законом (ст. 98) "целями применения принудительных мер медицинского характера являются излечение лиц, указанных в ч. 1 ст. 97 настоящего Кодекса, или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса".