Аффект, преступления совершенные в состоянии аффекта

      Почему  же адвокат должен добиваться проведения именно комплексной психолого-психиатрической  экспертизы?

     Дело  в том, что патологический и физиологический  аффекты, и близкие к ним эмоциональные состояния, о которых было сказано выше, различаются по степени вменяемости лица на момент совершения деяния (вплоть до невменяемости). Ряд признаков могут оценить только врачи-психиатры, они же ставят ответ на вопрос, находился ли обвиняемый в состоянии вменяемости на момент совершения преступления, или нет. Психологи же, анализируя состояние вменяемого лица, могут прийти к заключению о том, было или нет сужение сознания на момент совершения преступления. Именно по этой причине необходимо ставить вопрос о проведении именно комплексной экспертизы, а не отдельно психиатрической или психологической. Характерно в этом случае следующее дело:

     По  приговору Горьковского областного суда от 9 июля 1987 г., оставленному без  изменения Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, Горячев И. П. осужден по ст. 103 УК РСФСР к восьми годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК усиленного режима.

     Президиумом Верховного Суда РСФСР 12 апреля 1989 г. назначенное  Горячеву наказание снижено до шести лет лишения свободы.

     Горячев признан виновным в умышленном убийстве своей жены, совершенном при следующих  обстоятельствах.

     27 мая 1986 года около 22 час. Горячев,  будучи обиженным словами жены, Горячевой Н. К., схватил нож  и порезал себе руку, причинив легкое телесное повреждение. Затем в ходе ссоры он нанес жене 10 ножевых ранений, два из них - в области грудной клетки и спины, от чего она скончалась на месте происшествия. После совершения убийства Горячев вызвал скорую медицинскую помощь и своих родителей.

     По  жалобе адвоката, участвовавшего в  деле, Председатель Верховного Суда СССР внес в Пленум Верховного Суда СССР протест, в котором поставил вопрос, об отмене приговора и последующих  судебных решений и направлении  дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

     Пленум  Верховного Суда СССР удовлетворил протест  по следующим основаниям.

     Из  материалов дела видно, что, страдая  эпилепсией, Горячев в декабре 1983 г. вступил в брак. После, рождения сына жена сказала ему, что вышла за него замуж из мести другому человеку. Она плохо относилась к Горячеву и его родственникам, а непосредственно перед случившимся заявила ему, что он никому не нужный инвалид. Кроме того, выяснилось, что сын также страдает эпилепсией. Горячев тяжело переживал сложившуюся ситуацию, скрывал свое заболевание от сослуживцев, беспокоился, что об этом узнает широкий круг людей.

     В суде Горячев показал, что, после  того как жена сказала, что он никому не нужен, его "как подкосило", он почувствовал себя беспомощным, рука онемела; чтобы избежать онемения, схватил кухонный нож и ударил им себя по руке. Жена "завизжала". От ее крика ему всегда становилось плохо, и с целью "погасить" этот крик ударил жену ножом. "Я не видел, куда бил, думал, что нанес два-три удара". "Вспомнить дальше последовательно, как и что происходило, не могу...".

     По  делу установлено, что Горячев состоял  на учете в Ленинградском психоневрологическом институте в связи с заболеванием эпилепсией и постоянно лечился.

     В акте стационарной судебно-психиатрической экспертизы отмечено, что в результате заболевания эпилепсией, которой Горячев страдает с 8-месячного возраста, у него сформировались личностные изменения "в виде полярности аффекта, эгоцентризма, повышенной ранимости, склонности к фиксации на отрицательно окрашенных переживаниях, вязкости аффекта, дисфорических расстройств настроения". Вместе с тем эксперты пришли к выводу, что временного расстройства психической деятельности, в том числе патологического аффекта, у Горячева не было и его следует считать вменяемым.

     При проведении этой экспертизы не было выполнено  определение Горьковского областного суда от 10 декабря 1986 г. о включении  в состав экспертной комиссии эксперта-психолога, и вопрос о том, какой была степень  расстройства волевой сферы Горячева и не могли ли оскорбления со стороны жены и возникшая обида привести его в состояние физиологического аффекта, остался без ответа.

     В связи с указанными обстоятельствами судебное следствие по делу не может  быть признано достаточно полным и  всесторонним. Дело возвращено на новое судебное рассмотрение.

• Вопросы, которые необходимо поставить экспертам

      Итак, если принимается решение заявить  ходатайство о проведении КСППЭ, необходимо четко сформулировать вопросы, которые следует поставить на разрешение экспертов.

      До  вступления в силу нового Уголовного кодекса, формулировался вопрос экспертам  о наличии у обвиняемого на момент совершения инкриминируемых  ему деяний состояния физиологического аффекта, то в свете нового УК РФ целесообразно ставить вопрос о наличии у обвиняемого на момент совершения правонарушения состояния аффекта. Утвердительный ответ на такой вопрос будет иметь существенное влияние на квалификацию деяний, совершенных обвиняемым, по соответствующим статьям УК (ст.ст. 107, 113).

      В этом свете интересными представляются выводы, которые указаны в Постановлении Верховного Суда РФ от 9 сентября 1998 г. по делу Климовой, обвинявшейся в совершении преступления, предусмотренного п. "г" ст. 102 УК РСФСР (убийство, совершенное с особой жестокостью).

     Установленные судом мотивы, обстоятельства совершения преступления, психологическое состояние  Климовой непосредственно в момент совершения преступления позволяют  сделать вывод о совершении ею убийства Г. в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством со стороны потерпевшего, а также длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего, т.е. о совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.107 УК РФ.

     Указание  экспертов на то, что состояние  Климовой не носило характера "физиологического аффекта", не может  в конкретном случае повлиять на объективную  правовую оценку состояния  осужденной в момент преступления, учитывая при этом характер поведения потерпевшего, внезапность реализации умысла на убийство. Внезапность действий Климовой, наносившей ранения потерпевшему в короткий промежуток времени, непосредственно после того, как она подверглась насилию с его стороны, подтверждается, кроме того, случайностью выбора ею орудий преступления (кухонные ножи, вилки), хаотичностью наносимых ударов.

     Однако  вопрос о нахождении обвиняемого  в состоянии аффекта не должен и не может быть единственным. Более  того, адвокат, ставя вопросы экспертам, должен их формулировать таким образом, чтобы эксперт не мог ответить на вопрос "нет".

     Нельзя  не отметить точку зрения И.А. Кудрявцева: "Раскрывая психологические причинные связи аффекта, эксперты могут рассматривать лишь субъективную значимость аффектогенного повода. Они ни в коем случае не должны смешивать ее с правовыми понятиями тяжести оскорбления, аморальности действий и другими квалифицирующими признаками ст. 107 УК РФ и подменять юридические понятия психологическими. Оценка объективной тяжести и правовая квалификация противоправных деяний потерпевшего, вызвавших аффект, - прерогатива, компетенция исключительно юристов".

     В этом свете адвокату можно рекомендовать  формулировать вопросы, относящиеся  более к области психологической  науки, а задавать их в форме "возможно ли при состоянии аффекта, что...", "характерно ли для состояния аффекта, что...", "встречается ли при состоянии аффекта такое поведение обвиняемого, когда..." После таких вступительных фраз адвокату следует указывать на те обстоятельства, которые имели место в конкретном деле, по которому он работает. Примером могут служить вопросы:

• Возможно ли состояние аффекта у личностей робких, нерешительных, не раз имевших попытки суицида?
• Характерно ли для состояния аффекта такое поведение обвиняемого до и во время совершения преступления, как невнятные выкрики, бледность, "странное" выражение лица, дрожащие руки?
• Встречается ли при состоянии аффекта то, что обвиняемый после совершения убийства остался недалеко от трупа и уснул?
• Возможна ли при аффекте частичная потеря памяти?
• Характерно ли для состояний аффекта то, что обвиняемый говорит "не знаю, что на меня нашло", "не понимаю, почему я это сделал"?

     Лишь  после таких вопросов имеет смысл  ставить основной вопрос: находился  ли обвиняемый в состоянии аффекта?

     Такая постановка вопросов и такой их порядок  должны подвести эксперта к тому, чтобы  дать положительный ответ на последний  вопрос: о наличии состояния аффекта.

     Следует отметить, что в ходатайстве о  назначении КСППЭ имеет смысл  не только указать на признаки аффекта в конкретном деле "в общем", но и указывать, какой свидетель и что конкретно из интересующего адвокату сказал в своих показаниях (желательно с указанием л.д.), что показал подсудимый, потерпевший и т.д., указать на протоколы осмотра места происшествия, где будет указано, куда делось орудие убийства, например, и проч. Несомненно, эксперт должен знакомиться с материалами дела, однако адвокату следует акцентировать его внимание на определенных пунктах.

• Оценка заключения экспертизы. Неблагоприятная экспертиза: как бороться?

      Итак, допустим суд удовлетворил ходатайство  адвоката и назначил КСППЭ. После  проведения экспертизы, судебное рассмотрение возобновляется.

      Необходимо  прежде всего ознакомиться с заключением  экспертизы. Если оно дает утвердительный ответ о наличии состояния аффекта на момент совершения деяния подсудимым (обвиняемым), то ходатайствовать о вызове экспертов и допросе их в судебном заседании вероятно не нужно. Как поступить, если эксперты дали отрицательный ответ?

      Заключение  экспертизы является одним из доказательств и не имеет обязательной силы для суда. Оно оценивается наряду с другими доказательствами. Однако, для усиления своей позиции адвокату необходимо бороться с неблагоприятной экспертизой.

      Прежде  всего, при ознакомлении с заключением КСППЭ, необходимо проверить процессуальную часть экспертизы, используя те "инструменты", которые предоставлены уголовно-процессуальным законодательством. Необходимо выяснить следующие моменты:

• Предупреждены ли эксперты об ответственности за дачу заведомо ложной экспертизы и имеется ли соответствующая расписка об этом.
• Участвовали ли в экспертизе действительно не менее двух экспертов: психолога и психиатра.
• Соответствуют ли вопросы, указанные в определении суда (постановлении следователя, прокурора) о назначении экспертизы тем вопросам, которые постановлены в самой экспертизе.
• Соответствуют ли выводы суда поставленным вопросам.
• Исследованы ли комиссией экспертов все обстоятельства, данные о которых содержатся в предоставленных в распоряжение документах и не упущены ли какие-либо из них.

     Если  процессуальная часть соответствует  требованиям УПК, то далее необходимо анализировать, почему эксперты дали такой  ответ и пришли к такому заключению.

     В такой ситуации целесообразно ходатайствовать  о вызове экспертов в суд (вероятно, только эксперта-психолога). При допросе эксперта в судебном заседании адвокату необходимо формулировать вопросы в том ключе, как указывалось ранее: "возможно ли..", "характерно ли...", "бывает ли при аффекте...", выяснять у эксперта исключительно научные моменты. Спорить же с экспертным заключением имеет смысл уже по фактическим обстоятельствам дела, сведения о которых были предоставлены эксперту для проведения экспертизы.

     Некоторые вопросы отграничения составов преступлений, совершенных в состоянии аффекта, от других преступлений.

     "Убийство - есть лишение  жизни. Оно является  преступным, когда  совершается не  для самообороны.  Но оно может  быть совершаемо  различно. Я могу  совершить убийство  необдуманно, играя  заряженным оружием;  я могу убить в драке, нанося удары направо и налево; могу прийти в негодование и в порыве гнева убить оскорбителя; могу, не ослепляемый раздражением, сознательно лишить жизни другого и могу, наконец, воспитать в себе прочную ненависть и под влиянием ее в течение многих иногда дней подготовить себя к тому, чтобы решительным, но задолго предвиденным ударом лишить кого-либо жизни. Все это будут ступени одной и той же лестницы, все они называются убийством, но какая между ними разница!.."