Понятие мошенничества как одного из видов хищения

во владение или пользование.

      В УК РФ 1996 г. предусмотрен  ряд  составов  преступлений,  смежных  с

мошенничеством. В частности, многие  составы  преступлений,  предусмотренные

нормами,  включенными  в  гл.  22  «Преступления   в   сфере   экономической

деятельности». К ним могут быть отнесены  следующие:  лжепредпринимательство

(ст. 173), незаконное получение кредита (ст. 176), незаконное  использование

товарного знака (ст. 180), нарушение  правил  изготовления  и  использования

государственных пробирных клейм (ст.  181),  заведомо  ложная  реклама  (ст.

182),  злоупотребления   при  выпуске ценных  бумаг (эмиссии)  (ст.   185),

изготовление  или  сбыт  поддельных  денег  или  ценных  бумаг  (ст.   186),

изготовление  или сбыт  поддельных  кредитных  либо  расчетных  карт  и  иных

платежных документов (ст. 187), неправомерные действия при банкротстве  (ст.

195), фиктивное  банкротство  (ст.  197)  и  обман   потребителей  (ст.  200).

Рассмотрим некоторые  из них.

      Такой смежный с мошенничеством  состав  преступления,  как   незаконное

получение  кредита,  предусмотрен  ст.  176  УК РФ.  Часть 1  этой  статьи

устанавливает ответственность за «получение индивидуальным  предпринимателем

или руководителем  организации кредита  либо  льготных  условий  кредитования

путем представления  банку или иному кредитору  заведомо  ложных  сведений  о

хозяйственном   положении   либо   финансовом   состоянии    индивидуального

предпринимателя или организации, если это деяние причинило  крупный  ущерб»,

а ее ч. 2 – «за  незаконное получение государственного  целевого  кредита,  а

равно его использование не по прямому назначению, если эти деяния  причинили

крупный ущерб  гражданам, организациям или государству».

      Возникает  необходимость   разграничивать  мошенничество   и  незаконное

получение  именно  кредита,   в   том   числе   государственного   целевого,

причинившее крупный  ущерб.

      Критериями разграничения  этих  преступлений  являются  направленность

умысла и время  его  возникновения.  При  этом  мошенничество  налицо  тогда,

когда при представлении  заведомо  ложных  сведений  указанного  содержания,

т.е. до получения  кредита, умысел виновного направлен  на хищение  имущества,

составляющего кредит. Квалификация содеянного  аналогична  при  отграничении

мошенничества  от  лжепредпринимательства.  Причем  представление   заведомо

ложных  сведений  о  хозяйственном  положении   или   финансовом   состоянии

индивидуального предпринимателя или организации  есть не что иное,  как  одна

из разновидностей мошеннического обмана. 

                   4.2 Отличие мошенничества от нарушений

                       гражданско-правового характера 

      Экономическая    реформа    привела    к    существенному   усложнению

имущественных   отношений.   Сложность   их   вызывает  необходимость  более

детального толкования  составов  имущественных  преступлений  с  тем,  чтобы

отличить  от  обмана  или  неисполнения  обязательств   гражданско-правового

характера.  Прежде  всего,  это  относится  к  мошенничеству,  часто  внешне

приобретающему  вид  тех  или   иных   частно-правовых   договоров   (купли-

продажи,  займа,    поручения   и   др.).   Мошенничество   отличается   от

недобросовестности   частно-правового    характера    по    объективным    и

субъективным  признакам.

      Предмет мошенничества – чужое  имущество. Имущество в качестве  предмета

мошенничества может быть как движимым, так и  недвижимым,  включает  деньги,

ценные бумаги и некоторые  документы,  предоставляющие  имущественные  права

без дополнительного  оформления.

      Получение путем  обмана  услуг   или  работ,  уклонение  от  исполнения

обязательств  составом  мошенничества  не  охватываются   ввиду   отсутствия

предмета этого  преступления.  Так,  не  будет  мошенничеством  выдача  чека,

заведомо не подлежащего оплате, с целью побудить к оказанию  транспортных  и

иных услуг  или вручение денежной «куклы» с  тем,  чтобы  побудить  к  выдаче

документа об уплате долга. Такие действия могли бы влечь  ответственность  по

норме причинении имущественного ущерба путем обмана,  если  бы  Закон  от  1

июля 1994 г.  не  отказался  от  традиционной  трактовки  этой  нормы  и  не

ограничил  уголовную  ответственность  случаем   причинения   имущественного

ущерба «собственнику». В действительности же от подобного  рода обманов  чаще

всего страдает не собственник, а кредитор.

      С объективной стороны завладение имуществом или приобретение права  на

имущество при  мошенничестве совершается  путем  обмана  или  злоупотребления

доверием, в связи  с чем возникают определенные  сложности  при  квалификации

злоупотреблений  со   сберегательными   книжками   на   предъявителя   и   с

автоматизированными системами обработки данных.

      При предъявлении сберегательной  книжки  на  предъявителя  банк  обязан

произвести  платеж  независимо  от  того,  вводит  мошенник  в   заблуждение

банковского  служащего  или  нет.  Применение  к  данному  случаю  нормы   о

мошенничестве  является  применением  аналогии  уголовного   закона.   Более

правильной    представляется    квалификация    неправомерного    завладения

сберегательной  книжкой на  предъявителя  (ценной  бумагой  –  соответственно

прямому указанию ГК) по нормам о краже, грабеже, разбое или  вымогательстве,

в зависимости  от способа такого завладения.

      Нет     обмана     и     при      неправомерном        злоупотреблении

     с   автоматизированными    системами    обработки    данных   (например,

лицо оплачивает в  магазине  покупку  по  чужой,  незаконно   заимствованной

кредитной  карточке). Компьютер, как  и  замок  в  сейфе,  нельзя  обмануть,

поскольку  технические   устройства   лишены   психики.   На   наш   взгляд,

побочные  действия  правильнее   квалифицировать   по  норме  о  краже.  При

этом, однако,  необходимо  отметить,   что   предметом   кражи   традиционно

считается имущество, обладающее  физическими признаками,  в то  время как

вклад  в  банке   является   правом  требования  и,  совершая  «компьютерную

кражу», лицо не   завладевает   имуществом,   но   лишь   уменьшает   размер

требования потерпевшего к банку.

      И. Клепицкий считает, что толкование  имущества  как  предмета  кражи,

охватывающее   имущественное   право   требования,   представляется   весьма

проблематичным  в том смысле, что  «оно  позволит  увидеть  кражу  в  широком

круге  фактов  неисполнения  частно-правовых  обязательств,   не   требующих

наступления    уголовной    ответственности.    Целесообразнее    установить

ответственность  за  обогащение  за  чужой  счет  путем  злоупотребления   с

автоматизированными системами обработки данных по  норме  о  самостоятельном

преступлении (так,  норма  о  компьютерном  мошенничестве  в  1987  г.  была

сформулирована  в  австрийском  УК  1974  г.,  первоначально  предполагавшем

наказание подобных злоупотреблений по традиционным нормам  об  имущественных

преступлениях)»9.

      Если  мошенничество внешне  выражается  в частно-правовом  договоре,

необходимо,  чтобы  мошенник  в  момент  совершения  сделки   и   завладения

имуществом или  приобретения права на  него  не  имел  намерения  осуществить

услугу или  иным образом исполнить  обязательство.  В  данном  случае  налицо

мошеннический обман  в  намерениях.  А  частно-правовая  сделка  здесь  лишь

внешнее проявление мошеннического приобретения права  на имущество.

      Мошенничество может выразиться  в получении «кредита»  в   случае,  если

виновный  не  был  намерен  вернуть  долг  в  момент  совершения  сделки   и

завладения имуществом. Оно  может  выразиться  в  «договоре  поручения»  или

«купли-продажи»,  если  в  момент  совершения  сделки  и  завладения   чужим

имуществом или  приобретения  права  на  него  лицо  не  намерено  исполнить

обязательство.

      Если лицо в момент получения  кредита намерено по возможности  исполнить

обязательство – мошенничества нет. При этом не требуется,  чтобы  лицо  было

уверено  в  том,  что  оно исполнит  обязательство.  Совершая  сделку,   ее

участники в  какой-то степени идут на риск.  Но  ничего  преступного  в  этом

нет. Предпринимательский  риск – обычное явление в экономической  сфере.

      Установление обмана в намерениях  на момент завладения  имуществом  или

приобретения  права  на  него  –  дело  достаточно  сложное,  однако  вполне

выполнимое. Об обмане в намерениях может свидетельствовать  очевидная  уже  в

момент заключения сделки невозможность  исполнения  обязательства,  действия

после  завладения  имуществом   и   действия   до   завладения   имуществом,

направленные  на облегчение уклонения от возврата долга и т.д.

      Определяющий  признак,  позволяющий   отграничить  мошенничество от

нарушения  гражданско-правовой   обязанности,   -   намерение   безвозмездно

обратить  чужое  имущество,   находящееся  во  владении  виновного,  в  свою

собственность, а  не  намерение,  например,  отсрочить  момент   возвращения

этого имущества, уклониться от платежа за его использование. 

           4.3 Мошенничество, как административное правонарушение 

      За   мошенничество   предусмотрена   уголовная   (ст.   159   УК)    и

административная (ст. 49 КоАП) ответственность.

      Административным   правонарушением    мошенничество    является    при

совокупности  трех условий:

      1) оно представляет собой разновидность  хищения;

      2) размер  хищения  мелкий,  т.е.  не  превышает  одного  минимального