Фундаментальные научные исследования М.В.Ломоносова по химии стекла

Наука о стекле — один из наиболее важных разделов в естественнонаучном наследии Михаила  Васильевича Ломоносова. Настоящая дисциплина, в современном  понимании научно-исследовательских  теории и практике, была основана именно им. Об этом говорят  и методологические её особенности, дифференцированно — методики как таковые, и её роль в теории познания вообще. Наука эта родилась на стыке химии и физики, как область физико-химических исследований, то есть в пределах новой же науки — физической химии, опять же, в современном понимании того, что представляет собой она, с поправками на общие изменения в естествознании, — основанной М. В. Ломоносовым. Подход, который свойственен деятельности учёного в контексте исследований силикатов и, в частности стёкол, мало чем отличается от того, который имел место на протяжении более чем ста последовавших лет. Здесь имеется в виду и теоретическая сторона и особенности лабораторной практики, хорошо разработанной технологической базы. М. В. Ломоносовым проведено огромное количество исследований стёкол, он заложил основы производства цветных разновидностей этих материалов, им выработана методика варки смальт, которые получили применение в создании возрождённых им мозаик. 

Мозаичная мастерская и фабрика

Организация мозаичной мастерской и фабрики шла много успешней, чем некогда — строительство первой лаборатории. В это время М. В. Ломоносов уже не какой-то безвестный адъюнкт, а профессор Академии. О его открытиях знают за границей, его имя часто звучит при дворе императрицы. «Враждебные ему группировки мелких академических людишек не смеют поднять свой голос и стараются мешать и вредить исподтишка» 

Неукротимая энергия учёного, решительность, способствовали тому, что его чаяниям  суждено было сбыться: в специальной  пристройке к его  дому на Васильевском острове открывается мастерская для набора мозаичных картин, и в ней он начинает занятия с первыми своими учениками — художниками-мозаичистами Матвеем Васильевичем Васильевым и Ефимом Тихоновичем Мельниковым. А сам М. В. Ломоносов был первым в России человеком, который начал на собственном опыте и своими руками осваивать технику мозаичного набора. Он демонстрирует свойства безошибочного художественного чутья, благородный пафос замыслов; имея трезвый взгляд на искусство, М. В. Ломоносов в кратчайший срок становится руководителем группы художников, прославившихся созданием первоклассных мозаичных картин, по качествам своим сравнимых с лучшими живописными произведениями. 

Профессор химии и советник Академии г-н Михаил Ломоносов начал  изготовлять удивительный запас окрашенных стеклянных сплавов всех оттенков , какие только можно придумать, резать их на мелкие и мельчайшие кубы, призмы и цилиндры и сперва удачно выполнил в мозаике образ Божьей матери с несравненного оригинала Солимены ,  в два фута высотой и полтора шириной. За этот удачный опыт он заслужил честь всемилостивейшего одобрения Ея императорского величества и большое вознаграждение. А Её величество отвела этой картине место среди икон в [своих] апартаментах. 
 

    

Далее Я Штелин сообщает о созданных в 1756 году «погрудном портрете Петра I и его дочери [Анны] — блаженной памяти герцогини Голштинской…», как достоинства он отмечает то, что «в портрете герцогини кружева исполнены из одних только маленьких осколков белого литика, и вообще швы набора или промежутки между кусочками смальты не видны более и наполовину так отчётливо, как в первых картинах, где между ними можно было положить почти мезинец». В то же время, В. К. Макаров находит, что как раз «исполненный Ломоносовым портрет Петра I. набранный крупными, неправильной формы кусками колотой смальты, является драгоценной реликвией высокой художественной культуры XVIII века и даёт один из самых выразительных, одухотворённых образов Петра» >.В 1757 году М. В. Ломоносов представпят Сенату программу, в которой намечается сооружение над могилой Петра Великого мозаичного монумента, а всю крепостную церковь — «выложить мозаичными картинами». 
 

«Полтавская баталия»

Основная  статья Полтавская баталия (мозаика  М. В. Ломоносова)

М. В. Ломоносов со всей энергией взялся за осуществление своих, хоть и «урезанных», но грандиозных для возрождения мозаики, замыслов], он начинает подготовку к созданию монументального панно «Полтавская баталия», для набора которой нужно было написать картину (картон). Был нанят «хороший городской живописец Л. З. Кристинек (ученик Фанцельта — копииста Грота)» , которому в помощь даны были «жалкие новички из академической живописной школы и подобная же пара бедняг из Канцелярии от строений», как характеризует «членов исполнительской группы» Я. Штелин. И они «слепили» 14 футов длиной и 9 футов высотой «ужасно красивую и большую картину, которая должна была представлять Полтавскую баталию» (нем. ein abscheulich schön und großes Gemählde)]. 

Мозаику такого размера завершили  поздней осенью 1764 года, заключив в золочёную чеканную медную раму. Во время приезда в том же году в мастерскую на Мойке австрийского посола для осмотра «Полтавской баталии», М. В. Ломоносова вынесли из дома в креслах, поскольку болезнь ног уже не позволяла ему ходить.  

После завершения этой работы М. В. Ломоносов начал  немногим меньшую  картину для мозаичного панно «Покорение Азова в 1696 году», но его кончина  в следующем году прервала работу. Созданный  Бухгольцом эскиз, вместе с тремя другими, которые должны были последовать за ней, М. В. Ломоносов намеревался поручить подправить её Торелли, но тот не принял всерьёз композицию, заявив. что «подправка» обернётся полной переделкой, на что М. В. Ломоносов выругался, оставшись при своём намерении…]

(ФОТО  «Полтавская баталия». Мозаика М. В. Ломоносова в здании Академии Наук. Санкт-Петербург. 1762—1764) 

Мнения  о даровании М. В. Ломоносова как  художника, если и  не расходятся до противоречия, то дают его понимание, естественно, в различном  преломлении. Искусствовед В. К. Макаров предоставляет оценку уже с высоты ретроспективного взгляда на роль его творчества, в большей степени независимо, нежели Я. Штелин — с неизбежными, но и закономерными для его современного явлению восприятия — обескураженностью и некоторым скепсисом, в значительной мере обусловленным бессознательным, но искренним сочувствием энергии и энтузиазму дерзновенного дилетанта, не имеющего способных исполнителей. И если первый справедливо сопоставляет ломоносовские мозаики с «монументальной мозаичной живописью нового времени», которая берёт своё начало как раз в масштабности и монументальности задуманного и осуществлённого М. В. Ломоносовым, то второй — констатирует, что для эскизов и картонов, служивших этому воплощению в натуре, не нашлось достойных живописцев, низводя роль мозаики до прикладной функции имитации живописи, хоть бы и монументальной, без осознания ценности её самостоятельных пластических особенностей. В то же время, именно понимание особенностей мозаики позволяло М. В. Ломоносову сознавать и отсутствие надобности досконального следования картону в материале, когда многое придёт к единству за счёт этих уникальных пластических свойств модульного набора.

(ФОТО  Мозаичный портрет П. И. Шувалова. Мастерская М. Ломоносова. 1785. Эрмитаж)

Во  всяком случае, именно Якоб Штелин, конечно, будучи потрясён, но и желая верить в целесообразность задуманного, предостерегал М. В. Ломоносова от создания мозаики по той «жалкой картине», которую представляла собой подготовленная работа ; с другой стороны, вероятно, он, как и многие другие, в том числе профессиональные художники, не способен был во всей полноте представить ясно видевшееся М. В. Ломоносову, и уже созданное, в конце концов, своими масштабами и выразительностью ошеломившее Я. Штелина; не умея рисовать, М. В. Ломоносов, тем не менее, обладал очень ценным для художника даром обобщения, и способность к абстрагированию давала ему широту видения условного, монументального — свободу от натуралистического буквализма. тенетами которого обременено было восприятие «художественной правды» его оппонентов по этой части, в том числе и Я. Штелина. Большой знаток творчества последнего, К. В. Малиновский, объективно характеризует уровень и способность понимания им деятельности М. В. Лмоносова, отмечая, что «представления о художественной ценности мозаичных работ (восхищение иллюзорностью, имитацией масляной живописи) свидетельствуют, что в данном вопросе Штелин следовал вкусам своей эпохи и не мог быть беспристрастным арбитром. Ломоносов был ближе к нынешенму пониманию живописности картины и, соответственно, мозаики». 

Первый  современник-исследовтель творчества М. В. Ломоносова даёт исчерпывающий  каталог его наследия в мозаичном искусстве.—  ни одна другая посвящённая  этому работа уже  не содержит такой  полноты документальных сведений о сделанном им. Здесь названы известные портреты Петра I и П. И. Шувалова, «Полтавская баталия», несколько других знакомых по различным экспозициям произведений, сохранившихся или упоминаемых исследователями: «Апостол Пётр» (1761), св. Александр Невский (1757—1758), погрудный профиль Екатерины II (1763), портрет великого князя Петра Фёдоровича (1758—1759), портрет великой княгини Елизаветы Петровны (1758—1760), портрет графа М. И. Воронцова (1765); но Якоб Штелин упоминает ряд произведений самого М. В. Ломоносова и его мастерской, не упоминаемые никакими другими источниками: портрет великого князя Павла Петровича, два пейзажа (1765—1766), портрет графа Г. Г. Орлова (1764), св. Пётр (с картины П.-П. Рубенса) . 

Подводя итог этому последнему разделу творчества М. В. Ломоносова, завершающему его служение и науке и искусству, Н. Н. Качалов в таких словах отмечает основные его результаты 
 

>> Разработана и внедрена в лабораторную практику подлинно научная методика экспериментального исследования с соблюдением строгого постоянства условий опытов, с точным учётом наблюдаемых явлений, с систематизированным хранением образцов и с ведением лабораторного журнала.

Проведено первое, строго научное  капитальное исследование действия на стекло разнообразных минеральных красителей и заложены начала методики изучения влияния состава стекла на его свойства.

При крайне ограниченном количестве известных  в то время минеральных  красителей разработана  рецептура многочисленных цветных стёкол с  применением самых передовых методов химико-лабораторного экспериментирования.

Разработана богатейшая палитра  мозаичных смальт.

Осуществлено  внедрение методики варки цветных  стёкол и производство, в результате чего отечественные стекольные заводы начали выпускать  разнообразно расцвеченные художественные изделия.

Построена стекольная фабрика, передовая по оборудованию и методам работы, предназначенная  для производства различных художественных изделий из цветного стекла по технологии, разработанной Ломоносовым.<< 
 

Стекольная фабрика

В 1753—1754 годах недалеко от Ораниенбаума в деревне  Усть Рудицы Копроского уезда М. В. Ломоносов  получает для строительства  стекольной фабрики  земельный надел, а в 1756 году земли  были ему жалованы в вечное пользование. При постройке  этой фабрики учёный проявляет свои инженерные и конструкторские способности, начиная с выбора места строительства, расчётов строительных материалов и ориентации на первоклассные ямбургские пески и достаточное количество леса для стеклоплавильных печей и пережигания на золу; — проектирования цехов завода, детальной разработки технологического процесса, конструирования лабораторных и производственных печей, оригинальных станков и инструментов; — и кончая оформлением графических материалов, которые выполняются им также собственноручно или при непосредственном его руководстве. Усть-Рудицкая фабрика представляла собой своеобразное и в полной мере новое стекольное промышленное предприятие, и поскольку руководил ею создатель науки о стекле, ведущее место отведено было лаборатории, причём находившейся в процессе эксперимента и в постоянном совершенствовании. Первоначально на фабрике выпускался только бисер, пронизка, стеклярус и мозаичные составы (смальты). Через год появляются различные «галантерейные изделия»: гранёные камни, подвески, броши и запонки. С 1757 года фабрика начинает выпускать столовые сервизы, туалетные и письменные приборы — всё из разноцветного стекла, по большей части бирюзового. Постепенно, по прошествии нескольких лет, было налажено производство крупных вещей: дутых фигур, цветников, украшений для садов, литых столовых досок.

Эта страница деятельности М. В. Ломоносова —  яркий пример органичного  сочетания всего  разнообразия его  способностей: как  увлечённого учёного-теоретика, в совершенстве владеющего экспериментом, практика, очень удачно реализующего найденное в ходе расчётов и опытов, умелого организатора производства, вдохновенного художника-дилетанта, наделённого природным вкусом, умеющего с толком применить свои познания и в этой области. Но и сим не исчерпывается многосторонняя творческая натура — М. В. Ломоносов, ища поддержки и субсидий для развития исследований стёкол, написал беспрецедентное поэтическое произведение, единственное в своём роде; имеется в виду объём версификации, посвящённой одному предмету, в данном случае, веществу и материалу — стеклу — эту своеобразную «рекламу» составило почти 3 тысячи слов (около 15 тысяч знаков) составило его «Письмо о пользе Стекла к высокопревосходительному господину генералу-поручику действительному Ея Императорскаго Величества камергеру, Московскаго университета куратору, и орденов Белаго Орла, Святаго Александра и Святыя Анны кавалеру Ивану Ивановичу Шувалову, писанное в 1752 году»…

Неправо о вещах те думают, Шувалов,

  Которые Стекло  чтут ниже Минералов,

  Приманчивым лучем  блистающих в глаза:

  Не меньше польза  в нем, не меньше  в нем краса. 

... 

Так в бисере Стекло, подобясь жемчугу,

  Любимо по всему  земному ходит  кругу.

  Им красится народ  в полунощных степях,

  Им красится Арап  на южных берегах.

  В Америке живут, мы чаем, простаки,

  Что нам драгой  металл из сребряной  реки

  Дают Европскому  купечеству охотно

  И бисеру количество  несчотно,

  Но тем, я думаю,  они разумне нас,

  Что гонят от  своих бедам причину  глаз. 

... 

Потом Гугении, Кеплеры  и Невтоны,

  Преломленных лучей в Стекле познав законы,

  Разумной подлинно  уверили весь свет,

  Коперник, что учил, сомнения в том  нет. 

... 

Во  зрительных трубах Стекло являет нам,

  Колико дал Творец  пространство небесам.