Жизнь и творчество Шопена

     В отличие от многих своих предшественников и современников, Шопен сочинял  почти исключительно  для фортепиано. Он не оставил ни одной  оперы, ни одной симфонии или увертюры. Тем  более поразительно дарование композитора, сумевшего создать  так много яркого, нового в области  фортепианной музыки.

     Фридерик Шопен родился 1 марта 1810 года недалеко от Варшавы, столицы Польши, в местечке Желязова Воля. Мать Шопена была полька, отец - француз. Семья Шопена жила в имении графа Скарбека, где отец служил домашним учителем. После рождения сына Николай Шопен получил место учителя в Варшавском лицее (среднем учебном заведении), и вся семья переехала в столицу. Маленький Шопен рос в окружении музыки.

     Его отец играл на скрипке и флейте, мать хорошо пела и немного играла на фортепиано. Еще не умея говорить, ребенок начинал громко плакать, как только слышал пение матери или  игру отца. Родители полагали, что Фридерик не любит музыку, и это их сильно огорчало. Но скоро убедились, что это было совсем не так.

     К пяти годам мальчик уже уверенно исполнял несложные пьесы, разученные под руководством старшей сестры Людвики. Вскоре его педагогом стал известный в Варшаве чешский музыкант Войцех Живный. Чуткий и опытный воспитатель, он привил своему ученику любовь к музыке классиков и особенно к произведениям И. С. Баха. Клавирные прелюдии и фуги Баха впоследствии всегда лежали у композитора на рабочем столе.

     Первое  выступление маленького пианиста состоялось в Варшаве, когда ему исполнилось  семь лет. Концерт имел успех, и имя  Шопена скоро узнала вся Варшава. В это же время было издано одно из первых его сочинений - полонез  для фортепиано соль минор. Исполнительский  талант мальчика развивался настолько  быстро, что к двенадцати годам  Шопен не уступал лучшим польским пианистам.

     Живный отказался от занятий с юным виртуозом, заявив, что ничему больше не может научить его. Одновременно с занятиями музыкой мальчик получил хорошее общее образование. Уже в детстве Фридерик свободно владел французским и немецким языками, живо интересовался историей Польши, читал много художественной литературы. Тринадцати лет он поступил в лицей и через три года успешно его закончил. В годы учения проявились разносторонние способности будущего композитора.

     Юноша хорошо рисовал, особенно ему удавались  карикатуры. Его мимический талант был настолько ярким, что он мог  бы стать театральным актером. Уже  в юные годы Шопен отличался остротой ума, наблюдательностью и большой  любознательностью.

     С детства у Шопена проявилась любовь к народной музыке. По рассказам  его родителей, во время загородных прогулок с отцом или товарищами мальчик мог подолгу простаивать  под окном какой-нибудь хаты, откуда доносились народные напевы.

     Бывая летом на каникулах в имениях  своих товарищей по лицею, Фридерик и сам принимал участие в исполнении народных песен и плясок. С годами народная музыка стала неотъемлемой частью его творчества, сроднилась с его существом.

     После окончания лицея Шопен поступил в Высшую школу музыки. Здесь его  занятиями руководил опытный  педагог и композитор Иосиф Эльснер. Эльснер очень скоро понял, что его ученик не просто талантлив, а гениален.

     Среди его заметок сохранилась краткая  характеристика, данная им юному музыканту: „Изумительные способности. Музыкальный  гений”. К этому времени Шопен  уже был признан лучшим пианистом  Польши. Достиг зрелости и его талант композитора. Об этом свидетельствуют  два концерта для фортепиано с  оркестром, сочиненные в 1829-1830 годах.

     Эти концерты неизменно звучат и в  наше время и являются любимыми произведениями пианистов всех стран. Тогда же Фридерик познакомился с юной певицей Констанцией Гладковской, учившейся в Варшавской консерватории. Гладковской суждено было стать первой любовью Фридерика. В письме своему другу Войцеховскому он признавался: „У меня, быть может, к несчастью, есть уже свой идеал, которому я верно служу, не разговаривая с ним уже полгода, который мне снится, воспоминанием о котором стало адажио моего концерта, который вдохновил меня, чтобы написать сегодня утром этот вальсик, посылаемый тебе”. Именно под впечатлением этого юношеского чувства любви Шопен сочинил одну из лучших песен „Желание” („Если б я солнышком на небе сияла”).

     В 1829 году молодой музыкант ненадолго  ездил в Вену. Его концерты прошли с огромным успехом. Шопен, его друзья и родные поняли, что ему следует  отправиться в длительное концертное турне. Шопен долго не мог решиться на этот шаг. Его мучили плохие предчувствия. Ему казалось, что он навсегда покидает родину. Наконец, осенью 1830 года Шопен  выехал из Варшавы.

     Друзья  подарили ему на прощание кубок, наполненный  польской землей. Трогательно простился  с ним его учитель Эльснер. В предместье Варшавы, где проезжал Шопен, он вместе со своими учениками исполнил специально для этого случая написанное им хоровое произведение. Шопену было двадцать лет. Счастливая юношеская пора, полная поисков, надежд, успехов, закончилась.

     Предчувствия  не обманули Шопена. Он расстался с  родиной навсегда. Помня хороший  прием, оказанный ему в Вене, Шопен  решил начать там свои концерты. Но, несмотря на усиленные хлопоты, ему так и не удалось дать самостоятельный концерт, а издатели соглашались напечатать его произведения только бесплатно.

     Неожиданно  с родины пришла тревожная весть. В Варшаве началось восстание  против русского самодержавия, организованное польскими патриотами. Шопен решил  прервать концертное турне и вернуться  в Польшу. Он знал, что среди восставших - его друзья, может быть, и отец.

     Ведь  в дни молодости Николай Шопен  принимал участие в народном восстании  под предводительством Тадеуша Костюшки. Но родные и друзья настойчиво советуют ему в письмах не приезжать. Близкие Шопену люди боятся, что преследования могут коснуться и его. Пусть лучше он останется свободным и служит родине своим искусством. С горечью композитор покорился и направился в Париж.

     В дороге Шопена настигло потрясшее его  известие: восстание жестоко подавлено, его руководители брошены в тюрьмы, сосланы в Сибирь. С мыслями  о трагических судьбах родины непосредственно был связан созданный  еще до приезда в Париж самый  знаменитый этюд Шопена, получивший название „революционного”. В нем воплотился дух ноябрьского восстания, а  также гнев и скорбь.

     Осенью 1831 года Шопен прибыл в Париж. Здесь  он прожил до конца своей жизни. Но Франция не стала второй родиной  композитора. И в своих привязанностях, и в своем творчестве Шопен  оставался поляком. И даже свое сердце после смерти он завещал отвезти  на родину.

     Шопен „завоевал” Париж сначала как  пианист. Он сразу же поразил слушателей своеобразным и необычным исполнением. В то время Париж был наводнен музыкантами из самых различных  стран. Наибольшей популярностью пользовались пианисты-виртуозы: Калькбреннер, Герц, Гиллер.

     Игра  их отличалась техническим совершенством, блеском, ошеломлявшим публику. Вот  почему первое же концертное выступление  Шопена прозвучало таким резким контрастом. По воспоминаниям современников, исполнение его было удивительно одухотворенным и поэтичным.

     О первом концерте Шопена сохранилось  воспоминание прославленного венгерского музыканта Ференца Листа, также начавшего в то время свой блестящий путь пианиста и композитора:

     „Нам  вспоминается его первое выступление  в зале Плейеля, когда аплодисменты, возраставшие с удвоенной силой, казалось, никак не могли достаточно выразить наш энтузиазм перед лицом таланта, который, наряду со счастливыми новшествами в области своего искусства, открыл собою новую фазу в развитии поэтического чувства”. Шопен покорил Париж, как когда-то покорили Вену Моцарт, Бетховен. Подобно Листу, он был признан лучшим пианистом мира.

     На  концертах Шопен большей частью исполнял свои собственные сочинения: концерты для фортепиано с оркестром, концертные рондо, мазурки, этюды, ноктюрны, вариации на тему из оперы Моцарта  „Дон Жуан”. Именно об этих вариациях  писал выдающийся немецкий композитор и критик Роберт Шуман: „Шапки долой, господа, перед вами гений”.

     Музыка  Шопена, как и его концертные выступления, вызывала всеобщее восхищение. Выжидали только музыкальные издатели. Они  публиковали произведения Шопена, но, как и в Вене, бесплатно. Поэтому  первые издания не принесли Шопену дохода. Он вынужден был давать уроки  музыки по пять - семь часов ежедневно. Эта работа обеспечивала его, но отнимала слишком много времени и сил.

     И даже впоследствии, будучи композитором с мировым именем, Шопен не мог  позволить себе прекратить эти так  сильно изнурявшие его занятия с  учениками.

     Вместе  с ростом популярности Шопена как  пианиста и композитора расширяется  круг его знакомых. В числе его  друзей - Лист, выдающийся французский  композитор Берлиоз, французский художник Делакруа, немецкий поэт Гейне. Но как  бы интересны ни были новые друзья, предпочтение он отдавал всегда своим  соотечественникам.

     Ради  гостя из Польши он изменял строгий  порядок своего рабочего дня, показывая  ему достопримечательности Парижа. Часами мог он слушать рассказы о  родине, о жизни родных и друзей. С юношеской ненасытностью наслаждался  народными польскими песнями, а  на понравившиеся стихи нередко  писал музыку. Очень часто эти  стихотворения, превращенные в песни, попадали обратно в Польшу, становились  достоянием народа.

     Если  же приходил близкий друг, польский поэт Адам Мицкевич, Шопен сразу  садился за фортепиано и играл  для него часами. Вынужденный, как  и Шопен, жить вдали от родины, Мицкевич тоже тосковал по ней. И только музыка Шопена немного ослабляла боль этой разлуки, переносила его туда, далеко, в родную Польшу. Именно благодаря  Мицкевичу, исступленному драматизму его „Конрада Валленрода”, родилась «Первая баллада».

     И Вторая баллада Шопена связана с  образами поэзии Мицкевича. Встречи  с польскими друзьями были особенно дороги композитору и потому, что  своей семьи у Шопена не было. Его надежда жениться на Марии  Водзиньской, дочери одного из богатых польских вельмож, не осуществилась. Родители Марии не пожелали видеть свою дочь замужем за музыкантом, хотя бы и всемирно известным, но добывающим средства для жизни трудом.

     На  многие годы он связал свою жизнь со знаменитой французской писательницей  Авророй Дюдеван, выступавшей в печати под псевдонимом Жорж Санд.

     Судя  по „музыкальным портретам” Констанции Гладковской и Марии Водзиньской, Шопен превыше всего ценил в них созданное его воображением обаяние чистоты. В Жорж Санд можно было найти все что угодно, только не это. К тому времени она пользовалась скандальной репутацией. Шопен не мог не знать этого.

     Но  Лист и его подруга Мари д'Агу высоко ценили литературное дарование Жорж Санд и именно об этом беседовали с Шопеном и Мицкевичем, подчеркивая, что они ценят ее прежде всего как писательницу. Они же способствовали появлению Жорж Санд на музыкальных вечерах у Шопена. Нужно сказать, что об истории отношений Шопена с Жорж Санд не так много достоверной информации.

     Далеко  не все согласны с самой Жорж Санд, изображавшей ангела-хранителя Шопена перед его друзьями и описывавшей  им свое „самопожертвование” и  „материнские заботы” о композиторе. Лист в книге, изданной еще при  жизни Жорж Санд, весьма недвусмысленно обвинил ее в том, что именно она  была причиной его безвременной смерти.

     Войцех Гжимала, один из ближайших друзей Шопена, также считал, что Жорж Санд, „которая отравила все его существование”, была виновницей его гибели. „Ядовитым растением” называл ее Вильгельм Ленц, ученик Шопена, до глубины души возмущавшийся тем, как нагло, высокомерно и пренебрежительно обращалась Жорж Санд с Шопеном даже в присутствии посторонних.

     С годами Шопен давал концерты все  реже, ограничиваясь исполнением  в узком кругу друзей. Он отдался  всецело творчеству. Появились его  сонаты, скерцо, баллады, экспромты, новая  серия этюдов, поэтичнейшие ноктюрны, прелюдии и по-прежнему любимые мазурки и полонезы.

     Наряду  со светлыми лирическими пьесами  все чаще из-под его пера выходили произведения, полные драматической  глубины, а нередко и трагизма.

     Такова  Вторая соната (с похоронным маршем), принадлежащая к числу высших достижений композитора, всей польской музыки и романтического искусства  в целом. Юзеф Хоминьский, характеризуя первые две части сонаты, говорил: „После героической борьбы похоронный марш является уже, очевидно, последним актом драмы”.

     Шопен рассматривал похоронный марш как эмоциональный  итог, драматически завершающий развитие образов. Мы вправе назвать эту драму, образы которой развертываются в  сонате Шопена, национальной трагедией.