Дагестанская живопись

     В современном изобразительном искусстве  Дагестана наблюдаются две тенденции. С одной стороны - это интерес  к древнейшим пластам материальной и духовной культуры дагестанских народов, языческим культам и верованиям, стремление прикоснуться к первоистокам своей национальной культуры. С другой стороны - особый интерес к культуре ислама. Эти, казалось бы, взаимоисключающие тенденции по своей сути взаимосвязаны. Ведь у кавказских горцев культовые представления не требовали изображения бога. Был культ Всевышнего в образе солнца, который требовал символики, а не изображения. В условных формах искусства горцев отразились их представления о духовной, неземной сущности божества. Культура ислама, принесшего новое понимание высших сил бытия не противоречила старым языческим символам, она гармонично воссоединилась с ними. Интерес к исламу, который мы наблюдаем в последнее время во всем мире, не случаен.

     Идея  божества в исламе, самой молодой  из мировых религий, доведена до абсолютно  абстрактной формы. Запрет на изображение Аллаха и человека, узаконенный в VIII веке как следствие борьбы с идолопоклонством, стал причиной бурного развития орнаментики. Через простейшие геометрические формы: четыре вертикальные линии - Аллах, квадрат - Кааба, треугольник - око Всевышнего, Пятиугольник - пять заповедей ислама и т.д.; через эти формы, сложенные в определенном порядке и образующие геометрический орнамент, передавалась информация сакрального содержания. Главным проводником религиозных идей стали рукописные Кораны, арабский язык, язык божественного откровения, становится священным, вследствие чего особый интерес возникает к искусству каллиграфии.

     Однако  какое это имеет отношение  к современной дагестанской живописи? Самое непосредственное, ведь все  искусство 20-го века, по крайней мере его абстрактная ветвь, развивается в противоборстве с изобразительностью. Общий кризис иконического начала современного европейского искусства свидетельствует о потребности нашего мышления в идеограмме, знаке, потребности, пусть бессознательной, которая совпадает с тем, что издавна существовало в исламской традиции.

     Мы  не можем говорить об аварской живописи или графике, так же как и о  даргинской, кумыкской, лезгинской. Профессиональное изобразительное искусство в  Дагестане появляется лишь после  революции и по своей сути оно синкретично. Но традиционная культура каждого дагестанского народа в той или иной степени и форме питает профессиональное искусство, именно поэтому дагестанская школа живописи так отлична и от восточной.

     Попробуем же нащупать в нашем изобразительном искусстве тот пласт, который подпитывается именно аварской культурой. Чтобы понять национальный характер того или иного народа, надо учитывать обстоятельства, в которых он формировался. Аварцы, живя в высокогорных, трудных для обитания районах, были более изолированы от внешнего мира и поэтому сохранили в своей культуре многие архаичные черты. Ислам пришел в аварские горы позднее, чем к другим народам Дагестана, поэтому новая религия не смогла полностью вытеснить древние культы, языческие верования, они просто органично соединились.

     Аварцы  по своей натуре близки к природе  в ее первозданности. Живя в трудных  условиях, далеко от торговых центров, люди делали нужные им вещи, наносили на их магические знаки: квадраты, круги, кресты, лабиринты, ромбы и верили, что это принесет им удачу, поможет отвести беду, болезнь, излечит от дурного глаза. Аварское искусство, суровое и монументальное как местный пейзаж, не знающее регулярности, ибо ее нет и в природе, не склонно к украшательству, не стремится поразить эффектом. На первый взгляд простое и неприхотливое, оно несет в себе высокую духовность благодаря глубинной связи с первичными основами бытия. Именно этим оно интересно современному человеку, именно поэтому дух архаики наиболее полно отражается в современном искусстве, особенно в живописи.

     Влияние традиционной культуры может быть и  прямым, и косвенным. В первом случае это будет отражаться в тематике картины, введении в композицию предметов  национального быта. Здесь также  сказывается интерес к древнейшим пластам дагестанской культуры: изображение заброшенных мусульманских кладбищ, памятников старинной архитектуры, наскальных рисунков, археологических находок и т.п. В этом отношении интересен цикл натюрмортов художника Малагитинова Магомедали на археологическую тему. Малагитинов уже много лет работает художником в отделе археологии ИИАЭ ДНЦ РАН, ежегодно участвует в археологических экспедициях, постоянно соприкасается с древнейшими памятниками дагестанской культуры. В ранних натюрмортах, написанных в идеалистической манере, художник стремится передать материальность, фактуру каждого предмета, будь то керамический сосуд, каменный топор или бронзовое украшение. Он бережно составляет из нихкомпозицию, стараясь не упустить ни одной детали, любуется совершенством формы, благородством цвета произведений искусства, насчитывающих не одну тысячу лет. Но эти натюрморты - не иллюстрация к научной статье по археологии, во многих из них присутствует глубокая философская мысль. Так, в "Натюрморте с черепом", где среди прекрасных керамических сосудов эпохи бронзы изображен череп человека, жившего в ту же эпоху, явно прослеживается мысль: существование человека не долговечно и бренно, искусство же величественно и бессмертно.

     В последующих композициях на ту же тему, но жанр, которых определить сложно, художник уже не скован рамками академической школы. Он импровизирует, свободно строит композицию, где присутствуют и антропоморфные фигурки с наскальных рисунков, и произведения прикладного искусства эпохи бронзы, солярные знаки, какие-то загадочные письмена, требующие расшифровки. Все это на первый взгляд не связано, свободно парит в пространстве, где нет понятия низ-верх, слева-направо. Пожалуй, главная объединяющая мысль этих композиций, придающая им цельность, - непрерывность жизни, единство мироздания, непосредственность космологических представлений наших предков, истинность которых. Мы только-только начинаем постигать.

     И если в творчестве М. Малагитинова прослеживается непосредственное влияние древнейших памятников дагестанской культуры, то художники, принадлежащие к авангардному направлению, ищут новое, чтобы выразить себя как частицу огромного мироздания. Так, в творчестве Апанди Магомедова связь с древнейшими пластами национальной культуры обнаруживается на более сложном, ассоциативном уровне. Для него гениальные творения народа - это питательная среда, источник, из которого можно черпать бесконечно. Но проявляется это опосредованно: через колорит, предельно абстрагированные формы предметов. Художник как бы пропускает через себя зрительные впечатления, отметая все незначительные детали, все лишнее, оставляя нам только ощущение старого дерева ("Сах"), резного камня ("Занал"), неполивной керамики ("Балхарский натюрморт"), фрагмент ковра ("Древо жизни"). От ранних беспредметных композиций философского содержания А. Магомедов переходит к целым сериям, само название которых свидетельствует о том, что художник мыслит творчество как сложный диалектический процесс, в котором приглашает участвовать зрителя: "Трансформация", "Импровизация" и т.п. Причем, импровизирует художник не только с цветом и формой предметов в картине, но и с формой самого холста. Его необычной, сложной, конфигурации картины вызывают ассоциации с творениями самой природы, подчас такими же причудливыми и странными. Произведения Апанди Магомедова роднит с живой природой и сам художественный метод. Он как бы расчленяет материальный мир на бесчисленные частицы, которые, подобномолекулам и атомам в физическом теле, находятся в постоянном движении и росте. Это движение не хаотическое, оно развивается по сложнейшим, только ему ведомым законам. Все произведения А. Магомедова отличает удивительная культура цвета, безупречный вкус, какая-то ювелирная отточенность техники.

     Художник  Тагир Гапуров окончил отделение  дизайна в Строгановском училище. Но Тагир не только прикладник и дизайнер, он еще и талантливый живописец. Постоянное общение с природой Дагестана, с архитектурой его древних селений, с самобытной дагестанской культурой ясно ощущается в его творчестве. Он создает преимущественно абстрактные композиции, передающие впечатления неласковой суровой природы, горного пейзажа, старой архитектуры. Это почти ностальгия по утраченному раю, по детству, в которое так мучительно тянет вернуться. Работы Тагира Гапурова в основном выполнены в холодной цветовой гамме, очертания предметов расплывчаты и неопределенны, человек в этом мире как бы находится между реальным и ирреальным, между небом и землей. Это отражается и в названиях самих произведений - "Сон", "Мираж".

     Говоря  о влиянии традиционной культуры на современную живопись, необходимо остановиться на творчестве одного из самых значительных дагестанских художников - Ибрагим-Халила Супьянова, возможно, главная черта которого - почвеничество, глубинная связь с национальной культурой. Причем, эта связь выражается опосредованно: через темный колорит ранних работ, отражающий интерьер традиционного аварского жилища, через предельно обобщенные фигуры людей, приземистые, намеренно огрубленные, являющиеся плотью от плоти этой суровой земли. Многочисленные сценки из народной жизни раннего периода сменяются целыми сериями 80-х годов. Неказистые образы горцев (серия "Мои предки"), от которых веет душевным здоровьем, верой в нравственные силы народа, выполнены с такой обобщающей силой, что независимо от своей национальной принадлежности, начинаешь в них видеть и своих предков. Начинаешь понимать, что все мы принадлежим к единому роду человеческому.

     Серию "Птицы", включающую 16 работ, можно  считать переходной и в смысловом, и в формальном отношении. Образ птицы в дагестанской мифологии имеет особое значение. С ней связано понятие неба и света, она живет на вершине мифического древа жизни, доступна тайна бытия. Несмотря на запрет на изображение живых существ, стилизованное изображение птицы часто встречается и на резных камнях в ювелирных украшениях, на коврах и златошвейных изделиях. Птицы Супьянова, каждая из которых - носитель той или иной идеи, также предельно стилизованы, это искусство, существующее уже на грани реального и абстрактного. Последние годы художник все более отчетливо тяготеет к беспредметному искусству, впрочем, он никогда и не мыслил его как, зеркальное отражение действительности. .Где-то интуитивно, где-то под влиянием современной европейской живописи, душой же тяготея к культуре ислама, он нащупывает свой, единственный путь, и то, что он являет нам в последние годы, не вызывает сомнения в своей первичности.

     Картины Ибрагима Супьянова последних лет, где через форму, линию и цвет выражаются глубочайшие философские  понятия, поражают своим трагедийным пафосом, сложной ассоциативностью, отточенностью мастерства. Цвет художник использует преимущественно открытый, цветовые контрасты-смелые и одновременно гармоничные. Цвет часто у него приобретает звуковую окраску, и картину мы воспринимаем как сложное симфоническое произведение. Часто мастер вводит в картину надписи на арабском или на родном аварском языке, который в данном случае становится выразителем духовного, почти сакрального начала, не уступая по значимости священному языку ислама.

     Удивительная цельность отличает эти абстрактные композиции, несущие огромный заряд положительной энергии. Как это художнику удается? На этот сложный вопрос мастер ответил: "Мою руку на холсте ведет некто. Что из этого получится, я сам не всегда знаю..." Не доказывает ли это, что истинный художник является ретранслятором высшей божественной музыки, которую он записывает под диктовку Всевышнего? И не подошлоли человечество в своем духовном развитии к той ступени, когда искусство станет непосредственным проводником между нами и Богом? дь это так хорошо понимали наши предки, оставившие нам в наследство простые и ясные свидетельства этой связи.

     Декоративно — прикладное искусство Дагестана.

     ДМИИ  обладает одной из самых богатых  коллекций декоративно — прикладного  искусства Дагестана, начиная с  археологических находок III тыс. до н.э. по настоящее время включительно. Постоянная экспозиция музея отражает многообразие и архаичные традиции всех ремесел народов Дагестана.

     Археология.

     Коллекция археологических экспонатов была передана музею Институтом истории археологии и этнографии ДНЦ РАН в 1970-х  гг., которые почти целиком вошли  в постоянную экспозицию. Это археологический материал — бронза, дерево, керамика, общим количеством 172 экспоната, хронологически охватывающие время от III тыс. до н.э. до периода развитого средневековья XIV в. В нем представлены самые древние формы металличнских украшений, предметов труда и быта, в том числе и керамические сосуды.

     Керамика.

     В коллекции музея хранятся более 650 дагестанских изделий из  керамики, начиная с кон. III тыс. до н.э. —  археологическая керамика, представленная двенадцатью предметами, и заканчивая XX в.  (керамика Балхарских, Сулевкентских и Джулинских гончаров). Основными керамическими центрами Дагестана являлись аулы: лакский Балхар и  табасаранский Джулии (неполивная керамика), даргинский Сулевкент, лезгинские Кала, Испик и Дербент (поливной керамики). В экспозиции представлены разнообразные формы сосудов, тарелок и других изделий различного назначения, всех керамических центров Дагестана. Характерной чертой балхарской керамики является окраска черепка от  розовато — терракотового до матового черного, украшенные росписью красным или белым ангобом. Джулинские мастера расписывали свои изделия ровного терракотового цвета крупными S-образными или зигзагообразными узорами. Примерно с сер. VIII в. в Дербенте используется полива. Дербентские тарелки, представленные в экспозиции, имеют коричневый черепок, их зеркало украшено различными геометризированными мотивами и  покрыто прозрачной поливой. Для сулевкентской керамики характерен терракотовый цвет черепка и рельефно-лепной декор с процарапанными и  штампованными отдельными деталями. Остается до сих пор невыясненным происхождение распространенных в  республике керамических блюд с изумительной красоты поливой и рельефным декором — т.н. индирских или испикских. Это единственный вид дагестанской керамики, предназначавшейся исключительно для украшения сакли и имеющей охранную функцию.