История Великой депрессии

     Осенним днем 1929 года Джон Пирпонт Морган, банкир и финансист, остановился напротив уличного чистильщика обуви, чтобы  привести в порядок штиблеты. 
- Кстати, как там фондовый рынок? - поинтересовался чистильщик, работая щетками. - Я недавно прикупил акции одной железнодорожной компании, можно ли рассчитывать на рост?

     Морган  промолчал. А придя в свой банк, отдал распоряжение брокерам: «Продавайте  всё. На рынке, куда пришел чистильщик обуви, мне делать нечего».

     Спустя  всего несколько недель американский рынок полетел вниз, разоряя чистильщиков, банкиров, кинозвезд и простых клерков. 28 октября 1929 года, с «черного понедельника» на фондовом рынке, начался самый тяжелый экономический кризис ХХ века - Великая депрессия.

     Перед бурей

     Начало правления президента Гувера было вполне безоблачным. «Курица в каждой кастрюле и машина в каждом гараже» — обещал он избирателям, и это обещание было выполнено. На дворе стояли благодатные двадцатые. В Америке во всю шла социальная революция: появлялся работающий «средний класс». Рабочие конвейеров, которым еще Генри Форд резко поднял зарплату — чтобы они смогли покупать его автомобили, становились вполне обеспеченными людьми. У многих уже появился свой собственный домик, в гараже которого стоял новый «Форд», а на обед их ждала курица, а то и хороший бифштекс.

     Но  нельзя жить одновременно в двух домах, ездить на двух машинах и съесть несколько обедов в день. Настал день, когда людям стало особенно не на что тратить — наступило  материальное благополучие.

     Сначала упали продажи домов — все, кто хотел и мог, купили их; затем  — автомобилей. Экономика страны начала постепенно насыщаться, спрос  ослабевал, а сбережения начинали накапливаться  мертвым грузом.

     И люди бросились инвестировать в  фондовый рынок.

     Поначалу акции росли, как на дрожжах. Индекс Доу Джонса утроился всего за пару лет. В акции и ПИФы вкладывались все, от мелких клерков до миллионеров. Под залог ценных бумаг брались кредиты, чтобы купить новых бумаг – рост курса с лихвой оправдывал проценты. К лету 1929 года практически все работающее население США имело на фондовом рынке хоть что-нибудь, и жило большей частью в долг — надеясь, что рост акций вот-вот превратит их в миллионеров. Впервые норма сбережений американцев стала отрицательной — они тратили, точнее — «инвестировали», больше чем зарабатывали.

     Но  индексы росли, экономика казалась незыблемой, а надежды людей на скорое богатство — вполне обоснованными. «Страна марширует по высокогорному  плато процветания» — писал 19 октября  Ирвинг Фишер, крупнейший американский экономист.

     Процветанию оставалось еще 10 дней.

     Черная  пятница

     Все началось 24 октября, когда банки  перестали выдавать брокерам кредиты  сроком более, чем на 1 день. Все акции, купленные на заемные деньги, нужно  было продать, чтобы расплатиться с кредиторами. К 11 часам утра 24 октября — всего через час после открытия — на нью-йоркской бирже царила паника.

     Сначала казалось, что это локальные недоразумения  — группа крупных банкиров, решив  воспользоваться падением котировок, начала скупать пакеты акций. Р.Уитни, вице-президент биржи, в течение получаса объехал более 20 пунктов продаж и скупил ценных бумаг на сумму в $20 млн. Но эти меры не помогали. Индексы снизились за неделю на треть, с 381 до 261 пунктов. Развязка наступила в пятницу 28-го: биржа ушла в неуправляемое пике.

     Раньше  были потери, теперь начались банкротства. Финансисты и простые граждане, потерявшие все сбережения в обесценившихся акциях, кончали с собой. Два нью-йоркских банкира — Д. Риордан и Д. Ливермор застрелились, потеряв за один день все свои огромные состояния. Несколько человек бросилось с крыш небоскребов: двое из них были простыми клерками, имевшими совместный счет. Они шагнули в пропасть, взявшись за руки.

     У оставшихся дела ухудшались с каждым днем. Спустя неделю кризис докатился до реального сектора. 5 ноября произошёл обвал цен на пшеницу — в этот день цены упали почти до нуля. Фермеры ничего не смогли выручить за урожай, нечем стало оплатить горючее и долги банкам. Спустя неделю обесценился хлопок. Волна падений перехлестывала с рынка на рынок, сметая все на своем пути. За три недели кошмара убытки США превысили все затраты за годы Первой мировой войны и составили примерно $30 млрд того времени, то есть треть национального дохода.

     Настоящий кошмар

     Катастрофа  на фондовом рынке затронула до 25 миллионов человек, но вскоре даже те, кто никогда не имел ни одной акции, почувствовали дыхание беды. Один за другим начали банкротиться банки, которым не вернули взятые под акции кредиты. Из-за падения цен на зерно начали разоряться фермеры. Закрывались фирмы и предприятия, огромные армии людей оказались без работы.

     К 1932-му году США стояли на грани национальной катастрофы. Число безработных достигло 17 миллионов, втрое больше людей  имели лишь частичную занятость. Примерно половина взрослого населения страны с трудом могла прокормить себя, а постоянно работал лишь один из десяти.

     Работать  стало просто негде: потерпели крах более 130 тыс. торговых и промышленных фирм, 19 крупных железнодорожных  компаний, разорилось свыше 5760 банков, а вместе с ними и миллионы вкладчиков. В восемь раз упала выплавка стали. В пять — выпуск автомобилей. Выпуск локомотивов и вагонов был остановлен вовсе. Когда в начале 30-х советская фирма «Амторг» объявила о наборе специалистов для работы в СССР, на небольшую советскую зарплату, на эти вакансии было подано свыше 100 тысяч (!) заявок от американцев.

     Америка скатывалась в спираль дефляции: чем больше было банкротств, тем больше увольнений, а чем меньше людей получали зарплату, тем меньше оказывался спрос — порождавший новые банкротства и новые увольнения, еще сильнее сжимавшие экономику.

     В стране перестали сеять: сбор пшеницы  упал на 36%, а кукурузы — почти вдвое. Фермеры стремительно разорялись, бросая хозяйство и уходя в никуда: за поместье, стоившее до кризиса 100 тысяч долларов, теперь не давали и пяти. Около миллиона семей фермеров остались без денег и хозяйств, но с огромными долгами. Над страной повисла тень голода.

     В Нью-Йорке голодных кормили полевые  кухни с бесплатным супом. В городах  помельче ловили собак  и белок, ели траву.

     Что происходило на маленьких фермах где-нибудь в Канзасе, сегодня уже  никто не расскажет.

     Историки  до сих пор не могут назвать точное число умерших во время Великой депрессии. В Нью-Йорке, по подсчетам полиции, скончалось до 10 тысяч человек, сколько всего по стране — установить тяжело. Но демографический провал, который испытали США во время Депрессии, намного превосходит людские потери от Второй мировой войны. По самым радикальным оценкам, общие потери составили до нескольких миллионов человек, в основном — детей до 10 лет.

     Новый курс

     С таким «бэкграундом» страна подошла  к президентским выборам 1932 года. Президент Гувер попытался баллотироваться на второй срок — но, естественно, проиграл. А президентом США стал демократ Франклин Делано Рузвельт. И принялся спасать страну.

     Первое, что предпринял Рузвельт — государственный  дефолт. Доллар был в то время  обеспечен золотом, и в первый же день своего правления президент опустил его курс в два раза, обесценив долги и облигации страны, выпущенные ранее. Затем последовала золотая конфискация. Президентским декретом население обязывалось сдавать все имевшиеся у него золотые слитки и монеты государству — причем по старой, гораздо более низкой цене золота. Ослушавшимся приказа грозили 10 лет тюрьмы и огромные штрафы.

     И, наконец, во всей стране были объявлены  банковские каникулы аж на неделю –  чтобы ни один вкладчик не смог забрать  свои деньги, пока они не обесценились в два раза.

     Много позже эти действия Рузвельта  даже стали предметом разбирательства  в Верховном суде США, который  признал их полную антиконституционность… и полностью оправдал. В интересах  спасения страны, решили судьи, порой можно перешагнуть и через Конституцию.

     А вслед за этими финансовыми мерами был издан свод законов, позже  получивший название «нового курса». Фактически, Рузвельт вводил в США  социалистическую экономику.

     Так, была создана Национальная администрация  восстановления промышленности, которая принудительно связала всю американскую индустрию серией картельных соглашений под общим названием «кодексы честной конкуренции» — чем не Госплан? Вся промышленность делилась на 17 отраслевых групп, в каждой из которых устанавливались монопольные цены, жестко фиксировался объем производства и распределялись рынки сбыта. При этом фирмам было категорически запрещено продавать товары ниже установленных «кодексами» цен. Наконец, учреждалась Администрация по регулированию сельского хозяйства, которая точно так же устанавливала цены на продукты и фиксировала объемы производства.

     «Новый  курс» не оставил в стороне  и простых людей. Для них устанавливалась  минимальная заработная плата и  максимальная продолжительность труда, работодателей обязали заключать с рабочими коллективные договора, сильно расширялись права профсоюзов.  
Для тех же, у кого вообще не было никакой работы и средств к существованию, создавались трудовые лагеря. Под руководством министра внутренних дел Гарольда Икеса (позже с успехом создававшего концлагеря для интернированных японцев) была создана Администрация гражданских работ, основной задачей которой стало трудоустройство безработных. Работу Администрация давала тяжелую: строить каналы, дороги и мосты, а платило лишь пять долларов в месяц. Зато на работах кормили, а это было уже кое-что. Почти ГУЛАГ — только добровольный. Всего через такие трудовые лагеря прошло 8 с лишним миллионов человек.

     Эти меры могут показаться чудовищными, но Рузвельт добивался главного: восстановления экономики через восстановление спроса. Частный спрос умер вместе с кризисом — и Рузвельт изо всех сил заменял его государственным, наращивая госрасходы. Государство создавало рабочие места, оно тратило деньги, которых не имел из-за кризиса бизнес, и потихоньку вытаскивало страну из дефляционного болота. Насколько успешными были эти действия, можно судить по популярности Рузвельта среди американцев. Во время перевыборов в 1936 году он не просто выиграл у оппонента, а разгромил его с непревзойденным доселе счетом, победив в 46 штатах из 48. Всего Франклин Рузвельт оставался у власти 4 срока — тоже абсолютный рекорд для США. Лишь после Второй мировой был принят закон, запрещающий президенту избираться более двух раз подряд.

     Окончательным спасением Америки от Депрессии стала Вторая мировая. Все простаивавшие ранее мощности оказались загружены выпуском военной продукции, безработица упала в 10 раз, а сбережения граждан взлетели до небес — тратить в войну деньги было просто не на что. Когда война кончилась, эти деньги пролились на страну золотым дождем, сделав ее экономику самой сильной в мире. Ровно до тех пор, пока в ней снова не начал надуваться «пузырь» — на этот раз недвижимости. Но эта история пишется на наших глазах.